Моя жизнь теперь хвостатая

      Хьюга опять смотрел с явной насмешкой, это начинало бесить. Даже находясь в моих руках, он продолжал глядеть так нагло. Я хорошенько тряхнула его, словно хотела этим вытрясти из него всю дурь. За этот короткий промежуток времени я и не заметила, как вены вокруг его глаз вздулись и не придала прямой ладони роль удара. Зря. Хьюга нарушил ход чакры по тенкецу, на мгновение мне стало труднее дышать, и колени прямо-таки согнулись. Вдохнув полной грудью, я приподнялась.       — Недостаточно сильно, — теперь пришла очередь ухмыляться мне. Злость темным бутоном расцвела на надменном лице парня. Он еще раз нацелился на меня, но я ловко увернулась. — Больше ты не коснешься меня, Хьюга.       Хината стояла в стороне и с беспокойством смотрела на брата. Остальные же разделились на разные лагеря: кто болел за Неджи, кто за меня. Работник ресторанчика быстро выбежал из кухни и торопливо прикрикнул:       — Никаких драк в заведении! — но его остановила ладонь Учихи.       — Это дело шиноби, попрошу не вмешиваться, — мужчина замялся, но препираться не был больше намерен. Очевидно, уже имел дело с подобным.       — Ты идешь против судьбы, — бросил брюнет и в очередной раз занес удар мягкой ладони. Но меня не коснулся и синий след чакры, я отбила удар, врезав по его запястью.       — И горжусь этим.       Битва плавно перетекла на улицу. Друзья продолжали лишь наблюдать. Я успела заметить, как моя команда увлекла Хинату за столик. Этого стоило ожидать. Я только удивилась тому, что она не показывала ко мне никаких эмоций. Но заострять на этом внимание не стала — пришлось уклоняться от очередного нападения.       Хьюга бросал горькое «неудачник», однако я перестала злиться. Я успокоилась и более-менее восстановила поток чакры. На каждый мой удар меня ожидала подсечка и зоркий взгляд стеклянных глаз. Я не дралась в полную силу, хотя и следовало. Отбиваться одними голыми руками было все сложнее. Метательное оружие было бесполезно, все оно улетало прочь от шестидесяти четырех касаний небес. Вечернее солнце почти не припекало, только отсвечивало от повязки со знаком деревни. Ударяя Неджи раз за разом, я только дивилась: как подобные черствые сердца рождаются в стране Огня? Ведь порой кажется, что любой, кто рожден на этой земле, загорается светом. Или многие ломаются гораздо позже? Мне этого не понять, рядом со мной был Узумаки, и, стоя с таким человеком наравне, не хотелось погрязнуть.       — Ты слаб, Неджи, — заявила я. Хьюга посмотрел как на глупого ребенка.       — И это мне говорит неудачник? Ты даже не способен понять, когда стоит остановиться.       — О, и когда же? — не успела я съязвить, как он смерил меня очередным взглядом и стал набирать скорость, заворачивая ветер и чакру вокруг себя, как в тайфуне.       — Прямо сейчас.       Поток был сильным, да только не шел ни в какое сравнение с тем, что мне устраивала Иннер. Редкие порывы ветра, что вырывались из общего массива, как сюрикены, резали кожу. Я пыталась подступиться, дабы остановить его и не разрушить в битве все близлежащие здания. Это было непросто. Неджи завернулся в настоящий кокон. И это относилось не только к технике. Хьюга сбежал от жестокости мира, спрятался под жестокой личиной и наивно полагает, что эта толща чакры не подпустит никого к его сердцу. Я не посчитала своей обязанностью помочь ему, как это было в случае с Забудзой и Хаку. Но и просто так отступиться не могу. Это же мой путь ниндзя, черт побери.       Неджи легко справлялся с вращением вокруг оси собственной чакры, но никто не проверял, что с ним станет, стоит добавить другую энергию. Я была, так сказать, первооткрывателем. Красные клубы обязательно бы взмыли вверх, используй я чистую силу биджу, потому я и смешала демоническую чакру с собственной. Вертушка Хьюги ослабила свой ход, а вскоре шиноби и вовсе упал на землю. Его ладони пылали, будто с них содрали кожу живьем. Однако дело не было столь серьезным: я лишь слегка обожгла парня.       — Что это за техника? — голос становился менее уверенным, даже стал немного потерянным.       Я не стала отвечать, да и что мне говорить? «Вот, Кьюби постарался и научил меня смешивать разную энергию?» Собственно, и он не нуждался в ответе. Вновь на меня посыпались удары мягкой ладони. Я отступала, чтобы не попасться, но каким-то неведомым способом оступилась, и все же попала под раздачу. Переносить мягкую ладошку в этот раз оказалось труднее, и пришлось приложить усилие, чтобы устоять на ногах.       — Ты жалок. Говорил же тебе, неудачник, что против судьбы не попрешь, — я выудила кунай и резко приподнялась. Лезвие разрезало ткань, металлическая пластина упала и столкнулась с камнем. Звон показался оглушительным.       — Ты несвободен, Неджи. Но это не значит, что ты не можешь исправить ситуацию. Любой способен обрести крылья. Что мешает тебе? Жалкая метка на лбу? — я ткнула пальцем в зеленую татуировку. — Да кто в наше время этим воспользуется?       — Не лезь не свои дела! — теперь он казался разъяренным быком, перед которым махнули красной тряпкой. — Отродье. Да чего ты вообще стоишь?       Эти слова заставили меня действительно разозлиться. Печати были сложены в мгновение ока, и передо мной оказался клон.       — Неужели научился технике уровня генина? — насмешливо протянул Хьюга.       Я ощутила жжение в руке, а ветер отчетливее хлестал по лицу. Синие полыхания воздуха скручивались в яркий шар. И опять замедленная съемка: вот я заношу руку — мучительно медленно — и касаюсь груди Неджи. Рассенган впечатался в плоть и начал кручение, напоминая шестьдесят четыре касания небес. Хрип вырвался из легких брюнета. Стало отчетливо видно, как исказилось от боли его лицо. Я рассеяла технику. В это же мгновение Хината подбежала к нему. Видно, вырвалась из рук Саске. Сакура не стала бы держать.       — Нии-сан, ты в порядке? — она приподняла его голову и положила к себе на колени. Хьюга продолжал отталкивать девчонку. К нам подошел Учиха и взвалил Неджи на себя.       — Чего стоишь, добе? Помогай, — я взяла Хьюгу под руку с другой стороны.       — Уберите свои руки! — рыкнул Неджи. Но мы удержали его. Совсем неожиданным стало услышать позади мелодичный женский голос:       — Так все-таки выиграл, малыш, — я повернула голову и увидела Цунаде собственной персоной. — Но что-то не хочется мне расставаться с ожерельем.       Память Наруто вновь сыграла со мной злую шутку, и я не руководила своими действиями, когда произнесла:       — Жадная старуха!       Вот честно, в жизни так не пугалась, как когда увидела эту темную тень на лице Цунаде-сама. Губы сложились в ухмылку и слегка подрагивали. Женщина положила кулак на ладонь, которой слегка его сжала. Послышался характерный треск, и он знаменовал: всем трындец. В мгновение ока ее кулак раздробил землю в щепки, мы едва устояли на ногах из-за ударной волны.       — Как ты меня назвал, мелкий мальчишка?! — разъяренно, подобно львице, крикнула саннин. Я поняла, что пора делать деру.       Я жестом указала Саске, Хинате и Сакуре бежать быстрее, Неджи волочился ногами по земле, пока мы смывались от грозной женщины. Вскоре ресторанчик скрылся из виду, а взору открылись постройки клана Хьюга. Только тогда мы сумели отдышаться и перевести дух. Ноги после подобно марафона гудели, как натянутая тетива.       — Цунаде взбесилась, — констатировала Сакура. — Хорошо, что ты ее бабулей не догадался назвать.       Да уж. Думаю, в этом случае она бы бежала за нами аж до этого квартала и, чего доброго, убила бы меня. И почему я не сумела сдержать язык за зубами? Ответ прост, и я знаю, что дело в смещенных сознаниях. Память Наруто живет своей жизнью, и я не могу себя контролировать в такие моменты.       Некоторое время меж нами воцарилось молчание. Разрушил его Саске:       — Я решил, к какому саннину пойду на обучение, — о, нет. Почему именно сейчас?       Неужели он про Орочимару? Чтоб этой змеюке икалось. Мы с Сакурой беспокойно переглянулись. Неужели все напрасно? Неужели мы не смогли убедить его остаться? Нет, я не позволю этому случиться снова. Стоило мне раскрыть рот, как Саске спокойно закончил:       — К Цунаде.       Как гора с плеч. Я даже вздохнула так глупо, что чуть не подавилась воздухом. Не одно, так другое, честное слово. Сакура усмехнулась, а потом и вовсе расхохоталась:       — Вот ты какой непостоянный, Саске-кун. Сначала с Наруто и Джирайей тренировался, а теперь ко мне и Цунаде-сама сбегаешь? И как тебе не понравилось обучение через красоток? — Учиха только фыркнул.       Хината и Неджи не встревали, между ними было особое молчание. Но оно не ознаменовало конец вражды между ветвями клана. Татуированный лоб до конца жизни будут свидетельствовать о неравенстве между членами клана.       — Добе, ты говорил про печать у Хьюги, — я поддакнула. — А почему бы главной ветви не снять ее? — с этими словами он мотнул головой в сторону Хинаты.       Девушка поняла, что речь идет о ней. Она в мгновение поникла и тихо проговорила, очевидно, пытаясь побороть смущение:       — К сожалению, это не в моих силах, — тихий голос был наполнен болью и разочарованием. — На это способен только глава клана.       — А говорят, Учиха жестокие, — заключила я. Но была перебита Неджи.       — Вот видишь, ты не можешь понять устрой клана. И никогда не поймешь.       — Он многое не понимает, но все, что касается чести и свободы — его стихия. Зато я могу понять вашу ответственность как детей главы клана. Вы боитесь опозориться и оступиться, показываете лишь высший класс. При этом желаете простого семейного взаимопонимания. Думаю, Неджи, и ты поддерживаешь мою мысль.       Хьюга замолк, он был себе на уме и отвечать даже тому, кто находится с ним наравне, не решался. Я не до конца понимала, что творится в его мыслях. В таком напряжении мы прошли остаток пути.       Мы оказались у самых ворот, внутрь нам пройти не дали члены клана. Они перехватили раненного парня и утащили. Позади Хинаты встал мужчина.       — Хината-сама, вам пора домой, — он положил руку ей на плечо, но девушка не среагировала и не пошла за ним.       — Я останусь и поговорю с ними, Ко, — впервые кто-либо услышал от Хинаты отпор. Вот это да! — Спасибо за заботу.       Как только охранник удалился чуть подальше, куноичи сползла по стене с тяжелым вздохом. Из невнятного шепота я различила: «Чуть сердце не выпрыгнуло». Было видно, что перемены тяжело даются прежде всего самой Хьюга.       — Ты — молодец! — уверенно заявила Сакура.       — С-спасибо, Сакура-сан, — пролепетала Хината, и я даже не поверила, что передо мной один и тот же человек. Странно все это — и думала я только об этом.       — Может, нам вернуться обратно? — предложила я. Мне очень сильно хотелось есть, несмотря на частые приемы пищи.       Учиха вскинул бровь и смотрел больно уж ошарашенным взглядом. Сакура, как бы это нелепо ни было, повторила моську точь в точь. Первым подал голос Учиха:       — Не хочу знать размеров твоего желудка, но он явно бескрайний. Поумерь аппетит, добе.       — Тебя же Цунаде прибьет, — продолжила Харуно.       — Ладно-ладно, — пробурчала я. Буквально через долю секунды я вспомнила, что в рюкзаке оставались запасы рамена. — Тогда я домой пойду.       — С чего это? А как же тренировки? — путь к дому мне был прегражден Саске, он сложил руки на груди и смотрел как сенсей. Я мысленно только вздохнула.       — Забыл? Ты на попечении Сакуры. Кстати, Цунаде еще не согласилась брать тебя в ученики, — Учиха мгновенно помрачнел и задумался. Я решила помочь другу: была вероятность, что он отпустит меня домой. — Если придумаешь, как ей заныкать спиртное от помощницы, ты станешь ей лучшим другом.       Сакура прыснула в кулачок. Хината смотрела в пол, а Саске — еще сверлил меня взглядом. Я обогнула его и было направилась к дому, как вспомнила о скором наступлении экзамена.       — Я пойду к Изврату, хочу показать себя с лучшей стороны на экзамене: пора будущему Хокаге завоевать уважение!       Харуно хлопнула Саске по плечу и стала ему что-то рассказывать, я же повернула в сторону общежития. Хьюга стояла у дверей, ведущим в поместье. Я улыбнулась ей, чтобы приободрить, ведь она вся дрожала, как лист на ветру.       — Удачи, Хината!       Девушка не ответила, даже не подняла взгляда. Я была окликнута криком друзей:       — До встречи, Наруто.       Беспокойный взгляд серых глаз тревожил меня, но я ничего не могла. Вероятно, дело было в тех разборках клана, про которые говорил Неджи. Или же, я подозревала, что она решалась обратиться к отцу. Эта версия казалась более правдоподобной. Толку от меня в данной ситуации не было, и я побрела домой.       Там меня ждала лапша. С великолепным запахом пряностей и кусочками свинины. Я быстро поела и легла на кровать, перед этим распечатав свитки. Я стала читать их содержимое, но нигде не находилась нужная информация. Неудача выводила из себя, и мне пришлось выйти на улицу, чтобы подышать воздухом.       Ночные улицы Конохи встретили меня освежающей прохладой и темнотой переулков. Редкие огни загорались на питейных заведениях. Было еще достаточно рано, чтобы разжигать фонари, но поздно для натурального освещения. Обстановка располагала к успокоению.       Я присела на скамью и прикрыла глаза. Стало спокойно и тихо, голоса прохожих едва доходили до меня, даже при наличии идеального слуха.       Не знаю, сколько времени я так провела, но очнулась тогда, когда меня настойчиво позвали:       — Наруто, Наруто, — голос был знаком и очень мягок. Под такой только спать и хочется. — Вставай.       Я узнала обладателя голоса, пока он тряс меня за плечо, называя по имени. Нехотя я открыла глаза. Передо мной был Ирука, его добрые карие глаза смотрели с интересом.       — Это тебе, — протянул он мне мороженое. Стоило мне его взять, как меня покоробило из-за холода. — Решил сбегать за ним, пока ты спишь. Как ты здесь оказался, Наруто-кун?       Он по-доброму улыбнулся мне и присел рядом. Послышался шелест, издаваемый упаковкой от сладости. Умино не казался мне бесчувственным человеком, как я подумала о нем раньше. Былое впечатление стиралось, будто по чьей-то воле. Я последовала его примеру и принялась за холодный десерт.       — Спасибо, Ирука-сенсей. Мне не спится, решил пройтись по улицам. А почему вы еще не дома? — мужчина смущенно потер затылок и засмеялся. Этим, казалось бы, простым и обыденным действием он напомнил мне Узумаки. Симпатия к учителю от этого только увеличилась.       — Да вот, в Академии задержался.       Я улыбнулась, когда он стал мне рассказывать про своих учеников. Было видно, как загорались огнем его глаза и с каким энтузиазмом Ирука про это рассказывает. Что он гордился своей профессией, секретом не было. Тогда я впервые задалась вопросом: есть ли у меня занятие, что увлекает с головой? От ирьениндзюцу придется отказаться, ведь Наруто не был мастером концентрации, значит, и мне им не стать. Может, к Кьюби подмазаться?       — Я очень счастлив, что обучал тебя! — закончил разговор Ирука. Я обняла мужчину и попрощалась, на этом мы разошлись по домам.       Мне безумно захотелось вернуться к своим обязанностям. И я все еще не разобралась с одним вопросом. Я свернула с дороги, ведущей домой.       Ночное небо прекрасно, благодаря Сакуре я научилась обращать на него внимание. Звезды загорались, подобно катону, вызывая восторг. И ничто так не скрашивает сей способ проведения досуга, как ор соседей:       — Заткнись, демон! — ну или что-то в этом духе.       Может, люди бы так резко и не высказывались — а может и да — если бы я уже с час не звала друга.       — Ну, теме, черт тебя дери, ты же не можешь так крепко спать!       Мои усилия не увенчались успехом, и я вновь посмотрела на небо, как мой взгляд зацепился за колышущуюся занавеску. Все это время было открыто окно. Шаннаро. Я жутко невнимательная, а теперь еще и есть риск сорвать голос — и все зря. Ну же, Кьюби, где аплодисменты? Спишь, что ли? Похоже, я одна тут ночная птичка.       Забраться в открытое окно не составило труда: сконцентрировала чакру в стопе, и взбирайся себе по стене. Этим я, собственно, и занималась, пока застежка на шортах не зацепилась за занавеску. Здорово. Я испорчу сразу две вещи Учихи.       — Убить этого добе мало, — фыркнул полусонно брюнет и, ничего не замечая, высунулся из окна.       Из того же самого окна, на котором по-пластунски лежала я. Треск ткани, острый и крайне резкий, прозвучал подобно молнии среди ясной ночи. Гравитация тянула меня обратно к земле. Кусок ткани, тянущийся от бедра до подоконника, меня не сдержал, я полетела вниз. Приземлилась удачно, но надо было видеть ошалелое лицо Саске. Честно, за всю жизнь столько эмоций не видела на его лице, пока не начала жить не в своем теле.       — Дуй в магазин, уссаратонкачи, — замогильным голосом произнес друг. Я улыбнулась так мило, как только была способна.       — Я вообще-то по делу.       Когда я сказала ему, куда направилась идти сегодня ночью, Учиха смог лишь прорычать:       — Ты последние мозги себе отбил?       — Я тебя спрашиваю: ты со мной?       — Да. Но только потому, что не могу отпустить тебя одного.       Я самодовольно усмехнулась: еще бы он отказался от идеи загреметь в книгу бинго и не поучаствовать в гонке со стражами порядка нашей деревни.       — Ну что, натяни трусы повыше, мы идем в хранилище.

***

      — Я знал, что ты — дебил, — шикнул Саске. Вокруг стояла темнота, и я не смогла уловить взгляда друга, но, чувствую, он очень хотел лишить меня жизни. Извини, Учиха, опоздал, я и так тут по второму кругу.       Передвигался он практически бесшумно, но периодические ругательства в мой адрес могли нас спалить. Идея поставить звуконепроницаемый барьер казалась привлекательной, но лишь каких-то пять минут. Сенсоры бы уловили подобный всплеск чакры, которую мы старательно скрыли. Никто не подкопается.       Я неплохо ориентировалась в пространстве, а слух, доставшийся от Кьюби, помогал не наткнуться на препятствия. К тому же, я здесь второй раз, уже знаю, что к чему.       — И откуда такому дураку знать про секретный архив Конохи?       Я буквально подлетела к другу и заткнула его рот ладонью. Ками, такого в Анбу не возьмут, вот ведь болтун! Держа его губы зажатыми, я следовала по изученному пути. Ориентироваться среди тысяч железных ящиков казалось невозможным, но я поступила гениально: стала искать папки по запаху. К черту Инузуку, в Конохе новая ищейка! Необходимый мне аромат был пропитан снобизмом, эгоизмом и завышенной самооценкой. Когда я увидела на папке надпись «Хьюга», едва не заорала: «Бинго!». Но я удержалась.       Прихваченный фонарик я зажала в зубах и стала быстро перелистывать досье. Перед глазами с высокой скоростью проносились символы, иероглифы, но я искала не дела Хьюг, меня интересовали их печати.       Словно меня ударило током — такой была реакция, когда взгляд упал на потрескавшийся лист, спрятанный за толстой обложкой. На его поверхности был изображен символ — заточенная птица.       — Я нашел, что нужно, Саске, — тихо произнесла я, ожидая, что он рядом. Но это было не так, парень исчез из поля зрения.       Чуткий слух уловил частое сердцебиение, как у загнанного зверя. Что могло случиться? Неужели его поймала охрана?!       Я бежала, не разбирая дороги, чуть не налетала на шкафы, пока не увидела осевшего на пол с озверевшим взглядом друга. В его руках была книга с надписью «Совершенно секретно». Осознание пришло быстро, словно шальной ветер, подувший тебе в самое лицо. Я не знала, как подступиться к нему сейчас, но начинала жалеть, что взяла его с собой. Чувство, что я обязана все ему сказать, бушевало внутри, как раскаленная магма. Порыв оказался сильнее меня, и я упала рядом с ним, обняв друга.       Саске ни на что не реагировал. Казалось, он исчерпал свой лимит эмоций. Он был пуст, как чистый холст. Единственным отличием было то, что лист еще обретет яркость красок, а с него их содрали и затерли следы, оставив зияющие дыры. Он исчерпал запас слез, нервов и боли. Был сломан, подобно кукле. Я взвалила его на плечо и пошла прочь отсюда. Кажется, я что-то говорила ему в пути, но эти слова утешения не стоили и йены — для Саске все стало безразличным.       — Он спас меня, — сухо, отрывисто, словно вырвав клок мыслей, сказал Учиха. — Родителей не пожалел, а меня спас! Понимаешь?..       Его боль отчетливо передавалась мне: с каждым словом, тихим, как шепот, пустым взором, будто не видящим совсем ничего, устами губ, уже закусанными до крови. Весь путь мне хотелось взять весь негатив Учиха на себя, я была виновата в том, что нанесла ранение, сильнее ножевого. Я разбередила старую рану.       — Я тебе все скажу, — заверила я его.       Дом Сакуры был все ближе. Ее балкон был раскрыт настежь, я с неким усилием втащила себя и Саске внутрь. Свет уже был потушен, а Харуно спала. Нехотя я разбудила ее. Стоило куноичи увидеть состояние Учихи, как она скинула одеяло и подбежала к нему.       — Курама, нужна твоя помощь, — шепнула она. Я была уверена, что Лис услышал — сгусток чакры вырвался наружу и с отвращением воскликнул:       — О, нет, опять Учиха…       — Покажи ему все, — попросила Харуно.       Саске был настолько вымотан, что его не удивляло ничто: ни рыжая голова Биджу, висящая в воздухе, как воздушный шарик, ни то, что из-за него вокруг появляются видения. И лишь образ Итачи, того, воскресшего, смог расшевелить младшего из Учиха.       — Наруто, я знаю, что поступил, быть может, неверно, что не доверил эту тайну отото. Тогда мне казалось, что, искорени я собственный клан, спасу Коноху. Я ошибся. Хокаге говорят нам о воле Огня, что она есть в каждом шиноби. Вероятно, у меня она чересчур сильно развита, я люблю деревню. Но есть в Конохе люди, что однажды потушат пламя. Прошу, не позволь этому случиться с Саске. Сейчас он с Акацуки, но вернуть его несложно. А теперь слушай, что тебе предстоит сделать…       Рассказ Итачи был долгим и откровенно шокировал. Он показал резню в клане, свои слезы, разговоры со старейшинами и Данзо, как его обманули и раздули конфликт из ничего. Он затронул тему Шисуи, и ворона с шаринганом смотрелась откровенно пугающе.       Саске сжимал кулаки, стискивал зубы, но слезы все же покатились с глаз в то время, когда Учиха мелкими кусочками праха развеялся по ветру. Я положила ладонь на его плечо, аналогично поступила Сакура.       — Итачи-сан еще жив. Вскоре жди его визит в Коноху, а пока скажи нам: чего ты хочешь? — непроизвольно пальцы крепче вжались в его тело. Он заговорил глухим, тяжелым после раздумий голосом:       — Защитить деревню и стать сильным, — его решение, противное ожиданию, ошарашило нас. Саске не говорил о мести, даже в его глазах не было ни капли тьмы. Итачи оказался прав: стоило давно все ему рассказать.       — Правильно считаешь, а Данзо еще ответит. Мы постараемся, так ведь, седьмая команда? — я вытянула вперед руку. Саске положил на нее ладонь, а сверху — и Сакура. — А пока нам надо стать хотя бы чунинами.       Я улыбнулась и приложила голову к кровати Сакуры. Сон не шел, а вот мои сокомандники уснули. Мы многое сегодня пережили, но это — лишь осколок от всего калейдоскопа наших приключений.       Создав клона, я поручила ему доставку Саске до дома, а Харуно я принялась укладывать на кровать. Спать на полу — не лучшая идея для девушки.       Мирное выражение ее лица успокаивало и давало какую-то надежду на лучшее будущее. Я провела ладонью по животу. Там, за этой печатью, тоже мои друзья. Я постараюсь позаботиться о них всех.

***

      Какаши успели выписать из больницы. Как только он вырвался оттуда, не упустил возможности проверить нашу команду на прочность. Ему только дай шанс поиздеваться над нами и книги почитать — не упустит. Мы с Сакурой решили не гонять его, пусть отдыхает, а Саске был попросту не в курсе, что, пройдя это испытание, он доказывает свои боевые навыки и способность стать выше рангом. Происшествий особо никаких не было, на «тысячелетия боли» никто не попался, и у нас оставалось время подготовиться. Я не давала покоя отшельнику, Сакура тренировалась с Цунаде и ломалась: стоит ли брать в ученики Учиху. Он времени не терял — достал Какаши. Срок, данный на подготовку, окончился как-то быстро.       За пару дней до этого произошла встреча с Гаарой. Не сказать, что я не ожидала ее, скорее не успела подготовиться. Леденящий душу взгляд бирюзовых глаз пронизывал насквозь, а исходящая от худощавого парнишки жажда крови определенно пугала. Что уж говорить, когда он поинтересовался именем Учихи, стало понятно, что он хочет сойтись с ним в битве. Шарахающиеся из-за каждого движения или слова джинчурики Темари и Канкуро добавляли атмосферу моему страху. Кьюби что-то говорил про сумасшедшего тануки, но я буквально трепетала из-за шиноби Песка. Мне казалось, что я вновь в песчаной ловушке, а Гаара предчувствует мою скорую смерть. Язык прилип к нёбу, а мне хотелось испариться: жуткий страх заполнял каждую клеточку кожи, и было ощущение, что в меня впились тысячи иголок. Семейство но Собаку ушло, а я продолжала смотреть на место, где они стояли. Саске тряхнул меня за плечо, но я и не заметила этого действа. Страх приковал меня к почве. Меня насильно увели, и лишь оказавшись вдали от места встречи, я немного пришла в себя.       — И что это было? — поинтересовался тогда Учиха, хоть и сам после перенесенных потрясений, связанных с его кланом, был в не лучшей форме.       — Он необычный, — пробормотала я, язык заплетался так, как после случайно выпитой заначки Цунаде-сама, мысли так же путались, а голова раскалывалась по частям. Я была опьянена дурманом страха, липкого, жуткого, подобно паутине. Я даже не до конца понимала, что говорила другу, а он не догадывался, что со мной стряслось.       Я опустилась на траву и обхватила колени ладонями. Хотелось раскачиваться туда-сюда, с этой зияющей пустотой в голове, ни о чем не думать и остаться в этом состоянии. Кьюби настойчиво пытался достучаться до меня, но мысли будто кто заглушил, и слова демона рассыпались об эту преграду отголосками, разобрать их я была не в силах. Руки и ноги сковала тяжесть, и мне даже чудился соскабливающий кожу песок, раздирающий конечности в кровь. Мне было жутко, словно Шукаку держит меня в когтях, что острее бритвы, и смеется. Сначала глухо, а потом все громче и громче. Истинно по-сумасшедшему, при этом глаза его загораются синим пламенем, подавляя во мне остатки сил. Боль пронзила затылок, рассылая миллиарды импульсов по телу — таких же раскаленных, как клеймо, коснувшееся тела. Мне казалось, я сгораю. А глаза в форме ромба горели темно-синим, не выпуская рассудок из дымки помутнения сознания.