Наблюдательная башня

В молодости всё кажется проще и очевиднее. Тогда нынешний глава Вэнь не сомневался, что дружба с зазнайкой Лань-сюном и задирой Не-сюном будет вечной, словно солнечный ход. И конечно, на одной из больших ночных охот они с Лань Цижэнем поклялись друг другу, что их дети создадут союз, доселе невиданный среди заклинателей. Но жёлтой листвой пролетели года, у превратившегося из зазнайки в зануду Лань Цижэня не было детей вовсе, и свахи обходили Облачные глубины десятой дорогой. Должно быть, потому он положил жизнь на воспитание молодого поколения Гусу Лань, в особенности, любимых племянников. А у самого Вэнь Жоханя родились двое прекрасных сыновей. И всё бы ничего, да только глава Вэнь долго ждал будущей свадьбы. А-Сюй и а-Чао росли, и он решил, что, родись в Гусу девочка, он пошлёт сватов немедля, а повзрослеть и достигнуть брачного возраста она успеет после совершения обрядов. Вэнь Жохань предвкушал, как войдёт в историю подобно своему славному предку Вэнь Мао. Шутка ли, объединить два заклинательских клана в одно? Даже если бы такого легендарного союза не вышло, с поддержкой Гусу Лань, вечно придерживающегося своего скучного нейтралитета, и без того бескрайние возможности Цишань Вэнь резко бы возросли. И в день, когда младший сын, Вэнь Чао, достиг совершеннолетия и получил взрослое имя, терпение Вэнь Жоханя наконец иссякло. *** Лань Цижэнь всегда ставил клан и семью выше собственных привязанностей. Возможно, поэтому со временем его общение с нынешним главой Вэнь сошло на нет. А может, виноваты были их обязанности, которых год от года становилось больше. Они давно не могли позволить себе бросить всё и просто так сорваться на ночную охоту. А бывшего главы Не и вовсе не стало… с тех пор все встречи казались неловкими, а разговоры — бессмысленными. Политика Цишань Вэнь под управлением Вэнь Жоханя становилась всё агрессивнее, советы и обсуждения — бесполезнее. В словах или действиях старого товарища он теперь видел либо попытку получить выгоду для Гусу Лань, либо — для самого Лань Цижэня. Поэтому, когда в Облачные глубины приехал посланник и вручил официального вида свиток, Лань Цижэнь очень удивился и почувствовал какой-то подвох. Лицо посланника в окружении свиты тоже показалось ему знакомым, но таинственное письмо захватило все мысли. Уже прочитав свиток, написанный уверенной рукой Вэнь Жоханя лично, Лань Цижэнь запоздало узнал юношу, ожидавшего ответа в яши, — это же подросший Вэнь Сюй, старший сын главы Вэнь. В последний раз он видел его на соревновании лучников в Цишане подле отца. Знал ведь, что не стоило везти тогда в Цишань Сичэня и Ванцзи! А теперь проигнорировать официального посланника уже не выйдет, даже если затея Вэнь Жоханя безумна от и до. И всё равно Лань Цижэнь собирался ответить «нет». Он не знал ещё, что его голос не играл особой роли — с точки зрения Вэнь Жоханя. Когда Облачные глубины сожгли дотла, а Цинхэн-цзюня смертельно ранил Сжигающий Ядра Вэнь Чжулю, Лань Сичэнь и Лань Ванцзи храбро вышли вперёд и согласились на условия Вэнь Сюя и его людей. Наследников Гусу Лань посадили в богато украшенные паланкины, забрав мечи и другое духовное оружие, и увезли в Безночный город. *** Говорили, что два Нефрита клана Лань прекрасны и одарены всевозможными талантами. Правда, играть на музыкальных инструментах им воспрещалось. Зато был доступ к книгам и внутреннему саду в отведённом гостям дворце. Каждый день Лань Ванцзи прогуливался по нему, невозмутимо и неспешно, на самом деле пытаясь обнаружить изъян в барьере, призванном оградить братьев Лань от любых опасностей, а на самом деле — удержать их внутри. В Безночном городе Вэнь Жоханя уважительно называли мудрейшим, а его решения единогласно признавали новаторскими и гениальными. Весь остальной заклинательский мир гудел, что он вконец обезумел. Вэнь Жохань посчитал разумным предложить брак сразу обоим Нефритам — причём со своими сыновьями. По его мнению, следовало исполнить клятву, которую они с Лань Цижэнем дали когда-то в запале юности. Разумеется, консумировать этот брак без согласия обеих сторон не придётся — однако в дом супругам следует взять наложниц, причём на двоих, так, чтобы никто не знал, чьих детей те произведут на свет. В письме он называл свою задумку «политическим союзом, выгодным для обеих сторон», но на самом деле в выигрыше оставался только он один. Ведь если глава Лань в скором времени покинет бренный мир, а будущий глава Лань Сичэнь окажется супругом Вэнь Сюя, ясное дело, кто на самом деле захватит власть в Гусу Лань. Втайне от соглядатаев Вэней Лань Сичэнь надеялся, что глава клана Не, Не Минцзюэ, явится ему на помощь во главе армии сопротивления, и под их предводительством все кланы, пока не попавшие в зависимость от Цишань Вэнь, выступят против террора Вэнь Жоханя и заставят его поплатиться за все злодеяния. Отца Не Минцзюэ, как поговаривали, тоже убил Вэнь Жохань. Лань Ванцзи предназначалось стать мужем Вэнь Чао, неприятного и вздорного юноши, который вызывал у него лишь раздражение. Но тайны были и у второго молодого господина Лань. Несмотря на ненависть, досаду, злость и другие неприятные чувства, Лань Ванцзи понимал, что это его единственный шанс стать супругом другого мужчины. Всю свою жизнь Лань Ванцзи подавлял в себе любые порывы души, стремясь лишь к тому, чтобы быть достойным учеником и сыном, и до этой поры у него получалось. А теперь всё то, что раньше помогало ему сохранять разум, и сводило с ума. Каждую неделю им полагалось проводить время с женихами. Вэнь Чао спасало только то, что Лань Сичэнь запретил брату использовать заклинание молчания клана Лань без крайней на то необходимости. А ещё Вэнь Чао устраивал пирушки, совершенно не обращая внимания на то, что его наречённый не пьёт и сидит на своём месте с холодным выражением лица подобно статуе Будды, не притрагиваясь к угощениям. Лань Ванцзи мужественно терпел эти посиделки и старался не думать, что руки хохочущих хмельных ребят в одеждах с вышитым пламенем на подолах, возможно, испачканы в крови его родных. Зато выпить хорошего вина и наесться задарма приходил юноша, который служил в дозоре — он стоял на сторожевой башне, из которой прекрасно было видно сад, когда Лань Ванцзи выходил прогуляться. Лань Ванцзи тоже было прекрасно видно его сторожа. Никого приятнее взгляду за пределами Гусу он никогда не встречал. *** Когда Лань Сичэнь в первый раз услышал о планах Вэнь Жоханя на него и Ванцзи, он подумал, что ослышался. Теперь, удивляясь тому, что получил в полное распоряжение кисти и краски и, в теории, может нарисовать талисманы и использовать их для побега, он мог только поражаться, как быстро привык к нынешнему положению. Не смирился, но свыкся, раз просьба нарисовать портрет вызвала такую бурю эмоций. Конечно, всё было продумано. Прямо в этот момент Ванцзи сидел в душном из-за винных паров помещении во дворце Вэнь Чао — в окружении доброй сотни Вэней. А за спиной Вэнь Сюя тёмной тенью застыл тот самый Вэнь Чжулю, не говоря про десятки патрулей и защитных куполов повсюду. Если подумать, за ними хорошо присматривали, сытно кормили, даже выпускали прогуляться. Стоило ли рисковать потерей доверия к себе и брату со стороны радушных хозяев Безночного города ради призрачной надежды вырваться? Вот если бы глава Не поддержал его снаружи! Стоило Не Минцзюэ только прислать ему весточку… Со временем надежда на помощь превратилась в голове Лань Сичэня в запутанный сюжет о спасении и расплате, непременно со счастливым концом. Безэмоциональное лицо Вэнь Сюя смотрело на него с наброска, который он намеревался закончить как можно скорее в надежде, что после портрета сможет порисовать что-то другое, хотя бы тот же вид за окном. В отличие от младшего брата, Вэнь Сюй не любил людных сборищ. Иногда Лань Сичэню казалось, что братья Вэни являются отражением их с Ванцзи. Вэнь Сюй приходил чинно побеседовать и выпить чаю. Позировать ему не требовалось — сам по себе он был идеальной моделью. Лань Сичэнь не знал, когда он моргает и так уж ли ему нужно двигаться. И только тёмные живые глаза выделялись. Они следили за каждым жестом, ловили улыбки и гримасы, притягивали внимание на себя. Вэнь Сюй был безукоризненно, до скучного вежлив, сухо справлялся о самочувствии своего будущего супруга, никогда не повышал голоса, и в какой-то момент Лань Сичэнь поймал себя на мысли, что их брак уже не кажется ему таким невозможным делом. Пожалуй, его вполне можно было пережить. И это напугало Лань Сичэня так сильно, что в назначенный день следующего свидания он сказался больным. В Облачных глубинах любой заклинатель мог время от времени уходить в затвор, чтобы медитировать вдали от людской суеты. Но в Безночном городе ничего подобного просто быть не могло. Лань Сичэнь чувствовал себя как под постоянным неусыпным присмотром даже наедине с братом. Насмешливые комментарии Вэнь Сюя о том и об этом поначалу вызывали у Лань Сичэня неприязнь, а после — улыбку. Как Не Хуайсан, Вэнь Сюй оказался большим ценителем искусства, но только не склоняющего к созерцанию, а деятельного. Например, он пообещал показать свою коллекцию редкого оружия — боевых вееров, зачарованных кинжалов, мечей и сабель с необычными свойствами. «Всё, что находится в моих хранилищах, разумеется, станет и вашим», — одними губами улыбнулся он, и Лань Сичэнь с болью вспомнил библиотеку Облачных глубин. Этот человек отдал приказ сжечь её, а теперь клянётся разделить с ним всё, что имеет. Когда он поделился переживаниями с Ванцзи, тот вздохнул и ответил: — Я понимаю. Лань Сичэнь не стал уточнять, что именно. Просто сидел рядом и вместе любовался кромкой заката, видимой за пологой крышей напротив. Он не знал, что брат смотрит не на природное чудо, а на сторожевую башню вдалеке. «Почему Не Минцзюэ так долго собирает силы? Неужели дядя не смог ему помочь?» — тоскливо промелькнуло в мыслях, но Лань Сичэнь предпочел позабыть об этом вопросе. Советники уже рассчитали благоприятный день для церемонии. Если глава Не не успеет, ему придётся просить об аудиенции с молодым господином Лань у его мужа… *** — Почему вы отворачиваетесь? — не сдержал любопытство Лань Ванцзи. Подсевший напротив юноша воззрился на него, как на чудо. — Неужели вы… разговариваете? — задорно сверкнул он улыбкой. Лань Ванцзи закусил губу — раньше он и впрямь рта не раскрывал, а на редкие вопросы Вэнь Чао только кивал. Потом его перестали о чём-либо спрашивать вовсе. Юноша расслабленно развалился в довольно непристойной по мнению одного из двух безупречных Нефритов позе, выставив обтянутое алым колено, смотрел на него и улыбался. Лань Ванцзи задумался на миг, проигнорировать его дерзость или всё-таки кивнуть в ответ? Но юноша, видимо, решил, что этот выпад оставили без внимания, и поспешил продолжить беседу: — Если хотите, могу отныне смотреть на вас не отрываясь. Он был слегка навеселе, а в глазах будто плясали огоньки. Наверняка так всего лишь отражались фонари за спиной Лань Ванцзи, и всё же этот взгляд был притягателен. Лишив своего собеседника дара речи, юноша помолчал, смакуя вино в своей чаше, хмыкнул, а потом… Откуда ни возьмись появился Вэнь Чао. — Зачем ты болтаешь здесь вместо того, чтобы стоять в дозоре? — спросил он у юноши, глядя сверху вниз и всем своим видом демонстрируя, кто тут второй сын главы клана Вэнь. Вопрос явно был риторическим. На пирушках, устраиваемых Вэнь Чао лишь бы не торчать наедине с будущим супругом, собирались все, даже патруль из его собственного дворца. Но молодой стражник почти не выказывал страха. Он нарочито неторопливо допил то, что было в его чаше, и только затем поднялся с места и направился к выходу. Вэнь Чао с подозрением уставился на Лань Ванцзи, и тот запоздало подумал, что не стоило провожать незнакомца взглядом. *** В тот вечер Вэнь Сюй опоздал, зато принёс Лань Сичэню интересную книгу из личных запасов — она описывала путешествия безымянного героя по миру цзянху во времена павшей династии. Будучи в прекрасном расположении духа, Лань Сичэнь не заметил задумчивости младшего брата. Небо теряло краски, и он с привычной теперь усталостью отметил про себя, что прошёл ещё один день в плену у Цишань Вэнь. Осознание этого неожиданно грело душу. Приятные воспоминания вспыхнули в голове, и он снова принялся прокручивать моменты недавнего прошлого перед мысленным взором. Раньше он не замечал, что у Вэнь Сюя красивые руки. Не как у музыканта, словно в Гусу Лань, и не как у мастера сабли из Цинхэ Не. Просто руки человека, не обремененного тяжким трудом, но и не проводящего жизнь праздно. А ещё Вэнь Сюй принял свой портрет — даже как-то смущённо… Долго разглядывал изображённого на бумаге, затем спросил, неужто это он? Лань Сичэнь заверил, что был крайне точен, и попался на крючок. «Значит, таким меня видит молодой господин Лань?» — теперь уже совсем нескромно поинтересовался он, опалив любопытством во взгляде из-под ресниц. — Как думаешь, почему он отворачивается? — тихий голос Ванцзи вывел Лань Сичэня из странного умиротворения, вызванного этим, самым обычным, днём. — Кто? — не понял он. Ванцзи кивнул куда-то туда, где за крышами догорало солнце, поглощаемое горизонтом. — Стражник на башне. Сичэнь поднял голову и действительно увидел фигуру молодого человека, стройного, почти неподвижного, да только стоял он ровно боком к тем, за кем ему полагалось следить. — Они же?.. — Лань Сичэнь не поверил своим глазам. Он хотел сказать, что стражи на башнях появились там исключительно ради них двоих — и выделенного им дома и сада. По логике вещей, юноше полагалось наблюдать за тем, чтобы Лани не сбежали и ничего не учудили. — Мгм, — кивнул Лань Ванцзи, не сводя глаз с темного профиля на фоне небес. — Может, — улыбнулся Лань Сичэнь, теребя в руках нефритовую подвеску на поясе, — и здесь есть добрые люди, не желающие нарушать чужое уединение? Лань Ванцзи перевёл тяжёлый взгляд на брата. Который всегда был слишком мягок, не помнил дурного, помогал страждущим. Порой даже себе во вред. Лань Ванцзи быть таким не желал. — Абсурд, — упрямо возразил он. Лань Сичэнь опешил. Раньше Лань Ванцзи никогда не говорил ничего грубого и не высказывался необдуманно. — Брат не запомнил, что было в Облачных глубинах? И что происходит здесь? Повисла тишина. Караул на башне сменился, и Лань Ванцзи ушел спать. От него пахло винными парами — наверное, Вэнь Чао надышал в волосы. Лань Сичэню вдруг стало очень горько. Вернувшись к себе, он взял книгу Вэнь Сюя и поднёс к свече. С раннего детства его учили относиться к книгам как к величайшим сокровищам, но теперь он не был уверен, что вложенные в него знания и старания учителей оправдают себя. Лань Ванцзи был полностью прав. Им предстоит стать жалкими пешками в играх Вэнь Жоханя. Стать наложницами клана Вэнь. И Вэнь Сюй не искупит этого даже тысячью книг. В дверь постучались. Один раз, второй. Кто мог в такое время оказаться на охраняемой территории? Лань Сичэнь выглянул во двор, и на его руке оказалась птица. Она смотрела сияющими глазами-камушками, наклоняя голову то вправо, то влево, и Лань Сичэнь узнал её — у пташек Не Хуайсана был такой же окрас. К лапке птицы было привязано послание, и оно содержало лишь одну фразу: «Мои соболезнования». Птица тут же упорхнула, лёгкая и свободная, так что даже пожелай Лань Сичэнь ответить, он не смог бы этого сделать. Торопливо вернувшись в дом, не помня себя, он рухнул на колени, грудь сдавило, по щекам безмолвно полились слёзы. Послание невозможно было понять как-то иначе. Теперь Лань Сичэнь — глава клана Лань. На медном подносе на столе тлела книжка с почерневшим уголком. Он не спеша затушил огонь и погасил свечи. Завтра ему нужно будет притвориться добрым другом перед Вэнь Сюем, и придётся соврать, что свеча упала на книгу случайно, — он накажет себя за нарушение правил Гусу Лань позже. Да и что, в сущности, означают правила Гусу Лань на земле Цишань Вэнь? Всего лишь слова на камне. *** От них требовалось сидеть молча и не выглядеть скорбящими сыновьями. Лань Ванцзи был словно вырезан из нефрита, его эмоции никогда не могли понять посторонние. А Лань Сичэнь не переставал надеяться, и лишь эта надежда не давала сдаться. Из Цинхэ ему прислали весточку. Значит, Цинхэ Не не останется в стороне! Значит, глава Не не позабыл о нём! Не Минцзюэ был безудержно смелым и мастерски владел саблей, он посвящал совершенствованию своих навыков, тела и духа всё своё время, и от младшего брата требовал того же. А Не Хуайсан был человеком совершенно иного склада, он любил живопись, изящные веера да роскошные одеяния, а саблю свою надевал только для официальных выходов. Благоприятная дата уже назначена. Приглашения — разосланы. Пусть даже полагалось держать траур, эта свадьба не терпела отлагательств. И Вэнь Жохань явно не собирался проявлять милосердие. Все знали, что клан Вэнь имеет виды на клан Лань, а Вэнь Сюй совершит три поклона с Лань Сичэнем, и этого не изменить короткому письму. Должно быть, глава Вэнь заставил дядюшку и остальных скрыть смерть отца, которая состоялась не по плану скоро, хотя бы до дня свадьбы. Лань Сичэнь и Лань Ванцзи ожидали, что им ничего не скажут, и были правы. Никто не приходил навестить их, никто не волновался о судьбе двух Нефритов. Но во второй половине дня неожиданно появился Вэнь Сюй, без провожатых, собранный и строгий больше обычного. При виде него бледное лицо Лань Ванцзи помрачнело — будто облака скрыли лучи светлых глаз, горе притупило их пронзительность, и второй молодой господин Лань внезапно стал выглядеть как простой смертный, а не как небожитель. Побоявшись, что Вэнь Сюю хватит одного взгляда на брата, чтобы понять, что до них дошли вести извне, Лань Сичэнь поспешил пригласить жениха на прогулку в саду. Какое-то время они вдвоём прохаживались по идеально ровным тропинкам, и если бы не обстоятельства, Лань Сичэнь искренне наслаждался бы моментом. А не раздумывал, сможет ли сбежать в город, если нападет на Вэнь Сюя сейчас. — Вы пришли по какой-то причине или просто так? — попытался как можно искреннее улыбнуться Лань Сичэнь. — Хочу сделать вам подарок, — неторопливо проговорил Вэнь Сюй и вручил ему бирку из цельного тёмного камня. Камень был тёплым от рук Вэнь Сюя. Лань Сичэню показалось, что под ногтями у того — запёкшаяся кровь отца, но это, конечно, не могло быть правдой. Это дело рук Сжигающего Ядра. — Это… пропускная бирка? — узнал Лань Сичэнь. В Облачных глубинах тоже были такие, из приятно прохладного нефрита. Неужели это его шанс на побег? Но… как быть с братом? — Пойдёмте, — вместо ответа предложил Вэнь Сюй. — Негоже вам вечно сидеть в четырёх стенах. Я сам вам всё покажу. В комнате он лишь скользнул взглядом по опаленной книге на столе и ничего не сказал, вместо этого открыв перед Лань Сичэнем дверь. — Брат? — ничего не выражающим голосом позвал Лань Ванцзи, притворяющийся, что занимается каллиграфией за ширмой. Лань Сичэнь обернулся к нему и не без колебаний попытался его успокоить: — Господин Вэнь пригласил меня пройтись с ним, Ванцзи. Но я, — он глянул на Вэнь Сюя, тот кивнул, — скоро вернусь. Из-за резной деревянной ширмы послышалось короткое «хм-м», а после: — Приятной прогулки вместе с молодым господином Вэнем, брат. Лань Сичэнь поспешил покинуть комнату хотя бы для того, чтобы не ощущать презрение Ванцзи, просачивающееся сквозь квадратные прорези изящной ширмы — и как та не сгорела со стыда вместе с ним? Вэнь Сюй привёл Лань Сичэня в библиотеку. Он ожидал, что его ведут на допрос в связи со смертью прежнего главы клана Лань, а может, на секретную церемонию, чтобы закрепить за Вэнь Сюем право на Лань Сичэня, но они оказались в просторном помещении, полностью заставленном книжными полками. Немного придя в себя от изумления и вернув дар речи, Лань Сичэнь, так и застывший на пороге, произнёс: — Разве это… не семейная библиотека клана Вэнь? Даже в Облачных глубинах, куда год от года приезжали на обучение наследники других кланов, доступ к книгам был строго ограничен по уровню читателей. И неудивительно, ведь это знания, собранные и бережно хранимые членами клана. Так, приглашённые ученики могли пользоваться только теми трудами, которые были общеизвестны в заклинательских кругах, а также теми, которые точно не содержали в себе ничего спорного, ничего такого, что можно было использовать во вред. О том, что в клане Вэнь тоже есть своя библиотека, нетрудно было догадаться, но вот попасть в неё могли лишь члены клана. Как-никак, Цишань Вэнь всегда славились особой закрытостью. Они даже не присылали никого на обучение к Лань Цижэню, известному на весь заклинательский мир учителю. Лань Сичэнь порой гадал, могло ли что-то измениться, если бы он познакомился с Вэнь Сюем как с приглашённым учеником — как с Не Минцзюэ в своё время. — Вы скоро станете частью семьи. — Вэнь Сюй умел улыбаться только губами. Это было нечестно — не так честно, как у не улыбающегося никогда Ванцзи или как у самого Лань Сичэня, с лица которого вовсе не сходила мягкая улыбка. Лань Сичэнь сделал шаг в комнату, оглядел ровные ряды стеллажей и обитые алым шёлком стены. Наконец он сказал молча наблюдающему за ним Вэнь Сюю: — А Ванцзи тоже будет позволено пользоваться библиотекой? Вэнь Сюй вздрогнул, и Лань Сичэнь понял — он опасался этого вопроса. — У меня есть лишь одна бирка, — как можно вежливее ответил Вэнь Сюй. — Но я попрошу а-Чао… — Не стоит, — Лань Сичэнь с неожиданно громким даже для себя звуком удара дерева о дерево положил бирку на ближайшую полку и церемонно поклонился застывшему в паре шагов от него Вэнь Сюю. — Я могу вернуться в сад, молодой господин Вэнь? *** Юноша снова подсел к Лань Ванцзи, вооружившись винным сосудом в одной руке и недоеденной маньтоу в другой. — Сегодня вы сидите даже ровнее обычного, — заметил он. Вэнь Чао устроил какое-то бессмысленное соревнование в другой части комнаты, и крики веселой толпы мешали сосредоточиться на медитации. Девушку, игравшую для молодых господ на пипе весь вечер, уже отпустили, и Лань Ванцзи даже был этому рад. Если бы кто-то из гостей, особенно его будущий супруг, принялся вести себя неподобающе, ему пришлось бы вмешаться, а делать это накануне столь важного события явно не стоило. Завтра у них с братом свадьба. Какой счастливый день, с горечью подумал он. — Всегда хотел спросить у вас, — вместо приветствия начал Лань Ванцзи. Юноша поднял на него мечтательный, затуманенный винными парами взгляд. Он почти лежал на столе, что было полнейшим пренебрежением самых азов хороших манер. Но если посмотреть на это с другой стороны, неподалеку от него один из Вэней, служивших наставниками учеников не из клана, вообще валялся в позе покойника, обняв подушку для сидения, и только благодаря зычному храпу Лань Ванцзи не стал подходить и проверять его на предмет дыхания, сердцебиения и течения жизненных сил в теле. — Спрашивайте, — разрешил юноша, как-то чересчур бесстрашно глядя ему в глаза. Лань Ванцзи невольно сглотнул. Этот странный человек каждый раз выбивал его из колеи, даже когда просто стоял на сторожевой башне, точно истукан. — Почему вы отворачиваетесь? — без предисловий спросил он. — Тс-с! — юноша бросился закрывать ему рот ладонью, по пути одумался, запутался в собственных руках и упал прямо на второго молодого господина Лань. Тот отшатнулся, но, к счастью, этого никто не заметил, потому что Вэнь Чао заставил собутыльников выйти во двор — посмотреть устроенный им салют. Видимо, даже он воспринимал предстоящую свадьбу более-менее серьёзно. — Вы бы ещё на стене написали, что ваша стража отворачивается от того, кого ей приказано охранять… — пробурчал юноша, усаживаясь теперь уже по правую руку, а не напротив. Лань Ванцзи отвернулся влево — смотреть на этого бесстыдника было слишком даже для него. И он мог почти поклясться, что под тонкими одеждами юноша был разгорячен сильнее, чем он решился бы произнести вслух. — Я чувствую свою вину, — признался тот, опустошая свой винный сосуд под громовые взрывы за окнами. Лань Ванцзи в напряжении ждал, когда он продолжит. — Из-за того, что вы с братом оказались здесь. — Вину? — одними губами переспросил Лань Ванцзи. Юноша кивнул. — Конечно, я не хотел ничего этого, просто глава Вэнь чересчур серьезно воспринимает мои слова… даже не знаю, почему… давно ему пора перестать… Лань Ванцзи ощутил, как напряглись все до единой мышцы в теле при упоминании Вэнь Жоханя. Ему захотелось сказать «не произноси этого имени своими губами», «не пачкай их им», но он понимал, что это абсурдная просьба. Юноша сообщил, что всё случилось на совете кланов в Цишане, когда проходили соревнования лучников среди учеников. Лань Ванцзи возразил: — Я не помню вас в числе участников. Ухмылка, слегка дерзкая, слегка самодовольная и слегка виноватая стала его наградой. — А вы бы запомнили меня? — насмешливо уточнил юноша. — Дело в том, что мне… я не участвовал, напротив, как лучший лучник клана Вэнь я был на трибунах рядом с главой Вэнь. Как Лань Ванцзи и предполагал, Вэни были очень мнительными и во всем умудрялись углядеть злой умысел. На соревновании лучников любой мог невзначай пустить стрелу в неверном направлении, а потом притвориться, что это была случайность. И такие смертники, как полагал опасающийся заговоров Вэнь Чао, были в любом из кланов. — А может, а-Чао просто не хотел, чтобы я победил там всех и засунул его лук ему в... — Я победил на том соревновании. А брат был вторым. — Лань Ванцзи попытался вспомнить, не было ли там сказано или сделано чего-то примечательного, но ничего не приходило в голову. — И я с самого начала сказал главе Вэнь, что вы победите, — хмыкнул его собеседник, окидывая Лань Ванцзи быстрым, будто оценивающим взглядом. Они недолго помолчали. — А что ещё вы сказали? Юноша как ни в чём не бывало продолжил, опустив глаза: — Сказал, что молодые господа Лани прекрасны внешне и мудры внутри. Что старший брат идеален, а младший и вовсе само совершенство. И что можно только мечтать заполучить таких заклинателей в свой клан. Заметив выражение лица Лань Ванцзи, чьи уши горели пуще праздничных фонарей, он добавил: — Ну что же вы, во мне просто было слишком много вина и мало ума. Ни за что не поверю, что вы в своем Гусу не слушаете похвалы от наставников да поклонниц целыми днями напролет! — В Облачных глубинах женщины живут отдельно, — непонятно зачем сказал Лань Ванцзи. — Никаких поклонниц. — Скажете тоже! — удивился юноша, а потом сказал нечто совершенно непонятное: — И поклонников, стало быть, нет? Лань Ванцзи покосился на него, а затем вспомнил, что перед ним всё-таки Вэнь, выросший в этом гнезде разврата, и именно Вэни придумали сочетать их с братом браком с другими мужчинами. А ещё он отлично помнил, как думал, на самом деле думал, что это может быть благом для него самого. Совсем ненадолго позволил себе дать слабину. Дело в том, что Лань Ванцзи никогда не интересовали поклонницы. Он и мечтать не смел о том, чтобы однажды стать мужем кому-то, кто будет нравиться ему и кому будет нравиться он. В книгах Гусу Лань не было упоминаний о предках, прославившихся тем, что они «обрезанные рукава». Кроме того, многие Лани из почтения к основателю Лань Аню вступали в брак только из искренней любви. Лань Ванцзи не мог читать об этом без внутренней дрожи. Ведь ему подобное не светит. Может, он не «обрезанный рукав», а просто безумец, которому с рождения предназначено опозорить клан Лань? Он как раз размышлял об этом, когда всё случилось, причем так быстро. И в первый миг, услышав «вы станете супругом Вэнь Чао, второго молодого господина Вэнь», он до глубины души удивился, даже испугался (что за глупость! безумная фантазия), а потом ощутил волнение, за которое корил себя всё это время, пока их отец умирал после ранения Вэнь Чжулю и нападения на его дом Вэнь Сюя, его будущей семьи. Пока брат пытался подружиться с врагом, а будущий супруг пил и играл в азартные игры, ругаясь как сапожник. Ведь он даже не мог надеяться на подобное. И не стоило надеяться. Вэнь Чао оказался ровно таким, каким казался со стороны, и более близкое знакомство сделало его ещё менее привлекательным в глазах жениха. Но разве у Лань Ванцзи был выбор? Может, теперь — был? Назначенный день приближался неотвратимо. Вэнь Жохань точно решил доказать всей Поднебесной, что этот союз — не безумный фарс, а потому не скупился на затраты. Безночный город преобразился, и салют Вэнь Чао был только каплей в море огней, зажжённых в эту ночь. Когда-то Лань Ванцзи ненадолго позволил себе не бояться этого брака. Это было до того, как он узнал, насколько сильно ненавидит Вэнь Чао. И до того, как он понял, что хотел бы выйти замуж по любви, как завещали предки, или не выходить вовсе. — Ты! — откуда ни возьмись послышался взвизг, и тело Лань Ванцзи само по себе, повинуясь выработанным за многолетние тренировки инстинктам, дернулось отразить атаку. Нога Вэнь Чао, которую тот занёс для удара, неприятно хрустнула, а юноша замер перед ним, склонившись над пузатым винным сосудом и обхватив его руками, будто боялся, что Вэнь Чао попадёт по нему. Незадачливый нападавший упал на пол, крича и причитая. Юноша оглянулся на защитившего его Лань Ванцзи, и даже в тёплом свете свечей было заметно, как он побледнел. — Ты! Грязная! Шавка! Предатель! Зря отец тебя подобрал! Как ты! Посмел! Как… Да я тебя… — надрывался Вэнь Чао, держась за раненую ногу. Прибежавшие на шум из тех, кто ещё мог стоять на ногах (хоть и не по той же причине, что их предводитель), неуверенно переглядывались, застыв у входа, и, видимо, не понимали, что им делать. Помогать Вэнь Чао никто не бросился — возможно, потому что Лань Ванцзи так и замер в той же позе, с вытянутой вперёд рукой. — Мне пора, — пролепетал юноша, юркнул под его рукавом с вышитыми на нём облаками и был таков. Лань Ванцзи даже не понял, куда он делся, но вполне возможно, что в покоях Вэнь Чао имелись потайные двери, ведущие куда-то в потайные места. Достаточно потайные, чтобы спрятать его от гнева Вэнь Чао, который почему-то был зол именно на него, а не на своего жениха. Наверняка, даже пьяный в стельку, он понимал, что драться сейчас с Лань Ванцзи будет неразумно. Медленно, неторопливо сев в приличествующую позу, Лань Ванцзи глянул на заклинателей, жмущихся к стенке, и приказал: — Отведите молодого господина Вэнь к целителям. — Те не спешили исполнять сказанное, а кто-то даже порывался что-то возразить, но Лань Ванцзи не привык повторять дважды. — Сейчас же. Завтра у него важный день. Это возымело эффект, и несколько заклинателей подняли не прекращающего скулить Вэнь Чао на циновке. Остальные в гробовой тишине остались с Лань Ванцзи, опасаясь, что он воспользуется случаем, чтобы сбежать. Лань Ванцзи, к сожалению, не мог так поступить. Потому что его брат сейчас был с Вэнь Сюем и Вэнь Чжулю, а у него даже нет духовного оружия. Допив чай, Лань Ванцзи чинно поднялся с места, и Вэни вокруг него встрепенулись, кто-то даже отшатнулся в испуге. — Завтра важный день, — повторил он, сложив перед собой руки в подобии поклона — самого небрежного в его жизни. — Я иду спать. *** Лань Сичэнь смотрел на луну. В обычное время любоваться луной могли позволить себе поэты и мечтатели. Теперь он делал это просто чтобы оставаться собой. Он не мог поверить, что завтра… завтра… Невозможно, чтобы все бросили их с братом здесь! Дядя, клан, глава Не. Неужели они ничего не могут сделать? Конечно, они могли сбежать, с их навыками шансы на успех были довольно высоки, но… Что, если ответом на их действия будет немедленное уничтожение Облачных глубин? Что, если их уже поджидают враги? Но смотреть на небеса не было запрещено. Даже напротив, у них с братом был этот сад, и цветы, и облака, медленно плывущие над всеми — и теми, кто выше, и теми, кто ниже всех. — Глава Лань, — позвал голос из глубины сада. Лань Сичэнь прикрыл глаза, глубоко вздохнув вечерней прохладой. В Цишане не было запахов Гусу. Но это простое действие всё равно вселило в Лань Сичэня призрачную уверенность. — Как вы… назвали меня? — в притворном удивлении распахнул он глаза и увидел перед собой знакомую стройную фигуру. Вэнь Сюй всегда казался подтянутым, тянущимся к солнцу деревцем. Лань Сичэнь помнил его на совете кланов — в соревновании лучников он благоразумно не участвовал, в отличие от своего неблагоразумного младшего брата. Он помнил его на ступенях Облачных глубин, решительного и небрежного. Ему будто ничего не стоило приказать своим людям сжечь их дотла. И он знал его сейчас, с печатью тревоги на лице, с беспокойством в каждом жесте. Того, кто одалживал ему книги и старался сидеть неподвижно перед художником, коротая время за беседой. Того, кто теперь пытался вложить в его ладони, сжатые в кулаки, бирку из тёплого тёмного камня. — Ч-что это, молодой господин Вэнь? В лунном свете бирка отбрасывала кровавые отблески. — Вы не удивились, — сухо констатировал Вэнь Сюй. — Что? — не понял Лань Сичэнь. — Не удивились, когда я назвал вас главой Лань. Даже сверчкам, кричащим в зарослях неподалеку, не под силу было заглушить биение сердца Лань Сичэня. — Вы неверно меня по… — попытался он оправдаться, но Вэнь Сюй грубо его прервал, до боли крепко схватив под локоть: — Вам нужно бежать. Они смотрели друг на друга, как будто встретились впервые — а может, как те, кто никогда не захочет расставаться. — Мой брат… — непослушными губами проговорил Лань Сичэнь, но жених с силой встряхнул его за плечо. — Как вы не понимаете? Это вы нужны отцу, а не Лань Ванцзи. Лань Сичэнь всё понимал, но оставить Ванцзи с Вэнь Чао… это было выше его сил. Бегло оглядевшись, он понял, что ни на сторожевой башне, ни где бы то ни было ещё не видно стражи. Может, это и впрямь их с Ванцзи единственный шанс? — Благодарю, супруг. — Он сжал негнущиеся пальцы поверх ладони Вэнь Сюя, и резной узор бирки больно впился в кожу. — Я слышал, — безжизненным тоном произнес Вэнь Сюй, вежливо, но настойчиво высвободив руку из его руки, — что глава Не ждёт вас на переправе к югу отсюда. — Осада? — прошептал Лань Сичэнь, замерев всем телом. — Война, — даже как-то лениво бросил Вэнь Сюй, отвернувшись. Ему не было это интересно. Он совсем не заинтересован в подобном. Просто желает… избавиться от обузы? Надеется, что Не Минцзюэ не будет свирепствовать, получив Лань Сичэня целым и невредимым? Лань Сичэнь лихорадочно соображал, уставившись на злосчастную бирку. У этой узор был более сложный — значит, она и впрямь может пропустить его дальше библиотеки. — А что же вы? Вэнь Сюй молчал. Не Минцзюэ был на переправе, совсем неподалеку отсюда. Он знал о дате церемонии и всё равно не спешил спасти Лань Сичэня! Он что, совсем не беспокоился о том, что он вступит в брак, тем более, с Вэнь Сюем? Как долго Не Минцзюэ намеревался вести осаду такого процветающего и защищённого города? Да их с братом за это время успеют десять тысяч раз съесть живьём! Лань Сичэнь принял решение неожиданно просто: — Бежим со мной, молодой господин Вэнь. — Что? — От удивления у Вэнь Сюя даже приподнялись тонкие брови. — Вы предлагаете бежать мне? Бежать из Безночного города? Наследнику главы Вэнь? Это было безумием, разумеется. С самого начала вся эта история была совершенно нереалистична и невозможна. Брак между мужчинами, тем более, наследниками двух великих кланов? Чем думал Вэнь Жохань, когда отдавал Вэнь Чжулю приказ убить главу Лань, чтобы сделать Лань Сичэня не наследником, а новым главой? Конечно, это было ради того, чтобы Лань Сичэню пришлось вернуться в Облачные глубины после свадьбы — и конечно, супруг поехал бы помогать ему с делами. — Я предлагаю вам бежать со мной. Накануне нашей свадьбы, — просто сказал Лань Сичэнь. — Но надо решать сейчас, пока… — он поднял глаза на мрачное ночное небо, — луна не скрылась за тучами. *** Лань Ванцзи очнулся от липкого забытья, похожего на сон лишь отчасти, услышав звуки шагов. Во сне он был в красных свадебных одеждах с кем-то, чей облик ускользал из памяти так же быстро, как песок из рук. Кажется, это была… первая ночь новобрачных, но… Больше он ничего не запомнил. А открыв глаза, не смог сдержать взволнованного выдоха. В дверном проеме стояла фигура, совсем не похожая на человека из сна, и этот некто точно был в ярости. — Второй молодой господин Вэнь? — холодно спросил Лань Ванцзи, ежась от внезапно впущенного в комнату уличного воздуха и садясь в постели. Он надеялся, что Вэнь Чао сам скажет, что ему нужно, и поскорее уйдёт восвояси — наверняка, продолжать пить до беспамятства. Вспомнив об инциденте на пирушке, Лань Ванцзи добавил: — Как ваша но?.. Но завершить фразу не успел, потому что Вэнь Чао с громким рёвом, дыша перегаром на весь дом, бросился на него. Правда, речь его была вполне связной: — Вы… вы хотели опозорить меня, так? Вы… вы спелись с этим… с этой подстилкой?.. Хотели показать моим людям, кто сверху? Так я научу вас манерам! Лань Ванцзи попытался вырваться, но с ужасом понял, что ничего не выходит. Руки и ноги отказывались слушаться, превращая его в безвольную куклу. Должно быть, на него повесили какой-то хитрый талисман! Вэнь Чао не смог бы наложить подобное заклинание, не в таком состоянии. Он всё ещё хромал, и его кожа в свете луны казалась совершенно серой. На удивление, губы двигались, и хотя Вэнь Чао уже неуклюже повалил его на кровать, Лань Ванцзи попытался воззвать к его разуму: — Не стоит этого делать. Завтра… — Знаю я, что будет завтра! Эта позорная свадьба! Никому не нужный фарс! — Вэнь Чао почти кричал. Когда он так злился или возбуждался, его голос становился неприятно высоким. — Отец думает, раз им крутит этот пройдоха, значит, и мы с братом должны согласиться на… Он в исступлении рвал на Лань Ванцзи одежду, до синяков грубо хватал за бедра и руки, а тот не мог даже пальцем пошевелить. Только глупо смотрел на тяжёлую пыльную ткань, ниспадающую по обе стороны от его кровати. И, на удивление, даже не боялся и не был растерян. «Я знал, что это случится», — успокаивал он себя бездумно, пока Вэнь Чао кряхтел над ним. — «Я готов, я смогу вынести это». Вэнь Чао никогда не проявлял настоящей заинтересованности в своём женихе, но Лань Ванцзи и подумать не мог, что он может быть настолько против свадьбы. И кроме того, разве то, что он делает сейчас, не противоречит его словам о недостойности планов отца? «Пройдоха, который крутит Вэнь Жоханем», — вспомнил Лань Ванцзи слова, терпеливо закусив губу. Главное, не смотреть на Вэнь Чао. Лучше… считать складки на ткани. Какого она цвета при дневном свете? Он и не обращал внимания на такие мелочи раньше. — «Неужели?..» Что-то горячее и мокрое брызнуло на спущенные нижние штаны Лань Ванцзи, и вдруг Вэнь Чао… пропал. Неужели это закончилось? Не веря своим ощущениям, Лань Ванцзи рискнул скосить глаза вниз — наклонить голову у него не выходило. Он увидел юношу с дозорной башни — и когда только он успел тут появиться? Юноша держал в кулаке волосы Вэнь Чао, его высокий золотой гуань в форме рвущегося вверх пламени отбрасывал лунных зайчиков по углам. А под головой Вэнь Чао не было ничего. Незнакомец только что почти беззвучно отрезал Вэнь Чао голову. Теперь он смотрел сверху вниз на Лань Ванцзи, раскинувшегося в ворохе одежд и одеял на кровати — так, как его опрокинул на неё Вэнь Чао. И его взгляд был пугающим, даже жутким. Они уставились друг на друга, не моргая и не сводя глаз. Наконец юноша фыркнул, отбросил голову Вэнь Чао в сторону, вернул меч в ножны и сказал, подходя ближе: — Этот паршивец действительно выкрал талисман из моих запасов, да ещё и использовал на вас? — Недобрая усмешка исказила правильные черты. На щеке алели капли крови, но он выглядел прекрасно. Как небожитель, спустившийся из верхних чертогов, чтобы покарать неверных. Он заявил: — Убить его мало. И протянул ладонь к талисману на плече Лань Ванцзи. «Снимите его, скорее!» — про себя взмолился тот. Он мог только предполагать, как выглядит в этот момент. И точно не желал представлять в подробностях. А вот его спаситель, казалось, не спешил освободить пленника. Его глаза лихорадочно блестели, щеки раскраснелись. Ладонь остановилась на полпути, легла на грудь, скользнула вниз, едва задев дорожку волос внизу живота, потом стремительно провела путь до ключиц и наконец хищно сжала горло. Совсем не больно, не так, как Вэнь Чао, но внутри всё напряглось, даже дыхание перехватило. Хотя как заклинатель, Лань Ванцзи не ощущал в этом жесте угрозы. — Прошу… — вырвалось у Лань Ванцзи прежде, чем он успел подумать, о чём именно просит. «Отпустите меня?», «Не останавливайтесь?». Эта ночь уже не могла стать страннее и ужаснее. Его жених мёртв, а он, между прочим, любимый младший сын Вэнь Жоханя. И вся комната Лань Ванцзи — в его крови. Какая радость. Нет, правда, это же замечательно, подумал он. — Тысяча извинений, — мигом придя в себя, пробормотал юноша. Потупившись, он торопливо сорвал талисман и отбросил прочь, потом, не дожидаясь, пока Лань Ванцзи хоть немного приведёт себя в порядок или хотя бы встанет, поднял ту же ладонь и от души дал самому себе пощёчину. — Что вы делаете?! — вздрогнул от неожиданности Лань Ванцзи, с трудом возвращая себе контроль над собственным телом. Но юноша как ни в чём не бывало улыбнулся ему и поспешил представиться: — Кажется, мы всё ещё не знакомы? Я Вэнь Ин, служу в рядах личных стражей главы Вэнь. — Он сделал вид, что задумался, оглядел учинённый беспорядок. — Точнее, служил. Теперь меня вряд ли примут обратно, — он легонько пнул лежащее тело в плечо. Лань Ванцзи хотелось сначала выбраться с этой злосчастной кровати, затем сменить одежду, а потом… Нет, сейчас! Уже стоя на полпути к присланному из Облачных глубин сундуку с одеждой, он обернулся к Вэнь Ину. И без обиняков, хлёстко спросил: — Поэтому он назвал вас «подстилкой отца»? — Ему показалось, что теперь он может произносить любые слова, какими бы гнусными они ни были. Вэнь Ин присвистнул, он тоже был впечатлён. Но вместо того, чтобы сказать «в Облачных глубинах запрещено выражаться», он снова пнул Вэнь Чао, теперь уже куда сильнее, и неожиданно воскликнул: — Ну почему ты был таким тупым братом, а-Чао! Я! Работаю! С главой! Вэнь! Если ты называешь «работой» свои якобы тайные походы в ивовый дом, это же не значит, что все делают так же, ну! Казалось, Вэнь Ин отчего-то всерьёз разочарован Вэнь Чао. И пусть тот уже не мог ответить, он продолжал на него злиться. — Он был вашим шиди? — догадался Лань Ванцзи. Вэнь Ин кивнул. Ну конечно, был. В своё время Вэнь Ин был первым учеником клана Вэнь. Но Лань Ванцзи даже подумать не мог, что бывший первый ученик будет обыкновенным дозорным на башне. Роль помощника Вэнь Жоханя подошла бы ему намного лучше. — Что я мог сделать? — принялся оправдываться Вэнь Ин, хотя Лань Ванцзи совсем не просил у него объяснений случившемуся. — Когда я увидел его на вас… да ещё с моим собственным талисманом… — Он помрачнел и не закончил фразу. Не найдя ничего лучше, Лань Ванцзи добавил: — Соболезную. Они стояли по разные стороны над трупом Вэнь Чао, глядя друг на друга. И Вэнь Ин не выдержал, прыснул, прикрывая рот окровавленным рукавом. Лань Ванцзи тоже отпустило, даже пальцы перестали безотчётно подрагивать. Он понял, что нужно вытереть себя от крови, прежде чем переодеваться в чистое. Но не делать же этого при постороннем… — А зачем вы шли ко мне? Искали… его? — Произносить имя мёртвого жениха, так и не ставшего ему супругом, Лань Ванцзи не хотелось больше никогда в жизни. — Нет, — Вэнь Ин как пушинка спрыгнул с кровати, даже не запачкав сапоги в луже крови, уже пропитавшей циновки. — Искал вас. Я подумал, что Вэнь Чао не заслуживает такого небесного нефрита, и решил спасти вас от этого брака. Кто же знал, что этот дурень… Он снова ткнул носком сапога в безжизненное тело, теперь уже осторожно, как будто надеясь разбудить. Затем Вэнь Ин терпеливо повернулся спиной и сложил руки на груди. Поняв намек, Лань Ванцзи зашёл за ширму. «Впрочем, чего он там не видел, после сегодняшнего-то?» — устало подумал он, стаскивая с себя грязные, огрубевшие ткани. Ему уже было всё равно на правила, хотя нормы приличия нарушать просто так, конечно, не стоило. Но разве он не раздевался тысячу раз около холодного источника в Облачных глубинах? — Вы и на башню пришли за мной? — зачем-то бросил он, обмакивая волосы какой-то занавеской у стены. Он имел в виду сторожевую башню. Или Вэнь Ина за что-то понизили в должности и наказали службой на этой башне, или… — Вы и правду очень проницательны, второй молодой господин Лань, ваш ум наточен так же, как ваш клинок, — хмыкнул Вэнь Ин в ответ. Лань Ванцзи так и подмывало уточнить, кого из двух несравненных Нефритов Гусу Лань всё-таки выбрал Вэнь Ин, так щедро рассыпавшийся в комплиментах о них перед Вэнь Жоханем. Но это, должно быть, теперь было излишне. Он представил, как Вэнь Ин произносит «Я хотел снова увидеть вас в красном, только и всего», и вновь почти почувствовал узкую ладонь с длинными пальцами на своей груди. Растрёпанный, стройный, языкастый, любитель выпивки, только что убивший своего шиди, с горящими щеками и покрасневшими глазами, Вэнь Ин стоял по ту сторону резной, ничего толком не скрывающей ширмы, и смотрел прямо на него в её прорезях. Впервые в жизни столь назойливое внимание другого человека не раздражало Лань Ванцзи. На его рукавах не было языков пламени — наверняка Вэнь Ин не был членом основной семьи. Что ж, хотя бы братоубийства он не совершил. Впрочем, сейчас Лань Ванцзи хотел быть мечом в его руке, чтобы самолично отделить безмозглую голову Вэнь Чао от короткой, бесполезной шеи. Выйдя из-за ширмы, Лань Ванцзи подошел ближе и полюбопытствовал: — Вы действительно предатель? Кажется, что-то такое кричал Вэнь Чао, ещё тогда, после салюта. — Теперь, как видите, да, — серьёзно кивнул Вэнь Ин. Они были почти одного роста, но Лань Ванцзи почему-то показалось приятным, что он всё-таки немного выше. — Не жалеете? — зачем-то продолжил наступление Лань Ванцзи. — Вэнь Жохань был добр ко мне. Я ведь сирота без семьи, без крыши над головой. Клан Вэнь приютил меня, когда я дрался за еду с илинскими уличными дворнягами. Они дали мне дом и семью, — он закусил губу. С каждым предложением его речь звучала всё тише и тише. — Тогда зачем? — просто спросил Лань Ванцзи. Это был очевидный вопрос. Зачем это? Ради незнакомца, молчаливо прогуливающегося по саду? Вэнь Ин как-то нехорошо потемнел лицом, губы превратились в сплошную линию, брови сошлись над переносицей. — Есть причины и помимо вас, — усмехнулся он. — Не переживайте. Я не убивал шиди ради вашей руки. Что-то внутри Лань Ванцзи вздрогнуло от этих слов. — Я и не думал… — зачем-то поспешил он оправдаться. Но не успел — в комнату постучались. Вэнь Ин замер на месте, не решаясь даже вздохнуть. Лань Ванцзи, кивнув ему, ответил таинственному ночному гостю: — Время сна. — Ванцзи, — громко прошептал брат по ту сторону, — нам нужно бежать, и как можно скорее! *** Возвышающийся на рыжем жеребце Не Минцзюэ вглядывался в сизое небо, будто выискивая в нем очередного врага. Вэнь Ин на удивление ладно вписывался в окружающую обстановку, сидя в седле на своей гнедой Красавице. Как оказалось, он был двойным агентом, помогая объединённым силам кланов Не, Лань, Цзинь и Цзян с союзниками. Не всякий решился бы выступить против Вэнь Жоханя и его непомерных амбиций, но даже у Цзинь Гуаншаня был наследник. Случай с Лань Сичэнем и Лань Ванцзи вдобавок к сожжению Облачных глубин заставил глав собраться и дать отпор. Первым делом Лань Цижэнь предлагал вызволить своих племянников, но Не Минцзюэ почему-то не спешил с этим. Как сказал Вэнь Ин усталому Лань Ванцзи, ожидающему брата у палатки Не Минцзюэ в роковую ночь побега из Безночного города, «два Нефрита клана Лань стали символами борьбы». Если освободить символы, да ещё и до злосчастной церемонии, Вэнь Жохань мог бы выйти сухим из воды. Договориться, признать притязания соседей, подписать пару-тройку выгодных Цзиням или Цзянам соглашений. А Не Минцзюэ не хотел выгоды, он думал о мести. Их с Не Хуайсаном отец погиб в самом расцвете сил — как раз после того, как глава Вэнь на охоте попросил полюбоваться его саблей и подержал её в руках. Никто не мог доказать его причастность, никто бы и не стал этого делать. Но все полагали, что знают, кто убил бывшего главу Не. Не Минцзюэ пришлось тогда взять управление кланом в свои руки, ещё будучи совсем юношей. Теперь он был полным гордыни и праведного гнева мужчиной, стоящим во главе целого воинства заклинателей. Как он мог пойти на попятную? И после смерти смотреть в глаза отцу и предкам? Лань Сичэнь никогда не злился, сколько себя помнил его брат. Но в ту ночь обычный порядок вещей был нарушен раз и навсегда. Братья Лани вернулись в лоно семьи, к шатрам Гусу Лань. Вэнь Ин, стражник из клана Вэнь, настолько доверенный, что защищал своего главу, запятнал меч в крови. Вэнь Сюй, после нескольких часов раздумий вернувшийся в отведённые Ланям покои, обнаружил там остывающее тело своего младшего брата. Вэнь Жохань обнаружил себя проснувшимся с острым клинком у того места, где у смертных сердце. — Я приму этот брак, — сказал Лань Сичэнь ему в лицо. Он будто стал старше на несколько лет за пару дней. — Если вы уступите место главы наследнику и отправитесь медитировать в горы. Близ Гусу вам подойдёт? Не Минцзюэ клацал зубами, но ничего не мог поделать — ни одного сражения так и не случилось. Вместо безумного брака, который к тому же очень усложнил обоим главам кланов исполнение своих обязанностей, Лань Сичэнь побратался с Вэнь Сюем. И разрешил Не Хуайсану иногда себе писать. А Лань Ванцзи… — Куда вы отправитесь после? — спросил он у Вэнь Ина, ставшего известным как убийца неприятного всем и каждому Вэнь Чао. Они много гуляли у местных заводей. Вэнь Ину, казалось, нравилось показывать Лань Ванцзи горы и реки, мосты и пролески. Во время разговора Вэнь Ин ловил рыбу голыми руками, стоя в холодной воде и бесцеремонно задрав ханьфу. Не так давно Лань Ванцзи осознал, что стал терпимее, пожив немного вне Облачных глубин. Удивительно, но даже гулянки с Вэнь Чао могли пойти кому-то на пользу. — Вряд ли Вэнь Сюй примет меня с распростёртыми объятиями, — хохотнул Вэнь Ин, шмыгнув носом. Лань Ванцзи едва слышно вздохнул и с каменным выражением лица принялся искать теплую накидку в своём бездонном рукаве. — В Гусу сейчас красиво. Горы очень похожи на цишаньские, только… Лань Ванцзи задумался. Все возвышенности по природе своей походили друг на друга. Что такого особенного было в Гусу, чего не могло быть в Цишане? И ведь было — нечто неуловимое, неизмеримое. Облака клубились у вершин, до путников порой доносились звуки гуциня или флейты сяо, идеальный фэн-шуй манил устроить привал на полянке. В Гусу хотелось медитировать, творить или лю… — Более крутые? — подсказал Вэнь Ин, вмешавшись в его мысли. — Как-то раз я пролетал на мече мимо и немало впечатлился. Уставившись на него, мокрого, взъерошенного, вызывающего настороженность одним своим видом, Лань Ванцзи не мог подобрать слов. Но он понимал, что стоит попытаться. — Тогда, быть может, вернётесь со мной в Гусу? Вэнь Ин никогда не называл ему своего взрослого имени. Не мог сказать, кем были его родители, только то, что кто-то из заклинателей Цишань Вэнь наткнулся на попрошайку-заморыша в Илине и как-то понял, что ребёнок с детства тренировался как заклинатель и прошёл необходимые обряды. Ему дали фамилию Вэнь, но, несмотря на это, много лет спустя он без видимых сожалений способствовал свержению единоличной власти Вэнь Жоханя. Более того, он убил его сына. Лань Ванцзи понимал, что у немалого числа людей были весьма веские причины желать Вэнь Чао смерти. В конце концов, если бы Вэнь Ин не спас его, таковая появилась бы и у него самого. А ещё этот странный человек зачем-то пытался защитить его, Лань Ванцзи, и его брата, Лань Сичэня. Без его помощи даже с биркой от Вэнь Сюя они не покинули бы Безночного города и не смогли бы найти ставку Не Минцзюэ достаточно быстро. Они могли погибнуть. Или стать мужьями братьев Вэней наутро, заложниками их отца, гарантирующими ему власть и влияние в Гусу — и страх и почитание от прочих великих кланов. Вэнь Сюй не был глупцом. И захватить весь мир тоже не желал. Будь его воля, он бы скорее проводил всё своё время в библиотеке, и уж точно он не стал бы тратить драгоценные часы на военных советах или шумных пирушках. Практичный и спокойный Вэнь Сюй был идеальным главой клана, если так подумать. А новые узы, связавшие его обязательствами перед Лань Сичэнем, позволяли этим двоим изменить весь заклинательский мир. И без кровопролития… почти. «Такая война по мне», — хихикнул Не Хуайсан, прячась за веером, когда Лань Сичэнь объявил дяде, Цзян Фэнмяню, Цзинь Цзысюаню и остальным о своём первом решении в качестве главы клана Лань. Вэнь Ин улыбнулся, легко и радостно. — Конечно. Если второй молодой господин Лань так пожелает. Лань Ванцзи было невдомёк, что хотя Вэнь Ин и отворачивался для вида, на самом деле он никогда не сводил с него глаз. *** Вэнь Ин был огнём. Его прикосновения жгли вэньским клеймом, его дыхание распаляло до края. Лани считали своей стихией воду, но Лань Ванцзи это несовпадение не разочаровывало. Когда вода кипит над языками пламени, ледяные источники превращаются в горячие. Как в окрестностях Безночного города — Вэнь Сюй звал на них брата, а тот почему-то вежливо отказывался. И Лань Ванцзи казалось, что брат вот-вот согласится. — Молодому господину Вэню придется присоединиться к Гусу Лань, — мягко намекал Лань Сичэнь за чаем, после тренировок, перед вечерним колоколом, зовущим ко сну. Лань Ванцзи хотел этого больше всего остального. Но он только кивал и говорил утвердительное «мгм», потому что не желал решать за других, как когда-то решили за него. — Молодому господину Вэню нравится в Гусу? — На этот раз брат начал беседу по-другому, и Лань Ванцзи внутренне напрягся, предчувствуя какой-то подвох. — Нравится. Вэнь Ин дни напролет гулял по тропкам Облачных глубин, плавал на лодках в Цайи, пил вино и ел свои красные от перца блюда в Гусу, а то и вовсе уходил на ночную охоту в горы на много дней. Лань Ванцзи хотел предложить ему остаться с ним навсегда, только вот подходящего случая не представлялось. В последний раз он видел Вэнь Ина позавчера. Наверняка он либо гоняет фазанов на другом склоне, либо опоздал к отбою и не смог попасть в Облачные глубины даже со своей биркой особого гостя… — Почему ты лично не показал ему лучшие виды, Ванцзи? В голосе брата была странная тревога, которая передалась Лань Ванцзи. Быть может, Вэнь Ину больше не интересен второй молодой господин Лань? Не потому ли он засматривается на всё что угодно, кроме него? — Я был занят, — уклончиво ответил он Лань Сичэню. Дядя попросил его помочь с учениками, и Лань Ванцзи приступил к обязанностям со свойственной ему самоотдачей. Но брат не оценил такого подхода: — Будь радушен с гостем, ты редко их принимаешь. — А затем ему пришло письмо, его принес сокол в амуниции с пламенным символом, и брат скрылся писать ответ. Лань Ванцзи остался с полыхающим в животе страхом, словно сжимающим тёплое и живое золотое ядро ледяной железной рукой. Вечером, понимая, что Вэнь Ин не станет подниматься в Облачные глубины на ночь глядя, он сам спустился с гор на поиски. Однако в Гусу никто не знал, где сейчас пришлый заклинатель. Паниковать не стоило, но Лань Ванцзи всё равно успел про себя решить — ушёл, бросил, не вернётся! А когда распахнул двери цзинши, обомлел. На его постели кто-то лежал, грязные сапоги как попало валялись рядом. Вмиг достав огненный талисман из рукава, Лань Ванцзи выдохнул — свет выхватил из темноты знакомое лицо. — Вэнь Ин, — позвал он тихо, не зная, как быть. Видимо, они разминулись, и Вэнь Ин остался дожидаться Лань Ванцзи, пока тот искал его в Гусу. Следовало разбудить незваного ночного гостя и отправить его досыпать куда-нибудь ещё, но отчего-то было жалко нарушать чужой покой. Вэнь Ин спал сладко и упоённо, как ребёнок, что хотелось прикрыть его одеялом и самому уйти на цыпочках. Раньше сам Лань Ванцзи был объектом наблюдений, а вот ему не удавалось насмотреться в ответ. Теперь он замер в нерешительности, держа горящий талисман перед собой. Огонь бросал блики на точёный профиль, а Лань Ванцзи поймал себя на том, что старается не дышать, лишь бы продлить этот момент. У Вэнь Ина были, оказывается, полные губы, а ямочка на подбородке придавала выражению лица бесконечной насмешливости. Пушистые ресницы трепетали, повинуясь движению век, — похоже, ему снился какой-то активный сон, он хмурился и дышал тяжело. Стоило наклониться ещё совсем чуть-чуть, как Лань Ванцзи обнаружил себя в цепком захвате — лежащим на белоснежном покрывале, которое ещё хранило тепло тела Вэнь Ина. А сам Вэнь Ин возвышался над ним, взяв в стальной захват тренированных рук и ног. Лань Ванцзи понял это по дыханию человека сверху — лишившись притока ци, талисман недогоревшим клочком бумаги упал куда-то, и стало темно. — Лань Ванцзи? — удивлённо прошептал пленитель севшим ото сна голосом. Он тут же ослабил хватку, попытался сдвинуться, чтобы дать Лань Ванцзи подняться, и это стало роковой ошибкой. Ощущение навалилось на грудь, затуманило разум. Лань Ванцзи понимал, что находится в цзинши, что он свободный человек, а клану Лань больше ничего не угрожает. Но в бедро ему впивалось что-то твёрдое (наверное, кинжал на поясе), руки по-прежнему лежали над головой, и в голове зазвучало истеричное «Я научу вас манерам!». Это сказал Вэнь Чао, прежде чем… — Что с вами, вам плохо? — послышалось откуда-то издалека, пока Лань Ванцзи изо всех сил пытался притвориться подушкой и не всхлипывать слишком часто и жалобно. Каким глупцом он был! Почему не смог дать отпор? — Я здесь, я помогу, — то ли шептал, то ли кричал кто-то, но Лань Ванцзи мог лишь закусывать губы от отчаяния, захлестнувшего его без остатка. Свет появился разом со всех сторон и ослепил поначалу. Кто-то обнимал его, накрывал плечи своими верхними одеждами с запахом трав и пота, пытался напоить водой. — Вэнь Ин, где ты? — ухватился Лань Ванцзи за тёмные рукава. Ему нужно было, чтобы Вэнь Ин вырвал его из кошмара, как он сделал это тогда, в реальности. Резко, беспощадно, решительно. Нарушая все правила, даже те, которые не следовало. В клане Лань запрещено убивать, запрещено ненавидеть, запрещено тайно желать, не спать ночами, возвращаться после отбоя без весомой причины. Но Лань Ванцзи пришлось забыть о запретах — из-за Вэнь Ина. Наконец увидев перед собой вместо тьмы желанное лицо, Лань Ванцзи взял его в ладони, не в силах оторвать взгляд. Глаза напротив смотрели настороженно и… восхищённо. От него тоже не желали отворачиваться! В напряжённом сознании что-то сошлось, замкнулось, точно круг меридианов, и, не помня себя от радости, Лань Ванцзи прижался к сухим губам своими. — Второй молодой господин Лань… нет, Лань Чжань, — поправил себя Вэнь Ин, с покрасневшими глазами, распахнутыми в удивлении и неверии, с чёлкой, упрямо падающей на лоб. — Вы уверены, что?.. Лань Ванцзи пытался выровнять дыхание, заставить сердце биться спокойнее. Отрезвляющий поцелуй был похож на обычное прикосновение. Лань Ванцзи знал, что формально не нарушил запрета на распутство — но понимал, что может нарушить! Впервые ему отчаянно захотелось сыграть свадьбу, стать супругом, вверить свою жизнь другому, причем добровольно. Разве такое не стоило бы испытывать к девушке, а не к Вэнь Ину, пусть тот и спас ему жизнь?! До поцелуя Лань Ванцзи ещё пытался убедить себя, что чувства к Вэнь Ину — это лишь благодарность и желание помочь. Ведь Вэнь Ин из-за него лишился дома, родных, семьи. Хотя он храбрился, Лань Ванцзи казалось, что во всём виноват лишь один… и это Вэнь Чао, конечно, но призвать к ответу его бы не вышло, поэтому оставалось только взять вину на себя. Но совершённое заставило его раскрыть глаза и понять наконец: он не хочет однажды узнать, что Вэнь Ин покинул Гусу. Не хочет бояться, что этот день придет. Он хочет… чтобы они стали навеки связаны, но не жуткими событиями прошлого, не кровью и сталью, и страхом, и побегом — нет, чем-то светлым и чистым, правильным, началом нового. — Оставайся в Гусу, — попросил Лань Ванцзи, не выпуская чужой рукав из негнущихся пальцев. — Вступи в Гусу Лань. Живи в Облачных глубинах. — А мне выделят лучшую башню с видом на второго молодого господина Ланя? — улыбнулся хитро Вэнь Ин, накрыв его ладонь своей. — Выбирай любую. — Лань Ванцзи то ли не понял шутки, то ли решил её поддержать. — Так уж и быть, — Вэнь Ин легонько сжал его пальцы. — Нельзя оставлять такого благородного господина без присмотра. *** В спальне было темно и жарко. Свечи оплавились, красные одежды потяжелели на плечах. Второй молодой господин Лань привел супруга, господина Ланя, в цзинши. На постели кто-то разложил орехи и зерно, видимо, позабыв, что эта традиция означает на самом деле. А вот Вэнь Ин не забыл — он болтал и веселился всю церемонию, совсем не как безмолвная невеста, мечтающая родить наследника. — Лань Чжань, — попросил Вэнь Ин, как только за ними закрылись двери. — Давай всегда вместе ходить на ночные охоты. Они держались за руки, вуаль скрывала раскрасневшееся лицо, и в этот момент Лань Ванцзи был готов пообещать всё что угодно и сдержать клятву. — Мгм, — кивнул он. — И… и пить вино только вдвоём, наслаждаясь обществом друг друга. — Взгляд Вэнь Ина скользнул по приподнятой половице и чашам на столике для письма. Свадьба в клане Лань проходила без выпивки, танцовщиц и мясных блюд. Вэнь Чао сам снёс бы себе голову с тоски. Поэтому Лань Ванцзи заранее принёс и спрятал в цзинши пузатые сосуды с вином — это был его подарок супругу на свадьбу. — Мгм. — Они и так стояли близко, но Лань Ванцзи захотелось сделать шаг навстречу. Он с трепетом потянулся к вуали, когда Вэнь Ин скороговоркой выдал: — Постой, я не договорил! Лань Ванцзи замер. Почему Вэнь Ин не может продолжить, избавившись от этой наверняка неудобной, жаркой, тяжёлой части гардероба? Так как Вэнь Ин переходил в клан Лань, а не наоборот, ему зачем-то предложили надеть вуаль невесты, и он, конечно, согласился, решив, что это «будет забавно». — Я не смогу сказать всё, что хотел, когда увижу тебя, — выдавил Вэнь Ин, и даже так было заметно, что признание стоило ему немалого усилия над собой. — За тканью различимы только очертания. А так, стоя перед тобой, я теряюсь… Слишком долго наблюдал издалека, наверное. Он выдохнул смешок, расправил плечи, и Лань Ванцзи не смог сдержаться. Он ведь тоже давно не видел его лица, целый день они сидели, стояли, шли бок о бок, но не могли любоваться друг другом. — И не надо говорить, — возразил он, поднимая полупрозрачную алую вуаль и встречаясь взглядом с новоиспеченным господином Ланем. Вэнь Ин смотрел на него так, будто увидел впервые. Лань Ванцзи никогда не испытывал такой радости. Даже когда понял, что не станет господином Вэнь. Даже когда Вэнь Ин согласился отправиться с ним в Гусу. И когда они под цветущей глицинией признались друг другу в чувствах. Говорил и тогда в основном Вэнь Ин, хоть и старался сдерживать себя рядом со «вторым молодым господином Лань». Тогда Лань Ванцзи впервые попросил его называть себя по первому имени — как будто дал разрешение, а может, и клятву. Выражение лица Вэнь Ина, произносящего «Лань Чжань» впервые после той странной ночи, стало свадебным подарком для Лань Ванцзи, и он собирался бережно хранить его в памяти. Теперь они наконец могли поцеловаться снова, но случившееся стало открытием даже для Лань Ванцзи, от и до изучавшего все даосские трактаты о парном совершенствовании под неусыпным руководством дяди. На этот раз Вэнь Ин разомкнул губы и потянулся ему навстречу, обняв за талию и тесно прижавшись к груди. Отразив его действия совершенно бездумно, Лань Ванцзи вдруг ощутил, как юркий язык проникает в его рот, ласкает, атакует, обжигает, как нежно и настойчиво губы касаются губ, и пропал. Когда они рухнули на кровать, Вэнь Ин не сдержался и захохотал, завёл руку куда-то за спину и вытащил большой грецкий орех. — Не больно? — забеспокоился Лань Ванцзи, поняв, что тот впился в тело его драгоценного супруга. — Больно, очень больно! — пожаловался Вэнь Ин, потирая место пониже спины. — А ты проверь, не осталось ли ссадины, — предложил он игриво, и Лань Ванцзи бросило в жар. Трактаты их с братом заставляли учить ещё давно, но когда их отправили в Цишань, пришлось вспомнить узнанное. И Лань Ванцзи вспомнил кое-что с пожелтевших от времени страниц. Зацеловав лицо, шею, распутав кое-как пояс на свадебном одеянии Вэнь Ина, он упорно продолжил спускаться поцелуями. — Какой страстный молодой господин, — шептал Вэнь Ин, не сводя с него шалого взгляда. — Какой изящный и полный достоинств… Казалось, его комплиментам не будет конца, но когда Лань Ванцзи добрался до впалого живота, провел языком по солёной дорожке волос вниз, бесстыдно оставил прямо там мокрый, глубокий «поцелуй», словесный поток вдруг иссяк, сменившись бессвязными вздохами и стонами. — Лань Чжань! — говорил Вэнь Ин. — Если будешь… таким жестоким… я не смогу тебя… порадовать тебя… я просто… ах!.. не выдержу больше… Лань Ванцзи как раз решил, что жестоким ради него Вэнь Ин уже был, и настала его очередь, когда горло наполнила приятная терпкая горечь. Вэнь Ин, похоже, постеснялся двигаться, лежал почти неподвижно, сжимая вместо его плеча ткань вуали. И Лань Ванцзи почему-то ощутил странную ревность к ней — как будто чувство собственности, желания обладать и отдаваться, затмило остатки разума. Повинуясь этому порыву, он приподнялся на руках и прижался ртом к приоткрытому стоном рту, запоздало поняв, что стоило хотя бы проглотить всё без остатка, если не прополоскать горло. Вэнь Ин наконец смог обнять его, сминая концы налобной ленты в ладонях, и от этого хотелось его ещё сильнее, если такое возможно. Лань Ванцзи чуть потерся о горячее бедро под собой и замычал в поцелуй. Жалобно и покорно, но уже и не думая вспоминать о последнем вечере в Безночном городе. Вэнь Ин провёл руками по вышивке облаков на плечах, сегодня красной как пятна крови, по спине, пояснице, сжал ягодицы, скользнул ладонью между ними и схватил то самое место так, что искры побежали по позвоночнику, заставляя ци в меридианах гореть. Вэнь Ин тоже был голоден до своего второго молодого господина Ланя, тоже не мог насытиться, даже получив разрядку. И его рука была такой умелой и гибкой, влажной от пота, обжигающе горячей, что Лань Ванцзи не смог бы долго устоять перед её натиском, даже если бы хотел этого. Но он и не хотел. Он помнил трактаты, все до одного. Вместо орехов и зёрен он попросил приготовить душистое масло для массажа, сейчас баночка скромно дожидалась своего часа под подушкой. Ему хотелось сделать это вдвоём — в конце концов, они оба молодые, пышущие силой заклинатели, разве им не под силу? Вот только кто будет первым? Лань Ванцзи не мог заставить себя произнести эти слова. «Возьми меня», «стань моим», любые выражения про медные тазы и нефритовые стебли или намёки казались слишком пошлыми и блеклыми. Как раз когда напряжение достигло предела, и звуки, наполняющие комнату, стали совсем уж распутными, Вэнь Ин залез в рукав и достал оттуда склянку с маслом, задыхаясь и довольно жмурясь, протянул её супругу и скомандовал: — Действуй, второй молодой господин Лань. Вместо ответа Лань Ванцзи молча приподнял валик подушки, продемонстрировав очень похожую бутылочку. Вэнь Ин залился смехом, и глядя на него, всегда серьёзному Лань Ванцзи тоже хотелось смеяться. — Лань Чжань! — внезапно оживился Вэнь Ин. — Ты, кажется, улыбнулся! Ты ведь улыбнулся? Я видел! — торжествовал он. Не раздумывая долго, Лань Ванцзи приподнялся и распахнул свои одежды, принявшись избавляться от них. Кровь стучала в висках, бутылёк в пальцах казался скользким, будто масло пролилось сквозь фарфор, и Вэнь Ин завороженно наблюдал за ним, с каждым движением понимая всё лучше, что именно делает Лань Ванцзи. — Давай я, — предложил он тихо и как-то смущенно, когда обнажённый и немного бледный от смущения Лань Ванцзи откупорил масло, оседлав его бедра. Он бережно забрал бутылек и опрокинул Лань Ванцзи на орехи. Не считая смущающих обоих посещений холодного источника, Вэнь Ин впервые видел его без одежды. И не только видел — от его поцелуев, касаний и даже укусов становилось так волнующе и горячо, будто это пламя пожара лижет пятки, будто даже легкие и те полны только Вэнь Ином. Лань Ванцзи надеялся, что не покажется супругу грязным и не вызовет этим неприязни, однако он и не предполагал, что Вэнь Ин прильнет губами прямо ко входу, проникнет внутрь своим невыносимо ласковым, шёлковым языком, вырвет из его груди хриплый стон. — Не стоит… — попытался возразить он, сгорая от стыда и восторга. — Не спорь, — возразил Вэнь Ин, оторвавшись на несколько мгновений от своего занятия. — Разве супруги не должны поддерживать друг друга во всём? Возразить на это было нечего. Да и не стоило — Вэнь Ин будто был готов делать это днями напролёт и нисколько не уставал. Мельком заметив, что Вэнь Ин вновь возбужден и готов к цветочной схватке (неужели это из-за него, из-за их близости!), Лань Ванцзи погрузился без остатка в ощущения. Масло пахло сандалом, его аромат отнимал печали и расслаблял мышцы. Вэнь Ин приподнял его за талию, подложив подушку под таз, и, наверное, открывшийся ему вид был совершенно невыносим, потому что, казалось, он всхлипнул. Он был так занят Лань Ванцзи, что не стал отвлекаться на раздевание, лишь отбросил назад верхнюю часть халата, и та свисала на расшитом поясе. Кожа поблескивала влагой, как золото или медь. Так красиво и ярко, что Лань Ванцзи пожалел себя и всех своих предков — нефритово белых, как и положено ученым мужам из туманных горных обителей. Они достигли сияющего пика вместе, а затем ещё и ещё, и долго лежали, обнявшись, наблюдая, как догорают свечи и занимается восход за бумагой ставни. — Огонь уничтожает, — сказал Лань Ванцзи, поглаживая волосы супруга искусно выполненным гребнем. Его подарил брат. — А ещё он дарит тепло, разгоняет кровь, освещает путь, — продолжил за него Вэнь Ин, ласково положив голову на плечо. Если бы Лань Ванцзи не пришлось уехать к Вэням, они не встретились бы именно так, не узнали бы друг друга именно так, никогда не стали бы мужьями. После пожара остается выжженная земля, но не зря старожилы говорят, что на такой почве всё растет быстрее и плодоноснее. Лань Ванцзи рассеянно вытащил из-под бедра небольшой орешек и протянул Вэнь Ину, раскрошив одними пальцами скорлупу. Ухмыляясь довольно, тот слизал угощение с его руки и устроился поудобнее между раздвинутых ног. Лань Ванцзи среагировал мгновенно — рывком посадил его себе на колени, ощутил успокаивающий захват длинных сильных ног, напоминающий, что Вэнь Ин совсем не против такого произвола. — Моя очередь лакомиться, — поцеловал он покрасневший от загара нос — Вэнь Ин провел день перед свадьбой, ловя кроликов в горах. Почему-то он решил подарить парочку пушистых питомцев ему, маскируя нежность в глазах за колким «сварим, если тебе не нравятся». Вот такие пирушки Лань Ванцзи точно не собирался пропускать.