Скейтерша

«Её светлые светлые волосы, развивающиеся на южном ветру вовремя полётов на обшарпанном скейтборде. Её светло карие глаза, на которые она часто надевает голубые линзы, лишь бы скрыть настоящий цвет своей радужки. Её безумно манящая к себе шея, от которой неимоверно веет дорогим запахом духов, что каждый раз может вскружить голову, временно посеять сознание, и также, временно лишить тебя понимания о том, реальность ли все, что происходит вокруг — это весь сгусток того, что в дальнейшем Лизе до пробора в костях будет приятно» Брюнетка уже пятый раз перечитывает нужный ей абзац, ведь, завтра экзамены в школе, нужно подготовиться. Что-либо зубрить девушка не любит, но, на второй год оставаться тоже не хочется, учитывая то, что оценка за экзамен, это оценка за четверть. Но, Лизе было приятно каждый раз успокаивать себя тем, что раз оценка за сданные экзамены выпускников — это оценка за четверть, то, жалеть кого нибудь из учеников точно будут. Жёсткие правила — это не совсем про их школу. С неприятным скрипом открывается дверь в комнату девушки. — Милая, я приготовила ужин. Проговаривает Тётя Софья, взглянув на свою дочь, усердно работающую над "знаниями". — Спасибо, я не голодна. Не бросив и бокового взгляда на свою мать, с ноткой грубости отвечает Лиза. — Лиз, тебе надо, как минимум, отдохнуть. Тяжко вздохнув, брюнетка откидывается на спинку стула, ловя на своё лицо лучи оранжевого солнца при закате. А после повернув голову и устало взглянув на Софью. — Я понимаю твоё беспокойство, мама. Но, я ведь делаю это во благо своему поступлению. Тревога не может отпустить сознание и тело женщины, ведь, она дико переживает за свою дочь, и это действительно можно понять, хоть иногда с трудом, но можно. — Доченька, ну хотя бы, поспи немножко. «Так безобидно. Хах.» — Нет, мамуль, мне надо учится. Снова наклонившись к книге, Андрющенко начала проходиться взглядом по строкам, напечатанным на белом листе твёрдой бумаге. После она услышала, как ненавистно скрипучая дверь с мягким грохотом закрывается, и в спальне царит приятно вибрационная тишина. Мельком в слух попадает тихий, приглушённый звук телевизора в зале, который в ушах тёти Софьи был явно громче, чем в поле слуха Лизы. *** После чтения одного и того же абзаца, состоящего из трёх, небольших предложений, дабы запомнить всё наизусть, или, как минимум, отложить хоть что нибудь в памяти, Елизавета приступает к урокам, которые она часто откладывает на поздний вечер, ибо, вся эта вечерняя атмосфера, тематика — это одно из любимых вещей, в чьих вайбах она хотела бы оставаться на долго. Взяв из портфеля столь ненавистную географию, а точнее, учебник и тетрадь по этому предмету, Лиза открыла тетрадь, взяла ручку в руку, и начала писать заданное. *** Холодная рука дописывает основу, как вновь из телефона, лежащего на помятой кровати, слышится «дзынь». «Неужели, сообщение?» Встав со стула, протяжно и устало дыша, Лиза отступала каждый сонный шаг до кровати. Усталая и затёкшая рука потянулась за устройством, после взяла, и спокойно разблокировала его, нажав на кнопку с права и проведя подушкой большого пальца по ледяному экрану, который непотребно отдавал освещение с голубым, лёгким оттенком на изящно острые черты лица девушки. Нажав на уведомление, которое, судя по всему, пришло из телеграмма от одноклассника, Лиза уставилась на сообщение. «Привет, Лизок. Вобщем, во вторник будет вписка. Ты придёшь?» Чуть приподняв уголок потрескавшиехся губ, кареглазая начала печатать ответ, так называемому, Никите. «Привет. Ещё спрашиваешь? Конечно приду» «Вот и заебись. Кароч, завтра, в 17:00» Лиза, мягко говоря, не очень любит бухать, танцевать, и всё такое.. но, она всё же любит такие вечеринки, ибо, там не только бухают, танцуют, и делают всякую чепуху, смотря на которую реально адекватный подросток покрутит пальцем у виска, развернётся, и уйдёт куда подальше от подобного рода бухой вакханалии. Плюнув на уроки, девушка улеглась на постель, уткнувшись затылком и спиной в мягкую, белую простынь, пока чёрные волосы непослушно падали на глаза. Андрющенко потихоньку начала проваливаться в сон, пока ледяное тело впало в охват доставляющей сонного удовольствия слабости, а карие глаза начали закрываться, благодаря тяжести век, которая становилась сильнее с каждой минутой.