Непревзойденный в Сяньлэ

      В свои покои Се Лянь вернулся уже заполночь, когда о других встречах уже не могли быть и речи: уставший, но довольный. Даочжан Мэй показал хижину, в которой по всем приметам гнездился демон, и Се Лянь действительно заметил там остаточные эманации темной ци. Под руководством Старейшины Шэня принц начертал несколько заклинаний-ловушек, чтобы захватить ян-ян, когда он появится, и спрятал их в хижине. Он был очень доволен проделанной работой. Позже принц так же, на собственной спине, помог даочжану Мэй добраться до гостиницы, где тот остановился, и подняться в комнату. Мужчина долго благодарил Се Ляня, держа его за руки и заглядывая в лицо, будто мог что-то увидеть. Стоя рядом с ним, принц заметил, что даочжан выше почти на голову.       Попрощавшись с новым знакомым, Се Лянь и Шэнь Цзю отправились в чайную, за компаньонами принца. Хун Мин к их приходу весь извелся, то выглядывая в окно, то тревожно всматриваясь во входящих посетителей, пытаясь заметить возвращающегося принца, Му Цин же совершенно бесстыдным образом улегся на собственные руки и задремал. Он все еще выглядел сонным по возвращении и Се Лянь сразу отправил его спать, а сам вернулся во внутреннюю комнату и самостоятельно подготовился ко сну. Получилось не так аккуратно, как у Му Цина, и нижние одежды неопрятно торчали из-под шелкового халата красного оттенка, но принц остался доволен. В любом случае, ему не нужно было выходить из комнаты: он планировал лишь немного почитать и отойти ко сну. Сейчас, несмотря на насыщенный день, спать совсем не хотелось, поэтому, забрав волосы в высокий пучок и легкомысленно закрепив их деревянной шпилькой, принц устроился на кровати луохан с учением о массивах, одолженном у Старейшины Шэня.       Старейшина, услышав сегодня, что Се Лянь читает в основном трактаты о боевых искусствах, пообещал тоном, больше похожим на угрозу, дать ему куда больше разнообразной литературы. Он сказал, что совершенствование не ограничивается «маханием клинком», и должно постигать многие его аспекты. Се Лянь был в этом с ним согласен и радостно принял книги. Ему нравилось учиться, и пусть на стезе совершенствования его сердце навсегда было отдано боевым искусствам, он не брезговал узнать больше и о других путях.       Несколько часов прошли спокойно, лишь пламя толстых свечей в медных подсвечниках лениво дрожало от переворачиваемых страниц. Затем, почувствовав что-то, Се Лянь поднял голову. Это не было звуком, или движением, лишь легкое ощущение чьего-то присутствия за дверью во внутренний двор. Подумав, Се Лянь тихо позвал:       — Сань Лан?       Дверь отворилась, и на пороге действительно показался Хуа Чэн. Он улыбнулся и склонил в поклоне голову:       — Прошу Ваше Высочество простить эту дерзость. Могу я войти? — на демоне были киноварно-красные одежды, резко выделяющиеся даже в полутемной комнате. Серебряные украшения на груди и наручи переливались в тусклом свете, темные волосы свободно спускались за спину: на мгновение у Се Ляня захватило дух от подобного вида. Подобравшись, он согласно закивал:       — Конечно! Мы договаривались вечером увидеться с Сань Ланом и я рад, что это все же удалось.       — Я заставил Ваше Высочество ждать, — сказал Хуа Чэн, входя в комнату. Его шаг показался Се Ляню чуть нетвердым, не таким уверенным, как обычно. Приблизившись, демон сел на другую сторону кровати. Его глаз не отрывался от принца, но не сиял, как обычно, а был мутным, как запыленный кристалл. Се Лянь с беспокойством спросил:       — С Сань Ланом что-то случилось? Он кажется немного… растерянным, — на самом деле нынешний вид Хуа Чэна более напоминал принцу выпившего человека, но демоны не могут опьянеть.       — Со мной все хорошо, — отозвался Хуа Чэн, не отрывая от Се Ляня пытливого взгляда. Будто ждал чего-то и улыбался чуть натянуто. Наконец он спросил: — Как Ваше Высочество провел день?       — Мы спускались с горы и искали мелкого демона, — ответил принц, решив не допытываться того, чего ему знать, по видимому, не полагалось. — Виды вокруг Призрачного города очень красивы: Сань Лан отлично постарался, выбирая это место.       — Похвала Вашего Высочества лучшая награда для меня, — с ухмылкой сказал Хуа Чэн.       Чуть смутившись такой прямоты, Се Лянь кашлянул и продолжил:       — Хун Мин был со мной и, кажется, чувствовал себя не очень хорошо. Он был бледен и вял. Может, Сань Лан знает, что случилось?       — Ваше Высочество так заботится о моих подчиненных, — проигнорировав вопрос, сказал Хуа Чэн. — Мне следует… — говоря, он потянулся в сторону, достать лежащую на краю стола кисть для каллиграфии, но вместо этого вдруг пошатнулся и рукой задел стопку книг, лежащих рядом. Хуа Чэн тут же попытался подхватить трактаты, Се Лянь тоже потянулся к ним: в какой-то момент их руки соприкоснулись.       Вопреки ожиданиям, кожа Хуа Чэна казалась огненной, и это лишь укрепило подозрения принца в том, что с ним происходит что-то странное. Се Лянь хотел одернуть руку и выпросить все же причины, но Хуа Чэн неожиданно схватил его ладонь двумя руками. Демон замер, сосредоточенно, словно в первый раз рассматривая чужую руку. Се Лянь хотел что-то сказать, когда он вдруг глубоко вздохнул и опустил голову, прижав к горячему лбу пойманную ладонь. Неожиданно хриплым голосом Хуа Чэн тихо сказал:       — Одно мгновение, Ваше Высочество. Дайте мне чуть-чуть…       Се Лянь замер, не зная, что делать теперь. Он не на шутку волновался за Хуа Чэна: тот, кажется, мучался жаром и в его последней фразе звучала сдерживаемая боль, однако болеют ли демоны? Не отнимая руки, пойманной в клетку чужих крепких пальцев, Се Лянь спустил ноги с кровати, намереваясь подойти ближе, но неожиданно Хуа Чэн поднял голову и сильнее сжал ладонь принца. Его взгляд горел алым, и даже той хмельной веселости, что раньше, в нем не осталось. Хуа Чэн резко поднялся и подошел к Се Ляню. Прежде, чем тот успел что-то сказать, демон опустился на колени рядом, внимательно вглядываясь в лицо принца.       Се Лянь вновь открыл рот, не зная, впрочем, что хочет произнести, но Хуа Чэн опустил голову и тыльной стороны ладони принца коснулись его сухие губы. Вздрогнув всем телом, Се Лянь попытался отнять руку, но демон сжал ее сильнее: недостаточно, чтобы удержать принца, но тот сам замер, стоило почувствовать сопротивление. Хуа Чэн снова хрипло выдохнул:       — Пожалуйста, дай мне несколько мгновений, — и совсем тихо пробормотал: — Не уходи…       Его губы вновь коснулись кожи Се Ляня, и тот мог лишь зачарованно наблюдать за этими аккуратными, нежными поцелуями. Каждое прикосновение было таким мягким и трепетным, что сердце принца замирало. Он ощущал неловкость, но и странное волнение, глядя на склонившегося перед ним демона.       Хуа Чэн касался руки так аккуратно, словно она была сделана из фарфора. Он несколько раз поцеловал тыльную сторону ладони, придерживая ее двумя руками, затем каждый палец и запястье. Рука Се Ляня чуть подрагивала от этих прикосновений, но он мужественно держался, лишь комкая свободной рукой полы халата. Ему, верно, стоило смутиться или испугаться, но принц не находил в себе сил на это. Вместо того он испытывал трепет и интерес, странное желание не прекращать эту странную сцену и необычное томление в груди.       Наблюдая, как иссиня-черные волосы Хуа Чэна легко спадают на его лицо, Се Лянь не удержался и провел по ним второй рукой, заправляя за ухо. На ощупь пряди оказались тяжелыми, но мягкими и послушными. Принц не отказал себе в удовольствии провести по ним еще пару раз, потрогать косицу с коралловой бусиной с правой стороны. Следуя за рукой принца, Хуа Чэн вдруг уткнулся виском в его ладонь, словно большой кот. Се Лянь улыбнулся и тихо позвал:       — Сань Лан…       — Гэгэ, — так же, полушепотом отозвался Хуа Чэн и тут же добавил: — Еще немного… — и снова припал губами к тыльной стороне ладони принца.       Его поцелуи были мягкими, а голос — низким и хриплым, и в какой-то момент Се Лянь стал мысленно повторять «Дао дэ цзин», чтобы выкинуть из головы ненужные мысли. Он привык видеть Градоначальника уверенным и игривым, властным и сильным, но сейчас тот казался таким… беззащитным. Этот вид не отталкивал Се Ляня, наоборот, он чувствовал, что увидел что-то очень искреннее и радовался, что такая сцена предстала только перед ним. Он был не против защитить этого человека, стоящего перед ним на коленях и отчаянно целующего его руку, и готов был сделать все, чтобы с его лица пропало это болезненное выражение.       Краем глаза Се Лянь заметил, что вокруг Хуа Чэна собирается духовная сила, но, когда присмотрелся лучше, понял, что она наоборот медленно вытекает из тела. Может ли это странное состояние быть причиной поведения Градоначальника? Но принц не успел додумать эту мысль, так как в какой-то момент все его помыслы сосредоточились на горячих губах и чужой ладони, что аккуратно опустилась на колено принца. Всего два прикосновения, но Се Лянь потерялся в их трепетной ласке.       Он пришел в себя, когда Хуа Чэн, последний раз коснувшись губами кожи, тихо выдохнул и расслабился, уложив голову на колени принца. По всему казалось, что он заснул. Се Лянь аккуратно высвободил дрожащую руку и дотронулся до чужого лба: он был теплым, но уже не таким обжигающим, как раньше. Чувствуя, как пересохло горло, принц тихо сглотнул и перевел взгляд на свечу, стоящую на столе: не сгорело и цуня.       Аккуратно поднявшись, Се Лянь попытался разбудить Хуа Чэна, легонько потрясая его за плечо. Однако демон не просыпался, а принц не решился трясти его дольше, поэтому уложил на собственную кровать и замер рядом. Ему не было необходимости ложиться рядом, но отчего-то Се Лянь хотел поступить именно так. За этот вечер, как и предыдущие несколько дней, он нарушил уже достаточно условностей, и еще одна не станет лишней, верно?       Решив таким образом, принц опустился рядом, оставляя между телами расстояние не больше нескольких цуней. Лежа боком, он разглядывал прямую переносицу и чуть трепещущие, словно перед скорым пробуждением, ресницы Хуа Чэна. Разные мысли лениво плыли в голове, но Се Лянь совершенно не мог сосредоточиться на чем-то одном. Стоило ли ему позвать кого-нибудь из подчиненных Хуа Чэна? Стоило ли попытаться разбудить его? Стоило выяснить что происходит — он не знал, лишь следил за расслабленным выражением лица человека рядом и чувствовал себя отчего-то ужасно удовлетворенным. Теплое чувство разливалось в груди, стекало по кончикам пальцев и сжимало горло, вызывая невольную улыбку. За этим странным ощущением не было места волнениям и тревожным мыслям, лишь неторопливые размышления о чем-то далеком.       Поддавшись этому мирному чувству и скопившейся за день усталости, Се Лянь уснул.