Некролог

       Ночной воздух становился прохладнее, заставляя старого душой мага хмурится и все сильнее кутаться в свое пальто. Конец октября любил шалить погодой, подкидывая жителям Лондона то сильные проливные дожди, то яркие денечки, что порой обрывались так же внезапно, как и начинались. Признаться, он даже слегка заскучал по этим переменам в последнее время. Почти десять лет не выходить из своего жилища, исключая маленький переезд, было пожалуй радикальным, но нужным решением. Иногда всем необходимо уединение вдали от других людей и ведьм.        Три колдуна, во главе с неким Альбусом Дамблдором, о котором Амроуз все же задумался узнать чуть позже побольше информации, ушли минут пятнадцать назад, но Кэрл медлил, рассматривая ребёнка, завернутого в простое одеяльце, что лежал в корзине. Некромант не мог понять, что такого особенного нашли другие маги в этом ребенке? На вид обычный младенец с пухлыми розовыми щеками, темными волосиками и аккуратным носом. Ничего вроде бы необычного, простой ребенок, каких миллионы на Земле. Что такого в нем было для простых магов понять он не мог, ведь те уже несколько столетий не приглядываются к расположенности, хотя очень даже зря. Ох, помнил он те времена, когда маги на домашнем обучении искали свои собственные дары и углублялись в них, стараясь отточить до приемлемого уровня. Некромантия, конечно, в те времена тоже не питала особой любви со стороны волшебников как и сейчас, но ведь должно же было быть хоть что-то неизменное со временем.        Амроузу было просто интересно, выйдет ли кто-нибудь за малышом в ближайший час, пока тот не замерзнет до банальной пневмонии. Конечно, проверять столь интересный вопрос на практике он не собирался, но ведь из банального интереса можно же было подождать еще пару минут. Малыш в корзине изредка шевелится, во сне сминая в ладошках письмо от того старого волшебника. Кэрл присел на корточки, осторожно забирая из на удивление цепких пальцев, бумагу. Любопытство сгубило кота, но ведь интерес порождает чудеса.        Достав из кармана небольшой ножичек, Амроуз аккуратно срезал сургучную печать, слегка нахмурившись от того, как неприятно раскалился металл в руке. Заклятие, при чем явно не самого лучшего характера. Все становилось интереснее и интереснее, особенно, когда некромаг не обнаружил в письме ни единого слова. Простой белый лист бумаги без единого следа чернил или краски.        Посидев еще несколько минут на пороге дома номер четыре Кэрл тяжело вздохнул, решив, что больше ничего интересного ночь не принесет ему сегодня на этой улице. — Ну что, нам пора домой, приятель, — тихо хмыкнул маг, убрав нож с письмом в карман пальто и поудобнее перехватив трость под мышкой, чтобы нести корзинку в обоих руках. Младенец естественно ничего ему не ответил.        Дорога до дома заняла пару часов пешей прогулки через парк, большой мост через реку, пару кафе и небольшую поездку на автобусе в другой городок. Конечно можно было просто трансгрессировать домой и не тратить столько времени на обычную дорогу, но как же красиво выглядели пустыри ночью, когда такие тихие городки просто спят. Кэрл не любил слишком шумные места для жизни, уж больно сложно было сохранить в них свой рассудок, но и спальные районы были не лучше. Рассадники пустых беспочвенных слухов и сплетен. Слишком сложно работать в такой атмосфере вечного подслушивания. Можно, конечно, использовать разные зелья и амулеты, но это было столь скучно и примитивно, что приелось некромагу уже в первые двести лет разгульной жизни. Вообще, жить ища нестандартные для магов и не магов решения было забавно. Скрашивало деньки и порождало новые истории, которые запоминались либо на всю жизнь, либо лет на пятьдесят минимум.        Он вышел на остановке «Малая скрючина» в небольшом, почти вымирающем городке, что был по соседству с Литл Линвингом под названием Писфил. Здесь он жил всего третий год с тех пор, как покончил со своей «карьерой» учителя математики в университете и хобби в виде написания сказок под псевдонимом. Городок представлял из себя привычное сборище ничем не примечательных домиков, раскиданных по улице почти ровными рядочками. В большинстве из домов уже почти никто и не жил, а часть занимали уважаемые маглы-пенсионеры, которым уже было все равно что происходит на улицах. Амроузу нравилась именно эта часть города. Она была живой и настоящей одновременно. Без притворства и сплетен, что наполняли Тисовую улицу и другие улицы типичных городков. Сам Кэрл жил в самом конце Скрюченной улицы, в закутке в правой стороне, что выводил к его домику, за которым открывалась тропинка к местной магловской больнице, в которой он и работал с появления в этом городке. Если же пойти от больницы вглубь никому не нужной рощи, то можно выйти на кладбище, охраняемое особыми людьми. — Опять шлялся черт знает где? — послышался с крыльца одного из домиков скрипучий старческий голос. Лурдес Вильялобос была крайне старой и мудрой женщиной из Испании, что жила в этом городе минимум половину своей весьма не скудной для волшебницы-брухо жизни, что чаще всего просто сидела, закутавшись в цветные шали на крыльце своего дома и раскуривала трубку, убивая остатки своих хрипучих легких. В очередной раз откашлявшись, старуха сощурила свои блеклые глаза, приглядываясь к силуэту и дожидаясь ответа. — Разве у брухо сегодня не праздник? - поинтересовался спокойным тоном Кэрл, мельком глянув на малыша в корзине. Тот на удивление спал крепко и пока что ни разу не проснулся.        Брухо были испанскими магами-лекарями, что поклонялись своей госпоже Смерти и ловко обходили закон о некромагии и магии крови, которой пользовались на регулярной основе, поколениями. Несмотря на то, что многие семьи брух в последнее время стали переезжать на кладбища Англии и Америки, где жили общинами и переправляли души на тот свет при помощи ритуальных ножей партахе, Кэрл не знал ни одного ребенка, которого отпустили бы в Хогвартс или другую магическую школу. Обычно брухи обучали своих детей сами, без учебников и прочих бумаг, просто передавая знания из уст в уста. Палочками они не пользовались из-за ненадобности. — У вас, волшебников, тоже, — хмуро подметила ведьма выдыхая очередное облачко пахучего дыма. — Не ожидала, что ты пойдешь гулять сегодня, думала, ты не любишь политику. — Политику? — переспросил Амроуз, изогнув бровь и слегка наклонив голову. Женщина подозрительно нахмурилась, слегка наклонившись вперед в опасно пошатнувшемся кресле-качалке. — Ты разве не слышал? Об этом гремит почти весь магический мир, даже к нам такая весть добралась, пускай и в священный день, — старая леди многозначительно подняла костлявый, пятнистый палец в воздух и Кэрлу даже показалось, что она собирается подняться на почти не ходящие ноги, но брухо не встала, вновь откинувшись назад в кресле. — Поттеры победили темного тирана, — многозначительно понизила голос Лурдес, вновь закашлявшись и укутавшись в платки поплотнее. — Говорят, что был ужасный взрыв.        Амроуз вновь косо взглянул на маленького мальчика в своих руках. Взрыв? Магия крови точно была ни при чем и теперь Кэрл убеждался в этом все больше и больше. Стоит разузнать побольше о том событии —Я слышал, что там была замешана магия крови, — осторожно вставил слово волшебник, но был прерван резким хриплым смехом старухи, что вновь опасно покачнулась, согнувшись в три погибели. — Магия крови! — выплюнула сквозь смех Лурдес, но резко замолкла, придержав бранные слова, услышав рваный детский плачь, доносящийся из корзины в руках мага. Старая брухо вытянулась в кресле, хмуро глядя то на ребенка в корзине, то на Амроуза, что не умеючи пытался укачать плачущего ребенка. — Все-таки нагулял, кобелина треклятый. — выплюнула соседка, хмуря брови и добавляя что-то на родном испанском языке, тяжело качая головой. — Придержи ругань при себе, — хмуро прокомментировал маг, стараясь не уронить трость, едва ли не потерянную несколько раз по дороге. — не нагулял, а забрал в семью — Овощ школоты не хуже, — фыркнула старушка, продолжая качать головой под визги Гарри. — Иди домой, а то глядишь, простынет, всех святых припомнишь.        Амроуз коротко кивнул женщине, быстро направляясь в сторону своего дома. Жил он скромно, стараясь не набирать разных излишеств, которые были, впрочем, не столь нужны. У него был обычный одноэтажный домик, покрытый красной черепицей, с небольшим двором, что был огорожен средним дощатым забором, на котором были выцарапаны защитные знаки, позволяющие скрыть дом от чужих глаз и просто людей, что ищут дом со злым умыслом, чердаком и подвалом, оборудованным под небольшой склад ингредиентов и комнатку для оккультной деятельности, отделенную от склада самодельными стеллажами с некоторыми из книг. — Ааа, ааа, — пытался напевать некромаг, занося ребенка в дом и все еще укачивая того в корзинке. Малыш все продолжал плакать. — Ты сейчас всех мертвых разбудишь. — недовольно объявил мужчина, поставив корзинку на диван в гостиной и вновь убирая выпавшую прядь из косы, попутно ловко доставая палочку из трости. Быстро сделав несколько пазов, чтобы поставить греться на плиту молоко, мужчина наскоро сунул палочку в основание косы и аккуратно достал малыша из одеялка. Мальчишка продолжал жалобно завывать, что-то требуя и дрыгая руками и ногами во все стороны. Такому вою позавидовала бы даже мандрагора, и ничто не способно переубедить Амроуза в этом.        Устав от такого визга за первые четыре минуты, некромаг на скорую руку трансфигурировал первую попавшуюся ручку в бубенчик, стараясь привлечь внимание крохи. На удивление, фокус сработал и мальчишка начал с интересом смотреть за летающим по небу объекту. — Значит, ты у нас Гарри Поттер, — больше для себя, нежели для мальчика, проговорил себе под нос маг, удобнее перехватывая на локте карапуза, что настырно тянулся к интересной игрушке. — Подобрать тебе имя будет трудновато        Нужно было сделать столько всего, за такое малое количество времени, что голова начинала неприятно выть, но ребёнка, конечно, это нисколько не волновало, пока в двери кто-то торопливо не постучал, беспардонно открывая без приглашения. —Абуэлита просила передать тебе кое-какие вещи и чернику. Слышала ты обзавелся ребенком — на пороге в дом стояла переминаясь с ноги на ногу девчушка лет тринадцати, во множестве белых юбок, расшитых всевозможными нитями и с традиционными браслетами на загорелых руках и рисунками масок на лице. Девушка закатила в дом приличных размеров чемодан, звонко задвинув ручку, и, осмотревшись, зацепила цепким взглядом живых черных глаз ребенка. — Сколько раз повторять не врываться в мой дом без разрешения, Марица! — рыкнул на черноволосую пока-еще-не-бруху некромаг, раздраженно стрельнув белесыми глазами. Марица на это лишь недовольно скрестила руки, в одной держа закрытое ведерко домашней черники, показательно закатив глаза, пускай плечи все-таки выдавали ее легкую настороженность. — Я тебе множество раз повторял, что... — Что в доме может что-то взорваться или ожить, — прервала старшего девчушка, тихонько фыркнув и разглядывая свои ковыряния пола носочком туфли — Я знаю, знаю, но я уже вполне взрослая, чтобы справиться с мертвецом! — Взрослой ты станешь, в шестнадцать, когда тебе выдадут твой портахе целительницы, а пока этого не случилось, будь добра соблюдать максимальную осторожность, которую желательно было бы сохранить и после его получения, — строго объявил Кэрл, чуть укачивая Гарри, который опять начал плакать из-за резкого шума. Марица впрочем не ответила, начав с чистым интересом наблюдать за ребенком на руках соседа, которого больше не привлекала звенящая игрушка. — Он определенно хочет есть, — кивнула одна из младших Вильлобос, внаглую идя на кухню, смотря как там продвигаются дела.        Марица Вильлобос была пятой по старшинству среди своих семнадцати сестер, братьев, кузенов и кузин, от чего периодически сильно наглела или делала вид, что самая старшая среди всех вокруг, даже не смотря на то, кто ее окружает. Брухи в своем обществе официально становились таковыми, только по исполнении шестнадцати лет, когда семья проводила ритуал принятия и дарила бывшему ребенку его личный портахе. У мужчин это обычно был нож или кинжал, украшенный изображениями госпожи Смерти, с которыми они выходили патрулировать кладбище, защищая то от посторонних. У женщин же портахе представляли собой самые разнообразные четки, с небольшими флакончиками животной крови. Такие портахе они использовали, чтобы исцелять живых существ, а в редких случаях воскрешать едва умерших. Впрочем, уже давно никто из брух никого не воскрешал. Силы были уже не те, да и силы крови животных было мало для таких серьезных и опасных ритуалов, что противоречили природе. — Котел с боку не трогай, там трупный гной, — предупредил Кэрл, на всякий случай следуя за наглой гостьей, что уже быстро подготавливала молоко, ловко орудуя всем, что попадалось ей под руки. — Вообще убери их, у тебя теперь ребенок в доме, какой гной? — возмутилась черноволосая, встряхивая бутылочку и оставляя ведерко на столешнице. Она подошла ближе, привстав на носочки в попытках протянуть бутылочку ребенку, но то ли ее очень маленький, для тринадцати лет рост, то ли слишком высокий в принципе для человека не занимающегося баскетболом рост Амроуза, помешали выполнению ее цели. — Трупный, — спокойно констатировал факт некромант, беря из рук маленькой помощницы бутылочку. Гарри наконец-то замолчал, жадно хватаясь руками за еду. — Спасибо за помощь, — устало вздохнул мужчина, чуть укачивая малыша. Марица нагло ухмыльнулась, прищурив глаза. — Что бы ты без меня делал, — самодовольно заявила она, сложив руки за спиной. — Но гной действительно убери, не думаю, что он очень уж хорошо отразится на ребенке. — Между прочим, из него делается хорошая мазь от зуда, прыщей и угрей! — возмутился некромаг, все же убирая котелок на самую верхнюю полочку в закрытом шкафу. Марицу всю передернуло от отвращения. — Напомни мне не брать у тебя никаких лекарств даже при смерти, — сморщилась девочка, представляя как из той жуткой и вонючей дряни вообще можно сделать что-то полезное просто, не то что в быту. — В любом случае мне пора, а то день мертвых не вечен.        Вильлобос быстро развернувшись на каблуках и выскочила из дома волшебника, на прощание помахав рукой в браслетах.        Амроуз легонько помахал ей в ответ. Мальчишка на руках постепенно клевал носом, начиная вновь проваливаться в сон. — И какое все же имя тебе дать, — задумчиво пробормотал себе под нос колдун, с осторожностью перебирая черные прядки волос. Взгляд мельком зацепился за принесённые Марицей ягоды черники и, невольно усмехнувшись, Кэрл тихо произнес в макушку: — Мор Кэрл. Маленькая смерть и сладкая черника.