Магический возраст

Ему пятьдесят лет. В его волосах уже, пусть и немного, но есть серебро седины, он становится ниже ростом, словно сморщенный фрукт. Его состояние старения противоречит возрасту, и Кристину это очень беспокоит. Супруги собрались на прогулку в Булонский Лес — директору на днях пришло письмо от Призрака, и в новом театральном сезоне, который уже скоро, Кристина получит главную роль (вообще, в письме было сказано, что Призрак настоятельно рекомендует прослушать голос Кристины Дае, и решить, может ли Карлотта поделиться с ней местом примадонны. Директор прослушал, и был удивлён, что не самая лучшая из хористок столь красиво и умело пела). Можно забыть об уроках и просто побыть друг с другом. От дома до решётки Скриба Эрик передвигается медленнее, чем в прошлую встречу. У кареты Эрик пытается помочь возлюбленной сесть в повозку, как делал всегда, но девушка отказывается. — Нет, спасибо. Лучше я помогу тебе забраться в карету. Тебе ведь тяжело. Эрик очень нехотя сдаётся, и благодаря Кристине, оказывается внутри кареты, ненавидя ставшие слабыми мышцы рук и ног. Кучер-незнакомец, что проверял поводья двух чёрных молодых крепких лошадей, одобряюще воскликнул: — Вашему отцу очень повезло с такой дочерью, как вы… Его слова, хоть и не были направлены на то, чтобы обидеть, больно задели Кристину. — Я его жена! — с гордостью прошипела она, и стало ещё больнее от взгляда этого мужчины. — И не нужно меня жалеть! Вы же ничего не знаете, ни обо мне, ни о нём. Кристина не считает себя заядлой скандалисткой, но не может сдержать свой гнев, хотя и звучат её слова слишком по-детски. Всё ещё дымясь от злости, девушка села в карету, захлопнув дверь, и экипаж тронулся с места. Эрик снял маску и заплакал. — О, дорогой мой, его слова обидели тебя? — злость мигом испарилась, в её голосе звучит мягкость. — Н-нет, — сквозь слёзы и всхлипы ответил он. — Это было… ожидаемо. Но ещё никто… и никогда не заступался за меня. Кроме тебя. Это так приятно, мой Ангел… Он заплакал сильнее. Супруга пересела к нему и обняла, поглаживая по волосам и спине. — Я заступилась не только за тебя, но и за себя тоже. И это не было ожидаемо. Пусть ты и постарел, но поскольку я не уверена, что отец и дочь могут пикироваться друг с другом, как мы, решая, кто первым сядет в карету, и он это видел. — они оба хихикнули. Его прекрасная северная нимфа разве что, матом его не крыла, но явно была близка к этому. Ибо, когда Кристине нужно ему противостоять, она идёт до конца. Обычно, как и в этот раз, это делается для его же блага. — И, знаешь, я почувствовала не только гордость, но и свободу, ведь хотя бы один раз, но я сказала кому-то, что я твоя жена. А этот кучер, он взглянул на меня и в его глазах читалось две мысли. Он жалел меня и думал, что я с тобой только из-за денег. Почему глядя на нас, но не зная нас, все делают такие выводы. Мне бы хотелось прибить любого, кто на тебя не так посмотрит. Прохожие, что видят нас, жалеют меня, словно не видят, что я счастлива, а ты ведёшь себя столь робко со мной, они словно не видят нас, и каждый раз я стараюсь не обращать на это внимания, потому что, с другой стороны, мне всё равно на мнение других, когда у нас всё иначе, чем им кажется. — Я думал, ты стыдишься меня, но ты… горда быть моей женой? — осторожно спросил он, успокоившись, и теперь лишь всхлипывал. — Да. Ведь я знаю, какой ты добрый, щедрый, умный. — Кристина поцеловала его в волосы. — Каким милашкой ты был, когда был маленьким. И даже если бы твой возраст был обычным, и мы бы поженились сейчас, я жалела бы, что не могу увидеть тебя в детстве. Девушка отстранила мужа от себя, стерев слёзы с его впалых щёк. Эрик взял её лицо в свои ладони, целуя жену в лоб и щёку. Кристина очень многое ему не сказала. Например, то, что она сомневалась в любви Эрика к ней. И так было с самого начала. То есть, маленький мальчик признался в письме взрослой женщине, что хочет быть её мужем — трудно воспринимать такое всерьёз. Впрочем, так и было, ведь тогда он был в отчаяньи и боялся остаться один. Но иногда… иногда ей кажется, что он обманывает её, не любит, и смеётся над её наивностью, до дна выпивая её душу и её к нему любовь. Кристина не говорит ему об этом, ведь тогда ему будет больно. Кристина знает, что Эрик любит её, его возраст не стоит на месте, и сам Эрик многим пожертвовал ради неё — он показал свои секретные ходы, люки, которые создал неуловимый Призрак Оперы (Эрик однажды даже признался, что думал, что Кристина специально сближается с ним, только для того, чтобы после его схватили, так что, он тоже сомневается в её чувствах), он привёл её в дом на озере, о котором никто, кроме неё не знает. Несколько дней он лазил по стене, чтобы встретиться с ней ночью. Кристина ненавидит сомневаться в Эрике. Но папа тоже был любящим и заботливым, и только после смерти мамы посмел жёстко вести себя. И не только он. Девушка тоже целует мужа в щёку и лоб, а затем прислоняется к стенке кареты спиной, рядом с окном, устроившись боком на сиденьи. — Иди сюда. Она манит мужа ладонью, и Эрик кладёт голову ей на плечо, прижавшись спиной к стенке кареты, полулёжа на достаточно широком сиденьи. — Тебе не тяжело? — заботливо спрашивает он, когда руки жены снова оплетают его худое тело. — Нет. Весь твой вес забирает карета. — Кристина, а… я могу узнать, какие у тебя отношения с виконтом? — Ты же говорил, что не ревнуешь. — Я не ревную, но… когда он появился, я видел, но не слышал вас, и ты сказала об обещании, чтобы он уехал, и та история про шарфик… Он… наседает на тебя? Я волнуюсь, и доверяю интуиции Карлотты, которая очень уверенно шлёт его, словно он… опасен. — Что? Нет… то есть, не совсем так, — она чувствует, что Эрик напрягся под её руками, чувствует, что муж в гневе, и если только Рауль позволил себе лишнее, то супруг не оставит это просто так. — Мы дружили в детстве. Папа обучал его музыке, но безуспешно. А потом, мне было восемнадцать, от дружбы не осталось и следа. В тот день он практически приказал мне сказать «я люблю тебя», выудил из меня обещание, что я буду любить его. Но в тот день мне казалось, что это и в самом деле было лишь дружеское обещание. Он вернулся, и, узнав меня, всё порывался заставить меня говорить о любви к нему, приглашал в ресторан. Он видел, что я утомлена и отказала ему, но это его не беспокоило. И… он приходит каждый день или шлёт письма, цветы… Может показаться, что это очень безобидные жесты, но слишком навязчивые. — Кольцо на твоём пальце этого мальчишку тоже не останавливает? — прошипел Эрик. — Кольцо… мне пришлось сказать, что это — подарок, так как мы встречаемся украдкой, и ты скрываешься; но он всё равно догадался, что это — свадебное, хоть я и продолжаю настаивать, что это лишь подарок. — И даже так, даже зная, что ты уже влюблена, кольцо его не останавливает. — Нет, — теперь в её голосе слёзы. — Я только на днях осознала, что и дружбы-то никогда и не было. Что Рауль всегда был таким, и в детстве тоже, что он всегда, любой ценой, хотел заполучить меня. Вот второй источник её сомнений в Эрике. Виконт. Сначала всё было прекрасно, но вскоре выяснилось, что это ложь. Её желания шли вразрез с ожиданиями виконта, который и не собирается принимать её ответы за правду. И почему она не заметила, что так было всегда? А в консерватории каждый профессор не преминул сказать, насколько же она неумёха — это третий источник сомнений. Ведь Эрик с самого начала восхвалял её голос, а ведь это тоже могло бы быть ложью, как казалось Кристине. Но хотя бы эти сомнения удалось полностью развеять, ведь директор также прослушал её, и не ожидал ничего, но после был и сам удивлён, что Кристина годится на главную роль, значит, её голос действительно хорош. — Не плачь, милая, — прошептал Эрик. — Не плачь. Ты не одна, у тебя есть я, мадам Валериус, подруги и Карлотта. Через несколько минут карета остановилась у Булонского Леса. Ещё через минуту в дверь кареты постучали. Через несколько секунд кучер открыл дверь, увидев спящую парочку. Лицо Эрика было спрятано у Кристины на плече, он жался к ней, словно ребёнок, а девушка обнимала его так, словно старалась от чего-то защитить. Глядя на это, кучер понял, что эти двое — действительно не отец и дочь.