Кроличий мотив

Вина, которую мы готовы загладить. Мы не хотим тебя потерять. Ты нам не чужой. Мы все равно тебя любим. Его голос, не выходит из моей головы которая сейчас лежит на коленях. Неужели они и вправду любят меня, как настоящие родители? Почему именно сейчас, а не тогда? Этот вопрос я себе уже задавал и ранее. Родители оправдывали разлуку со мной учебой и работой в другом штате, потом родились мелкие и им вообще стало не до меня. Но, мне и без них живётся весьма неплохо — родные любят меня не меньше, чем любили бы они, я бы даже сказал — больше. А теперь…я не знаю, что будет. Как я вообще мог согласиться? Да и что на Билла нашло? Мы ведь особо не общались весь год, я даже боялся смотреть в его сторону при встрече; всегда старался держаться поодаль, у кого-нибудь в тени, с надеждой, что на меня не обратят внимание. И это работало — он меня практически игнорировал, но не мама. Она всегда стремилась убедить меня в том, что любит меня несмотря ни на что. До нервной, стервозной мамаши коих сейчас большинство, ей было далеко, эту роль взял на себя отец. Иногда, я скучаю по ней, если не всегда. Хотелось бы больше времени проводить с ней, с другой стороны параллельно общаться с ее мужем совсем не хочется, но, начиная с завтрашнего дня, я буду видеться с ним каждый день. Даже не знаю, найдем ли мы общий язык, учитывая его тяжелый характер, но если он позвонил мне по своей инициативе, это хороший прогноз. Грусть и радость спорят внутри: с одной стороны, я буду жить с мамой и младшими, с другой — бабушку с дедушкой буду видеть редко, а ведь они занимают особое место в моем сердце. Они не сдали меня в приют, как это делают многие, а взяли под крыло, вырастили и стали моей семьей. Как я вообще мог повестись на его уловки и согласиться оставить их одних? Как мне смотреть им в глаза, когда я сообщу о своём решении? Кровь прилила к лицу, щеки и уши стали гореть, от этого становилось ещё хуже. Никогда прежде я не испытывал такой стыд, даже когда отправил главного хулигана школы в больницу со сломанной рукой. Тогда мне пришлось отчитываться за свой проступок перед директором и дома выдерживать гневные упреки родителей и родных. Сейчас мне в разы хуже, чем в тот день. Чувствую себя предателем и вряд ли смогу себя за это простить. Время не повернуть назад, как бы ни хотелось, а звонить Биллу я не стану. Я никогда ему первым не звонил и не собираюсь! Гнетущее чувство неизвестности вгоняет в тревогу все сильнее. В голове рисуются наихудшие сценарии, которые оканчиваются тем, что я возвращаюсь домой — туда, где провел всю свою жизнь и где нахожусь прямо сейчас. Точно! Можно же вернуться, сбежать. Наконец, часть камней скинулась с моей души. Хоть какой-то островок спасения имеется на случай чего. Я откинулся на спинку кресла и взглянул на часы: почти пять. Сумерки уже поглотили двор, я вспомнил, что нужно покормить кроликов. Кажется, из-за этих кошмаров и того психа в лесу, я начинаю их избегать. Еще нужно покормить осиротевшего лисенка в кроличьей норке. Надеюсь, кусачий ушастый папаша сейчас не дома: в прошлый раз, стоило мне засунуть руку в нору, как он моментально меня грызанул. Я потер место укуса на пальце: боль до сих пор ноет. Для лисенка лежало размороженное мясо в холодильнике. Перед тем, как выйти я нацепил фонарик на грудной карман, чтобы не держать в руке, когда стемнеет. Вдали догорало солнце, его лучи разливались по темнеющему небу и облакам композицией фиолетового, ярко-розового и желтого. Закат всегда меня завораживал, я был готов любоваться им вечно. Мою любовь к нему передавал отдельный альбом, в котором акварелью, я старался передать всю волшебную гамму этого ежедневного события, каждый день закат был разным. С цветом стал работать недавно; сложно, но кое-какие успехи есть. Я включил уличный фонарь на крыльце и направился к сараю с клетками. Кролики уже доели утренние запасы, и не дождавшись вечерних, понемногу готовились ко сну. У нас было семь девочек и трое мальчиков. У троих крольчих подрастали крольчата, недели две отроду. Беленькие крольчата недавно открыли глаза и были довольно милыми комочками шерсти, дополнявшими один большой. Помню, когда Лиза приезжала, то даже хотела нескольких домой забрать, но отец не разрешил из-за своей аллергии на шерсть. Кинув кроликам сено и некоторых остатков овощей, я направился в сторону сада, где и была норка гигантского одичалого кролика. Располагалась она недалеко от старой вишни. В сумерках искать было тяжело, но фонарик упростил задачу. Я посветил в нору, и к моему несчастью кролик был на месте: это был коричневый одичалый гигант, судя по всему — беглец из какой-то фермы. Все попытки бабушки его приручить были напрасны. Кролик был очень сильным, постоянно выламывал дверцу клетки, рвясь к свободе, но поселился все равно рядом с нами. Я боялся, что дед его, в конце концов, пустит на мясо, к счастью, он не настолько жесток. Свет фонаря ослеплял сонного кролика. Маленький лисенок прятался позади него, как за скалой, с интересом поглядывал на меня. Малыш прибился к нам буквально вчера вечером, дедушка сказал, что однажды он убежит к родителям, либо же родители сами его найдут и заодно полакомятся временным опекуном. Печальный исход, но его стоит ожидать. Думаю, кролику просто нужна клетка попрочнее. Совать руку в нору было страшно — прошлый укус до сих пор не зажил. Я кинул кусочек целясь в лисенка; папаша быстро среагировал и стал поглощать, словно несколько дней не ел, хотя проблем с пропитанием у него быть не должно. От сырого мяса он может заболеть, лучше принести ему овощей. — Эй, это не тебе! Отдай! — Я залез в нору и попытался отобрать мясо, но встретил сопротивление, сопровождавшееся недовольным рычанием. Голодная собака, а не кролик! Я бросил эту затею, взял еще несколько кусочков и кинул лисенку прям под нос. Лисенок принюхался и с опаской стал есть, пока кроль методично жевал. Похоже, последний тоже голодный, либо же, ему не хватает витаминов. Я принес ему немного тыквы и сена, к этому моменту мясо он уже съел и переключился на правильное питание. Тем временем, темнота почти сместила сумерки; на горизонте, во тьме, тонкой оранжевой полосой догорало солнце. Мои страхи стали шептать мне, что я не один. Прямо сейчас кто-то или что-то наблюдает за мной… Я с опаской посветил в сторону небольшой посадки за садом: свет фонаря не мог дойти до деревьев и убедить меня, что среди них никто не прячется. Холодный ветер в паре со страхом вызывал мурашки по телу. Даже дома небезопасно. На позапрошлой неделе, в городе, некто разбил окно и выкрал ребенка из детской, пока родители были на вечеринке. Следы огромных лап вели в сторону леса и там терялись. Тело девочки так и не нашли, однако, убитые горем родители не теряют надежды найти ее живой или мертвой. Первое маловероятно, находили только трупы: в канализации, под машинами, прикопанными за домом, спрятанные в клумбах и кустах. Живых никогда. Мне совсем не хотелось стать следующим, поэтому я побежал в сторону дома, пусть даже он не гарантировал безопасность. Мне казалось, что меня кто-то преследует, но это был не Кролик, нет, нечто похуже. Будто сама тьма ожила, приняла свой чудовищный облик и готова была поглотить меня целиком. Я почти добежал до калитки, как на всей скорости обо что-то споткнулся и растянулся по земле, словно кто-то подставил подножку; свет фонаря тут же погас, я остался один на один с тьмой. Основной урон пришелся на челюсть, колени и ладони. Мой же страх усиливал обжигающую боль; к глазам стали подступать слёзы из-за пустяка, пришлось зажмуриться. Тьма приблизилась и была готова поглотить меня целиком, или же нечто что жило в ней. Я чувствовал ее морозящее дыхание на своих щеках. Свет фар старого Форда не позволил страху затмить рассудок, а та тьма, что преследовала меня, сгорела в лучах подъезжающего авто. Я был спасен и рванул к машине, подальше от тьмы, так и не поняв до конца обо что споткнулся. Дедушка, погасив фары, вышел из машины. Увидев меня, выбегающего из сада, он разволновался: — Майк, уже поздно, почему ты не в доме? — Я кормил кроликов и лисенка. — виновато ответил я, не решившись признаться, что просто-напросто забыл. В багажнике было несколько пакетов с продуктами, один из них помог донести в дом. — Это надо было сделать, перед тем как стемнеет. Детей сейчас похищают прямо из собственных комнат! — Теперь волнению поддалась и бабушка, выходя следом за дедушкой из машины. Она не была столь старой, чтобы полноценно зваться ею, седина сквозь рыжие волосы до сих пор не спешила проглядывать, это относилось и к деду. — Я знаю, просто… Билл звонил. — Все еще язык не поворачивался назвать его отцом. — Я отвлёкся. Вешая куртку на крючок в прихожей и переобуваясь, я чертовски поник, поразмыслив о предстоящей разлуке и о том, что я им скажу дальше. — И что? Что-то случилось? — невозмутимо спросил дедушка, входя в дом, куда и я пошел следом за ним к кухне. — Нет, все хорошо. Он…просто хочет, чтобы я переехал к нему, как всегда. — Я понимаю, что не могу сообщить о том, что я согласился на это. Какой же я тупой…я ещё об этом сильно пожалею. И почему дедушка с бабушкой не мои родители? Всем было бы проще, особенно мне, а так я вынужден с ними общаться. Дед поставил продукты на стол и сказал то, что я и ожидал услышать: — Если ты его вытерпишь, то переезжай. Он, к тому же, давно вернул себе право полноценно опекать тебя. Уже два года голову нам морочит. — Последнее для нас троих больная тема, особенно для меня. — Он волнуется за тебя, Майк. — с теплотой сделала вывод бабушка, снимая трубку телефона позади нас. — И не только он — твоя мама плохо спит по ночам. Уверен, в этом также виноват ее муж. — Будет лучше, если ты к ним переедешь, и спокойнее. — Бабушка закончила набирать до боли знакомый номер заканчивающийся на восемь, голос из трубки не заставил себя долго ждать. — Привет, милая… — На ее лице, как всегда, засияла улыбка стоило ей услышать голос дочери. Стараясь не вслушиваться в разговор, я занялся раскладкой продуктов, стыд снова встал поперёк горла, мама ведь расскажет, что я согласился. Поверить не могу… Положив упаковку макарон в шкаф, я ощутил дедушкину руку на своём плече. — Не переживай, Майк. Он бы все равно рано или поздно тебя забрал. Билл упрям как камень, сам понимаешь. Нет. Я сам поддался давлению, в этом только моя вина. — Он надавил на меня. Сказал, будто они любят меня, хотя они совсем меня не знают. — Почему же не знают? За эти два года они успели познакомиться с тобой, твоя бабушка им столько рассказывает про тебя. Тоже мне предательница. — Они ходят на родительские собрания, знают о твоих успехах. Думаю, со временем вы приживетесь. Просто, постарайся не вестись на провокации Билла, представь, что ты у бабушки Вероники и помни, что любое слово и действие может быть использовано против тебя в будущем. Понимаешь, Майк? К визиту бабушки Вероники меня готовили тщательно, это довольно непростая старуха с довольно тяжелым характером. Может прицепиться на ровном месте к чему угодно, и ещё этот странный акцент. Неудивительно, что Билл похож на неё, сын как никак. Лучше бы он был таким же спокойным, как дедушка Фрэнк, но нет, все «лучшее» взял от матери. Это было заметно на всех семейных застольях. — Мне кажется, он меня уже ненавидит и просто хочет вымещать на мне злость после работы, как отец Гленна. — После того, как я сломал ему руку мы помирились, и он поделился наболевшим. Его семья отвратительна. Неудивительно, что он такой козел, весь в своего папашу, который не выпускает бутылку из руки и регулярно бьет его мать, и ему скорее всего перепадает. — Я уверен, мама этого не допустит, но, если до этого дойдёт — не бей его в ответ, просто убегай. Избить его ты всегда успеешь, когда сравняешься с ним в росте. — данный совет прозвучал тише чем остальные, утешительное подмигивание взбодрило меня. — Когда я выросту и стану полицейским я смогу его в два приема на пол повалить! — Стыд сменила гордость, и я чувствовал, что сияю вместе с улыбкой словно полицейский жетон на солнце. Дедушка в ответ засмеялся и приобнял меня за плечо. — Я в этом не сомневаюсь, Майк. Я больше чем уверен, что ты меня превзойдёшь. Я крепко обнял его в ответ, будто он и есть мой настоящий отец. Одна из причин по которым я ценю дедушку, так это за веру в меня несмотря ни на что. Он всегда верил в меня и будет верить. Благодаря ему, я столького достиг в рисовании за эти годы; он читал со мной сказки после работы, учил наряду с бабушкой писать ещё до школы. Будь вместо него Билл, то скорее всего, я вырос бы запуганным ботаником, который боится собственной тени и особенно плохих оценок. Ярким примером этого является мой брат, может хоть со мной он станет нормальным? — Майкл! — Я вздрогнул от неожиданности. — С тобой мама хочет поговорить. Я уверен, мама пищала от счастья пересказывая бабушке слова отца. Как бы то ни было, я должен с ней поговорить, ведь с завтрашнего дня будем жить все впятером. Передав трубку мне, бабушка заменила меня в разборке продуктов. — Алло. — Привет, милый! Как ты там? Чего ты убежал? Остался бы с нами поужинать. Ты не заболел? Ты был какой-то бледный. — Она тараторила словно автомат, любит же она закидывать заботливыми вопросами. — Нет, мам, я в порядке. Просто день тяжелый вот и все. — Скорее жуткий, но уточнять не хочу. — А чего? В школе было тяжело? — Та не то что бы, впрочем, неважно. Билл…эм…папа, завтра приедет в двенадцать? — Поверить не могу, что мне придётся так его называть. Он больше напоминает отчима, чем папу, не нравится он мне, мутный тип. — Да, где-то так, может и раньше. Не бери с собой много вещей. Мы тебе все купили, и можем послезавтра поедем подкупим, если нужно. Возьми самое необходимое. — Мама, мама! — разговор внезапно перебила Лиза. — Ты говоришь с братиком? Смотри! Я разукрасила его рисунки! Ему понравится! О нет…блокнот! Она все испортила! Спокойно, Майк! Я чувствовал, как меня начинает колотить гнев, ведь все придётся переделывать. Я старался дышать глубже дабы не сорваться на эмоциях. У того, кто хочет стать копом должна быть холодная голова на плечах, так всегда говорил дед. — Лиза! Кто тебе разрешал входить в комнату брата? Немедленно положи на место, пока папа не увидел! Нет…я не прощу себя, если ей достанется из-за меня. — И не стирай карандаш! — Скажи ему пусть не трогает ее! — О нет, не волнуйся Майк, он может максимум накричать. — Я чувствую ложь в ее словах. — Лиза просто скучает по тебе, и Эван тоже. Им так не хватает старшего брата. Я уверена, они смогут многому у тебя научиться. Ты пример, как никак. Мама всегда заставляет меня краснеть, но она права. Образец для подражания — одна из моих главных задач. С раннего детства, я мечтаю быть тем, кем будут по-настоящему гордиться, восхищаться, ровняться, и я стану им. — Ну…возможно. — В смущении, я по привычке почесал затылок. Я не знал, что ещё сказать, и готов был закончить разговор, но в то же время совсем не хотел. Я действительно скучал по ней. — А как там у вас дела? — Этот вопрос я им никогда не задавал прежде, неудобно теперь быть равнодушным. — О, у нас все хорошо. — Как я и ожидал — моя забота воодушевила маму. — Недавно, вот, приехали домой. Лиза на этой пробовала сама читать сказки, представляешь? Меню читала вслух. Потихоньку учится писать, стихи учит, помогает Эвану складывать пазлы. Он продолжает рисовать, твои уроки пошли ему на пользу. Насколько я помню, Эван в последний раз пытался зарисовать свои кошмары. Кажется, ему приснился монстр-аниматроник и он очень их боялся впоследствии, и зачем они только пришли туда сегодня? — Правда? А что он рисует? — Ой, всяких монстров из своих снов. Папа подозревает, что это из-за фильмов ужасов, которые показывают по телевизору, но я думаю, у него просто хорошая фантазия. Ты замечал, что он постоянно разговаривает со своим мишкой? Это его лучший друг. Он прям как я в детстве, только у меня был желтый Зайка. Неужели у него нет друзей? А Лиза? — А он общается с другими детьми? — Да, общается, в садике у него есть несколько друзей, а дома его ждёт медвежонок, если Лиза не увлечет в свою игру. Знаешь, я думаю, с твоим возвращением все изменится — он будет больше времени проводить с тобой, ведь ты его брат, и Лиза тоже. Ну хоть скучно не будет. Шутки ради стоит ей озвучить свой тариф услуг няни. — Ну смотрите, за час посидеть с детьми беру по два доллара. — Она уже начала смеяться и мне тоже трудно удержаться. — Дополнительные услуги: забрать детей из садика, готовка ужина, оплачиваются отдельно по пятьдесят центов. — Я максимально старался сдерживать смех, но в конце сдался. Ее смех стал громче и ярче, как и мой. — Мой ты работяга! — сквозь смех стала умиляться мама. — Не волнуйся, мы не будем взваливать на тебя всю заботу о детях. Ты сейчас ещё сам в том возрасте, когда и о тебе нужно заботиться. Боюсь даже представить, какой сильной будет их забота по отношению ко мне. — Та нет, не стоит, я уже чувствую себя достаточно взрослым. — Ну как нет? Мы все-таки твоя семья, а в семье принято заботиться и помогать друг другу, ведь так? И неважно сколько тебе лет. В чем-то она действительно права, дело только во мне одном. Их просто нужно принять. — Ну да, ты права. — Не взваливай все на свои плечи, у тебя вся взрослая жизнь впереди. Наслаждайся детством, пока оно не прошло. Это время ты всегда будешь вспоминать с теплотой на душе. Ой, смотри Эван пришёл! Эван…кажется, я уже забыл его голос. — Хочешь поговорить с братиком? — спросила она у него, прежде чем передать трубку. — А-алло? — Его голос оставался таким же робким, как и тогда. — Алло, привет Эван. Как дела? — П-п-привет. Н-нормально, а у т-тебя? — Заикание так и не вылечил. — Тоже нормально. — Ты завтра приедешь, да? — Да, отец за мной заедет в двенадцать. — Я не до конца уверен, разбирается ли малой во времени. — Это утром? — Я всегда думал, что он умнее Лизы, и не зря. — Да, ближе к обеду буду дома. — Хорошо, приезжай, спокойной ночи. — И тебе спокойной, пусть тебе не снятся кошмары. — Он быстро передал трубку маме и куда-то ушёл, не думаю, что он услышал пожелание. — Маленький стесняшка, тихо стоял в коридоре и ждал пока я замечу его. Ну ладно, иди собирайся, папа завтра заедет ближе к двенадцати, может чуть раньше. Наверняка захочет помочь тебе собраться. О нет…только не это! — Мам, ну я сам соберусь! Мне дедушка с бабушкой помогут, если что. — Мысли об этом причиняли сильную боль, мой голос вот-вот ослабнет, как перед плачем, а глаза снова будет предательски щипать. — Ну хорошо, постараюсь его задержать. Спокойной ночи, люблю тебя! Не расстраивайся, ладно? Мы будем любить тебя не меньше! — Нет, нет, все в порядке. — Мое тяжелое дыхание выдало мои чувства, возможно, как и голос. — Спокойной ночи, я тоже тебя люблю. — Я первым повесил трубку. Никогда не чувствовал себя таким уставшим и разбитым как сейчас. Бабуля, вероятно заметив это, приобняла меня в надежде утешить. — Не переживай, милый. Ты к ним еще привыкнешь, вот увидишь. Ну да, а что еще мне остается? — Но я все равно буду любить вас больше! — Я крепко обнял ее. Сейчас ценнее ее и дедушки не было никого, даже мама была пусть и немного, но отдалена от теплоты моего сердца, а Билл совсем был чужим. Я почувствовал тяжесть при следующем вдохе. — О, мой дорогой. — Она обняла меня в ответ. — Мы всегда будем любить тебя, помни это. Где бы мы ни были. Последние ее слова вогнали меня в тревогу, она же, порождала ужасные мысли о кончине моих родных. Нет, я не хочу и не должен думать об этом! Слишком много слез за этот ужасный день. — Расстояние не преграда нашей любви к тебе. — Она с лаской гладила меня по голове, и я успокаивался, вдыхая параллельно ее парфюм. — Ты стал нам, считай, сыном, пусть Соня у меня единственный ребенок. Для родителей ты тоже, впоследствии, станешь близок. Ты же у меня такой добрый, умный, хороший мальчик, талантливый. Большим грехом будет отвергнуть тебя и пренебрегать тобой. Я с Соней говорила об этом. Не переживай, она такая же, как и я — она не даст тебя в обиду. Она хорошо тебя знает, и любит тебя самое главное. — А Билл? — Этот человек меня волнует больше всего в эти секунды. — Ну, Билл непростой человек, ты знаешь. Он хозяин в доме, где его правилам должны следовать, тебе придется приспособиться. Правила…ну конечно же. Нарушишь правило — тебе влетит наказание. Чувствую будет «весело». Я уже скучаю по дому, где я со всеми живу в гармонии и взаимопонимании. — Чувствую, будет нелегко. — Я уверена, ты справишься. Ты у меня со всем справлялся. Мы верим в тебя. — Поцеловав меня в макушку, она стала меня понемногу отпускать. Я с трудом ушел из ее теплых объятий и снова ощутил холод, будто вышел на мороз из теплого дома. Услышу ли я еще эти слова, но уже со стороны матери, отца? Это предстоит выяснить в дальнейшем. — Тебе помочь собраться? — Нет, я сам соберусь, спасибо. — Опыт сбора чемодана в лагерь уже был, с девяти лет я собирался сам по списку. — Я тебе принесу чемодан. — Бабуля ушла к себе в спальню, а я стал медленно подниматься наверх в свою комнату. Не помню, чтобы когда-либо восхождение по ступенькам было таким тяжелым, как сейчас. Дотронувшись до выключателя, я залил комнату светом. Командирский голос громом прозвучал в сознании: …ты принял решение. Завтра суббота, я заеду за тобой утром в двенадцать. Собирай вещи. Его голос реально вгонял в напряжение. Вспоминая его, мне кажется будто он стоит у меня за спиной и молча наблюдает. Кровать как всегда не заправлена, стул стал частью шкафа удерживая на своей спинке черную толстовку, чай на столе уже несколько дней стоит недопитый, кисточки валяются на полу, как и несколько карандашей рядом. Если судить по слухам, что Билл любит порядок, то я ему, со своей неряшливостью, явно не понравлюсь. Надо навести тут порядок перед отъездом. Убрать все вещи с пола, со стола, пропылесосить и помыть пол были не таким тяжким испытанием, как сбор чемодана. В раздумьях, я, наверное, просидел полчаса набираясь решимости просто смотря на него, будто перед прыжком трамплина. Я люблю этот дом, людей, которые тут живут, как и они меня. Я уже не помнил точно, почему согласился уезжать, вроде, в голове всплывали какие-то многократно повторяющиеся фальшивые обещания. Какой я идиот, нужно было показать твердость, а не поддаваться уловкам, но уже поздно что-либо менять. Из коридора доносился приятный запах ужина, кажется пасты. На момент я отвлекся, улавливая аромат еды. Попкорн, наверное, до сих пор стоял в микроволновке. Мигом спустившись в столовую, я увидел миску с ним на обеденном столе, уже остывшим. Съев один сырный шарик, я тут же услышал деда из кухни: — Не порти себе аппетит, ужин почти готов! Он прав. — Хорошо! Все равно попкорн не насыщает, легкий перекус, к тому же, остывший. Я сел за уже накрытый стол и стал терпеливо ожидать трапезу. Как правило, я готовил до их приезда, но сегодня был по истине отвратительный день, совсем не до готовки. Нагнетало и радио, своими не самыми лучшими новостями. Пересказывало новости, которые я сегодня смотрел по телевизору. Дедушке явно будет что рассказать за ужином. Входная дверь открылась, видимо, бабушка ходила проведать кроликов, как раз успела к ужину. В столовую она вошла довольно уставшей, будто пробежала пару миль без остановок. — Поймала нашего дикого кролика. Эта клетка должна быть попрочнее. — Так вот для чего они купили вчера клетку. Удивительно, как она с ним справилась. Я бы никогда не решился на это. — Все руки мне искусал, даже замш прокусил. — Мне и деду были продемонстрированы дырявые кожаные перчатки. — Покажи. — Дедушка стал осматривать укусы, а они, как мне видно, были достаточно внушительными — обе руки бабушки не хило так кровоточили. Во мне закипала злоба на наглого кролика, но я быстро себя успокоил — я не должен быть жестоким, даже если желание оторвать поганцу уши было огромным. — Ого. Глубоко прокусил. Пойдем, я помогу обработать. Они ушли, но я поплелся за ними, разговор был весьма любопытен. — Я его еще успела поймать и закрыть. Там пара лис бегает, наверное, родители пришли за ребенком. — По запаху нашли. Неужели лисенка забрали родители? Я должен проверить! Одевшись и выйдя в абсолютно темный двор, я снова пошел в сад к норе, несмотря на тьму. Интерес к судьбе лисенка в данный момент был сильнее моего страха перед неизвестным в темноте. В норе, как и ожидалось, было пусто. На слегка влажной земле виднелись маленькие следы, ведущие в лес. Жаль, что я его больше не увижу, он был очень милым. Я бы оставил его в качестве собаки, если бы только дед разрешил. После смерти старенького Баркли, бабушка не может решиться завести новую собаку. Я тоже по нему скучаю временами. Вспоминаю, как он защищал меня от Билла, когда тот силой хотел уволочь меня домой. Прям как этот кролик, что охранял лисенка. Бабушка говорила, что заперла его. Так и было — кролик сидел в довольно прочной железной клетке под замком, и не показывал своих намерений на побег, пока что. Закрыв сарай, я вернулся домой, где меня уже ждали недовольные моим отсутствием родные. — Майк, где ты ходишь? Ужин почти остыл. — За столом, я заметил, что у бабушки перевязаны руки. — Ты и вправду поймала кролика! Как тебе это удалось? Бабушка рассмеялась. — Ой, это кошмар. Он был как дикий зверь — кусался, рычал, пищал, брыкался. И тяжелый причем, килограмм семь где-то. Еле донесла. — Он тебя еще и погрыз, точно дикий зверь! Я сегодня ходил кормить лисенка, так он отнял мясо у него и съел, представляете? Оба засмеялись, и я вместе с ними. Теперь эта ситуация выглядела гораздо смешнее чем тогда. — Ха, тоже мне! Наши крольчихи вообще могут мышей ловить. Когда ты был маленький, одна, после окрола, поймала и съела одну, только хвост остался. Защищала потомство. Но в то же время, при неблагоприятных условиях, мать может даже съесть своих детей. — Странно что дед рассказывает это не после нескольких выпитых рюмок виски с друзьями. Почему я этого не знал? Мне никто не рассказывал о том, что кролики могут быть такими кровожадными. Для меня это всегда были тихие, мирные создание, не считаю ту сумасшедшую пародию в лесу и снах. Вспомнив Баннимена, мне захотелось узнать подробности того, что случилось в Хантингтоне. — Никогда не думал что они могут быть такими голодными. — на момент в столовой воцарилось молчание, лишь лязг вилок о тарелку разбавлял тишину. Как раз время спросить: — А как дела на работе? Я смотрел новости сегодня, говорят есть новые жертвы. Дедушка в миг поник и сильнее сжал вилку. — Да, тела двух близнецов Флауэрсов и девочку-подростка из Хантингтона нашли сегодня утром под мостом. Мы заметили следы неподалеку, сделали слепок; кинологи привели собак, но те как с ума посходили: стали скулить и вырываться, словно боялись чего-то; в самом лесу было очень тихо. Мы прочесали территорию но ничего не нашли. — В речи деда слышалось разочарование и страх. Это существо даже собаки бояться… Я представил, как оно следило за полицейскими, смеялось над ними, в полной мере чувствуя свою безнаказанность. Мое тело покрылось мурашками которые сеял страх перед загадочным аниматором-убийцей. В нем точно есть что-то сверхъестественное! — Майк, наступили опасные времена. Тебе и вправду будет лучше вернуться к родителям и сидеть дома, пока ситуация не разрешиться. Лиза, Эван — оберегай их, им как-никак важна сейчас твоя поддержка. Она права, я о них даже и не думал в последнее время. Я могу стать для них прекрасным охранником, также, в моих интересах выяснить что происходит, может Эван мне поможет. Бабуля Вероника говорила, что люди с разными глазами видят больше чем другие. Нужно попробовать в любом случае! — Хорошо, я постараюсь. — В который раз я беру на себя ответственность за мелких, неважно чьих? Не могу припомнить. Сейчас важно продолжить разговор. Закончив со спагетти я принялся за давно остывший попкорн. — Кстати, дедушка, ты в лесу не чувствовал что за тобой кто-то следит? Он серьезно задумался над моим вопросом, отведя взгляд куда-то вниз. — Ты знаешь…мы все это ощущали. Некоторым из нас было страшно идти в лес. Было раннее утро, еще не рассвело. В лесу туман, холод. Шел я, Филл и кое-как Крис с собакой, с надеждой вывести на след, но собаке было явно не до того. Шериф вовремя окликнул нас и мы вернулись. Дневная смена продолжила поиски на рассвете, но все бесполезно. Одно было странным: в лесу было много деталей и запчастей, все они в какой-то мазуте и оплетены корнями. Отлично! Одна зацепка есть! Лес Хантингтона, нужно будет осмотреться там. — А какие были запчасти? — спросил я, словно разбираясь в этом. — Большая часть от машин, какие-то трубы, все они переплетены толстым тросом и проводами образуя подобие рук, ног; детские игрушки. На всякий случай мы взяли несколько с собой в качестве улик, но вряд-ли это поможет в поисках. — Игрушки? — Да, сломанная кукла, мячик, машинки. А толку, если собаки не ищут? Но старина Крис надежды не теряет, хранит у себя в отделе эти побрякушки. Возможно кролик забирает с собой игрушки и выкидывает некоторые, но зачем сплетать детали? Неужели он хочет построить робота? Зачем ему это? Перебирая в голове варианты, я сам того не заметил как опустошил миску с воздушной кукурузой. Мне все сильнее хочется сходить в тот лес и изучить улики. — Давайте лучше поговорим о другом? Незачем рассказывать такие ужасы на ночь глядя. — Бабушка решила сменить тему, к моему сожалению. — Как в школе, Майк? — ежедневный вопрос и одинаковый ответ: — Нормально. Джек и Вуди заболели, я сегодня был один. — Не приставали хулиганы? — Десятой дорогой обходят. Пусть только попробуют. — Мне льстит то, что они одного моего взгляда боятся с тех самых пор как я хожу на тренировки по крав-мага к Янкелю. Я один из немногих в штатах кто изучает его, повезло что Янкель приходится дяде Лютеру шуриным. Крав-мага в несколько раз превосходит карате. — Майк, помнишь? — во взгляде и голосе деда я заметил строгость, — В школе не драться, и на территории тоже. Только защищаться. — Да, я знаю. — С Биллом тоже самое. Если распустит руки — говори маме. Если не поможет, я с ним сам поговорю. — Я думаю они поладят. Правда, Майк? — Бабушка всегда была за мир между нами двумя, хоть я и противлюсь воссоединением с ним. — Надеюсь. — оставив скептическую надежду за столом, я отнес тарелку в мойку и пошел к себе. — Спасибо за ужин. — вежливо поблагодарил я напоследок по привычке. Часы на тумбе показывали почти восемь, скоро нужно ложиться спать, хотя я сомневаюсь, что усну. Во мне теплилась одна лишь надежда, что Билл меня не вытерпит и отправит обратно. Это меня воодушевляло, и придавало сил, например, чтобы встать и открыть злополучный шкаф. Разбирая его, я заметил много относительно неношеных вещей, из которых я вырос. Многие рубашки и брюки покупали родители, но в школу в них я не ходил, форма уже не обязательна. Настоящей пыткой было ездить с ними куда-то за покупками где они, как те итальянцы, спорили между собой какая та или иная вещь мне больше подойдет. Чувствовал себя одной из кукол которых постоянно наряжает Лиза, и у которой нет своего мнения, либо же, его не слышат. Избавиться от этого бремени помогал ближайший Секонд Хенд. Я туда часто ходил с друзьями, даже успел выхватить футболку со Звездными Войнами, пусть она и была на два размера больше, мне было все равно. Она первой и отправилась в чемодан, следом за ней и другие вещи далеко не первой свежести, повидавшие все ужасы районных детских войн. В карманах холщовой куртки которую я выхватил на завозе, лежали камешки для моей верной, любимой рогатки. Вещи из комода добили вместительность чемодана, остались только игрушки, книги и канцелярия, они отправились в коробки, которые бабушка принесла с чердака. Половину содержимого придется отдать младшим со временем. Я настолько привык к игрушкам, что не замечал их присутствия ранее. Прошло достаточно много времени с того момента, когда я игрался с ними. Теперь они мне не нужны, я больше не чувствую себя ребенком. Взяв в руки своего пыльного, грубо сшитого Зайку, я заметил на нем ту же жилетку, которая была у человека в костюме кролика. Фиолетовая с розовыми звездами, такой же бантик на шее. Как я мог забыть? Ведь мы были неразлучны до восьми лет. Теперь мне по-настоящему стало страшно, руки стали дрожать в такт сердца. Мысли приходили самые разные начиная с того, что эти двое как-то связаны между собой и тем, что возможно, тот кролик из леса, это некое существо, которое может превращаться во что угодно (в том числе и в игрушку) и следить за мной. Я должен узнать кто этот персонаж! Я успел застать бабулю на первом этаже до того, как она легла спать: — Майк, ты уже собрал вещи? — Да, почти все. Слушай, а ты не знаешь кто этот кролик, и как он попал ко мне? Бабуля улыбнулась, стоило ей взять его в руки. — Его тебе сшила бабушка Вероника на Пасху, не помнишь? Но я этого совсем не помню, что странно. Казалось, он был всегда со мной. — Тебе было годика три, ты не помнишь этого. Ты скучал по родителям, и она решила тебя подбодрить. Принесла корзинку с шоколадными яйцами и конфетами, и там сидел твой Зайка. Ты очень его любил, разговаривал с ним. Знакомая картина… — Как Эван? — Ну да. Вы же братья, и в чем-то даже похожи. У тебя был пасхальный кролик, у Эвана мишка. — Пасхальный кролик… Я его видел его неподалеку от нашего сада, в тот день когда пропали десять детей. — Улыбка резко исчезла с ее лица. — Человека в костюме такого же цвета, в такой же жилетке и с бантиком. На нем была большая маска — она одевалась на голову, ничего не было видно под ней. Уверен, он и есть убийца! На лице бабушки читалось беспокойство, будто она что-то знала и хотела скрыть это от меня. А версию с сумасшедшим, вероятнее всего, она выдвинула чисто, чтобы меня с дедом успокоить. — Это какой-то дурак пугает детей, а может и убийца. Подонок кощунствует над главным символом Пасхи. Его рано или поздно поймают. — Она отдала мне игрушку и посмотрела на часы, которые показывали полдесятого. — Уже поздно, пора идти спать. Не думай о плохом, то что они похожи это просто совпадение. Что-то я ей не особо верю, но не буду спорить. Надо еще порасспрашивать местных — поиграть в детектива. — Ладно, спокойной ночи. — Я обнял ее как в детстве перед сном. — Спокойной, не забудь принять душ перед сном. Да уж, от меня разило как от свиней мисс Диллон, только сейчас это понял. — Хорошо. Избавившись от игрушки кинув ее к остальным, я направился в ванну прихватив сменное белье из чемодана и запасную пижаму. У нас было две ванны, главная была внизу, а вторая наверху, и она принадлежала мне. Дед рассказывал, что когда-то в этом доме жили несколько семей и две ванны были необходимостью для такого количества людей. Многие комнаты в нашем доме пустуют, в детстве я мог спать в каждой по очереди, при том условии, что я избавлюсь от пыли перед сном, для меня это не было проблемой, я часто помогал бабушке с уборкой и не только. Ванна была меньше чем внизу, но она была исключительно моей, но уже завтра я ее лишусь. Проходя мимо зеркала, я взглянул на себя: волосы как солома, еще и сальные, челка почти полностью закрывала глаза скрывая фингалы, на подбородке зияли царапины после падения в саду. Душ слегка улучшил ситуацию, теперь я мог сделать из себя крестного отца собрав мокрые волосы назад, так и поступил. Это на момент развеселило меня, я даже повторил некоторые фразы. Переодевшись и накинув на себя халат, который не успел еще отправиться в чемодан, я почистил зубы и побрел обратно в комнату. Сигареты закончились, поэтому, нужно достать новую пачку. Секретный сундук с двумя замками лежал под кроватью. Первый ключ хранился в коридоре, в грунте фикуса. Второй приклеен скотчем к задней стенки выдвижного ящика теперь уже полупустого комода. За содержимое сундука меня могут серьезно наругать, а Билл, я уверен, вообще из себя выйдет если узнает. Страшно представить, что он со мной сделает. Сундук скрывал в себе несколько книг для взрослых, которые я выкупил на завозе в Секенд Хенде, повествующие о различных способах сделать партнеру приятное в постели, а также любовно-эротические романы, которые я нашел на чердаке в закрытом сундуке. Читать их было неловко и неприятно, но интересно, ведь до этого я читал много книг о кролеводстве на чердаке и секс не был в моем сознании чем-то новым. Мы с друзьями часто обсуждали секс во время совместного прочтения этих книг, к тому же, это была любимая тема сводного старшего брата Джека, он иногда зависает с нами после школы, в последний раз пообещал притащить несколько кассет и Ника с подругами тоже. Мы были одними из немногих в школе, кто знал откуда берутся дети и чувствовали себя взрослее чем мы есть. Следующей запрещенкой были несколько новых пачек сигарет; книга-инструкция по карточным играм и сами карты с фишками, я с друзьями часто играл на мелкие суммы, нередко подключались тупые семиклассники; скетчбук с черной обложкой, где зарисовывал свои кошмары, зачастую были автопортреты убитого меня (бабуля не до конца понимала зачем мне понадобилось зеркальце в комнате). На рисование не осталось сил и желания. Достав пачку сигарет, я тихо спустился и засунул ее во внутренний карман куртки в которой пришел. Ночью курить было холодно, да и не очень хотелось. Вернувшись в комнату, я закрыл сундук на два замка, ключи спрятал в копилку с мелочью. Билли наверняка захочет узнать, что в сундуке, я должен спрятать его и принести в дом позже. Подумаю об этом завтра, все равно проснусь рано. Кровать казалась невероятно удобной, будто я сплю в ней последний раз. Я быстро отогнал эти мысли, не хочется им верить. Вернусь еще сюда, обязательно. У меня хватит сил вырваться из их тисков, уловлю момент. Размышляя об этом в темноте, я погрузился в сон.