Моя жизнь теперь хвостатая

Кошке успокоить бдительность легче легкого. Провести мягкой лапой, не показав когтей, только тыльной стороной, где блестит шерсть при бликах света. Подставить мордочку, потереться ей, боком, но чтобы не оголить зубов из края рта. Вполне достаточно, чтобы в таком случае забылся едино важный факт: ты — хищник. Нии не надо было действовать напрямую по-животному. Она оставалась человеком, ей можно переплести поступки тугим логическим жгутом, чтобы разрезать нужные части острой черствостью. Югито отринула связи, как только ощутила, что можно отпружинить поставленными давно наизготове лапами и побежать в поставленные ею же силки. Кумогакуре расцветал мраком, луна едва пробивалась. Даже утром молочный воздух, пронизанный насквозь туманом, давал мало что разглядеть, не привыкнув. Ночь же предназначалась только для искусных шиноби, и даже эта природная защита, надо сказать, не противопоставила ничего против Акацуки. Бессмертные мужчины ворвались, понимая, что с ними играют. Что было единственным ими осознанным. Далее же можно было Кумо перенимать звание «Кровавого Тумана», вбирая в облака вместо влаги реки разлитой крови. Для джиинчурики не стало сложной задачей найти путь. Долгая подготовка, выуженные знания, время для тактики — и все как известное с рождения. Перебираясь по территории деревни, женщина практически не тратила чакру, успешно скрывая присутствие. Подсумок как картотека: пальцы перебирают пакетики сухих ядов, огибают способные издать звук перчатки и пергамент с завернутыми травами. У ее товарища было чем поживиться, и кожаный клок плотно сжимает все, что удалось увести, поджав когти. Колбы чернил бултыхались, будучи наполненными не до краев, мелкие свитки, пилюли. Сжато до краев, пустого места совсем и нет. Нии могла себе позволить отвлечься. Хитроумная куноичи завлекла двух опасных преступников, которых ранее не удавалось обвести вокруг пальца. Она игралась с ними более двух лет, водила по ложным следам, оставляя брызги красок, нечаянно заляпанные. Так верно думать. Расставлены стрелки, подкинуты догадки, и дедукция играет против разума. Характерная повадка лисы — набралась многого в ходе общения, обременена. Но сейчас переданные качества имели значение. Надо только представить! Они ждут ее посреди ущелий, до последнего убежденные, что там схватят ослабленной. «Утечка информации», — уже предвкушает она фразу будущего диалога, когда один из нукенинов заведет беседу. — «На это ты и попалась». Не смогут принять факт, что информация была разложена крошками хлеба. И это они пришли, куда ей захотелось. Югито известны особенности климата, как их перенять на пользу, только местные чувствуют разряженность воздуха, как правильно ступать вдоль камней. Стоит им только столкнуться, и уж она воспользуется своим нырнувшим в руки шансом, который оказался приученным за столько лет ожидания. Знания коренной жительницы, усиленные возможностями джиинчурики. Им некуда тягаться, и силок стянет нити вокруг их голов. Ночь на границе утра, когда трава вытягивает из воздуха всю влагу, а после исходит ей, как слезами, всегда холодна. Каменные насыпи под грузом тяжести едва не осыпались. Поднимался ветер, стаскивающий одежду и рвущий волосы. Нии утвердительно кивала мыслям: погода, согласно предположениям, оказалась какой надо, чтобы унести запахи и ухудшить работу ищейке. Это затормозит новых знакомых. Солнце еще не поднималось, и только кошачье зрение способствовало поискам необходимой территории. Условия оказывались на руку и в случае с передвижениями, Акацуки стало бы сложнее понять, когда приблизится носитель биджу. Поднимаемый вой перекрывал все звуки, а порывы ветра, несущие листья и кору, сметая влажные пары на своем ходу, позволяли отследить, будет ли кто в них целиться, принимая за врага. Проткнутый острой волосяной спицей бумажный ком, не способный противиться тяге, стал сигналом. Нии сместилась, став передвигаться иначе. Земля, пропитанная водой, с готовностью вжимала обувь, оставляя на себе очертания сандалий. Югито ясно видела, как именно сюда пришли преступники. А тягучая по жилам чакра кошки подсказывала едва ощутимое нахождение мужчин. Они не скрывались, это ее сенсорные способности уступали обманутому другу. Мысль, что он бы пригодился, оказалась нанизана на коготь, точно новый пролетающий лист — у лаза в ущелье между нескольких скал. Темные тучи над головой и еще не сумевшие пробиться лучи прекрасно скрывали тени. Вся страна оказывалась под пеленой мрака. Ночь еще не расступилась. Самое время для охоты. Мягкое и плавное перекатывание стопой позволяло и во время того, как тонкая фигура взмывала вверх под мощным толчком прыжка с использованием силы хлесткого порыва, оставаться максимально бесшумной. Камень пропитывался чакрой, поглощая звук на стадии расхождения волной. Точные передвижения привели к вершине. На отвесной поверхности возникала вынужденная поза. Лежать, прижавшись к холодному камню. Продолжая рассчитывать погодные условия, ходы и продвижения. Вплоть до реплик. Жесткое исполнение условий, чтобы ни одна струна во время игры не лопнула и не откинула шевелящую руку. Тело продрогло и напиталось влагой. Одежда стала тяжелее, сменяя константу переменной. Очевидное неудобство не должно играть роли, пока все можно заменить и продолжать двигаться. Черные силуэты переговаривались. Зрачок сузился, расщепляя сумрак и выуживая точную картину. Нукенины находились на подветренной стороне, спинами к основанию одной из глыб, формирующих ущелье. Склон проводил по себе воду, позволяя двигаться вниз. Если устроить обвал, велик шанс того, что они уйдут по идущему источнику. А позволить охоте повернуть в иную сторону непозволительно. Возникающая перепалка мешала думать. — Эта джиинчурики не окупает указанной за нее награды, — судя по последовавшему от напарника хмыку, замечание следовало не впервые. — Сам говорил: «Крупный улов». Терпи, хуле. — Несносный ребенок. Ни капли уважения. — Бля, я не обязан раскланиваться перед тобой за то, что ты песочишь на каждому шагу и регулярно ебешь мне мозг. Будет за что — уважу. — Перед тобой должны возникать авторитеты, ты не больно великий шиноби. Даже перед своим божком — чисто услужник. Нии навострила уши, поняв, что ставшая препятствием для размышления вялая перебранка, не способная вырасти ни во что больше, способная вот-вот угаснуть — именно то, что ей и требовалось для успешного разрешения. И если поначалу она должна была сыграть роль бегущей по своим делам куноичи, внезапно застигнутой в ходе, теперь она намерена внести коррективы. Слегка растрепав волосы и нарочито сбив дыхание, она достаточно громко для того, чтобы подхватило эхо, начала говорить. — Никакого уважения к Богу, да где это видано! В наши дни совсем растеряли дань уважения к высшим. Ее намерения изначально были рисковыми и полагались на детский авантюризм, теперь же целиком возлегли на фарт. Фигура не успела появиться из тени, как кусок отвесной скалы, на которой лежало туловище, отлетело за пределы ущелья. Пользуясь порывами ветра, Нии на мгновение воспарила, и ее не сумели отследить. Пальцы вобрали чакру, прилепляя к склонам с большей надежностью. — Джашинов ангел? — усмешка протянулась по темному лицу, и Югито успела это уловить, как и закрепить в памяти имя, выудить все имеющиеся данные и усиленно начать думать. Реактивные движения мыслей затмевали все рвущие в куски ветряные щипки за тело. — Хуянгел! — рыкнул преисполненный азарта еретик, налету занося косу, разом впившуюся в каменную стену. Грохот разнесся ударом молнии. Нии отскочила. Неподходящая разряженность. Скала оказалась пробита внизу и не насквозь, ничем не пригрозив куноичи. И лишь больше распалив накал между напарниками. — Слабо, — решительно констатировал Какузу, и громовой шквал все же оказался обрушен. Не надо было никакой слаженности в зарядах, только искра на маске. — Да, и надо по мне за это херачить! — едва отскочивший Хидан был настроен все более близко к истерике, голос его становился громче уже не повелению замкнутого пространства. — Что с тобой будет. — Давай круги на мне вышивать и насквозь расхуяривать тело. Югито устраивали возникающие споры, тормозившие мужчин и оставляющие их на месте. Оставались временные промежутки, чтобы отмести очевидно глупые мысли и сменить дислокацию. Выкрики и оттенявшие нарочито спокойные фразы перекликались в разуме и сбивали с толку, это не отменить. Но можно было сменить нити, где-то затянуть потуже. Нукенины были совершенно спокойны. Не поняли замысла, между делом отмечала куноичи. Так лучше. — Бреши больше, — устало сказал на какой-то момент Какузу, и маска никак не отреагировала, а пробивной удар расколол камень прямо под ногами Нии, почувствовавшей опасность разве что интуитивно. Не молния. Из скупых рассказов и очевидно не желанных срываться с уст, Югито знала, чего ожидать. Она даже не была удивлена, просто сердце еще ухало от неожиданно не реагировавшей маски. Мужская рука опустилась, смещая плащ в алых узорах. Куноичи не предполагала, что на его спине несколько выпуклостей, и одна из них сияла всполохами от недавнего использования. — «Умолчал лисеныш. Догадывался?» — времени на размышления не оставалось. Из проема могла появиться вражеская единица. Югито должна была оборачивать такие вещи на свою сторону, и она ворвалась первой. Первенство от проявления инициативы и не думало направиться к самонадеянной куноичи. Нукенины были совершенно спокойны. Их слишком трудно убить. Преступникам это ведомо. Нападение началось со стороны Акацуки. Несмотря на проскакивающие недомолвки, работали они слаженно. На секунду, начиная сдавать позиции, Нии задумалась, что ей пытались донести, не рассказывая всех деталей. Прося не соваться. Будучи разлаженным и со смещенными шестернями, этот объект из двух составляющих наступал разительно и бесповоротно. Что пролились первые капли из надрезов на шее, а после растянулись по телу. Так чужое покрылось черным и начертился круг. Распятие двигалось по скале, превознося джиинчурики жертвой. И для Гедо Мазо, мало ведомого для Югито, и для Джашина. Ее собираются измотать, когда должны были пасть. Изнуренная, тяжело дышащая, как первоначально лишь притворялась. Мысли лихорадило до липкого холода, вычленяя единственную, способную спасти. С которой она изначально начинала партию. Она была связана, вещи трепались, заляпанные в крови. Но она добилась своего, достаточно выведала. Увидела, что Хидан преклоняется Богу и в грош не ставит напарника. Этого было достаточно, чтобы выжить. — Ты же понимаешь, что лучше быть на стороне джиинчурики? Ты можешь не растрачиваться на ритуалы, будешь Богом и бессмертным просто из-за своего могущества. Произносивший молитвы и купающийся в превосходстве, металлических реках, Хидан раскрыл разомлевшие глаза. Не сразу, но они полнились интересом. Малина расцветала в глазницах, расширенные зрачки смещались к центру. Улыбка тянула губы. — Охуеть, че пизданула. Продолжай, хуле. — Я единственная, кто может совладать со своим биджу, а с твоей помощью могу и других собрать. Только живыми. Неужели ты не устал быть пособником? Никогда не мечтал сам распоряжаться судьбами? — Хуясе. Ну выкатывай давай шары, пиздани по миру. От меня че надо? — Избавиться от напарника. Она не верила в удачу, но его коса взметнулась, блеск металла вонзился в тело, кожа еретика стала чёрной. Он ударил самого себя и кровью нарисовал вокруг Какузу круг. Все пять сердец сгинули во славу Джашина, и Хидан обрёл жизни пол десятка людей. Напарник и не мыслил, что у еретика действительно нет живых авторитетов. Успевшее посмертно слететь: «Еще пожалеешь о своем выборе» не заинтересовало Хидана. Только вызвало первый вздох, облегчивший грудину. Жизнь задвигалась слишком быстро. Неверие сковывало разум, успех пьянил, Нии едва слушала. — Ебать тебя хуями, мы только начали, а я уже в плюсе. Не наебала, сучка. — Да хоть сучка, но живая. Спасибо. — Засунь благодарности в… — Я на год наслушалась адресов. Сама поняла, не надо пояснять. Освободи меня. Он расхохотался. А она готова была идти с ним, даже если Хидан был хуже безумца. Нии избавит его от поклонения Богу, он лишится бессмертия, и сам не заметит. Тогда она и разберется с ним. А пока она будет оглядываться и ждать подвоха, не сможет спокойно спать. К черту. Пусть так. Коса заново полоснула, и зарубцевавшиеся порезы заныли от этого полета перед глазами. Очередной выдох, и тяжкого груза почти нет. Только осадок. И все еще неверие. Кошка еще сверкнет зубами и покажет, что хищник. Пока можно мирно прикрыть глаза, навострив третье веко. Даже спящей и с виду безобидной, необходимо наблюдать, не терять бдительность. Ведь даже слабая мышь способна разгрызть хвост, отринув мех. Вильнуть таким, оголенным мясом, Нии себе не позволит. Она будет сильнее, мелькнет зрачком, что будет ощутимо через закрытый глаз. Когти без предохранителя, чтобы выстрелить как из спускового крючка. Лапа свернута мягким валом. Все временно. Относительно. Пока не сбылся план. А пока сказать бывшему товарищу отозвать биджу. От движения рукой по косе кровь хлипкой массой опала на землю. Кьюби грохотал, и остатки скал отражали эхо. Смех Хидана и звание настоятельницей. Нии повторилась в мыслях: «Пусть зовет хоть кем». Взметнулась печать по телу, заревел Кьюби, и стала срываться даже Альтер. Под общий гомон и переполох было проще ускользнуть, тем более что ритуал Хидан решил завершить ускоренным образом и зачем-то поволок труп за собой. Югито было все равно. Главное — быстрее уйти, не слыша рева. Кошка быстро смыкает глаза. Даже если не спит.