The Brightest Black

      Гермиона потерла глаза и поморщилась. Она так устала, что, наверное, выглядела как енот. Но такое было довольно уместно, потому что это был Хэллоуин — когда магглы одевались как угодно, только не как они сами. И, несмотря на воспитание и унаследованную магию Блэков, она была магглорожденной.       Она бросила Астрономию и Историю Магии, но у нее всё ещё был чрезвычайно тяжелый курс. Совместить это с потерей почти целой недели учебы, когда она писала статью об Академии Мародеров, и она ужасно отстала.       Гермиона бы пропустила Хэллоуин, но они с Гарри всегда вместе делали что-нибудь веселое на этот праздник. По словам Бродяги, это помогало не подпускать к себе воспоминания.       Даже сейчас она понимала, что должна остановиться и лечь спать. Она оглядела пустую гостиную и вздохнула, увидев груды конфетных оберток, рассыпанную еду и разбросанную мебель. Эльфам, должно быть, не терпелось попасть сюда и привести комнату в порядок, но они гордились тем, что их никто не видел, если их не позовут. Гермиона только усложняла им работу, не ложась спать после полуночи.       Она посмотрела на книгу, лежащую перед ней: Древние Руны Сказительства. Когда ей потребуется читать или писать истории рунами? Гермиона планировала помочь Гарри вырваться из когтей Волдеморта, а затем заняться изменением волшебного мира. Не быть писателем.       Она застонала и отложила перо, прежде чем закрыть книгу.       Она так устала.       Не то чтобы Гермиона действительно хотела спать, но у нее было предчувствие, что сегодняшняя ночь будет кошмарной.       Но она могла бы, по крайней мере, освободить гостиную и позволить эльфам поработать.       Внезапно в затылок ударил холодный сквозняк, поэтому Гермиона схватила палочку и резко развернулась на месте.       Она устало и растерянно моргнула, уставившись на двух людей в проеме портрета.       — Бродяга? Профессор?       — Гермиона, я должен был догадаться, что ты не будешь спать, — мягко сказал Бродяга.       — Я пойду приведу Гарри. Хотя не считаю…       — Не имеет значения, что вы считаете, Альбус, — оборвал его Бродяга. — Я опекун Гарри, пока ему не исполнится семнадцать. А Гермиона уже совершеннолетняя.       Лоб Альбуса Дамблдора на мгновение покрылся морщинами, а потом разгладился. Слегка кивнув, он направился в спальню мальчиков. Заинтригованная и немного испуганная, Гермиона впервые за последние две недели опустила мысленную стену.       К своему удивлению, она поняла, что Гарри проснулся. Гермиона поймала образ странного коридора перед самым его исчезновением, когда парень осознал, что она находится в его сознании.       Ему оставалось только убедиться, что с ней всё в порядке, прежде чем он услышал, как директор открывает дверь.       Гермиона моргнула и вернулась в своё сознание.       — Гарри проснулся, — сказала она.       — Я не удивлен. Есть причина, по которой я всегда занимал тебя в детстве, — сказал он, выдвигая стул и садясь за стол рядом с ней.       — Ты скажешь мне, почему ты здесь? Предполагаю, что это как-то связано с Волдемортом.       Он посмотрел на лестницу, ведущую в комнату мальчиков.       — Когда придет Гарри. Знаешь, эта комната совсем не изменилась.       Гермиона смотрела, как его глаза скользят по уютной красно-золотой гостиной. Глаза Бродяги на миг остановились на маленьком столике у камина с четырьмя удобными сиденьями, и по лицу мужчины пробежала вспышка боли.       — Ты действительно думал, что всё изменится? У нас всё тот же директор и декан.       — Нет, думаю, что нет, — тихо сказал Бродяга, когда Дамблдор и Гарри появились на лестнице.       Когда они вчетвером уселись рядом друг с другом, Дамблдор заговорил:       — Я хотел бы заявить, что не согласен с таким развитием событий, но не я принимаю решения.       Гермиона перевела взгляд с одного мужчины на другого, заметив их направленные друг на друга суровые взгляды и явное неодобрение в холодных голубых глазах директора.       — Волдеморт сделал что-то, что очень осчастливило его, — безэмоционально сказал Гарри. — Что это было?       Гермиона удивленно посмотрела на Гарри и потянулась к их связи. Образы его пробуждения в виде длинного коридора превратились в чистое, болезненное удовольствие.       Девушка увидела, что Бродяга в замешательстве смотрит на Гарри, но ее внимание привлекло выражение лица директора.       Он выглядел так, словно только что осознал нечто ужасное. Как только Дамблдор понял, что Гермиона смотрит на него, он постарался придать своему лицу прежнее выражение.       — На Азкабан напали, и все заключенные либо погибли, либо сбежали вместе с Волдемортом.       В ушах Гермионы зазвенело, когда слова Бродяги пронеслись у нее в голове.       Азкабан. Побег. Заключенные.       Беллатриса — она на свободе.       Убийца ее родителей. Женщина, которая с садистским удовольствием уродовала Гермиону.       Образы мгновенно заполнили голову. Образы из всех кошмаров, которые ей когда-либо снились.       Кровь, очень много крови. Комната вокруг была пропитана ей. Сверху, заполняя помещение, пронесся гогочущий смех, сопровождаемый испуганными криками матери.       Она почувствовала, как рот открылся, когда опустился нож. Лезвие сверкнуло в свете луны.       — НЕТ! — закричала Гермиона. Но на этот раз она была не одна. Ее окружило тепло, и она поняла, что больше не одна.       Появилась ещё одна фигура.       Гарри.       Пока она смотрела, он вытащил палочку и крикнул:       — Ступефай.       Беллатриса отлетела в противоположный конец комнаты от силы заклинания. Нож вылетел из ее руки и безвредно упал на ковер. Гермиона в шоке уставилась на ее обмякшее тело, после переведя взгляд на Гарри.       Он вытянул руку, чтобы помочь ей подняться.       — Я не позволю ей снова прикоснуться к тебе. Обещаю, — тихо сказал Гарри, когда она осторожно потянулась к его руке.       Когда кожа соприкоснулась с кожей, Гермиона почувствовала прилив тепла. Стена, которую она так старательно воздвигла, полностью опустилась при ее подъеме.       Как только она встала на ноги, Гарри заключил ее в объятия. Гермиона глубоко вдохнула и закрыла глаза, чувствуя себя в безопасности, когда такой знакомый запах окутал пространство вокруг них.       Через некоторое время девушка открыла глаза и увидела, что снова находится в гриффиндорской гостиной. Красные стены больше не напоминали о крови. Отодвинувшись от Гарри, Гермиона увидела стоявшего рядом с ними Бродягу, в каждой черточке лица которого читалось беспокойство.       Интересно, что директор даже не пошевелился.       — Гермиона? — спросил Бродяга.       — Я… уже в порядке. Я должна была это предвидеть. Конечно, он хотел вытащить своих последователей.       — Мы все должны были это предвидеть, мисс Блэк.       Гермиона посмотрела на профессора Дамблдора.       — Откуда известно, что это произошло? Это должно было произойти сегодня вечером.       Бродяга приподнял бровь, глядя на Дамблдора.       — У нас… есть источники. Несколько. Что ещё более важно, на данный момент мы знаем, что Министерство намерено не сообщать об этом в «Ежедневном Пророке». Общественность должна знать.       — Вы хотите, чтобы Гермиона написала ещё одну статью, — обвиняюще заявил Гарри.       — Нет, — быстро ответил Бродяга. — Ксено и Анди написали статью. Мы просто хотим, чтобы Гермиона прочитала ее и согласилась поставить на ней свое имя. С предыдущей статьей… — он замолчал.       Гермиона глубоко вздохнула и собралась с мыслями. После кошмара наяву и укрепления связи с Гарри она почувствовала прилив энергии. Скорее всего, она всё ещё выглядела как енот, но уже не чувствовала усталости. Наверное, через час она упадет без сил, но до тех пор она сделает всё, что сможет.       Гермиона снова села за стол.       — Хорошо, дайте мне посмотреть. Мне нужно проверить быстро, если мы хотим, чтобы это попало в утренние газеты. Даже у сов есть свой предел.       — Я организовал несколько международных портключей, чтобы ускорить процесс, — отозвался директор.       Гермиона с трудом подавила желание закатить глаза. Несмотря на протесты говорить ей или просить ее о помощи, он знал, что она поможет. Существует что-то, чего не знал Альбус Дамблдор?

***

      Драко наблюдал, как перед Пэнси приземлялись сова за совой. Ещё несколько дней назад он и не подозревал, что в мире так много английских газет. Конечно, он полагал, что они должны быть у каждой англоговорящей страны, но у довольно большого количества неанглоговорящих стран тоже они были. Даже если некоторые выходили на смеси английского и местного языка.       Большая сипуха уронила газету, и Драко быстро поймал ее в воздухе, не дав упасть в его тыквенный сок. Он взглянул на первую страницу. «Дейли Голд» — конечно, только американская сова могла быть настолько грубой, чтобы просто бросить газету и улететь.       Другая сова — это была довольно крупная хохлатая сова — приземлилась перед Драко, а не перед Пэнси, и уронила газету на его ещё не намазанный маслом тост.       — Как долго ты будешь продолжать получать все эти газеты? — спросил парень, прогоняя хохлатую сову и поднимая газету. Он стряхнул с нее хлебные крошки и наблюдал, как Пэнси аккуратно сложила «Тагальское Время» и сунула таблоид в свою маленькую сумочку.       — Большинству газет требовалась месячная подписка для доставки на международном уровне, — чопорно ответила она.       Драко закатил глаза и развернул газету, которую держал в руках. Это были «Хроники Фэйри», ирландская газета, о существовании которой он даже не подозревал, пока четыре дня назад чертова сова не уронила ее ему в чай. Ирландские совы, похоже, лично имели что-то против него.       Пэнси ахнула рядом с ним, и Драко в замешательстве посмотрел на нее.       — Что?       Она указала на газету в его руках. Он оглянулся и почувствовал, как кровь стынет в жилах.

Побег невозможен? Очевидно, нет

Вчера вечером анонимный источник сообщил мне о побеге заключенных из Азкабана. Хотя личность виновника не установлена, список выживших дает ясное представление о его личности. Каждый заключенный был либо освобожден, либо убит. Ни у одного из убитых не было Темной Метки на левом предплечье. Это следует прямо из аврорского отчета, написанного и представленного Кингсли Бруствером в 00:24. Из тех, кто сбежал, только пятеро не были заключены в тюрьму за деяния, совершенные по приказу Того-Кого-Нельзя-Называть. Из этих пятерых двое были заключены в тюрьму за убийство и пытки, один был довольно яростным ненавистником магглорожденных, пропагандировавшим свои убеждения, пока не был заключен в тюрьму за отравление своей третьей жены, и два довольно известных писателя со склонностью ко лжи и Обливиэйту. И кто знает, что на самом деле думают эти два писателя о ситуации по поводу магглорожденных. Вот факты, мои читатели: 1. Гарри Поттер был похищен, а затем заявил, что видел, как Темный Лорд снова восстал. 2. Я видела Сами-Знаете-Кого собственными глазами, прежде чем была тяжело ранена. Его видела и Джиневра Уизли. 3. Авроры сообщили о присутствии нескольких людей, несмотря на то, что британский Министр Магии сказал, что на месте происшествия не было никого, кроме Барти Крауча-младшего. 4. Британское Министерство Магии и «Ежедневный Пророк», главная британская газета, изо всех сил стараются игнорировать наши показания. Показания, которые они отказались брать.

5. Только что из тюрьмы сбежал каждый последователь Темного Лорда Волдеморта, оставив в процессе побега десятки мертвых. Имея перед собой эти факты, я могу только надеяться, что вы придете к тому же выводу, что и я. Лорд Волдеморт вернулся, и он не милосердный человек. Если он вообще ещё человек. Его глаза теперь красные, голос невероятно высокий, а нос стал больше похож на змеиный, чем на человеческий. Собратья волшебники и ведьмы со всего мира, будьте настороже, потому что он не остановится на одном нападении на Азкабан. Он не удовлетворится завоеванием Англии. Он не остановится, пока мы его не остановим. Распространите информацию, изучите факты и откройте глаза на собственные выводы.

      — Твоя девушка знает толк в писательстве.       Драко вздрогнул от неожиданности, услышав слова Тео, и ударил по своей чашке газетой. Он быстро встал, когда чуть теплая жидкость пролилась со стола на колени.       — Черт, Тео! Она не моя девушка! Она моя кузина! Через удочерение!       Тео фыркнул от смеха, и Драко швырнул газету ему в лицо, хватая сумку. Он испытывал терпение Драко?       — Пэнси, увидимся на Чарах, — коротко бросил он и выскочил из Большого зала.       Злость и раздражение нахлынули на Драко, когда он поднимался по лестнице в ближайший туалет. Он с огромным удовольствием гневно топал ногами по полу и рычал на любого проходящего мимо студента, который по глупости смотрел на него.       Добравшись до туалета, Драко ворвался в кабинку и захлопнул за собой дверь. Его рука дрожала от гнева, когда он вытаскивал палочку.       Черт возьми!       Сейчас он совершенно точно не сможет безопасно прицелиться очищающим заклинанием.       Драко швырнул сумку на пол и сердито сорвал с себя мантию. Потом в ход пошли брюки. Левая нога застряла в штанине, и он упал, едва успев вытянуть перед собой руки и чуть не сломав при этом палочку.       Парень пробормотал несколько нецензурных слов и быстро сбросил с себя штаны, прежде чем снова встать. Он глубоко вздохнул и поднял брюки — из-за чая они стали полностью мокрыми.       Вместо того чтобы рискнуть наложить очищающее заклинание, Драко достал из кармана носовой платок и с помощью волшебной палочки намочил его, позволив остаткам стекать в унитаз. После этого он наложил очищающие заклинания на свою одежду, пока сушил ее в воздухе. Когда он закончил, то успокоился настолько, что его руки больше не дрожали.       Драко даже не мог сказать, почему так разозлился. Не то чтобы Тео был первым, кто назвал Гермиону Блэк его девушкой или невестой. Это случалось довольно часто после статьи Скитер.       Одна хорошая вещь в воскрешении Темного Лорда заключалась в том, что все считали, что его мать передумала воплощать свой свадебный план.       Но Драко знал лучше. Какая бы сторона ни победила, если они оба будут живы, его мать сделает всё возможное, чтобы заставить их нарушить клятву и вступить в брак. Упрямство свое он, конечно, унаследовал не от отца.       Отец…       Драко замер, наполовину надев брюки, и его руки сжались в кулаки. Ему пришлось сдержаться, чтобы не врезать кулаком в стену туалета.       Он знал, кем был его отец. Драко всегда подозревал, что он солгал о том, что находился под властью Империуса. Нанял наставника по дуэлям и защите сразу после того, как распространились слухи о воскрешении.       Это означало, что отец помог побегу из Азкабана. Он помог сбежать таким людям, как Рита Скитер и Беллатриса Лестрейндж. Драко не был дураком, он понимал, на каких писателей намекнула Гермиона в статье. Он подозревал, что если бы не швырнул газету в Тео, то нашел бы список имен.       Скитер навредила его лучшей подруге и вбила клин в их только недавно восстановившуюся дружбу. Драко никогда никого легко не прощал. Он простил Пэнси за раскрытие его секретов только потому, что она этого не хотела. Кроме того, потерять память, пусть даже временно, по его мнению, было достаточным наказанием.       Лестрейндж была членом семьи, но она не считала этот союз неприкосновенным. Так что он тоже не будет считать его таковым. Гермиона, возможно, и не была членом семьи, когда Беллатриса оставила на ней шрамы, но Сириус Блэк был.       Кроме того, Драко не хотел быть семьей с тем, кто ради развлечения уродовал детей.       Уверенный в этой мысли, он закончил одеваться и вышел из кабинки. Парень посмотрел на себя в зеркало и поморщился.       Он выглядел совершенно ужасно. Волосы были растрепаны, а мантия помята от очищающих заклинаний.       Драко вытащил из сумки перо и трансфигурировал его в расческу. Уложив волосы, он постарался привести в порядок одежду, прежде чем выйти из туалета. Быстро наколдовав Темпус, он понял, что опоздает на Чары, если не аппарирует прямо внутри Хогвартса.       Но это, черт бы всех побрал, было невозможно.       Драко проворчал, направляясь к ближайшей лестнице и поднимаясь наверх. Между четвертым и пятым этажами он понял, что вообще не доберется до кабинета Чар.       Он застрял ногой в этой чертовой лестнице.       — Твою мать! — закричал он от отчаяния.       — Малфой?       Он развернулся лицом к голосу, как только мог, с палочкой наготове. Вот только единственное, что ему сейчас было нужно, это чтобы его нашел тот, кто ненавидит…       Внизу, у подножия лестницы, стоял, наверное, последний человек на всей планете, которого он хотел видеть.       И всё же его глаза упивались ее видом. Она выглядела совершенно измученной, как будто кто-то высосал из неё всю энергию, не оставив ни одной капли. Ее темные волосы безвольно обрамляли лицо. Не подпрыгивали, не жили своей жизнью, как это происходило, когда они отросли. Ее глаза были окружены тенями, которые лишь подчеркивали боль и гнев в них.       И ее мантия…       В отличие от брата, Гермиона Блэк одевалась так, как подобает чистокровной ведьме. На ней всегда можно было увидеть галстук, ее рубашки были идеально выглажены, а мантии — без единого пятнышка.       Сегодня Блэк выглядела так, словно спала в одежде — после того, как весь вчерашний день провела в ней.       — Разве у тебя нет занятий? — Драко поймал себя на том, что огрызается.       Ее глаза сузились, но она лишь слегка пожала плечами.       — А у тебя?       — Из-за Тео, этого чертова мерзавца, я пролил на себя чай за завтраком. Я пытался добраться до кабинета Чар, после того как очистил одежду, но попал сюда! — Драко ткнул пальцем вниз, на оскорбившую его ступеньку.       Она склонила голову набок и нахмурилась.       — Ты шел на Чары? Ты понимаешь, что находишься почти на шестом этаже?       Драко замер и ошеломленно уставился на нее, пока мозг делал какие-то быстрые вычисления.       Не прошло и минуты, как парень снова выругался. На этот раз проклиная основателей Хогвартса и их склонность к хитрым лестницам, а также потайным ходам.       Он забыл, что на четвертый этаж по этой лестнице можно было попасть только через потайную дверь.       — Ну, давай тогда вытащим тебя отсюда, — она улыбалась, пока говорила. Как будто для нее было обычным делом спасать людей от лестниц и от их собственной глупости.       На самом деле, учитывая ее друзей, скорее всего, так оно и было.       Девушка направила палочку в потолок, и, пока он смотрел, у него над головой повисла веревка. На конце был большой узел, и Драко в замешательстве уставился перед собой.       — И чего ты ждешь? Хватайся за веревку и вытаскивай себя. Я уверена, что тебе не терпится уйти.       Драко начал было следовать ее указаниям, но замер, услышав последнюю фразу.       — Что это значит — мне не терпится уйти?       Ее улыбка сменилась легким хмурым взглядом.       — То, что я сказала. За последние несколько месяцев ты делал всё возможное, чтобы находиться от меня как можно дальше.       Что-то дрогнуло в Драко, когда улыбка девушки исчезла. Это так отвлекло его, что он не сразу осознал ее слова. А расшифровать эмоции, звучавшие в ее голосе, получилось лишь через минуту.       К этому времени она уже рявкнула:       — Когда освободишься, не забудь веревку, — и, повернувшись на каблуках, исчезла с лестницы.       Драко смотрел ей вслед с полминуты, а потом вытянул руку и схватил веревку. Ему потребовались все силы, чтобы сдвинуться с места. Лестница не хотела его отпускать.       Выбравшись, он сразу же побежал обратно вниз по лестнице — про урок Чар он полностью забыл.       Драко выбежал в коридор и лихорадочно огляделся. Он тихо выругался, увидев, как она исчезла за углом в дальнем конце. Он был полным идиотом. Думал, что лучше держаться подальше, ведь он был племянником женщины, которая оставила шрамы на ее теле, а также сыном Пожирателя Смерти. Но точно не думал, что избегать человека после выяснения одной из его самых темных тайн — а он был на сто процентов уверен, что эти шрамы были ее самой большой тайной — заставит ее чувствовать себя хуже.       Он должен был объяснить. Она умная и думает логически. Она поймет, почему он это сделал, хотя он и не знал, почему ее это волнует. Мерлин, Драко не знал, почему и его это так волнует.       Он завернул за угол и увидел, как она остановилась у подножия другой лестницы и оглянулась на него.       Драко прибавил шагу и побежал к ней. Он увидел, как ее глаза расширились, после чего она развернулась и побежала вверх по лестнице.       — Цирцея! Покажи свою чертову гриффиндорскую храбрость, Гермиона! — зашипел Драко, пока пытался ускориться. Он не осмеливался закричать ей вслед. Совершенно не было желания, чтобы какой-нибудь любопытный профессор высунул голову из кабинета и увидел, как он — сын Пожирателя Смерти — гонится за Гермионой Блэк.       Это будет выглядеть очень странно.       Добравшись до лестницы, Драко мельком увидел развевающуюся мантию, когда Блэк пробежала мимо входа на шестой этаж и продолжила подниматься. Он перепрыгивал через две ступеньки, прерывисто дыша и стараясь не отставать от Гермионы.       Она, очевидно, оправилась от проклятия, если снова может гоняться по коридорам. Даже если выглядела так, будто не спала неделями.       Когда Гермиона добралась до восьмого этажа, то продолжать путь наверх уже было невозможно. Драко последовал за ней в коридор, медленно сокращая между ними расстояние — усталость всё же начала замедлять ее.       Увидев, что девушка испуганно озирается в поисках укрытия, он чуть не остановился. Драко не хотел, чтобы она его боялась.       Но нет, она не мыслила трезво. Он дал магическое обещание никогда не причинять ей боль. Она бы узнала, если бы он намеревался сделать что-то плохое. И пусть она магглорожденная, но выросла в волшебном мире. Она знала все нюансы.       Следовательно, она не мыслила рационально.       Поняв это, Драко притормозил в самый неподходящий момент. Когда Блэк бежала по коридору, в стене появилась дверь, которая была ему хорошо знакома. Она рывком открыла ее и бросилась внутрь.       Он выругался и ускорил шаг, с вытянутой рукой прыгая вперед.       Казалось, время замедлилось, когда Блэк начала захлопывать дверь, едва рука Драко оказалась между ней и дверным косяком.       К сожалению, тихий голос в голове, который довольно холодно указал, насколько он заслужил подобное за преследование человека против его воли, был не таким громким, чтобы заглушить хруст костей.