Моя жизнь теперь хвостатая

      К моему возвращению в доме не многое изменилось. Джирайя ушел к Эю, и я отчаянно не хотела бы присоединяться к нему. Минато и Иннер готовили на кухне, а Лиса видно не было.       Довольный купанием Исобу издавал внутри печати звуки, которые я каким-то образом ощущала и снаружи. Мне уже начало казаться, что он говорил с Лисом, но я оказалась отвлечена, чтобы прислушиваться.       Альтер схватила меня за руку, больше не давая никуда деться. Кажется, именно это мне и нужно было. Дрожь охватила тело.       Не надо было думать, что необходимо сдерживать мысли, терзать себя, повторять все снова и снова, пока разум не истончится. Легкость занимала тело с каждым сказанным словом. Иннер смотрела в глаза, позволяя все больше раскрыться. Не объяснить механизма этого воздействия, но я перестала утаивать.       — Я до сих пор не могу поверить, что она это сделала.       Признаться, сдерживая взгляд, оказалось достаточно, чтобы дать эмоциям возыметь власть. Пальцы колотило, но слезы не стали появляться. Сухие веки, недвижимые морганием, болели. Однако я не отпускала взгляда, словно высказывая им все, накопившееся в душе.       Югито специально со мной сблизилась, слушала тревоги и вот так просто ушла. Иннер выжидала, когда я стану совершенно спокойной, и коснулась ладони. Холод тронул кожу, окончательно отрезвив. Она вложила мне что-то и наклонилась к уху, шепча только для меня.       — Это кольца для обряда, проводимого с биджу. Акацуки надевают их, а после делятся чакрой со статуей. Помнишь Гедо Мазо, убившего тебя? Вот и знаешь, откуда бралась сила. Не знаю, была ли в курсе Нии, но она нарочно оставила оба кольца и только после скрылась с Хиданом.       — Хочешь сказать, она на нашей стороне?       — Хочу сказать, не могу понять, насколько она — темная лошадка. Но факт остается фактом, она сыграла нам на руку.       Я ненавидела себя за это, за новорастущую веру, за домыслы, оправдывающие ее, за желание лучшего исхода. Отвратительно быть уверенным в том, чего вовсе может не быть. Иннер вселила в меня надежду. Я стала чувствовать, что нагнетать обстановку было лишним. Переусердствовать слишком просто, как и оказаться в лапах врага. Стоило передохнуть и собраться с силами. Даже если я и успела что надумать.       Квартира пребывала в умиротворенном равновесии, находиться в ней было на удивление легко, не возникало ассоциаций и воспоминаний о том, что именно Нии помогла нам здесь обустроиться. Ничего не всплывало в памяти, не тяготило. Еда поглощалась, силы наполняли тело, разговоры поддерживались. Мир продолжал существовать.       Отец подавал тушеную курицу, наполнял тарелку образовавшимся во время готовки соком, раскладывал овощи, а я следила за движением его рук. Представлялась семейная жизнь, где он точно так бы устраивал завтраки в свободное от проведения в Резиденции время. Тепло. Не только от касания к кружке с чаем.       В наших играх фразами не было упоминаний метки, Кьюби и канувшего утра. Мы обсуждали то, что держится солнце и теплая погода — такая редкость для Кумо. То, что некоторые вещи можно забрать в Коноху, что можно купить к свадьбе Джирайи. Улыбались, примеряя на Цунаде образ невесты.       Жизнь не заплывала серым, не ставилась крестом, смыкаясь змеиными клыками. В ней были пятна краски, и в них хотелось окунаться как можно дольше, не попадая под дождь и ветер. Надежда прорастала цветами, а не режущими клинками. И все равно мне так не хотелось испытывать ложных чувств, рвалась жить настоящим и быть счастливой, действовать.       Я вспоминала Киллера Би, его голос, не загруженный тяжбами, умные слова, размешанные странными рифмами, и свои вопросы о том, каков же джиинчурики Хачиби. Не то чтобы Лис и Альтер соврали. Он действительно своеобразный, но точно не плохой. Его можно было ценить и дорожить. В Кумо мужчина не раз оказывался подспорьем. Чего только стоят происки Зецу, пытавшегося шпионить, но пойманного нашими биджу.       Наше сидение у пристани помогло настроиться на нужный лад. Забыть обиды. Подумаешь, я ей доверилась, хорошо, ей открылись мои тайны. Я смогу жить дальше, продолжать выполнять свои цели и строить планы. Что мне мешает?       Долго избегать разговора на острые темы не вышло. Трапеза закончилась, посуда вымыта, и Йондайме тоже решил внести реплику, точно Иннер до этого.       — Тебе тяжело. Мне тоже хотелось бы верить, что Югито-сан сдержит обещание, Наруто. Но если она окажется нашим врагом, мы не можем позволить ей навредить. Наших сил хватит, чтобы избежать опасности.       Видеть в глазах Минато возможно утраченную надежду было больно. Самой хотелось бы отказаться от собственных. Однако сказать было нечего. Мы действительно не знали, что планировала Нии. Поддержка со стороны Иннер и Йондайме помогала справляться. Дела налаживались, и можно было начинать отпускать человека, делать шаги.       Передо мной простиралось еще столько дорог, что я не могла позволить неприятностям перекрыть мне их. Я действительно хотела путешествовать и улучшать жизнь, данную мне. Она не моя, я не в праве портить ее.

***

      Лис появился взвинченным. Мы уже укладывали вещи в сумке с поруки Эя. Оставаться без человека, следившего за нашими действиями, он не позволил. Со слов Джирайи, голос Каге разил молниями. Смысла приукрашивать не было.       Повлиял ли чем Киллер Би, я не захотела узнавать. Ноги неслись вперед, все мои мысли неслись по ветрам Кумо прочь.       Мы, пожалуй, даже обрадовались такому раскладу дел.       Иннер подлетела к Кьюби, оставив все занятия, собираемые ею свитки остались лежать на полу. Девушка утащила его на улицу, и я нехотя услышала лишь отрывок. Впрочем, он мне ничего не давал.       — И какого черта ты сам не свой?       Я и без того видела, что Лис был таким, словно никак не мог выровнять уклад событий. Всегда державший их под контролем и выглядевший для меня своего рода учителем, он выбивался из колеи, и это бросалось в глаза. Та же Иннер была более приближенной к человеку — и дело даже не в ее теле, — просто она ошибалась, шутила, язвила и оказывалась рядом в трудные минуты. Лис чаще испытывал и смотрел свысока. Они обоюдно поддерживали, я это осознавала. Но что сказать насчет того, что даже в эти минуты я ощущала, что Лис далек?       — Помнишь меня? — его голос, кажется, вовсе громыхает. Я прикрываю глаза, но от памяти нет никакой отдачи — лишь густая, совершенно беспросветная тьма. Качаю головой в отрицательном жесте, говорить мне почему-то трудно. — Я тебе помогу. Станешь слушать старика Кьюби?  — Тебя зовут Сакура, но для всех ты — Наруто Узумаки. Запомнила?  — А какая моя настоящая фамилия? — среди прочего больше всего меня волновала информация о себе. Хоть самая малая. Лис приподнял черные уголки рта в подобии улыбки и со смехом добавил: «Так, ты — «Узумаки», запомни. Что-то мне подсказывает, что так ты с ней ходить и будешь». — Огромное спасибо. Он рассмеялся, по животной привычке тряхнул хвостами. Он такой добрый, почему же я не могу ничего о нем вспомнить? Руки сжимаются в кулаки от душераздирающей тоски. На языке терпким привкусом остается имя. Сакура, значит. Хочется плакать — нет ни капли воспоминаний — но заставлять Лиса переживать совсем нет желания.  — А у тебя имя есть? — шмыгая носом, смотрю в черные глаза. Взгляд темных бусин рыжего устремляется вниз. Он не отвечает. На его устах то ли оскал, то ли ухмылка. Он вздыхает и вновь обращает взор на меня.  — Я не могу назваться. Знаешь, ты жаждала обратиться ко мне по имени, даже сказала, что это станет для тебя целью, — теперь он точно улыбается, глаза сверкают. Внутри пусто, как в вакууме. Ни одно воспоминание не отзывается от фибр души. Пустошь. — Но не грусти, Сакура. Зови меня Кьюби.       Голова полнилась воспоминаниями. И Лис бывал добр со мной. До чего обидно, что Иннер и Кьюби вне печатей и моего разума: я не могу сказать, что это они взывали к совести. Я сама осознавала вклад биджу.       Надо было еще и понять, что он чувствовал, потеряв под когтями землю. Лапам было не за что держаться. Его поведение медленно и мучительно обретало логические черты. Существо, живое, дышащее, чувствующее. Потерявшее слишком много. Боящееся оступиться.       Никакое не могущественное дитя бога. Не оружие, которым надо помыкать. Не всесильный демон.       Душа в оболочке лиса. Девять хвостов. Кусок тоски, разбавленной разочарованием, и малейшие искры желания все наладить.       Вновь я не хотела думать о себе. Ведь, как ни крути и как ни превозноси способность сочувствовать, все равно это проще, чем дать шанс самому себе.       Я создала клонов, и дружная гурьба Узумаки не только заместила отсутствие Иннер, но и увеличила производительность.       Возвращение Джирайи до смешного было похоже на Кьюби. Разве что старик заходил на своих двух и был намерен контактировать. Я вспомнила, что надо его расспросить, достаточно поздно, слишком отвлеклась. Он охотно поведал о посещении Резиденции и отправлении ястреба в Коноху. Его настроение быстро сумело вернуться к наивысшей отметке — все-таки его грела мысль о ждущей его Цунаде. Меня же тянуло к друзьям, что тоже наводило на легкий настрой.       Тяжести отпускали, отцепляя все крепления.       Оставалось только найти в себе силы поговорить с Лисом. Не стоит упоминать, что решимость разбегалась серебряными каплями ртути.       — Все наладится, малыш, — уверенно улыбался Джирайя. Увесистой мужской ладони хватило, чтобы выбить остатки дури.       Клоны носились, точно подопытные грызуны, я ловко ускользала из-под их окружающего гама и приблизилась к двери. На звук ее раскрытия на меня обернулись Кьюби и Иннер разом. План подойти незаметно и хоть что-то подслушать обрушился, а позади по-прежнему доносились голоса мельтешащих копий.       — Прости меня, Кьюби. Все-таки после такого количества времени, проведенного вместе, я должен был запомнить, как тебе нелегко пришлось. Я виновен в том, что выпустил из-под контроля метку, и в резкости. После всего тебе только мои истерики надо было слышать.       — Надо же. Годы сильно влияют: учится извиняться, еще и в разговоре с нами начинает говорить как парень. Значит ли это что-то? — провокация в голосе Лиса была обидой.       — Надеюсь, взросление, — наконец, Иннер перестала метаться и сумела стать той самой точкой в нашем разговоре.       — Наше примирение все равно не значит, что ты поделишься?       — Еще и извилины крутятся! — уже мягче, но все же сарказм никуда не уходил. Кьюби нужно было время и знать, что с сестрой все в порядке. Я не могла его заверить в ее сохранности и лишь догадывалась, что ему тоже ничего не удавалось.       Несмотря на все трудности, нам удавалось подниматься, взрастать весенними посевами и клонить головы цветами, собирая свет солнца.       Это все еще значило, что жизнь не обрывалась гнилью нити. Она продолжала тянуться, и даже чужое клацанье ножницами было отголосками. Мы жили.

***

      Эй не собирался тосковать после нашего отбытия. Он холодно и решительно смотрел нам в глаза, а после в спины.       — Вы были достойными гостями страны. Буду считать, что и мы стали пристойным приютом. А теперь нам пора разойтись.       Впервые его слова не внушали страх, даже сказала бы, что и сам он не влиял на меня, как раньше. От его присутствия не был сырым лоб, не сжимались мышцы, не способные расслабиться, и даже спокойно дышалось, если опустить тяжелый ветер и решивший сгуститься туманом воздух.       Погода не располагала скрасить путь, не думал поспособствовать и Каге. Он стоял в окружении охраны, типичного набора джонинов либо специального подразделения, дежурящего у ворот в скрытую деревню.       Салютовал один Киллер Би, и только его силами наш настрой можно было назвать даже отличным. Чего говорить, он зачитывал рэп и обязывался пойти следом, только строгий брат и мешал процессии пополниться.       Мы не жалели, что уходим. Кумо не успел запомниться так, чтобы лечь на сердце. Холодный и отчужденный, Каге — его олицетворение. Только радовались лишению молний, пущенных вслед.       Возможно, где-то так же шла Нии. Рядом мог шествовать Хидан. Следовали они к Акацуки или выискивали жертв, чтобы проводить еретику обряды. Поклонялись Гедо Мазо, быть может, Джашину. Я не представляла, да и думать особо не хотелось. Вместо этого было увлекательное занятие: упускать предостережения мимо ушей и продолжать испускать след красной чакры. Таявший впереди туман открывал дорогу, и я могла идти впереди.       — Совсем от рук отбился, — возмущался Джирайя. — Акацуки давно не встречал? Да тебе сигнальных огней не надо, малыш, ты буквально строишь нукенинам к себе тропу.       — Я думал, ты не умеешь преувеличивать. Еще скажи, что про Эя приврал. Что-то он и взаправду был не так уж и зол…       — Да потому что хватило мозгов быстро собраться. Начни мы задерживаться и просить новые сроки, пришлось бы гасить тела. Молнии имеют обыкновение зажигаться. Мое тело мало годится на роль мяса для барбекю.       Шутливая перепалка позволяла разбавить серость пути. Было скучно, прохладно и достаточно нудно. Радовал выбранный маршрут — мы возвращались тем путем, которым шли. Также бесновались и идеи, было соблазнительно ускорить темп и оказаться в Конохе раньше времени, опередив ястреба. Тогда никто не будет специально ждать нашего возвращения. А что может быть веселее, чем застать товарищей врасплох? Чего стоило подкараулить одну Карин.       Мысленно проносились пейзажи Конохи. Я не видела тумана, воды, камней, только леса и таких знакомых людей. Было много вопросов, чего они достигли. Сумела ли Карин доказать Саске, что ее способности сенсора годятся на многое? Чего они достигли в обучении под рукой Цунаде-сама? А как обстояли дела кланов? Разве мало было тайн, скрытых от меня этими годами?       Письма были маяками, державшими меня на плаву, давали толику информации, но я чувствовала, сколь многое от меня скрывают. А вот нарочно или непреднамеренно, предстояло узнать. Конверты лежали стопкой. Их набралось не внушительное количество: пару от Цунаде, пару от Сакуры, одно от Саске и ни строчки от Карин и Забудзы с Хаку. Что с ними сталось за это время?       И чего все ожидали от меня?       Вопросов было много, вот только неразрешимых не было. Уже вскоре я могла найти ответы, стоило только добраться до родной Конохи и вкусить всех природных благ, которых была лишена Кумо. После можно было и расспросить друзей, что-то увидеть собственными глазами, а где сделать выводы и промолчать.       Оставалась лишь дорога, ведущая к домику Забудзы, приводящая к семье.

***

      Не все было гладко. Иннер не менялась, препирательства всегда находили место в ее душе и теснили другие прекрасные чувства. В это охотно верилось, это соответствовало ее природе и характеру. Не успели мы покинуть скрытую деревню Кумогакуре, а она повздорила со всеми.       Последним держался Джирайя. Помогало ему не столько стоическое терпение, как умение говорить с девушками. Альтер огрызалась, острила и задевала, однако поддавалась влиянию отшельника и ничего не могла поделать, хоть и осознавала, что ей манипулируют. Только и делала, что продолжала пускать яд, пока ее запасы не истощились.       Тогда она вновь зацвела и нежной поступью продолжила ход, интересуясь делами спутников.       — «Девушкам нужны комплименты и внимание. Даже пусть деланное, но правильно поданное, оно сумеет очаровать любую», — говорил старик и, видимо, был прав. Соглашаться со стереотипами претило, однако результат говорил о своем и приходилось поневоле соглашаться. Будь я Сакурой, он бы и меня вокруг пальца обвел. Видимо, лишь эти навыки и позволили ему успокоить нрав Цунаде. Сомневаться не приходилось.       — Вот ведь старик, — со смехом и укором признавала Альтер, все равно не прекращая улыбаться. — Тебе есть у кого поучиться, между прочим. Такие навыки зря пропадут…       Были бы еще какие навыки. Да и разве я могла оплошать с красноречием? Я так часто представляла встречи с друзьями, что могла разразиться поэмой и даже успеть записать.

***

      Я невольно вспомнила, как мы встретились тогда с Наруто. Его слова мало походили на комплимент.       Губы зашевелились против моей воли, произнося те же слова, что и когда-то сказал Узумаки спустя годы отлучки с учителем. Я буквально видела, как исчезала улыбка подруги и расслаблялись пальцы, протянутые для объятий.       — Так вот как это прозвучало, — проскрипела Харуно, позабыв про желание обняться. — Нет уж, и слышать не хочу.       Возможно, мне взаправду стоило прислушиваться к Джирайе. Либо научиться управлять телом, не давая импульсам разума Наруто брать верх. Что из этого проще, только предстояло выяснить. Ведь до того, как лично ее увидеть, мне предстояла иная встреча.       Внешне дом нисколько не изменился. Столь же крепкий, светлый и ухоженный. Вокруг его окольцевали клумбы цветов, взращенные на трупе Кисаме. Благодать.       Я и успела позабыть, каково это взбираться по окрестностям Куруме и мчаться по склону к порогу, не сбивая коленок. Если бы не контроль чакры, новые черные штаны пришлось бы пустить на бинты в случае грациозного падения. Лис радостно прыгал на всех четырех лапах. Эта территория его мало заботила, здесь не было Конохи с ее советом, Данзо и прочих неприятных личностей. Здесь на него никто не посягал, свято считая фамильяром. Процессия отца, учителя и Иннер, благоверно обсуждавших меня, шла и не торопилась. Я же ломанулась к двери, отворяя ее с разбегу.       Бум.       За время отсутствия охранная система не изменилась. Похвально для хозяев и фатально для моих волос. Взрыв средней фигурки Дейдары оставил достаточно пепла и привлек ровно столько шума, чтобы ко мне рванула вооруженная группа. Вот уж бандиты местного разлива.       — Не так встречают гостей, — разочарованно протянула я, не спеша отряхиваться.       Среди хозяев дома я поначалу и не заприметила нового лица. Зато вот оно вполне успешно меня заметило и приписало к врагам, посягавшим на территорию. Мало того, что на меня обрушился водный шквал, так моя рука еще и пострадала в неравной схватке с более чем тридцатью двумя зубами. Два ряда остро заточенных челюстей плотно сомкнулась створками капкана, вызвав волну нецензурного потока.       — … Да, ему явно стоит быть решительнее, — только и донеслось от моей компании, когда их буквально пригвоздило весьма амбициозной волной возмущений.       — А, кажется, решительности ему все-таки достает, — весьма смутился Йондайме, не ожидая такого от хрупкой девушки в теле его сына. Суровые время, крепкие клыки. Ситуация такова, что иначе не выразиться.       — Сотрясать воздух не так сложно, ему бы на действия не поскупиться, — чего не сказать об Альтер. Ее спокойствию и равнодушию можно было позавидовать. Но я буквально ждала того, как она рванет обсуждать этот инцидент с Кьюби. Не меньше я дожидалась выбраться из хватки.       От болевого шока я и не сразу решилась посмотреть, что это за новую тактику предпринял Дейдара, чтобы отвадить нежданных гостей. Скуля от боли и стараясь не вырывать руку, чтобы зубы не процарапали кожу дальше, я увидела перед собой предположительно ровесника. Белобрысого, глазастого и с мощной челюстью, которую хотелось подправить. Что здесь делал этот мутант, я и не мыслила. Размышления никак не отходили дальше, чем от боли.       Ступор, надо сказать, распространился на всех присутствующих, ибо никто и не помыслил помочь в ближайшее время. Сбросили наживку для акулы, и ладно, а дальше можно шоу устроить.       Альтер и в действиях отличилась большей рассудительностью. Именно она подошла первой и просто зажала нос парню. Кровоточащая рана разжалась, тиски убрали подальше. Иннер продолжила держать его за подбородок и насильно скалить его рот, поднимая губу и обнажая десны. Не мешая развлечениям куноичи, я посмотрела на старых друзей, и те как ожили от заморозки.       — Этот мальчишка хоть и часто так делает, постоянно выбивает из колеи, — фыркнул Забудза и велел Хаку наложить мазь с повязкой на укус. — Детей развелось, хоть додзё открывай.       Я не шибко обратила внимания на жалобы. Окружение Момочи выглядело удивительно органично, словно мужчина был прирожден для воспитания подростков и напутствия их на путь шиноби. Я силилась не разглядывать зияющие и окаймленные кровью дыры, для этого постаралась влиться в разговор.       — Так он — мечник?       — Суйгецу? Этот малек свои зубища не только на тебя навострил. Самехаду все пытается оттяпать. Я ему пальцы-то и не подставляю, даю только на деревянных мечах тренироваться.       — Да уж, с такой хваткой, если ты ему предложишь Самехаду, чего доброго, без Обезглавливателя останешься.       — С того момента я распущу эту шайку без единого шанса воссоединения.       — Забудза-сан, не делай вид, что ты не в восторге от своего дома, полного шумных подростков.       — До смерти повержен радостью.       Меж тем, Хаку обрабатывал рану, спокойно интересуясь, не больно ли мне, старался не перебивать Забудзу и тоже задавал вопросы. Изросшийся Дейдара все мелькал на их фоне, то в попытках смести ойнина, то учителя. Невпопад хохотал и заявил, что так они могут и без его техник быть защищены.       Я так увлеклась, что почти позабыла, что пришла не одна, стоило познакомить их всех.       — Это мои друзья, у которых я учился Дотону, — сказала я навострившей уши семье и поочередно представила всех, кроме скалящего зубы в широкой улыбке Суйгецу. Его имя и так успели услышать. — А это мои родные, — и теперь пришла очередь назвать каждого, с кем я прибыла. — Изначально мы хотели сделать только привал, но, знаете, хочу компенсацию в виде ужина и потеснить вашу компанию на денек.       — Еще один наглый мальчишка, — отчаяние в голосе Момочи можно было сдирать темными пластами.       Хаку и Забудза принялись за готовку. Спустя время мужчина перестал скрывать свои кулинарные умения, что точно пригодилось в тот день. Как-никак, накормить такое количество людей стоило огромных трудов. Я уже сложила печати в технике создания клонов, как вспомнила, что все мои копии будут покоцанные, и это не поспособствует скорейшему приготовлению пищи.       Суйгецу продолжал довольно смотреть в мою сторону. Извиняться и мучиться в прессинге совести он и не мыслил. Более того — умудрялся подшутить. С таким юмором его только и пустить в духовку вместо рыбы.       Дейдара воодушевленно заливал нам уши историями и небылицами. Я пыталась вспомнить, откуда знала мальчишку. В этот раз память оказалась более услужливой, и я припомнила, что он был подопытным Орочимару, пока Саске не взял его под крыло команды Така. С ними еще были Карин и какой-то рослый парень. Кажется, даже рыжий. Более того, воспоминание подкинуло фрагмент о рассказах Джирайи, как рыжий и седой мужчины покидали руины одной из лабораторий Саннина. Бледного и белобрысого Суйгецу можно было назвать седым. Но не мужчиной. Больно тощий, — и это не мудрено, учитывая, сколько он хлестал воды только за столом, — и не выдался особо ростом. Скорее всего, подрос совсем недавно. Информация же была трехгодичной. Оставалось выяснить, как все обстояло на деле.       Джирайя в Суйгецу никого не признавал. По крайней мере, не старался этого показать или нашептать на ухо. Он только посетовал, как можно поступать так по-дикарски. Но узнай он воспитание этого подопытного мутанта, еще передумает. Я его не винила. Только если в том, что после укуса он ехидно и самодовольно улыбался.       — Суйгецу, а откуда ты? — на мой вопрос он не растерялся.       — Как и любой порядочный мечник! — возгордился он. — Из страны Тумана. К тому же не из простой семьи, а из известного клана Хозуки.       — Заявлять это всем не стоит, — нравоучительно заявил Момочи, отвлекаясь от нарезки овощей. — Только доверенным людям. Как-никак, ты был связан не с теми людьми.       — С кем же? — осторожно полюбопытствовала я. Говорить в лоб об Орочимару, когда события из-за моего влияния могли измениться, я не рисковала. Однако он не стал скрывать. Джирайя насторожился, это было заметно по сжатой им вилке. Удивительно, как он ее не сломал, ведь это не все, что сказал Хозуки.       — Мне просто повезло, что после того, как мою лабораторию забросили, вокруг моего аквариума началась драка, разбившая стекло. Чистое везение. Ведь сам Орочимару не собирался возвращаться. Куда ему там, покалеченный, а все зубы точит на чужие тела, — вот кто бы говорил, на самом деле! — Умыкнул к Акацуки, чешуйчатый инвалид, а нас оставил. Воротит нос от нормальных тел. Ему самый сильный из нашей лаборатории в такой верности клялся! А этому все равно, уполз, деловито виляя хвостом. На Учиху нацелился и еще какого-то кланового пацана.       В одном Суйгецу информации было столько, что, усвоив ее, есть больше не хотелось.       — Он говорил об Узумаки.       — Нет, он на очкастую и не смотрел! — со знанием дела заявил Суйгецу. Я осознала, что не уточнила. Совсем вылетело из головы, что они с Карин были знакомы.       — Я о себе. Я Узумаки Наруто, а Карин — моя сестра.       — Вот это поворот, — Хозуки даже раскрыл зубастый рот. — Так что, я оттяпал те ручонки, которые покалечили Орочимару? На кормящую ладонь позарился. Пардон.       Как выяснилось из дальнейшего разговора, Суйгецу был крайне воодушевлен обрывками информации, которые выудил о нашей битве с Саннином. После всех поставленных на нем экспериментов, Хозуки так возненавидел ученого, что увидеть его дряхлым стало той еще радостью. Но тот засобирался и исчез с Кабуто, оставив подопытных как есть.       — С другой стороны, другие заброшенные лабы он взрывал. Всяко лучше, чем обижаться на не поменянную воду.       Обстановка мало-мальски разрядилась. Я так и не узнала, по сути просто не спросила, что за седой человек ушел с Джуго. Вот имя рыжего паренька успело случайно всплыть. С кем он был, Суйгецу знать не знал. То ли промолчал. Кто этого парня знает. От того же Хозуки я узнала про то, что Джуго имел проклятую печать.       — Змеюка много чего разрабатывал, чтобы подчинить Джуго. Но тот же зверь, какие на него могут быть рычаги? У Орочимару только и были, что теории про шаринган. А постоянно оглушать его атаками заманаешься, он как бык: усталости ни в одном глазу, зато как сметать все на своем пути — так пожалуйста.       Суйгецу оказался живым рогом изобилия. С его помощью раскрылась почти позабытая тайна и встало на место решение моей проблемы. Что если заставить Саске подавлять печать или хотя бы меня, когда я взбунтуюсь? Был еще вариант использовать Итачи, потому что тёме вполне себе заявил бы, что не станет.       Оказалось достаточно загвоздок, и теория так и осталась теорией. Зато вот я подумывала поспособствовать скорому получению Самехады. Суйгецу мне достаточно помог.       Как ни странно, в наш разговор никто не вмешался. Все до странности тихо и даже прилежно сидели за столом.       Просто грели уши. Только кто какие выводы извлек, оставалось тайной.       После ужина нам выделили место. После стычки братьев Учиха дом стал гораздо просторнее за счет появившейся комнаты, так что особого стеснения мы не оказали. Даже жалко.       Мой голод, конечно, достаточно удовлетворили, и я почти не жаловалась, но ведь так хотелось морального удовлетворения. На этой хорошей ноте я и заснула, предвкушая, как совсем скоро протяну лапки на лечение Сакуре.       Утро встретило меня выкатыванием из футона в общий коридор, столкновением с Дейдарой, толкучкой возле умывальной комнаты, да и плотным завтраком, после которого вроде и в Коноху идти не хотелось, а только поглаживать живот.       Насыщенный день, предвещавший столько эмоций, даже начался красочно. После Тсукури еще побаливали уши, после Хозуки — рука, и в целом надо было еще радоваться, что ушла в полной комплектации. Благо, моих свитков не отжали, а тело за счет Кьюби заживало быстрее прочих. Однако это же не мешало мне немного привлечь к себе внимания? Конечно, нет.       — Сакура-чан, — хныкнула я после такого доброго приветствия. Скривившаяся от неудачного комплимента и моей удавшейся мести она зарделась и задрала нос, не желая этого показывать. Не то чтобы спасало. Щеки благополучно пылали.       — Чего, Узумаки? — к Карин она явно не так обращалась. Но и это обращение по фамилии было лишь проявлением вредности. Так и пробирало на смех. Сакура же выглядела так, словно благополучно считала, что ничто ее не выдает.       — Ты же меня подлатаешь?       — А я думала, Курама достаточно хорошо печется о тебе.       — Не жалуюсь. Однако хотелось бы еще скорее реабилитироваться. Я могу обратиться к тёме.       — Еще чего! Слушать от Саске, как я не справляюсь? И не думай.       Соревнования разгорались и между Сакурой и Саске, а не только Карин. Каковы были взаимоотношения ребят в мое отсутствие я могла только угадывать по тому, что представлялось перед глазами. Приходилось увидеть не столь многое. При мне мелькнуло всего две сцены. Раскрывший личность, скрытую хенге, Минато обнял Харуно, а перед этим молодой жених поспешил в Резиденцию. Больше никого и не было видно. У ворот деревни махнули рукой томленые солнцем дежурные шиноби.       Я дико скучала по окружению, поэтому не сильно беспокоилась. Да, было радостно повстречать Момочи, Хаку и Дейдару. Они изменились за годы мирной жизни, стали спокойнее, наслаждаются происходящим, и на это любо взглянуть. Неожиданно столкнуться с Хозуки. Удобно узнать об Орочимару. И правильно — порекомендовать вручить Самехаду. Все же все это не могло сравниться с тем, как чувства поднимались к горлу и мягко давили, когда я вдыхала воздух разгоряченных листьев и цветов, источающих эфир. Масло оседало с каждым вдохом и разогревало охлажденную тоской душу.       Сакуру я словно и не покидала. Разлуки как не бывало. Мы столь же легко находили темы для разговоров, с радостью шли куда глаза глядят и с одинаковой радостью могли что-то припомнить из произошедшего.       — Мне не хватало общения с тобой. В твое отсутствие я стала замечать, как много понимаешь именно ты, какова разница в людях. Порой даже в разговоре с Какаши-сенсеем я чувствовала, что он не разделяет моих взглядов. С тобой в этом проще. Ведь мы прошли одно и то же, верно?       Неожиданная откровенность повергла в шок. Растущий белый лимонник, раскинувший цветущую ветвь закрыл мое лицо во время движения, и лишь это позволило скрыть мой разинутый рот. Слова Сакуры сжали мое сердце, точно она протянула ладонь в грудину и стиснула орган. И надо было идти дальше, показать невозмутимое лицо, беззаботно улыбнуться. Не показать, как задевает.       — Конечно, Сакура-чан! — показать дурачка. И как Наруто делал это столькие годы? Как рвался вперед в моменты, когда жаждал внимания, и добивался его, даже если и путем собственного позора? Я едва улыбалась, вдохи становились меньше, грудь, полная волнения, едва сжималась. Губы пересыхали. И надо было рассказать еще и о Нии. А ведь так не хотелось рушить доверия к джиинчурики.       Я почувствовала острую необходимость в разговоре с Саске, Кибой, Шикамару, Ино — кем угодно, только бы ощутить, что я могу не притворяться. Джирайя бы все понял. Разгадал влюбленность одним взглядом, хитро улыбнулся и сказал, что прекрасно знает, что это.       Зато я не знаю. Не принимаю тяги к собственному телу. Как я могу смотреть себе в глаза и испытывать нежность? Как видеть необходимость в губах, из которых сочились мои слова, мой голос? Как я могу разглядывать за этим не собственное сознание.       Порой я даже не могла отринуть мысль, что стою напротив зеркала, а мне лишь кажется, что Наруто говорит моим голосом.       Понимание, что это другая жизнь, не приживалось и то и дело нарывало, выталкивая прочь кровь.       Я не могла долго молчать. Надо было ответить, продолжить. Но я лишь стояла напротив и разрывалась на части от нахлынувших чувств.       И почему эмоции только могли быть такими своевольными? Они не спрашивали разрешения, а мысли не исчезали. Я же ни с того ни с сего выглядела угрюмой и разбитой. Каково было видеть меня такой?       Сакура была мудрой.       — Ты устал с дороги, чего это я накинулась на тебя с этими расспросами. Посидим с ребятами, и пойдешь домой. Карин будет рада.       Она тоже сникла, но продолжала улыбаться. Видя ее скрытую боль и отбрасывая пронизывающие ощущения, я даже не заметила шелеста за спиной.       — Ты права.       Этим всплеском эмоций я не хотела испортить такой день, поэтому прятала ощущения все глубже и глубже, пока иные мысли не заглушили их. Вместо этого тянула улыбку шире и не возвращалась к разговору. Клоны разбежались в разные стороны, чтобы собрать друзей, а я пыталась поддержать разговор. Последствия заминки ощущались, и теперь былая непосредственность проседала. Мы поочередно однозначно отвечали.       Я старательно изображала привычного веселого Узумаки Наруто, которого все помнили и любили. Травила байки из путешествий, пыталась расспросить о темнеющем ромбе на высоком лбу, и ничего толкового не вязалось. Сакура хмыкала, походя на Учиху больше, чем он сам.       — Цунаде научила тебя технике Бьякуго?       — Ага.       — Наверное, сработались с Саске?       — Отлично.       — После Дейдары, конечно, вянут уши, но это совершенно не отдых.       — Понимаю.       Ничего больше не клеилось. Оставалось надеяться, что этот знаменательный день не завершится грандиозным скандалом, когда я доведу Сакуру. Пришлось довериться и переложить ответственность на плечи друзей и с нетерпением дожидаться возвращения клонов.       Еще повезло, что мы не рассорились, а лишь заминали тему. Так было проще найти пути к примирению. Даже за столь возмущенным лицом крылось простое желание довериться и поговорить. Только гордость не давала этого признать.       Что же, извиняться я еще не разучилась.