Гарри Поттер и... было ли все так?

— Должна вас предупредить, мистер Поттер, что вы очень известная личность в Магической Британии. Люди знаю о вас больше, чем, порой, вам может показаться. Боюсь, что я не смогу уберечь вас от внимания общественности, так что постарайтесь вести себя подобающим для юного и послушного волшебника образом. МакГонагалл явно переживала, то и дело касаясь кармана, где лежала ее палочка. Гарри же, наоборот, просто светился от счастья и представить себе не мог, что ее так напрягает. Черт возьми, они идут покупать волшебные вещи! Мальчик практически не слушал ее речь и только оглядывался по сторонам, хотя они еще были в магловской части Лондона. Ему все казалось, что вот-вот, они пройдут барьер и мир вокруг преобразится. Разве такое можно пропускать? — Мистер Поттер, вы меня слышали? — Да, профессор! — на автомате ответил Гарри, отправляя женщине самую лучезарную и совершенно невменяемую улыбку, так что МакГонагалл резко остановилась. — Повторите мне, что я сказала. — Эмм… Что я должен вести себя подобающим образом. И что я известная личность, как то так. Это правда? Волшебница тяжело вздохнула. Не имей она дел с гриффиндорцами на протяжении многих лет, она бы сейчас наверняка закатила глаза. Но годы практики пошли на пользу выдержке. — Да, правда. Ваши дядя и тетя вам об этом не рассказывали? — О чем? — Про то, как вы оказались у них, конечно. — Аа… — он пожал плечами, — тетя Петуния не любит об этом говорить. — Разве вы не называете ее мамой? — Только при ней, когда мы наедине, — серьезно ответил мальчик. — Так, что именно они должны были мне рассказать? Дамблдор предупреждал ее, что Гарри, скорее всего, ничего не знает. Вот только Минерва все равно надеялась, что ей не придется начинать рассказ с самого начала. Порой желания не сбываются, и приходится самой делать все то, что можно было бы избежать, если бы некоторые маглы серьезнее относились к письмам, полученным от директоров волшебных школ. Женщина серьезно посмотрела в глаза ребенку, идущему рядом с ней. — Для начала, что вы знаете о ваших родителях? — Мою маму звали Лили Поттер, отца — Джеймс, они жили в какой-то там впадине, и, видимо, были волшебниками. — Годриковой, — механически поправила МакГонагалл, в ее груди поднималось возмущение от легкомысленного тона Гарри, но она успокаивала себя, что он ничего не знает и, более того, он ребенок. — Да, кажется так. Мои родители погибли во время взрыва в их доме, а я в этот момент был у их друзей, поэтому мне удалось выжить. После чего я попал к единственным родственникам, то есть к тете. — Они ничего не говорили про ваш шрам? — отчасти пораженно уточнила Минерва, и увидела в глазах мальчика непонимание. — Простите? Шрам? — Да, этот, — пальцем показывать было некрасиво, но профессор была слишком растеряна. — Аа, вы про этот порез! Нет. Они сами не знают, откуда он взялся, наверное, был еще при родителях. Глаза спутницы Гарри превратились в две щелки, а голос стал похож на шипение. — Так уж и не знают… Мистер Поттер, мне жаль это говорить, но все эти годы вас обманывали. Она посмотрела на мальчика, ожидая шока или, хотя бы, неуверенности во взгляде, но он улыбнулся, поэтому удивление отразилось на лице МакГонагалл. — Я так и думал. Я спрашивал их про это три раза, в основном мне не хотели говорить, но истории каждый раз чуть разнились. Скажите честно, мои родители живы, просто от меня отказались? Я знаю, все думают, что для детей это болезненно, но я уже привык к этой мысли, правда. У меня есть знакомые друзья, с которыми такое случилось, им гораздо труднее принять такую информацию, когда они к ней не готовы. МакГонагалл пару раз отрешенно моргнула, и они второй раз замерли посреди дороги. — Мистер Поттер, не говорите ерунды! — наконец возмущенно воскликнула женщина. — Ваши родители погибли, это правда, но они бы никогда, вы слышите меня? никогда бы вас не оставили! Как вам вообще могло это прийти в голову? — Это вполне очевидно, профессор, стоит только задуматься, и… — Не смейте! Не говорите при мне такое о Лили и Джеймсе! Они были моими учениками и пожертвовали ради вас жизнью, никогда не говорите мне то, что сказали сейчас! Мальчик озабоченно нахмурился и серьезно спросил: — Пожертвовали жизнью? — Минерва перевела дыхание. — Для начала, ваши родители действительно были весьма одаренными волшебниками. В свое время они бросили вызов одному Темному Лорду, который представлял угрозу для всей Магической Британии. Они планировали продолжать борьбу и после вашего рождения, но Альбус Дамблдор, директор школы… — Я помню, — не сдержался Гарри, и тут же наклонил голову. — Извините. — Я рада, что вы запомнили его имя, но впредь я попрошу вас меня не перебивать. Так вот, директор лично попросил их оставить войну и позаботиться о сыне, на которого, то есть на вас, конечно, объявил охоту Темный волшебник. С помощью сильной магии вас удалось спрятать, но один из близких друзей вашего отца его предал. Темный Лорд ворвался в дом в ночь Хэллоуина. Он убил сначала вашего отца, а потом мать, которая старалась вас защитить. Когда же он попытался убить вас, заклинание отскочило и попало в него самого, уничтожив. Именно оттуда ваш шрам. Он появился ровно девять лет и девять месяцев назад, когда погибли ваши родители. Это был самый горький день для всех тех, кто их знал, и самый счастливый для Магической Британии. С тех пор Темного Лорда не видели: в том, что осталось от дома ваших родителей, нашли его обгоревшее тело. Так что считается, что он мертв. Пару минут Гарри молчал, обдумывая вывалившуюся на него информацию. Где-то внутри сердце предательски сжималось, при мысли, что его родители отдали за него свои жизни. А с другой стороны, какая-то менее сентиментальная часть разума громко кричала, что в реальном мире существуют Темные Лорды. И если это не самое странное, что он слышал, то он ящерица. Мальчик попытался представить, что чувствует идущая возле него женщина, которая воспитывала его родителей еще детьми, а потом они погибли практически у нее на глазах, но не смог. Единственное, что он точно понял — никогда нельзя говорить, что твои родители тебя бросили, пока лично не убедишься в этом. — Простите меня, профессор, я этого не знал, — Гарри постарался сделать свой голос «подобающим» для «послушного» ребенка. И в ответ МакГонагалл явно смягчилась. — Само собой разумеется. Ваша тетя не нашла сил, чтобы рассказать об этом своему мужу, было бы странно, если бы она призналась вам. — И все же мне не стоило делать столь серьезных выводов на основе такого маленького количества информации, которым я располагал. На этот раз профессор посмотрела на Гарри с ощутимым удивлением. На секунду ей показалось, что она слышит голос вовсе не того самого одиннадцатилетнего мальчика, а кого-то совершенно иного. Однако, это чувство развеялось, стоило ребенку увидеть вдали черную мантию. — Смотрите, профессор! Это тоже волшебник? МакГонагалл еще пару раз моргнула, прежде чем продолжить разговор. — Да, мистер Поттер. — Мы идём туда же, куда и он? В тот… бар? — Это паб, — деликатно поправила его женщина. — Какая разница, там везде алкоголь. Разве мне туда можно? В голосе мальчика проскользнула неуверенность и надежда, вызвавшая на лице профессора суровое выражение. — Уж не думаете ли вы, что я собираюсь спаивать будущего ученика? — Вы ведьма, — категорично объявил Гарри, — я ожидаю от вас любых чудес. — Тогда я должна вам объявить, что подобных «чудес» вы в Хогвартсе не встретите. Кажется, мальчик ни сколько не смутился, потому что он шире улыбнулся и засунул руки в карманы кофты. На лице его блуждало шаловливое выражение, невольно напоминавшее Джеймса Поттера. Сердце женщины дрогнуло, когда она подумала об этом, и ей стоило огромных усилий сдержать тоску, рвавшуюся наружу. Она ускорила шаг, чтобы войти в Дырявый Котел вместе с Гарри. А мальчик уже открывал дверь, с удовольствием погружаясь в атмосферу «взрослого» заведения. Первым делом он бросил взгляд на алкоголь, потом посмотрел на длинный ряд столов, и только затем обернулся на профессора, покровительственно положившую ему на плечо руку. — Минерва! — раздался елейный голос кого-то из посетителей. — Какими судьбами? — Я по поручению Альбуса Дамблдора, Эдд, и не собираюсь задерживаться. Идёмте, мистер… Она оборвалась на его фамилии, и Гарри приподнял бровь, стараясь понять почему она ничего не говорит. Женщина мягко направила его в сторону двери, но было уже поздно. — Мерлинова борода, с вами что, Гарри Поттер? Тут же стулья начали отодвигаться, а люди вскакивать. — Гарри Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? — Минерва, я не мог подумать… — Вы позволите пожать вам руку? — Я мечтал о встрече с вами! Гарри замер, только что осознав, как именно выглядит популярность. Или, если говорить словами МакГонагалл, жизнь «довольно известной личности». Мальчику потребовалось лишь несколько секунд, чтобы осознать происходящее, а потом он стремительно выставил руки перед собой, защищаясь, и чуть дрогнувшим голосом крикнул. — Внимание! Я прошу секунду вашего внимания! — шум стих, и все посмотрели на него с невероятным благоговением. Гарри собрался с мыслями, думая, что бы теперь ему сказать, чтобы не выглядеть полным идиотом в глазах мира. Профессор, кажется, выручать его не собиралась. Зато спас какой-то незнакомец. — Вы и правда Гарри Поттер? — спросил он, протягивая к нему руку, и мальчик неуверенно улыбнулся. — Да, примерно так мне и сказали, когда я начал понимать речь. Кажется, окружающие не услышали ничего, кроме «да». Кто-то тут же схватил его руку, чтобы пожать, другие просили какую-то колдографию. Мальчик сделал шаг назад, посмотрев в глаза профессору. Она выглядела такой же растерянной, но собралась в один миг. — Прошу вас не трогать моего ученика! Ему всего одиннадцать! Не забывайте, с кем имеете дело! Гарри, идём, нам еще надо купить учебники. И Гарри был согласен на все, даже на то, что его назвали по имени и подтолкнули в спину куда ощутимее, чем стоило толкать ученика. Только когда они вышли на свежий воздух, Поттер позволил себе нервно рассмеяться и даже тихо прошептать грубое слово. Он все еще немного не отошел. — Что это было, профессор? Как они меня все узнали? Я что, вишу у них дома над кроватью, как постер какого-нибудь супермена? Или у меня на лбу написано, что… — осознание стрельнуло у него в голове. — Ну, конечно! Вы поэтому спросили про шрам, да? Это у меня как опознавательный знак? Меня теперь всегда так будут преследовать? Черт, черт, черт! — Мистер Поттер! — начала МакГонагалл, но он отмахнулся. — Да ладно, профессор, не притворяйтесь. Скажите честно, вам тоже каждый раз при виде меня хочется пожать мне руку? Женщина возмущенно поджала губы и гордо выпрямилась. — Мистер Поттер, я не вижу причин, для такой истерики. Я предупреждала вас, что вы весьма известны в Магической Британии, так что прошу, не делайте из мухи слона! Эти люди жили в страхе одиннадцать лет и заслуживают хоть малую толику симпатии от того, кто их спас от Темного Лорда. — Почему? Что они мне сделали, чтобы быть мне симпатичными? Взять хотя бы того, в тюрбане, у стены, он выглядел так, словно собирается съесть меня живьем! Что-то я не видел у него по глазам добрых намерений. — Мистер Поттер, да как вы смеете! Это ваш будущий преподаватель! Мальчик вытаращил глаза и даже как-то стал похож на дикое животное. — Преподаватель? В пабе? — Да, конечно, у каждого из нас есть своя жизнь. Или вы думали, что все учителя проходят постриг в монахи? Вопрос был явно риторическим, но на губах у Гарри заиграла улыбка. — Согласитесь, это было бы круто! Если, конечно, не считать того, что каждый из учителей стал бы проповедником. Брр, нет, ладно, я бы такое не пережил… — Уймитесь, Поттер, — недовольно проворчала МакГонагалл. — Вы становитесь точной копией вашего отца. Мальчик тут же заинтересовался. — Вы сейчас о Майкле или Джеймсе? — А разве у вас два отца? — Определенно, один. Так я похож на Джеймса? — Вы его точная и несносная копия! — в отличие от ожиданий профессора, Гарри улыбнулся. — Правда? А вы мне расскажете о нем? — Только если вы не будете при мне вытворять подобные глупости и устраивать истерики из-за того, что вам хотят пожать руку. — Торжественно клянусь, что не буду! — Можно было и с меньшим пафосом, — отозвалась МакГонагалл, а после этого постучала палочкой по кирпичной стене. Та стала растворяться и совсем исчезла, открывая двум путникам целую улицу. — Косая аллея. Здесь мы купим все, что указано в вашем письме. Вы, надеюсь, взяли его с собой? Гарри беспомощно на нее взглянул и МакГонагалл опять вздохнула. — На ваше счастье, я рассылаю письма с содержанием всех необходимых вещей каждый год. Не переживайте, мы сможем найти все необходимое. Мальчик сразу повеселел. Он перевел взгляд в сторону улицы, и больше ни разу не посмотрел на профессора. Несколько минут они шли молча среди сияющих витрин, пока Гарри восхищался волшебным миром. Казалось, здесь было все, от самого невероятного, до самого прекрасного. И глаза Поттера то и дело убегали куда-то совсем не туда, куда ему хотелось. — Не подумайте, профессор, — очнулся он, проходя мимо книжного магазина, — я не забыл о нашем разговоре, но сначала очень хочу понять, куда конкретно мы идём сейчас? Он шел в капюшоне, привлекая внимания своим магловским видом, но, по крайней мере, никто не видел шрама. МакГонагалл согласилась на такой странный способ скрыться от чужих глаз, хоть у нее и было ощущение, что ученик стал похож на самого заядлого хулигана. Стоп, о чем она, это же сын Джеймса Поттера! — В банк Гринготтс, там хранятся все ваши деньги. — Прошу прощения, мои? — Да. Ваши родители оставили вам наследство. И также, конечно, довольно серьезную сумму пожертвований, которые перечислили вам после их гибели. Гарри пожалел, что не умеет свистеть. Это было… круто. Это как начать играть в игру в режиме, где ты бог. Только в этом мире Гарри был еще и знаменитым богом. Нет, правда, это было великолепно! У него уже щеки болели от улыбки! Он очнулся только перед белоснежным причудливой формы зданием, которое Гарри мысленно отнес к стилю модерн. Впрочем, бред, Гарри не разбирался в стилях, просто однажды Петуния сказала, будто каждое здание с растительными формами — модерн. Это звучало неубедительно, но подобная чушь часто застревала в голове. Мальчик оторвался от созерцания архитектуры и его глаза расширились от ужаса. — Профессор, а это… — Гоблин? Да, мистер Поттер. — Офигеть… — Следите за выражениями! Гарри тут же плотно сомкнул губы. Они прошли мимо охраны и мальчик торопливо зашептал. — То есть, существуют еще и магические создания, да? Типо там эльфов, орков, как в Толкине? — Не понимаю о чем вы, но эльфы действительно есть. — Да ладно… а существа греческой мифологии? Ну, допустим, гарпии, циклопы, минотавры, кентавры. Может, русалки? Или этот, сфинкс? А химера? МакГонагалл сдержалась, чтобы не взмолиться всем богам. — Некоторые из них действительно есть. — Круто! А драконы? — Есть. — А грифоны. — Есть. — А единороги. — Есть. — Да вы шутите! — Нет, мистер Поттер, и, прошу вас, уймитесь, мы в банке. — Простите, я просто не могу поверить! Последний вопрос: вампиры и оборотни тоже реальны? — Да. — Черт возьми! Все, все, простите… — мальчик ошарашенно улыбнулся и именно с таким лицом подошел к скептично настроенному гоблину. Тот осмотрел вошедших с долей презрения а потом спросил. — Вы по какому делу? — Хотим снять деньги со счета мистера Гарри Поттера. — У вас есть его ключ, мэм? МакГонагалл протянула маленький ключик, а вместе с ним письмо. — Что это? — спросил гоблин, не поднимая глаз на Минерву. — Письмо от Альбуса Дамблдора. Он просил забрать вещь из сейфа семьсот тринадцать. — Вас отведет Крюкохват, — безэмоционально ответил гоблин и продолжил заполнять бумаги, в то время как другое существо уже манило Гарри и профессора за собой. Гарри старался сдержать свое удивление, но когда его посадили в тележку, которая, без сомнения, катилась над пропастью, он не выдержал. — Прошу прощения, профессор, но разве волшебники не могли сделать более удобный способ, чтобы снимать деньги? Обязательно доставать их из пещеры каждый раз, если мне этого захочется? Ответил ему на удивление гоблин. — Банк Гринготтс создан не волшебниками, сэр, а гоблинами. — А, это многое объясняет. Гарри был удостоен самым уничижительным взглядом от Крюкохвата и прищуром от МакГонагалл. Хотя, судя по тому, как дрогнули ее губы, она разделяла мнение мальчика. Тем более она его разделила, когда они несколько минут летали по рельсам, а потом, совершенно зеленые, были высажены у сейфа Гарри. Гоблин вставил в него ключ и несколько раз повернул, каменная стена отъехала в сторону и взору Гарри предстали целые горы… золотых монет? Серьезно? — Это настоящее золото? — уточнил мальчик, не приближаясь к сокровищам. Крюкохват надменно фыркнул. — Это настоящие галлеоны. Гарри посмотрел на профессора, и она принялась объяснять. — Денежная система волшебников отличается от магловской. Золотые монеты — это галлеоны, галлеон равен семнадцати сиклям, это серебряные монеты, а они, в свою очередь, равны двадцати девяти кнатам, то есть бронзовым. Он пару раз моргнул. — А поудобнее никак? — Мистер Поттер, если вы хотите провести денежную реформу… — Нет, что вы профессор! Не хочу иметь ничего общего с экономикой и политикой. Вот только… Кто-нибудь знает, сколько именно тут денег? Крюкохват покачал головой. — За определенную сумму банк может произвести вам все необходимые подсчеты, сэр. — Нет, спасибо. Профессор, скажите, а сколько стоит чашечка чая? — Два сикля, мистер Поттер, — несколько удивленно отозвалась она. — А волшебная палочка? — Семь галлеонов. — Палочка считается дорогой? — Конечно, мистер Поттер! Гарри попытался прикинуть: было у него много золота, или цены магического мира были невероятно высокими, но он никогда не разбирался в денежных системах. — Как вы думаете, сколько галлеонов мне стоит взять, профессор? — Думаю, двадцати хватит. — Я возьму пятьдесят, спасибо. — Мистер Поттер! — Прошу вас, профессор! Она посмотрела на него красноречивым взглядом, и, все то время, пока он перекладывал деньги из одной стороны в другую, не спускала с него беспокойных глаз. — Хватит! — отрезала она, когда он набрал сорок. Гарри тяжело вздохнул, схватил еще несколько и сунул в карман. — Это не будет лишним, — пояснил он. — Или вы и правда хотите еще раз кататься на этой тележке, когда я потрачу все свои деньги на учебники? Минерва деликатно промолчала. После нескольких минут поездки, еще одного сейфа и еще нескольких минут головокружительной гонки, они оба вылезли на улицу. Было уже полдвенадцатого. Гарри позвенел монетками в мешочке и с интересом спросил. — С чего начнем? — Полагаю, нам нужно купить вам три черных школьных мантии, черную остроконечную шляпу, зимний плащ с серебряными застежками и пару защитных перчаток из кожи дракона. — Шикарная идея! Профессор не разделяла его оптимизма, но проводила до магазина. — Вы сможете самостоятельно все выбрать? — Эмм, а это сложно? — Нет, если вы запомнили все необходимое. — Тогда, вероятно, смогу. А вы куда? МакГонагалл указала на соседнее здание. — Отправлю сову Альбусу Дамблдору. Это важно. — Не сомневаюсь, — серьезно ответил Гарри, а потом с улыбкой исчез в магазине. Минерва пару секунд стояла с ощущением, что ее в чем-то обманули, но потом решила, что сомнения совершенно напрасны — мадам Малкин знала свое дело. Эту приземистую и веселую волшебницу встретил Гарри, едва переступил порог. Она как раз оглядывала стоящего на низкой скамеечке светловолосого мальчика с тонкими и острыми чертами лица. Кажется, он уже завершал примерку, так как две молодые девушки палочками изменяли на нем размер мантии. — Доброе утро, — привлекая к себе внимание сказал Гарри, — Вы можете мне помочь? Мадам Малкин обернулась, с удивлением посмотрев на мальчика в капюшоне. Взгляд блондина же стал полностью пропитан презрением и любопытством. — Конечно! Вы, вероятно, в Хогвартс, молодой человек? Я знаю все, что вам понадобиться, не беспокойтесь! Она тут же достала перчатки, левитировав их Гарри, затем надела ему на голову шляпу, убедилась в том, что она хорошо сидит, и достала черную мантию с серебряными застежками. Та тоже сидела идеально. — Прекрасно! Осталось подобрать вам три школьные мантии. Какие желаете? — Кхм, а есть выбор? — спросил Гарри, не слишком представляя, чем одна мантия отличается от другой. — Ну, конечно, дорогой! Есть обычные мантии, самые простые. Есть специально зачарованные. Одни снабжены чарами тепла и холода, чтобы всегда подстраиваться под желания их хозяина, другие обладают чарами незримого расширения, и в их карманах можно поместить что угодно, третьи могут менять цвет, хотя в школе это не любят, есть еще мантии, которые садятся по фигуре и подчеркивают ее достоинства, но это, пожалуй, для девочек. Также могу предложить камуфляжную мантию, она способна сливаться с окружающими ее предметами. Поттер пару секунд помолчал, а потом на его лице появилась та самая шаловливая улыбка. — А есть те, которые объединяют сразу несколько видов мантий. Ну, вроде как и тепло, и эти чары расширения… Мадам Малкин понимающе улыбнулась. — Конечно! Какие хотите? — Одну самую простую и две, с регулировкой тепла и чарами расширения. Уже через минуту его поставили на скамейку рядом со светлым мальчиком, из глаз которого пропало презрение. — Тоже в Хогвартс? — спросил он, словно это требовало подтверждения. — Ага, — ответил Гарри, не зная, что тут еще можно добавить. — У тебя уже есть волшебная палочка? — Нет. — А мне ее сейчас выбирает отец. Он говорит, Олливандер всегда всучает не то, что нужно, и истинную палочку нужно покорить. Он не верит, что они сами выбирают волшебников. — А они выбирают волшебников? — спросил Гарри, получив удивленный взгляд. — Не знаю, смотря кому ты веришь. Ты маглорожденный? — Нет, мои родители были волшебниками. — Были? — Да, долгая история. Белого мальчика сняли со скамейки, и он с удовольствием осмотрел себя в зеркало. Потом повернулся к Гарри и протянул руку. — Я Драко Малфой. Если тебе нужна будет помощь слизеринца, можешь обращаться ко мне. Поттер инстинктивно пожал ему руку. — Спасибо. Правда, я не знаю, кто такие слизеринцы, но все равно спасибо. Малфой одарил Гарри взглядом непередаваемого удивления, а потом вышел на улицу, судя по всему, бросив на стол гораздо больше денег, чем того требовала его покупка. Гарри же его мантии обошлись довольно дорого, но он все равно был крайне доволен, и даже попросил у мадам Малкин спортивную повязку на лоб, чтобы скрыть шрам, и часы, показывающие движение планет. Их он решил подарить отцу. Следующим мальчик уцепился взглядом за кошель, обладающий чарами расширения, и, недолго думая, купил два. Все это он с любопытством скормил карманам мантии. Когда Гарри вышел на улицу, профессор скептически осмотрела его и остановила взгляд на волосах. — Что это, мистер Поттер? — уточнила она, приподнимая бровь. — Повязка. Такую носят спортсмены. — Я спрашиваю не в буквальном смысле, мистер Поттер, а фигурально. Зачем вы это надели? — Разве не ясно, профессор? Так люди не видят мой шрам. Кажется, Минерва была бы согласна видеть Гарри весь год в капюшоне, вместо того, чтобы в этой повязке, но она сдержалась. Поэтому следующим пунктом их путешествия стал книжный магазин, где Поттер купил в числе прочего самопишущее перо и странное черное существо, излучающее тепло, если его кормить бумагой, затем они зашли в магазин всяких мелочей, где мальчик нашел не только котлы и наборы флаконов, но также очень чувствительный цветок, меняющий цвет под настроение хозяина (идеальный подарок для Петунии) и порошок, создающий страшные иллюзии (продавец сказал, он работает по типу боггартов, что бы это не значило). Последним и самым важным походом Гарри считал покупку волшебной палочки. Они уже направлялись туда, когда профессор МакГонагалл остановилась у странного мохнатого магазина. — Мистер Поттер, вы не хотите купить себе домашнее животное? С собой можно взять крысу, жабу, кошку или сову. — Жабу? — Гарри фыркнул. — Это правда? Я думал это тонкая шутка волшебников. — Не понимаю вас? — Ну, маглы всегда считали, что все ведьмы должны быть на метлах, в остроконечных шляпах, в мантиях, с жабами и котлами, а вы, кажется, серьезно решили все это воплотить. Разве это не смешно? МакГонагалл слегка наклонила голову. — Не понимаю, почему вы решили, что это волшебники подстраиваются под мнение маглов, а не маглы придумали все это только потому, что увидели волшебников. Гарри прищурился и с интересом выдохнул. — Вау… Вопрос из раздела, что было раньше: курица или яйцо? Профессор приподняла одну бровь, но никак это не прокомментировала. — Значит, животное вы не хотите? — Совы трудны в уходе? — В Хогвартсе есть совятня. — Тогда я зайду за совой. Минерва жестом его остановила. — Я куплю вам сову. Можете идти выбирать палочку, — Гарри полез в карман за деньгами, но его снова остановили, — Вчера был ваш день рождения, мистер Поттер, это мой вам подарок. Мальчик с удивлением посмотрел на профессора, но сообразил, что это требует благодарности. Ведьма исчезла в мохнатом магазине зверей, а Гарри зашел в полутемную лавку Гаррика Олливандера. В ней, в отличие от остальных магазинов, не было суматохи, шума или треска странных приборов. Царила вежливая тишина, как в настоящей святыне. От пола до потолка тянулись продолговатые коробки, создающие причудливый лабиринт. Почему-то пахло старыми книгами, ветхостью и только что срезанным деревом. Гарри сделал несколько шагов, не решаясь нарушить тишину, когда из самых глубин помещения раздался тихий и приятный голос. — Добрый день, мистер Поттер. Я знал, что вы скоро появитесь. На всякий случай мальчик проверил на голове повязку, но нет, она никуда не исчезла. Зато спереди появился пожилой человек с бесцветными, затуманенными, но оттого ничуть не тусклыми глазами. Он пристально вгляделся в своего гостя, а потом улыбнулся. — Ну что же, пришли за своей первой палочкой? Вижу, вижу, вы почти точная копия вашего отца, у него была прекрасная палочка: красное дерево, одиннадцать дюймов, гибкая и довольно мощная, идеальна для превращений. А вот глаза у вас матери, она была нежнее, десять дюймов с четвертью, ее предпочла тонкая и изящная ива… Гарри удивленно приподнял брови, зацепившись за последнюю фразу. Он думал о палочках еще с разговора с Малфоем, а теперь получил возможность самому все узнать, что не могло не искушать. — Вы сказали, «ее предпочла»? То есть, палочка выбрала мою маму, а не наоборот? — Конечно, мистер Поттер! Только палочка выбирает волшебника, и вы в этом сейчас сами убедитесь. Ну-с, начнем! Он отвернулся вытаскивая коробочки и что-то про себя мыча. — Хмм, это не та… эта грубовата… эта… нет, точно не она… может быть… хмм… Вот! — он гордо преподнес одну коробочку, внимательно вглядываясь в Гарри. Попробуйте… Ясень, волос из хвоста единорога, девять с половиной дюймов… Берите, берите! Так, взмахните… Палочка мигнула на кончике фиолетовым огоньком и потухла. Гарри бросил взгляд на Олливандера, который поджал губы и забрал палочку из его рук. — Нет, не подходит… Палочки из ясеня крайне упрямы, мистер Поттер, нужно быть еще упрямее, да, к тому же, понравится ей. Волос единорога — нежная вещь… Вы, надо полагать, несколько легкомысленны? Быть может, импульсивны? Не сердитесь, я вас нисколько не осуждаю! Гарри и не думал сердиться, он просто не понимал, как кусок дерева мог решить, что он легкомысленный, и заупрямиться? — Давайте попробуем эту. Терновник, сердечная жила дракона, двенадцать и три четверти дюйма, взмахните… Раздался грохот, и вокруг палочки закружился темный смерч. Он быстро разрастался, став в два раза выше Гарри, а потом попытался броситься на своего создателя, но продавец его устранил. Поттер поскорее вернул палочку. — Что ж, вижу, вы не темный волшебник, слишком много милосердия. Терновник, знаете ли, такого не любит. Следующей палочкой стала пихта, отвергшая Гарри, по словам Олливандера, из-за недостатка усидчивости и целенаправленности, потом клен, который тоже невзлюбил его, устроив взрыв, потом еще около шести палочек, каждая из которых чего-то в характере Гарри не находила. Продавец с каждой минутой становился все счастливее. — А вы, я смотрю, необычный клиент, мистер Поттер! Кажется, я знаю, что вам нужно. Он протянул бордово-каштановую палочку Гарри с таким трепетом, словно нес что-то невообразимо хрупкое. Мальчик также осторожно взял древко за ручку и ощутил, как всколыхнулась мантия, а за ней и волосы. Он легко взмахнул древком, и в воздухе появились искры, закружившиеся вокруг маленьким водоворотом. Гарри зачарованно перехватил палочку. — Действительно, действительно любопытно! Одиннадцать дюймов, красное дерево, перо феникса… Вижу, вы куда больше похожи на своего отца, чем я думал. Та же древесина, та же удачливость и шаловливость, неудивительно, что темные искусства вам не идут! Что же касается пера феникса, то тут очень интересно, да, очень… — Что именно, сэр? — с интересом уточнил Гарри, ощущая, как тепло разливается от его палочки. И сердце билось с таким счастьем, словно обрело старого друга. — Дело в том, что перо феникса символизирует независимость, инициативность и могущество, такие палочки выпадают только самым великим волшебникам. Обычно феникс дает лишь одно перо, но только не тот, чье перо в вашей палочке. Одно из них, как видите, оказалось здесь, а вот обладатель палочки со вторым пером оставил вам на лбу шрам, который вы так тщательно скрываете. Гарри снова схватился за повязку, проверяя ее наличие. Почему палочка, родственная Темному лорду, выбрала его? Поттер был бы готов поспорить, что здесь замешана какая-нибудь предрасположенность самого Гарри к темным искусствам, но нет. Палочки темных магов отвергли его. Так почему? Он вышел из магазина одновременно счастливый и потерянный. Хотя… Нет, только счастливый, ведь на улице его ждала восхитительная полярная сова.