Еще один шанс

      — Ты опять была в этом клоповнике? А? Отвечай!       Гарри сидел на полу возле приоткрытой двери своей комнаты, сжимая в руке палочку. Он твердо решил, что использует магию, если дело зайдет слишком далеко. И пусть его исключат. Плевать.       — Ну? Чего ты молчишь? От тебя воняет его помойкой! Что вы делали, а? Трахались? Ты с ним трахаешься?!       — Джеймс, успокойся… Ты не в себе. Я понимаю, как тебе было тяжело узнать, что Питер…       — При чем здесь Питер?! А?       Хлопок.       Гарри зажмурился и сосчитал до трех.       Если мама не ответит…       — Джеймс! — закричала она. — Если ты еще раз…       Хлопок.       Гарри хотелось зажать уши руками. Но он заставил себя слушать. Ему было уже двенадцать лет, и он должен был защитить маму.       Если бы можно было отправить сову крёстному…

***

      В Хогвартс-Экспрессе каждый, кто открывал дверь в его купе, считал нужным сказать:       — Мне… это, очень жаль, Гарри.       Он кивал, хотя уже на третий раз неискреннее вымученное сочувствие приелось.       “Держись, малыш”, — сказал на похоронах Сириус и потрепал его по голове. Это было самым приятным, что произошло с ним за тот год. И ему было стыдно, что это случилось, когда мама…       — О, Поттер! — на пороге купе замер Малфой.       — Катись, — устало огрызнулся Гарри, отворачиваясь к окну.       Дверь хлопнула, и Гарри почти обрадовался этому, когда понял, что Драко с ногами залез на скамейку напротив.       — Это правда, что твой отец вконец съехал с катушек?       — Ну он хотя бы не облизывает ботинки Сам-Знаешь-Кому.       — Ого, какое страшное оскорбление, — усмехнулся Малфой. — Темный Лорд высоко ценит преданность моего отца. Я горжусь этим.       — Рад за тебя, — даже на обычный спор с Малфоем у Гарри не было ни настроения, ни сил.       — Соболезную… насчет твоей матери…       Гарри удивленно посмотрел на Малфоя. Гнев, готовый взорваться в его груди, схлынул, когда вечно ухмыляющееся лицо Драко посерьезнело и стало необычно мрачным.       — Спасибо, — выдавил из себя Гарри.       Сколько бы отец ни орал, что в смерти его жены виноват режим и лично лорд Волдеморт, это не отменяло горькой правды — мама покончила с собой после очередного скандала. Никто не убивал ее. Вернее… ее убил собственный муж.       — Я… короче, вот, — пробормотал Малфой, достал из кармана мантии сверток и отдал Гарри.       — Что это?       — Меня попросили передать. Там… там колдографии. Ладно, Поттер, давай. Не вешай нос.       Драко быстро вышел из вагона, оставив Гарри наедине со свертком.       В нем были колдографии. Четырнадцать, по одной на каждый год жизни Гарри. На них Лили Поттер, счастливая и улыбающаяся, смотрела в кадр и приветливо махала рукой.       Гарри не знал, кто мог передать Малфою фотографии, но он точно знал, что его мать была счастлива. Хотя бы четырнадцать раз за эти четырнадцать чудовищных лет.

***

      Новый преподаватель по Основам Темных Искусств был настолько мрачным, что его, по остроумному замечанию Гермионы Грейнджер, можно было бы поместить на обложку учебника.       Преподаватель услышал реплику гриффиндорки и списал пять баллов с факультета, вызвав серию недовольных стонов учащихся. Обрадовались только слизеринцы.       — Тема вводного занятия — Азкабан, — начал преподаватель с говорящим именем Северус Снейп.       — Решили начать основы с основ? — пошутил Симус Финниган.       — Помогаю с профориентацией, — ответил Снейп. Засмеялись не только слизеринцы. Даже у Гарри эта глупая шутка вызвала улыбку.       — Как вам должно быть известно, в настоящее время… — мерный голос Снейпа начал убаюкивать Гарри не хуже лекций Бинса, но, в отличие от бессмысленного бормотания призрака, эти слова пробуждали в Гарри смутные воспоминания.       Он слышал этот голос.       Он видел этого человека.       Очень. Очень давно.       — Если хочешь — оставайтесь у меня, — говорил голос.       — Северус, я не могу. Ты же знаешь, Дамблдор считает…       — Он тебя избил.       — Сейчас тяжелое время. Зато он очень любит Гарри.       — Еще бы.       — Нет… нет, я серьезно!       — Ли, ты можешь остаться вместе с ребенком. Места хватит. И не волнуйся о нем — он не найдет вас. Я не ошибусь с Фиделиусом.       — Я боюсь. Что, если… Гарри, это ты? Иди сюда, малыш, вот так! Иди к маме…       Воспоминания нахлынули на него единым потоком и даже несильная затрещина от сидящей по соседству Гермионы не спасла Гарри от внимания преподавателя.       — Вам настолько неинтересно устройство единственной магической тюрьмы, мистер Поттер? — спросил Снейп.       — Извините, профессор. Я кое-что вспомнил, — ответил Гарри.

***

      Заходить в дом было страшно. Последнее письмо, которое он получил, пришло месяц назад. Отец призывал быть бдительным и опасаться преподавателей. Его неровный почерк и пятна на пергаменте не предвещали ничего хорошего.       И все же Гарри не ожидал, что все зайдет настолько далеко.       Отец сидел на диване напротив входа в замызганной мантии с палочкой, направленной на Гарри.       — Явился!       — Я думал, ты заедешь за мной на вокзал, — сказал Гарри, прикрывая дверь.       — Думал… ты думал…       — Джеймс! — из соседней комнаты раздался крик Сириуса, и Гарри немного успокоился. Крёстный хорошо влиял на отца. Даже когда они выпивали вместе, это не заканчивалось разбитой посудой.       — Иди сюда, Бродяга! Глянь, кто явился…       Сириус выбежал в комнату, прикладывая палец к губам и выразительно глядя на Гарри. Так они условились делать, когда отец был в плохом настроении.       — Как дела в школе… сынок? — спросил отец, перехватывая палочку, которая едва не выскользнула у него из рук.       — В школе… да так… нормально.       — Слышал, у тебя есть любимый предмет…       Сердце Гарри рухнуло в пятки, но он держал палочку в рукаве и помнил, как наложить Защитные Чары. В Хогвартсе они с ребятами сто раз отрабатывали их друг с другом.       — Я получил… свиток с твоими оценками, — отец криво усмехнулся.       Краем глаза Гарри заметил, что Сириус тоже потянулся за палочкой.       — У вас новый преподаватель… так?       — Д-двое, — сказал Гарри, жалея, что закрыл дверь.       — Северус Снейп… — прошипел отец, его глаза широко раскрылись, алкоголь в них перемешался с безумием.       — Он преподает Основы, — сказал Гарри.       — Ты знаешь, что он — правая рука Волдеморта? А?!       — Нет, — ответил Гарри, не пытаясь изобразить неуместное удивление.       Он знал. Все знали. Профессор Снейп никогда не говорил об этом. Это не было нужно.       — Не смей мне лгать! Пока я рискую жизнью, стараясь защитить тебя от… ты… — отец попытался встать, но, пошатнувшись, отказался от этой идеи и стал широко размахивать палочкой.       — Прости, — сказал Гарри.       Иногда это работало.       — Гарри, уходи, — попытался сказать Сириус шепотом.       — Нет, — ответил Гарри. — Нет, я хочу ему все сказать.       Сириус нахмурился, но не стал вмешиваться.       — Я хочу, чтобы ты знал, что ты ни от чего меня не защитил. Ни меня, ни маму. Твои… твои игры в героя довели тебя до… Посмотри на себя!       Он так хотел говорить спокойно и уверенно, когда решится уйти по-настоящему… Но все равно сорвался.       — Что ты там лепечешь? А?! — отец снова попытался встать.       — Твое геройство никому не нужно, — продолжил Гарри, надеясь, что его слез не видно в темноте комнаты с закрытыми шторами окнами.       — Гарри, не надо, — попросил Сириус.       — Ты убил их. Ты. Твои безумные идеи. Лонгботтомов. Петтигрю. Маму… Ты убил их. Ясно? Она никогда не была счастлива с тобой. Она хотела уйти. Знаешь, почему она не уходила? Потому что боялась, что ты попытаешься убить нас.       Он не помнил, как ему удалось выйти из дома, воспользоваться маггловским такси и добраться до Лондона. На всякий случай, он всегда держал при себе деньги, которые выменял у Гермионы. Кроме них с собой у него были только палочка и чемодан из Хогвартса.       — Гарри? — профессор Снейп удивленно смотрел с порога.       — Можно?       Снейп отступил вглубь комнаты, пропуская его внутрь.       — Я… хочу написать в Министерство. Хочу… рассказать, что он сделал.       — Может чаю?

***

      В приемной Министра толпилось много волшебников, и они тихо переговаривались между собой, но когда Гарри прошел вслед за Снейпом — наступила гробовая тишина.       — Он занят? — спросил Снейп у секретаря.       Тот сверился со списком, покивал своим мыслям и прошел к следующей двери. Заглянул внутрь, обменялся парой реплик с теми, кто находился внутри, и вышел.       — Он примет вас через минуту, — сказал секретарь, возвращаясь на свое место.       Гарри посмотрел на тех, кто ожидал своей очереди, чтобы взглядом извиниться перед ними за вторжение, но те отворачивались, словно зачарованные присутствием Снейпа.       Слизеринцы рассказывали жуткие истории про то, чем была известна “Правая рука” Темного Лорда, но они так напоминали детские страшилки, что Гарри не верил ни единому слову.       Дверь в кабинет Министра открылась, из нее вышли два волшебника в тюрбанах, которые общались друг с другом на неизвестном Гарри языке, и быстро прошли мимо.       — Не отставай, — сказал Снейп.       Он открыл дверь и они вошли в кабинет, где уже больше десяти лет “служил на благо магического общества” лорд Волдеморт.       Узнай отец Гарри, куда попал его сын, он утопился бы следом за матерью. Эта жестокая шутка помогла Гарри взять себя в руки.       — Добрый вечер, Северус, — необычно теплое приветствие волшебника, который сидел за столом напротив входа, поразило Гарри. Уже много лет никто в его обществе не говорил так с другим человеком.       — Мой лорд, — ответил Снейп и еле заметно склонил голову.       Гарри не знал, нужно ему кланяться или нет, но не стал этого делать. Скажут — сделает. Не скажут — избежит глупого положения.       “Сейчас бы только про глупое положение думать, тупица”, — осадил он самого себя.       — Ты привел мне Мальчика из Пророчества? — усмехнулся лорд Волдеморт.       От неожиданности Гарри забылся и посмотрел прямо на Министра.       Теперь его поразила не мягкость голоса, а неожиданная молодость. Министр показался Гарри ровесником Снейпа и выглядел даже моложе отца.       Но самым важным была далеко не молодость — ее, наверное, можно было добиться магией.       Самым важным были слова про “Мальчика из Пророчества”. Гарри много лет не слышал их. В доме они были под запретом. Когда он пошел в Хогвартс, отец начинал кричать на маму всякий раз, когда она, забывшись, ласково называла Гарри “Избранным”.       Отец не знал, что для них это была простая игра. И что Гарри вовсе не считал себя особенным. Это было обычное прозвище вроде “малыш” или “медвежонок”.       Джеймс Поттер был уверен, что тайна Пророчества неизвестна Темному Лорду. Что Темный Лорд не знает, кто — тот самый мальчик.       — Молодой человек, вас не учили проявлять вежливость? — спросил Министр, поднимаясь со своего места и обходя стол.       — Простите, м… — Гарри замешкался.       Называть Министра “мой лорд” могли только ближайшие сторонники. Те, кто помог ему прийти к власти. Гарри совершенно точно не относился к их числу.       Его нерешительность, судя по усмешке, позабавила Министра.       — Простите, сэр, — поправился Гарри.       — Я вызвал тебя не просто так, мальчик, — продолжил Министр, наливая себе виски из графина, который стоял на небольшом столике у окна. — Северус считает, что из тебя выйдет толк. А я привык доверять его интуиции. Расскажи мне, как вышло, что ребенок членов Ордена Феникса попал на Слизерин?       Гарри обожгло воспоминанием о первой пощечине отца. Пальцы Министра сжались вокруг бокала сильнее.       Гарри с удивлением посмотрел на него.       — Не отвлекайся, мальчик, — улыбнулся Министр.       — Шляпа спросила меня, чего я хочу, сэр, — начал Гарри. — И я ответил, что хочу защитить маму.       — Ты не врешь, но это не вся правда.       — Шляпа спросила, как, и я ответил, что мне плевать. Любым способом.       Министр выпил виски залпом и поставил пустой бокал на столик.       — Почему ты ничего не сделал? — спросил он.       — Ничего не сделал, сэр? Я не понимаю…       — Когда твоя мать ушла в тот вечер. Почему ты ничего не сделал?       — Я думал… я… я думал…       Капли дождя и слезы из прошлого вернулись к нему. Он пытался найти ее всю ночь. Она всегда возвращалась к девяти… всегда…       — Я думал, что она ушла в гости. Она просила не говорить… отцу. Я дождался, когда она должна была вернуться, и пошел, но ее нигде не было. Иногда она гуляла возле остановки, и я находил ее там. Но ее там не было. Тогда я стал спрашивать, и…       Гарри захлебывался мыслями, пытаясь передать, что происходило с ним в тот день, когда он узнал, что мамы больше нет.       — Мой лорд, — вмешался Снейп.       — Достаточно, мальчик, — сказал Министр. — Северус, налей ему выпить. Садитесь, думаю, ты был прав. В нем что-то есть. Сырое, но времени достаточно.       Плохо соображая, что происходит, Гарри принял бокал из рук Снейпа и сел в кресло напротив Министра. На столике между ними лежала пара последних выпусков “Пророка”.       — Видишь ли, Гарри, в последнее время так называемый Орден Феникса стал вести себя особенно некрасиво. На мелкое хулиганство можно было закрывать глаза, но сейчас на кону наш союз с уважаемыми странами, и я не хочу, чтобы его испортила кучка фанатиков. Ты понимаешь, о чем я?       Министр смотрел на него без особого интереса, и неожиданно для него самого, это разозлило Гарри.       — Понимаю… сэр. Вы хотите, чтобы я показал вам, где они находятся.       — О, нет-нет-нет, — усмехнулся Министр. — Я прекрасно знаю, где они находятся.       — В таком случае…       — Гарри, — строго осадил Снейп.       Гарри замолчал и попытался понять, что может быть нужно от него лорду Волдеморту. В голове гудел алкоголь, к которому Гарри старался не притрагиваться, чтобы не превратиться в собственного отца. Руки все еще слегка тряслись после воспоминаний о смерти матери. Он с трудом помнил, где живет и на каком курсе учится.       — Вы хотите, чтобы это сделал я, — сказал Гарри. По крайней мере, на это его мозгов хватило.       — Хочу? — поморщился Министр. — Скажем так, я могу дать тебе такую возможность. Из уважения к Северусу. И отчасти из любопытства. У меня до сих пор не выходит из головы чушь, которую попытался скормить мне старик. Он был в ужасе от перспективы нашего сосуществования, иначе не попытался бы спровоцировать меня на убийство ребенка своих последователей.       — Что вы сказали?.. Что вы сказали, сэр? — удивился Гарри.       — Пророчество, — напомнил Министр. — О том, что ни один из нас не сможет жить, пока жив другой. Грязный ход.       — Вы считаете, Дамблдор хотел обмануть вас, сэр?       — Очевидно, — Министр безразлично пожал плечами. — Ты жив, я тоже жив. Не припомню случаев, когда мне угрожала бы опасность из-за твоего существования, — он вновь усмехнулся.       Наступила тишина, в которой Гарри чувствовал себя идиотом. Тайна, которую отец пытался сохранить от лорда Волдеморта, никогда не была тайной…       — Северус, ты сможешь собрать людей завтра? — уже второй раз, когда Министр обращался к Снейпу, Гарри замечал подтекст, которого не мог понять, и который притягивал его. Казалось, между этими волшебниками существовала почти осязаемая связь. Они без слов понимали друг друга и говорили вслух только ради Гарри, который тоже присутствовал в комнате.       — Конечно, мой лорд, как вам будет угодно.       Министр поморщился:       — Необязательно так формально.       — Хорошо. Вы хотите, чтобы мальчик сделал сам все от начала до конца?       Гарри едва удержался от того, чтобы бросить вопросительный взгляд на Снейпа.       — Нет, слишком долго. Слишком сложно. Ты ведь не думаешь, что он действительно “Избранный”, Северус? Я помню, он неплохо показал себя в дуэлях. Но ставить перед ним заведомо невыполнимую задачу я не хочу. Гарри, ты понимаешь, чего я ожидаю от тебя?       — Вы хотите, чтобы я убил отца, сэр.       Министр молчал так долго, что Гарри начал перебирать в голове, какой промах мог совершить, отвечая. Может стоило сказать другими словами? Не так прямо?       — Хм, забавно, — улыбнулся Министр после паузы. — Сколько тебе?       — Шестнадцать, сэр.       — Шестнадцать, — Министр медленно облизал губы, как будто собирался плотно поесть. — Мне было столько же. Северус, представь, если старик был прав.       — Мой лорд? — удивился Снейп.       — Представь, если у мальчика талант.       — Я уверен, что у мальчика талант.

***

      Руку жгло так сильно, что Гарри пришлось с утра выпить настойку, которую Снейп сунул ему в руку после церемонии.       Добираться до вокзала в одиночку ему было не впервой, но сейчас Хогвартс и все, что было связано с ним, казалось приветом из другой жизни. Бессмысленным и нелепым.       — Можно? — спросил Малфой, нырнув в купе.       — Без разницы, заходи, — ответил Гарри. От настойки его тошнило.       Драко снова залез на скамейку с ногами. Ему нравились эти маленькие доказательства собственной власти, за которые раньше Гарри презирал его. Сейчас они вызывали только улыбку.       — Чего? — удивился Малфой.       — Ты как маленький.       — Да пошел ты!       — Будешь плохо себя вести — прокляну.       — Да я тебя еще на первом курсе проклял. Тоже мне — угроза.       Гарри не стал отвечать. Посмотрел за окно на мирный пейзаж. Достал остаток настойки и выпил. Боль возвращалась.       Снейп предупреждал, что нужно оставить Метку в покое на несколько дней. Не трогать. Не прикасаться.       Но Гарри не мог.       — Эй! Поттер, я вообще-то здесь! — крикнул Малфой.       Гарри растерянно посмотрел на него, проследил за выразительным взглядом и понял, что движения его рук под столом можно было понять неправильно.       — Ты сам сюда завалился, — ответил Гарри.       Он не мог заставить себя не прикасаться к Метке вопреки здравому смыслу и несмотря на боль… с какой бы стати ему убирать от нее руку ради душевного спокойствия Малфоя?       Метка напоминала ему о том самом моменте, которому невозможно было подобрать подходящего названия. Он проводил пальцами над обожженной магией кожей, и не мог сдержать улыбку.       — Лучше б ты дрочил, Поттер, — огрызнулся Малфой, резко встал и вышел из купе.       Гарри знал, что Драко обещали “дать шанс”, но подходящего случая до сих пор не находилось. По слухам, которые теперь были доступны Гарри, Люциус был не в восторге от того, что его любимого сыночка “обошли”.       — Катись, — сказал Гарри закрытой двери.       До самого Хогвартса у него было достаточно времени, чтобы вспомнить, как Темный Лорд поздравил его с успехами после выполнения задания.

***

      Он прошел через приемную, игнорируя крики секретаря, зашел в кабинет Темного Лорда и терпеливо ждал несколько секунд, пока пара чиновников пыталась исчезнуть под его взглядом.       — В чем дело? — спросил Темный Лорд.       — Северус узнал, что Лонгботтомы живы, мой лорд.       — Невозможно.       — Он уверен. Ищет доказательства. Я пришел сразу же, как узнал.       Темный Лорд встал со своего места и прошел к Гарри, взглядом приказывая пропустить в прошлое. Они редко делали это на ходу, но сейчас на счету была каждая секунда. Гарри приготовился к боли и позволил Волдеморту увидеть день, когда Лили Поттер оплакивала смерть своих друзей.       — Она выглядела искренней, — сказал Темный Лорд, помогая Гарри подняться с пола.       — Мой лорд, она могла не знать. Он мог обманывать ее.       — Из-за Северуса.       — Да.       — Займись этим сам. Я доверяю тебе. Убей их.       — С радостью, мой лорд.

***

      На старое квиддичное поле, где Лонгботтомы согласились встретиться с ним, Гарри пришел один. Нужно было заставить их раскрыться, а за годы в подполье они стали настоящими параноиками.       Он помнил их только по раннему детству и паре колдографий, но все равно узнал. Они вышли втроем. Мальчика… Парня звали Невиллом.       — Здравствуй, — сказала Алиса.       — Доброго дня, — поприветствовал их Гарри.       — Мы знаем, что ты сделал.       Они не знали. Не могли знать. Северус взял с собой Люциуса и Яксли. Только эти трое знали, что он сделал. Остальные считали, что он просто убил отца.       — Вот как? — усмехнулся Гарри.       — Ты убил отца, — сказала Алиса, и из ее уст это звучало не как обвинение. Ей было жаль Гарри.       — Лили была нашим другом, Гарри, — поддержал ее Френк.       Их похоронный тон, сочувствие и паренек, который, судя по напряженному правому плечу, готов был в любой момент выхватить палочку, вызывали у Гарри презрение.       — Жаль, что вы вспомнили об этом только сейчас.       — Мы должны были скрываться, Гарри. Иначе он бы нашел нас. Он бы убил нашего сына, — сказала Алиса.       Гарри видел по ее лицу, что она верит в каждое сказанное слово.       — С какой стати Темному Лорду убивать вашего сына?       — Он — Избранный, — ответил Френк Лонгботтом.       — Ох, жаль, что сейчас не гроза, — нахмурился Гарри. — Молния была бы очень кстати. Неужели вы до сих пор верите в эту чушь? Пророчество, Избранный… Вы хотите отправить своего паренька на смерть?       — Невилл хорошо подготовлен, — уверенно ответил Френк.       — Да ладно, — поморщился Гарри.       — Мы тренировали его все эти годы, — поддержала Алиса.       — Хвала Мерлину, теперь-то он точно готов, — вздохнул Гарри. Направил палочку на Избранного и прошептал: — Авада Кедавра.

***

      Отчаяние, захлестнувшее Гарри после того, как ему пришлось в бою убить Сириуса, до сих пор отдавалось в груди. Оно словно пыталось вырваться вместе с сердцем.       Сириус был для него единственным дорогим существом, но его привязанность к отцу отняла его у Гарри.       — Северус, надо оттаскивать его. Мне нужно успеть в Гринготтс до закрытия.       — Северус, не вздумай. Я хочу увидеть, чем это закончится.       Голоса Яксли и Малфоя доносились до Гарри издалека. Он почувствовал руки на своих плечах, дернулся от неожиданности, но замер, когда Снейп сказал:       — Хватит. Он уже ничего не чувствует.       — Мне все равно, — ярость и не думала отступать, Гарри хотел уничтожить человека, который разрушил его жизнь и жизни дорогих ему людей.       — Хорошо. Я подожду.       Снейп убрал руки. Гарри заглянул в закатившиеся глаза отца, стиснул его горло и стал ждать. Кошмар, который начался шестнадцать лет назад, наконец, заканчивался.