Магический возраст

Эрик долго ждал в её артистической, и уже начал думать, что Кристина не придёт. Но нет, она всё же вошла. Печальна и тиха, её движения очень неуклюжи, будто она рассеяна. Эрик подлетел к ней, с беспокойством спросив, что случилось, и в порядке ли она. Кристина, тронутая заботой Эрика, печально улыбнулась. — Всё в порядке. Но сегодня я не смогу… то есть, я даже наши уроки не смогу… — сбивчиво пробормотала она. — Сегодня… годовщина смерти папы и… Эрик собрался уйти, чтобы дать ей побыть наедине со своей скорбью. Девушка даже не позволила ему развернуться, схватив за запястье. — Нет! Только не уходи. Мне нужен кто-то рядом, я не смогу одна на кладбище… Пожалуйста? О, и я не спросила: сколько тебе? — Тридцать восемь. Я поеду с тобой на кладбище, Кристина. Но дай знать, если ты передумаешь, и я уйду.

***

В карету Кристина села, словно бы находясь в забытии, словно под гипнозом. Эрик сел рядом с ней, но сама девушка ничего не замечала. Есть ли на нём маска, во что он одет, её не волновало то, что происходит вокруг, ни она сама, холодно сейчас или жарко, куда они едут и зачем. Мужчина мягко опустил её голову к себе на колени. Обычно Кристина ложилась на спину, чтобы смотреть на него, но сейчас он видел только её спину, поглаживая её локоны и плечо. — Знаешь, я должна скорбеть по папе, но куда больше мне больно от того, что мамы так рано не стало. Хотя сегодня не её годовщина гибели, — говорит она бесцветным тоном, ей не важно, ответит Эрик, промолчит, и слушает ли он её вообще. Она просто говорит в пустоту. — Когда мама была жива, мы все были счастливы. Я до последнего не знала, что мама тяжело больна, она всегда улыбалась… Теперь я знаю, что это всё было усилие через боль. Я была совсем маленькой, когда её не стало. И, наверно, я бы даже не знала, как она выглядит, но на её могильном камне есть портрет. У неё длинные чёрные кудри и карие глаза, тонкие губы и круглое лицо. Она не была высокой, наверно, такого же роста, как и я. Её могила находится не здесь, а в Швеции. Но приехать туда я смогу не скоро. Эрик, что до этого внимательно слушал, и понимал, что сам не терял кого-то дорогого ему в смерти, и не понимает, что это такое (и он ни за что не признает, что до сих пор любит своих родителей, даже если они его продали); перебил её: — Я могу дать тебе денег на поездку к ней. — Не нужно, я вовсе не… — Возьми эти деньги, — мягко надавил Эрик, чуть сжав её плечо. — Мы же супруги. А по закону гнилого общества, я должен тебя содержать. Так что, как минимум, половина моих денег — твоя. Кристина сглотнула слёзы. Как-то пара беседовала, и Эрик обмолвился, что его никогда не интересовали правила общества. Получается, сейчас он солгал. Эрик прекрасно понимает, что Кристина сможет поехать лишь во время своего отпуска. Но уже тогда Эрика может не быть в живых. Деньги на поездку — его прощальный подарок. — Л-ладно, я приму это. Спасибо… Эрик.

***

Эрик вышел из экипажа первым, чтобы помочь жене выбраться из повозки. Затем он ненадолго чуть приобнял её, в качестве поддержки. Он проводил её до могилы, и хотел повернуть обратно. — Нет! — полушёпотом, не желая тревожить мёртвых. — Я же просила не уходить… — Я не ухожу далеко. Я буду рядом, обещаю. Но твой разговор с могилой отца — это слишком личное, ты ведь хотела поговорить с ним наедине? Кристина кивнула. Несколько минут она вела монолог с могилой и портретом. Несколько минут молчала. А после… Вдали скрипка плакала мелодию «Воскрешения Лазаря». Сначала девушка даже решила, что ей показалось, покуда звучало столь ослепительно. Но нет, звуки становились всё отчётливей, каждая нота прекрасна и печальна. Кристина прикрыла глаза, коснувшись холодного могильного камня, словно так эту мелодию мог бы услышать и её отец. Плач оборвался, и Кристина обернулась — всё так, как она и догадывалась — это Эрик, словно Ангел, исполнял на скрипке «Воскрешение…», чтобы утешить её. Девушка вытерла слёзы со своих щёк и подошла к нему. — Я надеюсь, что не помешал тебе и твоему общению с отцом? — робко спросил он. — Нет, нисколько. Это было прекрасно, Эрик. Он обнял её за плечо, и супруги направились в сторону ожидающей их повозки. Сев рядом с ним в карету, Кристина чувствовала себя чуть лучше. Девушка подняла взгляд на мужа, всё равно ощущая печаль. Кристина боится, что его не станет, что потеряет его, и ей больно. Но Эрику хуже и больнее. Ведь это он тот, кто скоро умрёт. И он всё равно храбро встречает свою смерть, он ни разу не сказал, что ему боязно, что он жалеет о том, что его жизнь столь коротка, что ему бы хотелось дольше быть с ней. Девушка чуть отстранилась от мужа, после чего крепко обняла его, игнорируя неудобную позу. Эрик собирался спросить, что случилось, но понял, что в этих объятиях не она ищет защиту и покой, а он может получить от неё защиту и поддержку. Мужчина обнял её в ответ, без слов говоря «да, я не хочу умирать». Кристина прижала его ещё ближе, не желая отдавать его смерти. Никогда. Пока карета не остановилась, они так и пробыли в объятиях друг друга.