Нежелезные дровосеки

Волков звонит, когда Игорь собирается обедать: приходится шаверму, так и не надкусанную, положить на стол. Руки Игорь на автомате вытирает об штаны. – Да? – Привет, слушай... Голос у Волкова какой-то глухой и обречённый. До Игоря только теперь вдруг доходит, что Сергей Викторович-то не просто так целоваться полез. Поссорился, наверняка, со своим рыцарем, потому и... – ...ты не занят? Тут с тобой поговорить кое-кто хочет. Судя по звукам, трубку у Волкова забирают насильно. Игорю даже интересно, кто это может сделать: Волков сам у кого хочешь чё хочешь отберёт. – Игорь Константинович, здравствуйте. Меня зовут Вадим Адольфович, я декан известного вам Сергея Разумовского. Игорю резко всё перестаёт нравиться. Так и хочется сказать: «да мне похуй, кто ты, у меня выходной». Но Игорь вместо этого выдаёт крайне содержательное: – Ну? На том конце вздыхают. – У нас есть причины полагать, что Сергей Викторович был похищен. – Чё, бля? – Господин Волков охотно поделится с вами сутью наших подозрений, – Игорь слышит едва различимое «да, с-сука?» – Вам удобно будет встретиться в самое ближайшее время? – Ну это. Я выходной сегодня. Приезжайте. Игорь скидывает смской адрес, смотрит с тоской на остывающую шаверму. Набирает Разумовского. Не абонент. Это, конечно, ничего не значит – может, в лифте. Игорь трёт глаза. Как-то неприятно тянет за грудиной. Игорь начинает думать. Сергей Викторович – Серёжа – заявился утром (так и не объяснил, зачем, кстати) выглядел каким-то отчаянным (или Игорю это теперь так кажется?) согласился на свидание (пиздец, свидание с мужиком) поцеловал (Игорь не понял нихуя) и ушёл. Обещал написать. Теперь не абонент. Игорь набирает Юлю. – Юль, привет. Слушай, ты с Разумовским своим когда в последний раз говорила? – Привет. Вчера вечером, а что? – О чём говорили? – О статье: ещё раз хотела убедиться, что он не против неанонимности. Игорь, что-то случилось? – Да не, так, просто на всякий, мало ли Прокопеныч доебётся, как обычно, правильно ли оформили, там... – Игорь, что ты несёшь? Какой Прокопеныч? Что случилось? Игорь натянуто смеётся: – Юль, всё нормально, правда. Слушай, а ты не знаешь случайно, что за баба тогда с Разумовским в отделение ездила? Я с неё так и не смог тогда данные стребовать, на хер меня посылала, в смысле, в конституцию. – Господи, Игорь, не баба, а девушка. Давай так: ты объясняешь, что происходит, а я поделюсь контактами. – Только это, Юль, не пиши пока никуда ничего. Игорь даже через трубку чувствует, как у Юли поднимаются на голове ушки, как у борзой, которая зверя почуяла: – Говори. – Короче, тут общественность беспокоится, что Разумовский пропал куда-то. Он утром заезжал ко мне, всё нормально было, шампанское пили с ним. Обещал написать. Сейчас не абонент. Давай контакты той бабы, короче. – Игорь, мне приехать? – Зачем? Да я думаю, заебали мы его просто все, он решил отдохнуть. – Позвони мне, если что-то узнаешь, хорошо? Я сейчас пришлю телефон Юмы. – Договор. Юля присылает смску с телефоном и коротким «Юмжит Дагбаева. И не вздумай при ней материться». Юмжит Игорь набрать не успевает – в дверь звонят. Игорь ещё раз бросает взгляд на шаверму, которую теперь уже и не хочется особо, натягивает первую попавшуюся футболку и идёт открывать. На пороге стоит белобрысый шкаф под два метра ростом с породистым волевым лицом, левую бровь шрам рассекает. Из ворота рубашки видно татуировку, в ухе золотая серьга. Нормальные нынче деканы пошли. За его плечом, не глядя на Игоря, мнётся Волков. – Игорь Константинович? Здравствуйте. Вадим. Игорь пропускает их внутрь, шкафу руку пожимает на автомате. Волков тоже здоровается, в глаза так и не смотрит. – Ну это, проходите. Вадим в одной белой рубашке, без куртки, кивает, разувается и проходит. Игорь быстро тормозит Волкова за плечо, спрашивает тихо: – А чё случилось-то? Волков вздыхает, как корова, поднимает на Игоря красные глаза. – Да пиздец. Исчерпывающе. Волков снимает свои берцы и тоже внутрь проходит. Вадим стоит посреди комнаты, оглядывается по сторонам, говорит: – А я смотрю, сотрудники полиции нынче хорошо зарабатывают. – От деда наследство. – Прекрасно. В лес ходили? – Почему? – У вас футболка наизнанку. Игорю Вадим уже не нравится. Футболку он из чистого упрямства не переодевает. – Ну чё случилось-то? – Игорь Константинович, я правильно понимаю, что вы до Разумовского тоже не дозвонились? – Ну. И чё? Мало ли, какие дела могут быть у человека? Чё доебались? Вадим вздыхает. Говорит, глядя Игорю в глаза: – Смотрите, какое дело: известный вам господин Волков с нашим Серёженькой после инцидента с хулиганами и последующими за ним проблемами со здоровьем дружил, а Серёженька строил планы на счастливую совместную жизнь. В субботу Серёженька сходил на митинг – вы его после этого задерживали – а в воскресенье он заявился ко мне утром, чтобы потрахаться. А сегодня утром принёс заявление на увольнение. Оставил мне свою ворону. И исчез. – Чё? – Исчез. Телефон не отвечает, домой он не возвращался. И, насколько я понял, не вернётся. – Не, в смысле: «потрахаться»? Вадим быстро прикладывает пальцы к глазам. Смотрит на Игоря с едва заметным раздражением, но до сих пор пытается сохранять иллюзию вежливости. – Заняться сексом. Слышали что-нибудь об этом? Игорь чешет в башке. История с поцелуем становится всё менее внятной. – Ну, может, ему не понравилось. – И это, по-вашему, повод сбежать? Вот и мне так не показалось. И я решил уточнить, что же такого господин Волков наговорил Серёженьке, что у того случились такие резкие перемены в жизни. Вадим разворачивается в сторону Волкова, который всё это время только и делал, что пялился в окно. – Олег Давидович, не хотите рассказать товарищу капитану, за каким хуем вы к Серёженьке прилепились? Волков губы облизывает. Выглядит очень плохо. – Давайте, Олег Давидович, чистосердечное признание сейчас будет очень вовремя. Не заставляйте меня из вас это выбивать, пожалуйста, я сегодня не в том настроении. Волков снова вздыхает: – Короче. Это всё Ева: им за каким-то хером нужны были рыжие пацаны, а я просто... Ну, типа, спасал их, дружил с ними, потом предлагал уехать вместе, а дальше... я не знаю, куда она их девает. – Так, стопэ. Кто такая Ева? – Невеста моя. Ну, в смысле, она не настоящая, просто договорились так. – Допустим. Кто такие они? – Я не знаю. Она мне просто говорила, что делать, и я делал, типа. Игорь вспоминает: Волков был свидетелем в деле пропажи рыжего парня, который кредит не отдал. – Так, блядь. Ща поедем в отделение и под запись всё повторишь, понял? Где Разумовский? – Я не знаю. Раньше... ну типа, они все были почти без социальной жизни, забитые какие-то, все детдомовские. А Серый... с ним всё не так пошло, вокруг него столько всего было, и она, короче, сказала мне, что сама во всем разберётся. Всё это попахивает чёрным риэлторством. – Сколько эпизодов было? Волков мнётся, Вадим говорит: – Олег Давидович. Волков косится на него: – Блядь. Одиннадцать. Серый – двенадцатый. Игорь закрывает лицо ладонями. То есть надо искать двенадцать – десять: тот пацан и Серёжа известны – рыжих детдомовцев, которые куда-то пропали. И никто этого не понял. – Так, а невеста твоя где? – Она тоже на связь не выходит со вчерашнего вечера. Я не знаю. – Фотки есть? – У меня нет. – Да как так-то, блядь? Живёт где? – Снимала квартиру на девятой линии Васильевского острова. – Ключи есть у тебя? – Нет. – Игорь Константинович, это не проблема. Предлагаю заехать сначала к Серёженьке, а потом посетить эту приятную во всех смыслах даму. – Машина есть у неё? – Есть. Игорь думает, что план «Перехват» пока никто не санкционирует. Но вообще пригодится. – Так, ща. Ещё в одно место позвоню. Игорь открывает смску от Юли и звонит Юмжит. – Юмжит? Здравствуйте, капитан Гром, Игорь Константинович, мы с вами в субботу общались по поводу митинга... – Так. Где вы взяли мой номер? – Мне Юля Пчёлкина дала. – Поздравляю. А номер где взяли? – Юмжит, вы знаете, где сейчас находится Сергей Разумовский? – Понятия не имею. И вам докладывать не обязана. Игорь, помня о том, что материться не стоит, думает: «сука, блядь». – Юмжит, есть подозрение, что Разумовский может быть похищен и удерживаться неустановленными лицами с неизвестными целями. Юмжит смеётся: – Товарищ капитан Гром, Игорь Константинович. А давайте вы, для начала, определитесь с лицами и целями, а потом будете отвлекать меня от работы. Поверьте, за одного оштрафованного гея вам майорские погоны не выдадут. До свидания. Игорь вздыхает. Ну пиздец. – Так, ладно, поехали, – кивает Вадиму. – Ты на машине? – Да. Игорь быстро собирается. Кружку, из которой Серёжа утром пил шампанское, аккуратно упаковывает – пальчики пригодятся. – А чё там за история с вороной? Вадим отвечает: – У него живёт птица: белая ворона, говорящая. Насколько я знаю, птицу он свою очень любил, так что не понимаю, как он мог её бросить. Вадим ведёт их к чёрному «Чероки», Волков сам лезет на задний диван. Игорь пристёгивается, говорит: – А я смотрю, деканы нынче хорошо зарабатывают. – Наследство. От деда. Вадим легко ведёт свою тачку, не особо наглеет на дороге. Игорь думает, что надо бы его тоже пробить – мутный какой-то. Когда паркуется во дворе сталинки, говорит: – Так, один нюанс: у меня здесь живёт бабушка, так что не нагнетайте. Серёженька оставил ей ключи и инструкцию, так что мы просто приехали посмотреть птичку. Ясно? Игорь ловит себя на желании ответить «так точно». Поэтому просто кивает. Получение ключей занимает минут пятнадцать: Гретхен Ивановна – можно просто Гретхен – зовёт всех пить чай, очень радуется, что Олеженька зашёл – Вадим только шепчет «потом объясню». Вадим терпеливо говорит, что нет, чай они пить не будут, что у них дела и надо просто проверить птичку, что с Серёженькой всё хорошо, и что волноваться не стоит. Игорь искренне восхищается – ему бы столько терпения не хватило. Получив, наконец, ключи – Вадим сам открывает – попадают в квартиру. Из комнаты раздаются странные звуки: что-то шуршит, тихо звенят колокольчики. В комнате беспорядок, и сперва Игорю кажется, что кто-то проводил обыск. Но быстро становится понятно, что это просто стиль у Серёжи такой. Вадим идёт к клетке, открывает. Птица – крупная ворона-альбинос – распушает перья. Но протянутую руку не клюёт, а осматривает и аккуратно на неё перебирается, цепляясь когтями. На Игоря смотрит коротко красным глазом, на Волкова – неожиданно шипит, как кошка, и снова распушается. Игорь осматривается по сторонам. Вадим аккуратно пальцем гладит птицу. Волков смотрит куда-то внутрь себя и готовится, судя по всему, к расстрелу. Ну и правильно. Гретхен Серёжа оставил записку с правилами ухода за вороной. Игорь прочитал её несколько раз, ничего подозрительного не заметил. Ещё одна записка лежит на столе поверх ноутбука: в ней Серёженька извещает, что аренда оплачена до конца мая, после чего помещение нужно будет освободить. Вещи все требует передать на благотворительность. Вадим на вторую записку реагирует коротким: – Вот же сука: то есть это ещё и разбирать всё. И получает за это короткий удар клювом. Игорь оглядывается: надо обыск по-нормальному проводить, конечно. Не найдут они сейчас ничего. – Так, чё, тут пока всё понятно, мне кажется. Поехали к этой невесте, а потом в отделение. Вадим ворону возвращает в клетку, быстро меняет ей воду и досыпает корма, смотрит на брошенную на кровати футболку. Указательным пальцем упирается Волкову в грудь, говорит очень спокойно: – Если с ним что-то случилось, я тебя убью. Понял?