Эльфийская песнь

      Проснулся Ксенофилиус в странной ванне, которая, тем не менее, помогла ему выйти. Быстро одевшись в смутно знакомый комбинезон, он обернулся, увидев чем-то похожую на Пандору женщину с маленькой, наверное, лет четырех-пяти, девочкой на руках. Мистер Лавгуд понял, что его уже ничто не сдерживает, исчезло ощущение давления, поэтому он внимательно осмотрел стоявших напротив.       — Здравствуй, — произнесла женщина, гладившая дремлющего ребенка. — Меня зовут Этти, ты знал мою сестру — Пандору. А вот твоя дочь, ставшая маленькой, чтобы забыть весь ужас, случившийся по твоей воле.       — Как по моей воле? — удивился Ксено, не помня о том, что происходило после смерти жены, которую он любил до сих пор, но умирать от ее отсутствия больше не спешил.       — Уйдя в себя, ты оставил девочку одну, — объяснила ему Этти. — Она обвиняла себя в смерти матери, кроме того, ее совершенно затравили в школе. Мы узнали, что в тебе были два вида подчинения, которые и свели с ума.       — Где я? — мужчина пытался понять, о чем говорит эта женщина, и не мог.       — Ты на нашем корабле, — ответила ему женщина. — Пойдем, познакомлю тебя с семьей и поговорим.       — Х-хорошо, — согласился мужчина, но в этот момент проснувшаяся память лишила его сознания, отчего в гостиную он полетел по жесту Этти.       В гостиной замка сидели в обнимку «малыши», которым было совсем не весело, дремала перегруженная информацией Аль и о чем-то думал Дирк. Зародыши развивались нормально, но до их рождения оставалось по местным меркам еще лет десять, не меньше. Дети были болезненной темой долгоживущих, оттого и новость о мракобесии расы так ударила взрослых представителей. Ксено был также вполне взрослым по меркам своей расы и по мнению реанимационного бокса — ему исполнилось что-то около половины цикла.       — Что это с ним? — удивился бессознательному телу Дирк, взглянув на супругу, а Гермиона с Гарри вообще на внешние раздражители не реагировали.       — Видимо, была блокирована память, — пожала женщина плечами. — Отключил сознание на осознание. Ты лучше посмотри, какая малышка светлая! — девочка, сидевшая на руках женщины, ярко улыбалась всем вокруг, но пока, видимо, не говорила. — Мы еще научимся говорить и будем радоваться жизни, да, малышка? — Луна с готовностью кивнула. Казалось, ее совсем не волнует тот факт, что она не говорит. Девочке было просто спокойно и радостно. Возясь с малышкой, взрослые не заметили, как очнулся Ксено.       — Здравствуйте, Древние! — поздоровался вставший мужчина звучным голосом. — Благодарю вас за спасение, — слегка поклонился Ксено так, как было принято, насколько Этти помнила, десять или даже двенадцать циклов назад. — Чем народ Альви может отблагодарить вас?       — Здравствуй еще раз, — улыбнулась Этти, приглашая присесть представителя одной из ветвей развития. Она вспомнила тех, кто называл себя «альви» — это были существа, жившие в тесном симбиозе с природой, именно к ним и ушли натуралы. — Мы здесь оторваны от дома, потому я хотела бы спросить, возможно, твой народ сможет принять нас?       — Мне нужно говорить со своим народом, — проговорил тот, кто назывался Лавгудом. — Как мне оказаться на поверхности планеты?       — Ты сейчас находишься в замке Певерелл, — ответила ему Этти. — Эти двое малышей, — она показала на Гермиону и Гарри, будто спрятавшихся друг в друге. — Герцоги Певерелл этого мира.       — Дети… — вглядевшись в молодых людей, Ксено покачал головой, увидев, через что прошли две совсем юные души. — Я вернусь через два оборота, — проинформировал он присутствующих и медленно растаял в воздухе.       — Альви всегда любили внешние эффекты, — хмыкнул Дирк. — Даже странно их здесь встретить, они же всегда сторонились людей…       — Ну, во-первых, кто знает, что это за альви, — проговорила Этти. — А, во-вторых, он говорил, как координатор. Помнишь, циклов десять назад, в хрониках Ухода…       — То есть шанс есть, — кивнул мужчина, поняв, о чем говорит его жена. — Хорошо… Что с малышами делать будем?       — Гарри, Гермиона, — тихо позвала их женщина. — Может, вам память притушить, раз вам так трудно с ней свыкнуться?       — Нельзя, — вздохнул юноша, поглаживая свою любимую. — Это у солнышка моего менструация, поэтому ей нехорошо.       — И ты молчал?! — почти возмутилась Этти, отдавая команду кораблю. — Вы теперь существа нашей расы, — объяснила она. — Поэтому вашу репродуктивную систему можно программировать. Пока не хотите размножаться — блокируете, а как захотите — разблокируете, и никаких кровотечений, это понятно?       — А я смогу… — очень жалобно посмотрела на маму Этти Гермиона. — Ну… малыша… — прошептала она.       — Сможешь, — вздохнула женщина, приведя «малышей» в медицинский бокс для очень простой операции вживления симбиотического помощника. Ну и заодно стоило сделать универсальную прививку, чтобы дети не подхватили ничего неприятного, если будут жить в этом мире. Рассказ об этом поставил и Гермиону, и Гарри в тупик, потому что о таких возможностях они даже и не подозревали.

***

      Ксено появился посреди столовой, чудом не снеся стол. Что-то пробормотав про прицеливание, мужчина посмотрел на сервированный стол, с трудом сглатывая слюну. Взрослые переглянулись, жестом приглашая мужчину присоединиться к трапезе. Некоторое время тому, кого называли Лавгудом, было не до разговоров, и только насытившись, он рассказал о решении своего народа.       — Мы примем вас, Древние, и ваших детей примем, — произнес мужчина, явно борясь с желанием встать, — потому что дети — это богатство народа, а настрадавшиеся души не должны оставаться одни. Но у нас есть условие.       — Какое условие? — с подозрением в голосе поинтересовался Гарри.       — Древние будут учить нас, — вздохнув, проговорил Ксено, после чего начал рассказывать. — Три сотни лет назад по календарю этого мира к нам пришла страшная эпидемия, унесшая только взрослых представителей альви. Эта эпидемия пришла от извечных врагов, которые затем сами же от нее вымерли, но среди нас остались только дети. Старшие учили младших, конечно, но…       — Треть цикла, как только выжили, — покачал головой Дирк. — Мы поможем вам, — решительно произнес он.       — Тогда вам нужно переместить ваши строения, — объяснил мужчина и выложил на стол древний прибор пространственной ориентации в субпространствах. — Вот этот артефакт поможет вам.       — Сейчас вернусь, — Дирк поднялся, отправившись в рубку корабля. Судя по всему, альви обосновались в соседнем пространстве, поэтому прыгать можно было вместе с замком, только настроить инвертор, что вполне можно было сделать с помощью этого древнего прибора. А Этти поражалась — целый народ… И дети. Дети, лишенные родителей, по каким-то причинам не справившихся с внешней заразой.       Через несколько минут во всех помещениях корабля и в замке раздался голос на полузнакомом для Гермионы и Гарри языке, после чего свет мигнул, и все стало как прежде. Вскоре появился и Дирк, молча положивший кристалл прибора перед Ксено. Называвшийся Лавгудом задумчиво посмотрел на кристалл, потом огляделся и вдруг широко, радостно, совсем по-детски улыбнулся.       — Сейчас мы соберем всех, кто жив, потому что младшие тоже умерли, — произнес он. — Не сразу, а потом… мы же не знали, как им помочь… — мужчина вдруг всхлипнул. — Моя Пандора старалась помочь, но кто-то ее убил… И я до сих пор не знаю, кто и зачем… — грустно закончил он.       — Дамблдор, — ответил ему взрослый представитель древней расы. — Чтобы не помешала его планам, он почему-то считал твою жену пророчицей.       — Дамблдор… — прошипел Ксено. — Тварь! Я его…       — Папа Дирк его на Луну послал, — прокомментировала Гермиона, как-то очень кровожадно улыбнувшись. — Так что нет его больше, вот.       Перед кораблем и замком собирались существа, похожие на эльфов из сказок. Они старались выглядеть гордыми, но из глаз их на Этти и Дирка смотрела тоска потерянных детей. Та самая тоска, которую они видели и в глазах Гарри с Гермионой при первой встрече. Та самая тоска, от которой сжималось сердце…       — Дети… — прошептала Этти, спускаясь к ним. — Малыши же совсем! Маленькие мои! — она подходила. К каждому и каждой, чтобы обнять, погладить, сказать что-нибудь теплое, и альви начинали улыбаться. Солнечно, радостно улыбаться, как умеют дети.       — Детсад на четыре сотни детей, — заметил Гарри, обнимая свою Гермиону.       — Мы-то по их меркам вообще ползунки, — хихикнула девушка, которой после начала работы симбионта стало хорошо и спокойно на душе. — Но ты прав, как раз детсад.       — Все будет хорошо, — теперь у Дирка и Этти было много, просто запредельно много забот. К каждому ребенку надо было приставить Тень, потом ухаживать за ними, обучая самым простым вещам, смотреть за питанием и развитием… Гарри и Гермиона, как и Аль, с удовольствием помогали старшим и, странное дело, но альви и их принимали старшими, охотно слушаясь. За всеми этими заботами мир Магии, равно как и мир людей как-то забылись, потерявшись в пространстве. Все-таки четыре сотни детей требовали постоянного внимания, поэтому у молодых и более старших представителей древнего народа времени на рефлексии просто не было. Да и не хотелось им рефлексировать. И Гермиона, и Гарри чувствовали себя нужными, а Аль вообще была на седьмом небе от счастья. А что может быть лучше, чем быть нужным?