Моя жизнь теперь хвостатая

      Скрепя зубы Сакура сделала пометки в крохотном блокноте, нарочито громко его захлопнула и не скрыла презрения во взгляде. Я не упиралась, когда она потащила меня прочь.       — После такого отдыха потребуется еще передохнуть, — злобно выдохнула. — Ну вот ты скажи, почему Саске такой бездушный засранец? — видит Ками, свидетель мне Лис, отвечать я не хотела.       — Потому что он ревнует.       В сумраке всего было не разглядеть.       — Как будто это повод становиться отвратительным человеком, — но сбившийся голос услышать можно.       Мы задержались у дома Харуно, куноичи не спешила пользоваться преднамеренно незакрытым окном, ведущим в личную комнату. Теперь уличное освещение было на моей стороне, и я могла оценить игру эмоций. Сакура подобралась, и даже конечности выглядели как подготовленными перед битвой.       — Наруто, ты не ответил. Гаара ведь не чужой тебе, вы довольно близки, и все это не выглядит шуточной игрой, где он просто сказал, что придет, а сам прячется, ожидая напугать. Он может оказаться в критическом положении, и кто знает, что тогда...       — Я волнуюсь не меньше твоего, но хочу дать Цунаде передохнуть после сегодняшнего. Обещаю, чуть свет — буду стоять у кабинета и надоедать, чтобы привлечь все силы, какие она только сможет в нашем нынешнем положении.       Готовность сорваться с места еще читалась в языке ее тела. Подавленные беспокойство и страх залегли неглубоко и готовы выплеснуться. Сакура этого не показала, согласилась и скрылась из виду, плотно затворив створку окна и не сказав больше ничего. Осталась странная недосказанность, я унесла ее с собой.

***

      Обнаружив отсутствие Карин, осталось лишь дорисовать детали, как ее уволокла Ино, пообещав массаж и благовония. Чего я не знала о домашних вечеринках.       Я застряла во втором сандалии, буквально запнувшись о порог, поскольку сверхчеткое зрение малыми крохами возвращалось. И что оно дало мне увидеть? Как сам Итачи Учиха сидит у отодвинутой половицы, держит в руках шкатулку и перебирает тщательно хранимые предметы.       Нервный смешок вырвался сам собой:       — Не ждал, Итачи-сан, не то прихватил бы гостинцев со стола.       — Хорошо посидел с Хьюга? — несмотря на его очевидную осведомленность, я напряглась. Как будто он не мог спросить у брата, вот стоило ли нервничать. Только подозрительность тоже оказалось трудно удержать.       — К чему ведется этот разговор?       — И как скоро до вас дойдет, что у Шимуры много клановых пособников, воздействие на одних из которых вы погребли под знаком миротворства? — ну не лицемер ли? Деятельный мальчик Учиха, который к алтарю «Мир во всем мире» сложил родительские тела, а после довершил кипой и целого клана. Но все равно задело за живое. Стало обидно.       — Да, мы потеряли преимущество. Что не отменяет пользы перед всеми теми людьми, кто не был замешан в грязные делишки и только хотел жить без указки со стороны выигравших в генетическую лотерею. И что не дает права копаться в чужих секретах.       Как отрезала. Так мне хотелось верить, что удалось внушить верное воздействие, ведь внутри я почувствовала сомнение.       Серебром сверкнуло кольцо, красный камень посмотрел мне в душу, замер в пространстве, прежде чем упасть в тайник. Всего на секунду показалось, что закружится уроборос из томоэ, и никогда не вырваться из иллюзорной ловушки. А может, это и впрямь была демонстрация силы. Чтобы не закрывался, не лез дальше положенного. Ведь именно в этот момент я пролетела вперед, вывалившись из не снятой обуви.       Мужчина прокручивал в пальцах кольцо, я смутно разглядела желтый отсвет.       — После поражения это все, что оставалось от противников. Это ведь не просто фурнитура для развлечения? Для чего они?       — Уж точно не как поминальная табличка у цветника.       Сглотнула. Тон, произносивший упрек, в лоб говорил об утраченном напарнике. Если у Кьюби и Иннер не было смысла спрашивать, потому что получишь запутанный и бессмысленный ответ, у старшего Учихи интересоваться не хотелось, больно он был мрачным и источавшим могущество, пусть и скрытое для досужих глаз. Хватало же когда-то смелости доносить ему о несправедливости по отношению к Саске.       Но подарок от него остался лежать самым видным объектом среди других колец и фото.       — Пусть сочтут нас проигравшими, — это относилось к заданию по поимке джиинчурики. Что же касалось остального, не произнесенная часть повисла в воздухе — «ведь так будет удобнее».       После его ухода сон не шел. Диаметрально противоположная прежнему тайнику дощечка отлетела, я уложила шкатулку. Надо отдать Итачи должное, он промолчал о сентиментальности. И зачем-то пополнил коллекцию, смысла которой так и не раскрыл. Для чего они мне, эти куски металла? Чтобы помнить, кто повержен? Но ведь то же брошенное от Орочимару кольцо значило бы пустой звук.       Беспокойные размышления мотыляли по квартире, ненадолго пригвождая к приему пищи, а после снова толкали к обходу. Пустому гонянию мыслей. А ведь я пообещала околачиваться у Резиденции спозаранку, что лучше бы выполнилось после хоть какого-то сна.       Но как тут ляжешь, когда мысли яркими красками рисуют Хиаши Хьюгу, который мог одним сложением печатей сломить волю подчиненных Данзо? Это сделало бы победу совсем чуточку, но проще. А теперь они вольны делать что вздумается, а хотят они выстилаться у ног Шимуры-говнюка.       — Даже не слушай его. Нашелся умник, — при всём нечестном мнении от учихоненавистника было приятно услышать слова поддержки. Следом посыпалось возмущение Иннер:       — Ты же помнишь, люди называют те недостатки, которые бесят их в себе самих?       — Так, нам всем пора меньше общаться с Ино.       Я плотно закуталась в одеяло. Хватит, недалеко и дойти до того, что я непроходимый нытик с обостренной истерией.

***

      Не иначе как волшебным усилием я отлипала от кровати. В желудке поселилась тошнотворная кислятина, всегда являющаяся тут как тут от недосыпа, прожигая все связанные органы. На помощь ей рвануло содержимое кружки кофе. Цунаде будет за что оторвать мне руки.       В отличие от меня, кузине требовалось меньше энергетических затрат. Она даже улыбалась, застывая у зеркала. Нечеловеческая сила для того, кто открыл двери час назад, чтобы собраться на утреннюю смену.       У порога обивалась и оставшаяся часть учеников Сенджу. Саске выглядел отвратно сам по себе, лохматый, бледный и с синевой у губ.       Дополнительное лишение очарования прилетало от громкого рока судьбы, рвущегося изо рта Сакуры. Учиха был готов скукожиться и даже обрадовался приходу дуо Узумаки, не скрывая в нас фигур мессии.       — Вот не поверишь, добе, меня с утра не тошнило.       — Что, даже не имеешь смелости лично сказать, что тебя от меня воротит? Вчера зелья храбрости зато нализался.       Не хотелось быть между двумя сторонами, только еще ни Шизуне, ни Цунаде не показались, а имевшие ключи явно не спешили ими пользоваться.       Друзья активно собачились и даже пытались привлечь меня, сказав, что они думают про дипломатичное решение проблем. Карин не преминула намекнуть, что всех их повяжет, но было это без искорки и без искреннего намерения. Что тоже отсылалось к стрессотерапии Яманаки. Так ни одного агрессивного человека не останется, что потом делать?       Годайме гордо раздвинула стукнувшиеся лбы двух баранов, протаранила до кабинета и рывком загнала. Заученные движения. Очевидно так и раскрывался секрет слаженной командной работы. И как они пережили три года обучения.       — Чем обязана? — радостью и инициативностью и близко не пахло.       — Учитель, — Сакура спохватилась, сообразив, что пора успокоить гнев. — В деревне хватало проблем, что мы не сразу сумели вспомнить. Сейчас нас обеспокоило отсутствие Казекаге, который вызвался помочь.       — Такая проблема и впрямь существует, — Сенджу сочла лишним скрывать и без того очевидные вещи. — Паника не создалась лишь благодаря объединенным вложенным силам Суны и нашей поддержкой. Джирайя занялся этим сразу. Его беспокоит, что Гаара — джиинчурики, и он пытается связать слухи об нукенинах, особенно об опасных организациях. Сейчас разрешилась основная проблема, — довольно лестно узнать, что о тебе так считают, — поэтому вы можете присоединиться, если Джирайя вас привлечет к расследованию. Это все, что мы сейчас можем себе позволить.       Они вновь связаны в возможностях и не позволят покинуть территорию деревни, пока есть шпионы и царит власть Данзо. Хватит моим опрометчивым поступкам опосредованно душить близких мне людей.       Теперь пришло время напрямую выступать против. Я ничем не помогу Гааре, если не выйду за пределы Конохи. А это значит, что пора порвать с тем, кто наложил ограничительный режим.

***

      — Малыш! — приветственно замахал рукой Джирайя. — О, и даже малышня. Что привело ко мне?       Старый жабий хитрюга прекрасно знал, кто чего от него хочет. Более того — мог самым первым разведать про ту же операцию, но выжидающе молчал, ожидая услышать собеседника, чем самому разживаться информацией.       Мы сыграли в гляделки. И не думала первой вопить о счастье избавления. Пусть поздравляет. Это его не убитый друг постарался над печатью. Какая никакая, а ответственность должна быть.       Крестный усмехнулся, запутал все волосы, мутузя мощной ладонью ось затылка, натягивая его на патологическую топографию. Пришедшие со мной друзья неловко отмалчивались.       — Можем и так посидеть. Изволите подглядеть процесс создания новой книги?       Дружная гурьба начала вопить наперебой. Кто в здравом уме признается, что читал Джирайю!       Работа не стояла на месте. Пусть Джирайя и привык работать в одиночку, все-таки счел полезным получить помощь. Я добивалась от Лиса спросить с Ичиби, раз они могли поддерживать связь, получить координаты. Дело в шляпе, никаких хлопот.       Казалось бы.       Только еще твердолобость Кьюби, наследственная, как оказалось, ведь тануки ничего путного не сообщил. Мататаби осуждала джиинчурики, но сквозь зубы держала тайну.       Настрой сник, и это легко разглядеть в толпе.       — Не унывай ты так, потом отпразднуем и что друг твой нашелся, и что ты теперь владеешь на одну печать меньше! — от того, что тебя пытаются приободрить, обычно результат противоположный желаемому.       — Пока не увижу, что Орочимару не манипулирует мной, не смогу успокоиться.       — Я когда его видел в последний раз, он был в созданной им деревне, Ото. И пусть нельзя решительно утверждать, что он не имеет плана и оружия за пазухой, он уже не тот. Если ты можешь понять, о чем я. Это не тот Орочимару, у которого был Кабуто, верный до чертиков Кимимаро. У него приспешники, которые коренные жители, закладывавшие поселение с фундамента. Молятся ему как божку, надышаться не могут. И он для них не человек.       — Да он для кого угодно не человек. И то, что ты говоришь... Такое только близкие люди в близких людях видят. Для меня он не небожитель и не товарищ, а мразь, попортившая кровь. Если ты тоже понимаешь.       Спорить старик не стал. Усмехнулся как самому себе.       В конце концов мы оба понимали, что не хотим внедрить личную точку зрения. Мы их раскрыли, дали понять, что думаем, и до разговорного насилия доводить не стали.       Нам еще было о чем подумать — например, вернуться к доске, расчерканной маркером, у которой кружил Саске и выписывал озвученные догадки по разные углы от основной информации, крепленной магнитом.       — Может, уже изволишь помочь брату?       — Твоему поганцу-дружку, ты хотела сказать?       — Бесценному сосуду первого биджу, я ошибся, — до ответа Кьюби поплевался, ощетинился и одновременно скукожился. Я могла подгадить, не надо провоцировать во мне полезные умения.       — Говори как Наруто больше, совсем личность растеряешь, — сначала ядовитый удар прилетел в мой адрес, и только потом долетел до желанного адресата: — Еноту мусор всегда к лицу.       Обыскивать помойки, что? Или отбросов общества? И за кого браться, он мог так и про Акацуки сказать, совсем не помогая в расследовании.       Вот только я покопалась среди очерков легендарного разведчика-писателя. Сопровождающий конвой был развернут назад, в противном случае Гаара пригрозил счесть это за измену. И джонины не могли ничего поделать. Но они бы не заслужили высокого звания, если бы не могли дать подробный отчет обо всей операции. И в рапорте одного из шиноби было описание женщины, с которой Гаара переговорил прежде, чем прервать миссию.       И если я не хотела приплесть все знакомые мне детали, я бы все равно огласила такое намерение. Ведь кто бы еще развернул Гаару от помощи Конохе и заставил отправить отряд обратно в Суну? И с внешностью, так похожую на Югито.       И если с ней Хидан — отступник, — а значит, отброс общества, — а значит, со слов Кьюби «мусор», искать надо не одного Гаару.       При озвучивании мыслительной цепочки энергично связывавший до этого детали дела Саске знатно подвис. Неверяще уставился. Во взгляде Джирайи, знавшего печальный опыт, читалось нескрываемое сочувствие. Карин и Сакура так просто не давали себя считать.       — Ходили слухи, что экс-Акацуки с Нии Югито из-за биджу. Это бы объясняло их мотивы, — Саске отмер, теперь одарив всем своим вниманием Сакуру, — и тогда бы это говорило о том, что мы ввязали Казекаге в опасный для его жизни конфликт.       — Его сестра нас в паштет размажет. И причин не спросит.       Это все, что сказал Учиха, прежде чем развернуть доску и начать переносить тезисы от каждого имевшегося источника информации. По-новому взглянув на факты, можно было хоть как-то отстроить вероятные маршруты, по которым могли отправиться два еретика, захватив Гаару. Ума приложить не могу, чем его только подкупили, но пора было вытягивать его прочь из секты.       Дальнейшей разбивкой путей и команд занялись Какаши и Шикамару. И раз уж я не могла покинуть Коноху, не навредив Цунаде и еще больше не развязав руки Шимуре со старейшинами, оставалось прибегать к местным развлечениям.