Моя жизнь теперь хвостатая

      — Наруто!       Сон от, казалось бы, громкого, как сирена, крика не собирается отступать. Здесь, в мире сновидений, приятный запах сандала. Тут тепло, будто я укутана в мягчайшие хвосты наглого Лиса. Здесь мягко, словно я нежусь на невесомых облаках. Отсюда не хочется уходить, и голос становится приглушенным, как мягкий шепот, несущий слова осторожного убаюкивания младенца.       — Сакура! Сакура! Харуно, глаза разинь!       Образ мягких и нежных облаков, несущихся как можно ближе к далекому, но такому теплому солнцу, рушится в мгновение ока. Я не нахожу под собой опоры, тяну руку ввысь, к светилу, но падаю все ниже и ниже — к темноте.

***

      В оба уха разносятся разноголосые крики. В левое вещает соло Санина, в правое — женский и мужской дуэт, в котором опознаны Альтер с Кьюби. Буквально с первой попытки удается подняться, хотя вчера я готова была поклясться в том, что вывихнутая нога положит меня в больничную койку на долгие недели две, и мне стоит забыть про экзамен. Однако все остается только предрассудками.       Опершись ладонями, могу присесть, осматриваюсь, где же я. Стены не кажутся чужими белыми — значит, версия больницы отметена, остается понять, что я в гостиничном номере. Нога перестала болеть и не отдается глухой болью. Не могла же я ошибиться с диагнозом. Ни разу за свои семнадцать лет такого не случалось. В таком случае, либо можно меня поздравить с первой ошибкой, либо — поблагодарить ирьенина. Но где его нашел Отшельник? Уж не с Цунаде ли он вчера договаривался, пока я была в отключке? Подозрительно. Позже разберусь.       Спала, судя по расстеленному подо мной белью, всю ночь на футоне. Возле стоят целым разноцветным подразделением скляночки, баночки мазей, как я определяю по резкому запаху. Чуть дальше расположился поднос с чашками зеленого мятного чая, помогает определить опять-таки обоняние. Нисколько не раздумывая, тянусь к подносу и одним глотком осушаю бокал. Горький привкус с острым ароматом пряности вяжет. Ко мне присоединяется Джирайя. Сразу вспоминаю, чем закончился вчерашний вечер. Я же проиграла! Довольная рожа сменилась на кислую, какая, наверное, бывает только у Наруто, выпившего несвежее молоко. Или у съевшего на порцию ребрышек меньше, чем мог, Чоджи.       Жабы, болото, сражение — эти ловушки вымотали меня, и я осталась совершенно без сил. Значит…       — Я провалил твой тест. Ты не возьмешь меня в путешествие?       — Ка-а-ами! — протяжно и громко тянет Джирайя, — С кем я имею дело? — восклицает мужчина и хватается за голову. Я не такой реакции ожидала — она бы для этой ситуации больше подошла мне. — Даже провали ты тест, я взял бы тебя с собой. Не раздумывая ни секунды, — заверяет мягким голосом крестный.       — То есть я прошел?       В знак согласия старик кивает, тем временем поднимая стакан чая, стукает им о мой с громким криком: «Кампай!». Лис и Иннер в разнобой поддержали криками: «Все-таки не померла. Что ты говоришь, глупый Лис? Ты все равно согласна, альтер-эго!». От этого в груди теплилась крохотная надежда, что я не буду одинокой, и она невероятно быстро перерастала в крепкую веру.       Подобного рода, как наша первая совместная тренировка с Джирайей, изнурительные спарринги продолжались еще некоторое время. По моим ощущениям, я могла сказать, что длились они целую неизмеримую вечность. Как-то, помнится, я говорила, что Цунаде-сама — монстр, жестокий и беспощадный? Так вот, я ошибалась. После драк с отшельником одежда на мне висла лохмотьями, и походила я на настоящего бездомного. Я не забыла впечатляющих, захватывающих дух рассказов Наруто во время первой нашей встречи за время разлуки после его великих путешествий. Но пережить все самой — совершенно иное дело!       Тогда, после миссии в Сунагакуре и спасения Казекаге-сама, мы отправились отдохнуть в барбекю-забегаловке. Истощенные были не только физически, но и морально: для меня тяжело далась потеря Чие-сама, для Наруто — вдвойне хуже. Я впервые задумалась: является ли Узумаки простачком? Быть того не может, решила, ведь его тон, слова, поведение изменились. Кажется, я могла ощутить, что чувствовал он. Я до сих пор не могу понять, как холод, окружающий его повсюду, следующий за ним по пятам, не смог одержать верх? Откуда берется эта улыбка, что ярче солнца, и доброта вечно ярких глаз, цветом сердцу ближе неба?       Истории Наруто заставляли слушать взахлеб, не отрываться на заказанные ребрышки, следить за каждым сказанным словом и невероятно расстроиться нахлынувшему потоку друзей, что помешали тогда. Я готова была поклясться, что рассказы в его устах оживают и принимают яркие образы, вживляются в твоем воображении и занимают мысли на весь день. До сих пор я не могу понять, что за бескрайний мир скрывается за яркой улыбкой, что ярче солнца, и глазами, чей цвет сердцу ближе, чем синее небо.       В голове и сейчас крутятся разные мысли, идущие в итоге в одном потоке: «За ним следят Акацуки, а он спит без задней мысли, не оглядывается, не боится. Он глуп или самоуверен?» Не понимаю, ведь я — не такая. Но теперь он — я, я — и есть он. Задумается ли кто-нибудь об одновременных резких изменениях сразу у двух людей? Лучше бы нет.       Пожалуй, я недостойна носить имя великого героя Узумаки Наруто. Но я обязана иметь звание достойного джиинчурики сильнейшего Биджу, не для кого-то там, а для Кьюби. Поэтому я не имею права сдаться, я осилю тренировки, будь они хоть в три раза сложнее.        — Ты чего там распинывалась? Этот придурок от счастья распушил свою никчемную шерсть по всем коридорам, эти долбаные хвосты мне разве что в рот не лезут! — ворчит Иннер. — Что за подхалимство?        — Молчала бы, раз уж такая никчемная! Да и я ни разу не замечал, чтобы ты назвала мои хвосты долбанными, когда заворачивалась в них, как дохлая рыба в водоросли нори!        — Давно готовкой увлекся, домохозяйка?        — Сама ни разу не убралась за все свое проживание, не смей называть меня домохозяйкой, альтер-эго!       Я тихо хихикаю под разрастающуюся ссору. И ложусь на мягкую траву под тенью дерева. Сейчас Джирайя дал мне перерыв после изнурительных тренировок. Сам поскакал к реке наблюдать за девушками. Развернутая пачка заваренного рамена напомнила мне про улыбающегося широчайшей улыбкой друга. Вот сейчас перекушу и вновь возьмусь за дела.       Большими порциями заталкиваю лапшу, умудряюсь не подавиться. Тихо осматриваюсь. Справа — птицы на дереве, тихо галдят. Слева — дерево, под которым я лежала, и пачка из-под обеда. Гляжу вперед — речка. То, что надо. С разбега плюхаюсь в воду, применяя хенге. Разносятся крики, визг, расстроенный вздох мужчины.       — Какой красавчик!       — Девочки, смотрите!       Еще несколько минут разносились восхищенные охи-вздохи, потом купающиеся девушки ни с того, ни с сего засмущались и разбежались.       — Наруто, как долго это будет продолжаться? — чуть ли не взвыл Санин. Раздается хлопок, вызванный развеянной техникой. Я победно улыбаюсь.       — Вот как только начнутся нормальные тренировки и закончатся твои сборы материала, так сразу, — мне, и правда надоедают срывы спаррингов, как только ему приспичит чиркнуть что-то для своего романа. Джирайя взлохмачивает копну седых волос с нелепой улыбкой на лице.       — Ну, хорошо, — подозрительно ухмыляется мужчина, быстро складывая серию печатей.       Пальцы левой рукой с высокой скоростью бьют об правую ладонь, концентрируя тонкие нити чакры. Воздух приобретает характерный для чакры голубой цвет. Нити вертятся вихрем, переплетаясь друг с другом, наматываются друг на дружку, будто сладкая вата, приобретая форму шара. Ветер начинает бить потоками, развевая длинные волосы старика.       — Запомнил чередование печатей? — с дико довольным лицом спросил Санин. — Повтори, — на этом он решает удалиться. Моя бурная реакция сочетает в себе негодование, злость и кучу всего негативного. Мужчина видит надутые губы, смеется, но все равно уходит в сторону города.       А вот это нечестно! Да я же считаюсь ребенком, он не соблюдает мои права, или для него шиноби — не ребенок? Так считал Момочи Забудза. Встреча с великим нукенином Тумана никак не выйдет у меня из головы. Я запомнила историю Хаку и его наставника, не смогу ее выкинуть, просто забыть. Благодаря им седьмая команда навсегда запомнила, что шиноби имеет право чувствовать, жить, дорожить кем-то — благодаря эмоциям ниндзя становится поистине сильным.       Я ясно осознаю все это, но я не смогу повторить в точности его действия, надо его догнать!       Заворачиваю за очередной переулок и сбиваюсь со счета темных улиц, что я пересекла, дабы попасть сюда. Тонкий нюх, усиленный поданной из печати чакрой Кьюби, привели меня в совершенно незнакомое место. Здесь разгуливают охмелевшие люди, слышится звон монет и видно мельтешащую туда-сюда охрану, потрошащую карманы очередного должника. Стоит догадаться, что я в игральном районе. От этих улиц несет ужасной вонью, будто они пропитались смогом и выпивкой. И сюда ходят просаживать деньги? Я бы сюда за самый высокий оклад не сунулась, все этот Джирайя виноват.       Среди смешанных запахов, приятных и нет, я различаю принадлежащий Санину. Тут же следую по нему, чтобы не потерять из виду. Удержать след трудно даже с помощью Лиса, приходится полагаться на след чакры. Увидеть человека, в компании которого сидел старик, стало настоящим сюрпризом. Это же сама Цунаде Сенджу. Но ярость по отношению к Санину не останавливает даже ее присутствие.       — Чертов старикан! Да как ты мог оставить меня одного изучать сложнейшую технику? Есть ли у тебя совесть? — на этом гневная реплика сдулась, и я увидела пораженные лица двух Санинов, нисколько не ожидающих увидеть меня.       — Кто этот малец, Джирайя? — вопрошает принцесса Сенджу. — Видать, опять нашел ученика?       — Да, Цунаде. Его зовут Узумаки Наруто, — на лице женщины появляется удивление, сменившееся тронувшей губы мягкой улыбкой. — Тот самый.       — А про какую технику ты лопочешь, мальчик? Никак этот идиот обучал тебя рассенгану? — голос Санина напоминает издевательский тон улюлюканья, так похожий на гвалт в Академии, которым меня встречали сокурсники и их родители. Это было откровенным издевательством.       Старик хотел было вставить хоть слово, но я так рассердилась, что не на шутку разбушевалась. Да, она уважаемая для меня женщина, великий ирьенин, но даже она не имеет права издеваться над любимой техникой Наруто. Это — святое.       — Да, так и есть, баа-чан, — гнев расцвел пышным бутоном на кажущимся молодым лице женщины. — Я освою это дзюцу за неделю. А затем — стану Хокаге. Спорим?       — Ишь, какие планы, — вспылила Цунаде. Раны, оставленные этой мечтой от умерших брата и жениха, все еще пестрили в ее сердце, и слышать эту фразу для нее больно. — Ну что же, давай, попробуй уложиться за неделю. Сможешь — подарю вот это ожерелье, — женщина выудила подарок Шодайме, прикрытый блузкой. — Не получится — отдашь мне все свои сбережения. Разбивай, — с воодушевлением крикнула Джирайе Цунаде.       На этом наш спор обрел силу. Начиная с завтрашнего дня начнется отсчет срока. Джирайя был жутко недоволен и плелся обратно в гостиницу в прескверном настроении. На вопрос он ответил прямолинейно: «Ты не справишься, отдашь ей все деньги, а Цунаде всю жизнь будет этим проигрышем помыкать».       Но удивила меня вовсе не эта, а последующая фраза: «Из ее рассказов ей попалась невероятно способная ученица». Неужели все так, как я думаю?

***

      До номера мы дошли без происшествий. Вечер еще не наступил, потому я запрягла Санина, чтобы тот старательно обучил меня этой технике. Кьюби даже нацарапал чередование печатей на лежавшем около его клетки чёрном свитке. Я внимательно сторожу Джирайю, а то он слинять может. Пока что с трудом удается первый этап. Отвлек меня от важного дела до боли знакомый крик.       — Добе! Черт, еле тебя нашел! — едва отдышавшись, кладет ладонь мне на плечо и переводит дух. — Нам предстоит сложное задание, как ты и просил. Наконец, Третий дал С-ранг. А то, как только ты ушел, я один пахал на рисовых плантациях, — недовольно бурчит друг. Я только невинно улыбаюсь. Мол, не виновата я, моя изба с краю.       — А как же Какаши? — на сказанную мной же фразу стараюсь не ответить диким гоготом. Единственную помощь, которую мог оказать Хатаке, — это вслух читать роман «Приди, приди, Рай». У Саске реакция ничем не отличалась от моей, на мою сдержанную улыбку он нервно вздохнул.       — У нас и так команда в неполном составе была, но с D-рангом я и один справлялся, с охраной — не выйдет. Так что выдвигайся.       — Джирайя, я за вещами в гостиницу. Можешь развлекаться, — передать восторг Санина трудно. Он наконец-то избавился от няньки и может бегать по девочкам, да он счастлив!       На сборы пунктуальный Учиха дал мне семь минут. Я собираю вещи уже на автомате, благодаря Джирайе. Мы то и дело кочуем с места на место. Но сейчас я этому даже рада. Нам дали совместную миссию, значит ли этого, что мы будем в полном сборе, и появится Сакура? Я на это надеюсь, но все равно спускаюсь во внутренний мир.       — Иннер! — на мой зов плетется сонная девушка. Когда подходит ближе, я протягиваю ей в руку сверток. — Я все знаю, передай кому надо, — сонные глаза мгновенно разлепляются, и дремота сходит на нет.       — Х-хорошо.       Впервые вижу Альтер растерянной. Но обращать на эту деталь нет времени, нужно быстро выскочить из отеля, пока в него не полетели шары Катона.       Беру рюкзак в руки, закидываю на спину и иду на долгожданную миссию. Около входа в гостиницу стоит Саске, поглядывающий на циферблат. Необычно видеть часы у теме. Похоже, я успела, так как иначе он довольно бы ухмылялся. Показываю ему язык и вырываюсь вперед к Конохе.       Саске быстро догоняет и отвешивает подзатыльник. А я не скуплюсь на вопросы.       — Не знаешь подробностей миссии? — главное — непринужденно спросить. Хотя я больше чем уверена, что мы отправляемся сопровождать Тадзуну. Я как сейчас помню, как после получения звания генина огласили список команд. Все без изменений. В том числе седьмая команда. Только мы были не совсем полным отрядом — не хватает Сакуры. Было приятно узнать, что сенсеем станет Какаши, которого я заранее впрягла тренировать меня и Саске. В аудитории с Учихой мы устроили Какаши подлянку, поэтому мнение джонина о нашей команде осталось таким же, как о моей настоящей, только Хатаке добавил: «Надеюсь, третий генин будет нормальным». Первые простейшие миссии выполняли быстро и качественно. Потом я ушла с Джирайей, свесив все обязанности на Какаши и Саске, напоследок попросила у Сандайме нечто серьёзное — и ведь не обманул старик.       — Так, мостостроителя охранять и сопроводить, — отмахнулся Саске. Ему эта миссия не кажется сложной. — Ты мне лучше скажи, почему на меня бросаются какие-то девки каждый раз с криками: «Это он! Это он!»? Не очень-то похоже на наших одноклассниц. Признавайся, добе.       — Я так понимаю, мне проще на бегу рассказывать?       Я всю дорогу убегала от разъярённого сокомандника. Дело в том, что, применяя хенге, я использовала его внешность. Что могу сказать в оправдание? Тяга к шалостям передалась и мне. Тем более, так я избавлялась от двух зайцев: и теме насолила, и Джирайю отвлекала.       Путь до деревни был недолгим. Мы за это время успели разделиться во мнениях абсолютно во всех начатых разговорах, позже перетекших в споры. Паккун, сопровождающий Саске по настоянию Хатаке, только вздыхает, как старый дед, стоит начаться очередному скандалу. Впрочем все стычки заканчиваются быстро: Учиха отвешивает подзатыльники, я его под зад пинаю. В общем, царит взаимопонимание и крепкая командная работа.       Так мы и идем к Хокаге. Только у главной двери всей Резиденции удается подавить смех и остановить по инерции дергающуюся ногу, которая всю дорогу выписывала вымирающему виду Учиха пендали. Выдыхаю, чтобы не испустить нервный смешок, стучусь в дверь Хокаге и тут же вероломно вламываюсь. Надо сохранять образ самого непредсказуемого ниндзя Конохи.       Дверь с диким грохотом, закладывающим уши, встречается со стеной. От потолка с шумом отваливается пласт штукатурки, который осыпается на стоящего у двери Хатаке. Буквально чуть поодаль я замечаю Тадзуну, пригубившего саке, бутылка так и осталась у его рта от испуга. Впереди виднелся стол Хирузена, где сидел старик с трубкой. Выпустив кольцо дыма, он громко произнес:       — Это и есть Ваша охрана, господин Тадзуна, — на этом заказчик поперхнулся, а Сандайме обратился уже к нам. — Это — мостостроитель страны Волн. Сопроводите его до дома и, если будет необходимость, охраняйте от мелких воров. На этом все.       Тут я не выдерживаю, подскакиваю близко к столу, будто норовлю высказать все ему именно в лицо, чтобы не удалось отвертеться. Третий инстинктивно уклоняется назад, но показывает, что готов слушать. Уже привык к выходкам.       — То есть как это все? А как же Сакура? Мы не можем выполнять миссию вдвоем.       — Успокойся. Приходи вовремя к воротам Конохи, остальное тебе скажет Какаши, — отрезал старик, попыхивая трубкой. Разговор был окончен, я осталась недовольной.       Тут уже сунулся отошедший от шока мужчина. От него несло спиртным. В последнее время везет мне на выпивших. — И этот коротышка будет меня охранять? — презрительно фыркнул заказчик. — Мне проще будет одному дойти.       На что я не удержалась и протягиваю тихо так, по-заговорщицки:       — Разве? — на лице появляется ухмылка, как у Лиса. Мужчину передергивает, кажется, даже опьянение прошло. И смотрит на меня так, будто догадывается, что я все знаю. — Ладно, теме, пошли собираться, — обращаюсь к Учихе.       Саске бросает на меня беглые взгляды, но идет, стараясь поспеть впереди меня. Учиха выходит первым, я иду позади, гляжу на Хатаке, стряхивающего с итак седых волос побелку. Я не сдерживаю улыбку, но все же поспешно извиняюсь:       — Простите, Какаши-сенсей, — с лица не пропадает улыбка. — Надеюсь на Вас, — шепчу ему, затворяя за собой дверь.       Выходим из Резиденции, идем в сторону дома Саске, так как мои вещи собраны и сложены в рюкзак. Проходим госпиталь, торговую площадь, и вот я вижу раменную. Запах свиной лапши сводит меня с ума, и я двигаю к старику Теучи. Саске только вздыхает, после плетется за мной.       — Аяме, мне как всегда, — приветливо улыбаюсь официантке, отодвигая служащую вместо дверей ширму. Девушка в ответ улыбается, тут же ставит двойную порцию на стойку. Заранее отдаю деньги.       — Наруто-кун, ты съешь так мало? — кротко интересуется Аяме. Я согласно киваю.       — Мне на миссию успеть надо.       Саске ворчит, что я долго вожусь. Вот пусть попробует поесть свои томаты, я ему все мозги вынесу, как даже Узумаки не сможет. Как будто я по своей воле жую рамен. Это все Наруто виноват и его пристрастия. Кидаю виноватый взгляд на друга и быстро доедаю. Благодарю хозяина раменной и ухожу.       Учиха с облегчением вздыхает, он думал, что я надолго останусь. Не угадал, у меня быстро заварного рамена — половина рюкзака. Так что источать аромат свинины и лапши я буду всю дорогу. Вот это месть так месть.       Когда до съёмной квартиры Саске оставалось несколько кварталов, нам встречаются десятая и восьмая команды без их сенсеев. Друзья задерживают нас, каждый старается зажать меня в объятьях. Безучастными остаются Шикамару — он кинул короткое «Хай!» и прикрыл рот рукой при зевке, — Шино — тот безучастно говорит: «Видеть тебя рад, друг мой», — и Ино. Отчего вечно дружелюбная Яманака осталась в стороне? Рядом же Саске, а кто рискнет встать между ней и Учиха? Суицидник. Остальные не станут.       Теплая встреча длится недолго, я вспоминаю нечто важное. Перед экзаменом на генина друзья старательно избегали меня и разговоры о Сакуре. Знали ли они об ее преждевременной сдаче теста? Разумеется. Иначе их поведения невозможно оправдать.       — Вы ведь все знали о Сакуре, верно? — дружный смех и улыбки тут же стихают. Первым отходит Нара.       — Ты должен понять, Узумаки. Она просила нас молчать до нужного момента, — как же он напоминает свою взрослую копию: как всегда серьезен и говорит по делу. Я тормошу волосы.       — Простите, погорячился.       Острота углов напряжённой ситуации сглаживается. Против моей очаровательной улыбки и виноватых глаз никто не может устоять. Друзья не замечают недосказанных слов и легкой обиды. Только Саске кладет руку на плечо и говорит, что нам надо на работу. С улыбкой подмечаю тактичность не только Саске, но и остальных. Я ему благодарна за понимание. Хорошо, когда есть такие друзья, как он, — и поможет, и приведет в чувство парой пощечин, и подкалывать будет. Впервые я узнаю Учиху с нераскрытой для меня ранее стороны. Я была бы сейчас рада, будь у меня возможность обменять приносящую страдания влюбленность на такие крепкие узы дружбы.       Наконец, пройдя своеобразную полосу препятствий, мы оказываемся в нужной точке маршрута. Саске пулей мечется по квартире, ищет вещи, быстро их складывает. Я тихо усмехаюсь.       — Может, перестанешь скакать по квартире? Тебе ведь никто кунаем в задницу не зарядил, — улыбаюсь скорчившему недовольную мину другу.       — Мы должны прийти вовремя, добе, — назидательно ворчит Саске.       — Ты, кажется, забыл про существование Какаши Хатаке — самого опаздывающего ниндзя в мире шиноби.       — Мне казалось, что в мире шиноби он имеет другое прозвище — Копирующий ниндзя Какаши, — поправляет везде и всюду правильный Учиха, хотя по его довольной ухмылке я могу разглядеть, что мою версию он считает наиболее верной.       В итоге я задерживаю Саске на целый час (!). Для вечно пунктуального парня это означает посрамить его идеальную репутацию. Не высказать моего удовольствия, когда он, взглянув на время, ринулся схватить рюкзак, утащить меня за шиворот, запереть дверь и умчаться в сторону ворот. Всю дорогу я бесплатно качусь в качестве нашкодившего котёнка. Лис глумится всю дорогу, Иннер по-прежнему не слышно, но теперь я знаю причину молчания.       Возле ворот, помимо дежурящих Изумо и Котецу, полусидит-полулежит лишь наклюкавшийся Тадзуна. Но это нисколько меня не удивляет, самое интересное меня еще только поджидало. И даже я не смогла справиться с эмоциями, вызванными произошедшим.