Ошибочка вышла

Удобно расположившись в кресле с бокалом вина, Люциус исподтишка наблюдал за приятелем, дотошно изучавшим очередной фолиант из его библиотеки. Неделя, на которую Снейп согласился остаться с семьёй в гостях, подходила к концу, и Малфою срочно требовалось придумать повод, благодаря которому их визит можно было бы повторить в самом скором времени. Причин для такого желания было несколько. Во-первых, Нарцисса получала массу удовольствия от общения с Петунией, и как-то созналась ему, что никогда даже не задумывалась о том, насколько уныла и безрадостна её жизнь, ограниченная строгими рамками воспитания и этикета. Подруг у его жены не было. Приятельницы, время от времени посещавшие их менор, были такими же как она сама, строго соблюдавшими правила леди — невыносимо воспитанными и скучными. Ни слова в простоте, ни жеста без того, чтобы не обдумать заранее, как на это посмотрят окружающие. Петуния тоже старалась выглядеть настоящей леди, но именно что старалась. Своими промахами и более живым, открытым поведением она помогала раскрепоститься Нарциссе, позволяя чувствовать себя более естественно и свободно. Во-вторых, и это было ещё более важно, Люциус никогда не видел сына таким счастливым и активным, как в эти дни, проведённые с первыми в его жизни друзьями. Затея подружить Драко с Мальчиком-который-выжил теперь казалась ему не просто удачной, а прямо-таки жизненно необходимой. И да, фингал, полученный наследником в процессе общения с новыми знакомыми, сыграл в этом не последнюю роль. Драко рос чрезмерно изнеженным. Да, вырастить из него аристократа с безупречными манерами было важно, но, не менее важно, по мнению Люциуса, было и научить его — единственного наследника древнего рода, защищать себя и отстаивать свои интересы любыми способами, хоть бы и обычным маггловским мордобоем. Он сам постепенно начинал обучать Драко дуэлингу, но истинный Малфой не должен оставаться беззащитным, даже если лишится главного своего оружия — волшебной палочки. Нарцисса же чрезмерно холила и оберегала сына, что явно не шло на пользу. К тому же Драко в поместье было безнадёжно скучно: ни родители, ни эльфы не могли в полной мере скрасить его одиночество. Сумевшие избежать Азкабана приятели Люциуса навещали их со своими чадами раз-два в год, примерно столько же приходилось на ответные визиты — катастрофически недостаточно для ребёнка, чтобы научиться полноценно общаться со сверстниками и сформировать свой круг общения. В этом отношении навязанные Снейпу сорванцы были просто подарком судьбы! «Национальный герой» был не столько героем, сколько непоседой с нестандартным мышлением, шилом в мягком месте и явной склонностью к авантюризму. Крепыш Дадли, хоть и не отличался особой изобретательностью, прекрасно дополнял кузена. Ему, лишённому способности к волшебству, приходилось проявлять изрядную изворотливость, чтобы не отставать от Гарри и Драко. И Дадли вполне успешно со своей задачей справлялся, не выглядя в компании ни лишним, ни ущербным, а это дорогого стоило. Понимая, насколько важно не только скрасить досуг сына, но и повысить гибкость его мышления, Люциус задался целью любой ценой обеспечить частые визиты Гарри и Дадли в Малфой-менор. С тех пор как с помощью фамильных Малфоевских чар удалось подтвердить догадку, что Дадли и Петуния сквибы, задача значительно упростилась. Теперь, чтобы отправиться в гости, им не нужно было несколько часов трястись в машине. И пусть в доме на Тисовой улице не имелось подключённого к сети камина, парная трансгрессия с волшебником или домовиком для сквибов была вполне доступна. Оставалось решить вопрос со Снейпом. Северус Снейп был третьей причиной, по которой Люциус Малфой желал, чтобы эти гости появлялись в их доме как можно чаще. Он очень рассчитывал со временем уговорить Северуса на парочку совместных прибыльных проектов. К сожалению, к своим двадцати семи годам Снейп уже был стреляным воробьём, не склонным взваливать на себя обязательства перед кем бы то ни было. Да, служение Волдеморту и Дамблдору научило его не только осторожности, но и привило стойкое нежелание заключать любые заверенные магией соглашения, а без этого в их мире невозможно было полноценное деловое сотрудничество. Снейпа, привыкшего обходиться своими силами, такое положение дел не тяготило, Люциуса, видевшего в партнёрстве с гениальным зельеваром захватывающие дух перспективы, отказ категорически не устраивал. Пока Северус преподавал в школе, с его отговорками о чрезмерной загруженности приходилось мириться, но теперь, когда он полностью распоряжался собственным временем и варил зелья на заказ, Люциус желал во чтобы то ни стало добиться своего. Продвигаться к цели он решил не спеша, маленькими шажками, и первым делом предоставил Северусу полный доступ к своей библиотеке, что в общем-то и позволило задержать гостей на целую неделю. Следующим этапом должна была стать запущенная им среди сливок волшебного сообщества реклама. Что ни говори, а сарафанное радио во все времена приносило наибольшие выгоды, при полном отсутствии затрат. По предварительным прикидкам, месяца через три-четыре на Снейпа должен был обрушиться шквал сложных и дорогих заказов. И, само собой, для их выполнения потребуется отличная лаборатория, как раз такая, как в Малфой-меноре. Да и зелье для исправления зрения, на которое Северус замахнулся, с наскока не создать, для этого тонны литературы перечитать придётся. А где её взять? Конечно же в Малфоевской библиотеке! Чтобы дать возможность как следует оценить коллекцию книг по зельеварению, Люциус даже не поленился лично найти чары, способные предупреждать о появлении Дедалуса Дингла. Решение проблемы оказалось удивительно простым — сгодился ритуал, ограждающий девиц от неугодных родителям кавалеров. В результате несложных действий создавалась особая связь — стоило наглецу оказаться ближе чем в паре миль от опекаемой девицы, как родители тут же получали оповещение. Причём, чем ближе находился нежеланный кавалер, тем настойчивее и тревожнее был сигнал. Почему выбрано расстояние именно в две мили, история умалчивала, но Снейпа оно вполне устроило. Слава Мерлину, школа находилась совсем близко, да и гуляли мальчики исключительно по маггловской территории, а Дингл был не до фига каким умным и сильным волшебником, чтобы внаглую перемещаться прямо к их дому, так что для подготовки времени оставалось с избытком. Дождавшись, когда Снейп, устало потирая глаза, закроет книгу, Люциус осторожно поинтересовался: — Север, а тебе ничего в шраме Гарри странным не кажется? — и тут же уточнил: — Помнится, до сих пор считалось, что Авада Кедавра следов не оставляет. Зельевар перевёл на него задумчивый взгляд и вдруг насмешливо прищурился: — И когда ты вспомнил об этой интересной особенности третьего непростительного? — К своему стыду должен признать, что гораздо позже, чем следовало бы. Но ты, как я вижу, подумал об этом куда раньше? — Скажем так, у меня поводов задуматься было намного больше. — И до чего же ты додумался? — Вероятно, до того же, до чего и ты — шрам к Аваде имеет очень опосредованное отношение. Но «кому-то», не станем тыкать пальцем в его длинную бороду, очень нужно было сохранить эту отметину как… своего рода знак. — Знак чего? — Люц, ты точно уверен, что хочешь услышать ответ на этот вопрос? — Даже и не знаю… — Малфой, откинувшись в кресле, лениво пригубил вино, — не уверен, что мне интересно слушать историю о том, как наш дорогой директор решил вырастить себе сверхпопулярного питомца. История младенца-героя так чудесно укладывается в сказки о величии «светлой стороны». Снейп зловеще ухмыльнулся: — Это всё, на что хватило твоей богатой фантазии? А если не игнорировать тот факт, что благодаря Гарри сгинул не кто-нибудь, а сам Тёмный Лорд? И да, может объяснишь, как в твою милую сказку укладывается воспитание «младенца-героя» злобной сволочью вроде меня? Люциус нахмурился. Действительно, видя как Северус относится к Поттеру, он как-то упустил из виду, что репутация его друга ни в коей мере не вписывается в сиропную сказочку. Для воспитания милых, легкомысленных и избалованных марионеток, как правило, требуются совсем другие родственники и наставники. Да и Гарри, хоть и был озорным непоседой, глупости в нём не было ни на кнат. Так зачем создавать странный шрам, если не для того, чтобы сделать его напоминанием о «великой победе»? Уже предчувствуя, что ответы ему действительно не понравятся, Малфой всё же изобразил легкомысленную улыбку и поинтересовался: — Ну так может просветишь, до чего сам додумался? — Только если пообещаешь не разглашать. Ни клятв, ни Непреложного обета я у тебя просить не стану… не стоит этот секрет того, чтобы рисковать жизнью и здоровьем. Но язык лучше держать за зубами. — Хорошо. Обещаю никому без твоего позволения или крайней необходимости не разглашать того, что ты мне сейчас поведаешь. Слово Малфоя. Так устроит? — Вполне. Главное, чтобы ты сам хорошенько запомнил, что бывают случаи, когда молчание во всех смыслах золото. А то, неровен час, какие-нибудь дополнительные обстоятельства в закрытом деле всплыть могут. Тебе, помнится, пришлось постараться, чтобы от Азкабана отвертеться, а какие козыри в рукавах цветастых мантий припрятаны, Мерлин ведает. Малфой поёжился, но тут же взял себя в руки: — Ты не пугай, рассказывай. — Начну, пожалуй, с того, какие обязанности на самом деле возлагал на меня Альбус, навязывая в родственники к Гарри… От благодушного настроения лорда Малфоя ничего не осталось уже минут через пять. Ещё больше оно ухудшилось от новости, что, несмотря на все приложенные усилия, свести отметину Снейпу так и не удалось. Не нужно было рождаться гением, чтобы, выслушав всю историю, прийти к тем же выводам. До Люциуса тоже доходили слухи, что в частных беседах Дамблдор напрямую говорит, что не верит в окончательное исчезновение Волдеморта и пророчит его возвращение. И Снейп, и Малфой были тёмными магами в достаточной мере, чтобы понимать, что ни сам по себе, ни при помощи посредственного подручного, Тёмный Лорд ни за что не возродится. Точнее, он вообще не имеет шансов возродиться, если кто-то не задастся целью побаловаться некромантией и притянуть обратно то, что после возрождения только условно можно будет считать человеком. А для такого нужен очень сильный маг. Сильный и прекрасно образованный. Таких в Англии набралось бы десятка полтора, и половина из них была приговорена к пожизненному заключению в Азкабане. Всем оставшимся Волдеморт был не просто не нужен, его возвращение стало бы равносильным смертному приговору для всех… кроме директора. Директора, который так уверенно об этом возвращении и заявлял. * * * С устранением шрама решили не затягивать, сойдясь на том, что раз день рождения Гарри практически совпадает с Ламмасом, то и праздник этот отлично подойдёт для очищающего ритуала. Правда, директор зафиксировал шрам на Поттере практически намертво, но на то они и слизеринцы, чтобы сложные задачки решать и по мере сил «Великому Светочу» гадить. Услыхав, что ему предстоит участвовать в самом настоящем ритуале, Гарри преисполнился важности. Всю предшествующую великому событию неделю не шалил, был тих и послушен настолько, что Петуния даже забеспокоилась, не напугало ли грядущее событие её племянника сверх всякой меры. Даже день рождения прошёл тихо: Гарри, Дадли и Драко выпили чаю с великолепным тортом и отправились в Малфоевский парк постигать гармонию окружающего мира. Тишина и покой: ни тебе охоты на домовиков и павлинов, ни стремления искупаться в фонтане, спрыгнув с детской метлы, ни попыток превратить розовые кусты Нарциссы в домик феи Фортуны… К назначенному времени Гарри облачился в приготовленную рубаху и чинно прошествовал вслед за взрослыми в ритуальный зал. Алтарь Поттера совершенно не испугал. Улёгся спокойно на камень, вытянулся во весь свой невеликий рост и хлопал любопытно глазёнками, пока Люциус и Северус размеренно читали катрены. Золото, а не ребёнок… Звездец настал в тот момент, когда всё уже почти закончилось. Проявившаяся магия, оплетавшая алтарь серебряными нитями во всё время ритуала, сгустилась, закружила маленьким смерчем, стирая с детского лба остатки чужого колдовства и… С умилённым писком: «Ой, ручной ураганчик!» Гарри попытался ухватить за «хвост» круживший перед его глазами поток энергии. В следующее мгновение его подбросило до потолка и мягко опустило обратно на алтарь, а кинувшихся на помощь Снейпа и Малфоя впечатало в стены. Зазвенели, разлетаясь, металлические предметы, полыхнули до потолка свечи, где-то что-то затрещало и рухнуло… В себя Северус пришёл от того, что его ласково поглаживали по голове, приговаривая: — Северус, ну я не нарочно, честное слово. Я больше так не буду. — Ты всегда не нарочно, только что-то мне от этого не легче, — пробурчал Снейп, с любопытством скосив глаза на совершенно обалдевшего Малфоя, и вдруг подмигнул. Пусть и ценой разрухи, но, кажется, у них всё получилось. Сдав мальчика Петунии с рук на руки и нахлебавшись восстанавливающего и обезболивающего зелий, мужчины поплелись обратно приводить в порядок ритуальный зал. — Север, ты, когда Поттер в магический поток влез, сознание терял? — осторожно поинтересовался Люциус, безуспешно пытаясь вернуть былую форму бронзовой курильнице. Снейп, методично соскабливавший размазанный по стенам воск от свечей, отвлёкся от своего занятия и неохотно признал: — Терял. А ты? — И я… но не сразу. Мне показалось, что… А ты случайно не видел, куда этот «ураганчик» подевался? — Случайно видел. Его Гарри поглотил. — А… э-м-м… ну да. В смысле хорошо. Повезло мальчику, сильным магом вырастет. И удачливым. Знаешь, я вчера видел, как он корзинку для пикника левитировал… полную. Всё-таки детям, как правило, удаётся управляться только с мелкими и лёгкими предметами, а Гарри… — Это ты ещё не видел, как он Дадли в кресле катал. — Катал в кресле? Ну так все катаются… или он его не по полу катал, а… по газону? — Если бы… — хмыкнул Северус в ответ на удивлённый взгляд приятеля, но от пояснений воздержался. Всё-таки рассказ о «короле Артуре» и разгневанной Петунии со шваброй был сейчас неуместен. — Может и не зря Дамблдор на него планы строит? — осторожно предположил Малфой, в надежде на пояснения. — Перетопчется, — отрезал Снейп. — Перетопчется, — согласился Малфой и, окинув задумчивым взглядом разорённый зал, подумал, что мальчик не так прост, как кажется и, если директор сумеет прибрать к рукам это зеленоглазое стихийное бедствие, им всем не поздоровится. После ритуала Дадли и Драко чествовали Гарри как героя. Нарцисса и Петуния кудахтали над ним и уверяли, что в жизни не встречали более отважного ребёнка, совершенно не обращая внимания на покряхтывающих мужчин. Гарри был весел, всем показывал свой чистый лоб и стремился поделиться впечатлениями, как здорово его подкинуло на воздушной подушке. Шрам исчез, и Северусу пришлось очень постараться, чтобы убедить мальчика: во-первых, никому, кроме уже посвящённых, не рассказывать, как и когда это произошло, а во-вторых, прикрывать лоб чёлкой и, по возможности, не привлекать внимания к изменениям в своей внешности. Как после всего этого Северус позволил уговорить себя провести весь август на французской вилле Малфоев, он и сам не понял. Должно быть, шок сказался, не иначе. Как бы там ни было, а уже спустя три дня все срочные дела были закончены, а не срочные отложены до сентября, выполненные заказы разосланы адресатам, ингредиенты перебраны и надёжно укрыты чарами стазиса. Петуния упаковала все необходимые вещи, а Люциус с помощью заклинания «Подножка» без зазрения совести отправил миссис Фигг на больничную койку. Первая неделя так называемого отдыха превратилась для Северуса в сплошной кошмар. Дни, заполненные тотальным, хроническим бездельем, выматывали. Спасала только библиотека. Хотя, не очень-то она и спасала. Во-первых, книг здесь было в разы меньше, чем в Малфой-меноре. Во-вторых, Гарри и Дадли, воодушевлённые экзотической растительностью, категорически не желали оставить его в покое. Хуже того, к ним присоединился и Драко. Теперь все трое с радостными воплями: «Северус, посмотри, что мы нашли!» тащили ему всё подряд: дягиль, виноградных слизней, личинки жуков-древоточцев и выброшенные на берег ракушки. Единственным развлечением было наблюдать за кислым видом Петунии, наконец-то осознавшей, что ни одно из привычных курортных развлечений и даже просто купание в море ей не светят. Северус тихо злорадствовал, ибо не фиг! Она сыграла не последнюю роль в том, что они сюда притащились, так что пусть тоже мается. Петуния, польстившись на рассказы о вилле, стоящей у моря и имеющей отдельный пляж, взялась за уговоры Северуса со всем возможным усердием, да ещё и мальчишек подключила. Ну и вот, за что боролась, на то и напоролась. Ему, никогда особо пляжи не любившему, просто не пришло в голову предупредить её, что английская волшебная аристократия имеет свои традиции и правила поведения в подобных местах. Английские волшебники использовали пляж для того, чтобы сидеть в шезлонгах, любуясь на волны и закаты. Максимум, что они допускали сверх этого — позволяли детям и подросткам пройтись босиком по берегу, слегка смочив ноги в воде. И всё. Ах да, для детей ещё допускалось купание в пруду, если таковой в поместье имелся. О том, чтобы устроить заплыв в море, не шло и речи. Пляжный костюм леди — лёгкое платье и кружевной зонтик. Для джентльмена — рубашка, свободные брюки и ботинки из тонкой кожи. Сланцы, плавки, купальники? Не, не слышали! В день, когда Гарри, сгрузив ему на колени протухшую медузу, деловито поинтересовался: «Для какого зелья она пригодна?», терпение Северуса всё же покинуло. — Ни для какого. Ингредиент протух, — рыкнул мужчина в надежде, что его оставят в покое. — Жаль, — Поттер, как всегда, не унывал, — я поищу посвежее. Через минуту с лужайки донеслось жизнерадостное: «Дад, Дракончик, нам нужна свежая медуза! Зовите эльфа, мы идём на охоту!» — Почему ты не начнёшь его учить? — поинтересовался Люциус, насмешливо наблюдая, как друг без особого успеха применяет к себе одно заклинание за другим, пытаясь избавиться от пятен и мерзкого запаха. — Жду, когда подрастёт. Вот исполнится ему хотя бы восемь, тогда видно будет, — глянув на хитрое лицо Малфоя, Северус угрожающе нахмурился. — Вот только попробуй об этом хотя бы заикнуться при Поттере… Судя по пакостной ухмылке, именно это Люциус и собирался сделать. И сделал. Прямо во время обеда белобрысый гад завёл речь, о том, что Драко уже с сентября приступит к систематическому обучению. Гарри выжидательно уставился на Северуса, но, поняв, что ему подобных обещаний не дождаться, насупился. — Я так и не понял, почему ты не берёшься учить Гарри? Неужели считаешь, что слишком рано? Драко ведь всего на два месяца старше, — Малфой задумчиво покрутил головой, всем своим видом выражая удивление нерадивостью друга. — Прежде всего, Драко живёт в надёжно спрятанном от магглов месте и постоянно находится под надзором Нарциссы и эльфов. А наш дом, если ты запамятовал, стоит посреди маггловской территории. Если я возьмусь обучать его волшебным наукам сейчас, он со своими неукротимой энергией и бешеным энтузиазмом сметёт всё на своём пути. А о том, что по их с Дадли милости может вырасти в нашем садике, мне даже подумать страшно. — Так кто же мешает заниматься у нас в меноре? — Люциус придал своему лицу самое невинное выражение. Снейп заскрежетал зубами, видя, что Поттер снова встрепенулся: — Если ты позабыл, то напоминаю, что Гарри, как и Дадли, посещает маггловскую школу. Двойная нагрузка может плохо сказаться. — Я справлюсь… — встрял Гарри, но под строгим взглядом Северуса и Петунии притих. — Ну да, ну да… запамятовал, — покаянно вздохнул Люциус, — но если вдруг передумаете, Малфой-менор всегда к вашим услугам. Снейп кивнул, закрывая тему, и Нарцисса тут же воспользовалась возможностью обсудить достоинства нового сорта роз. «Ох, погоди, сволочь блондинистая. Решил не мытьём так катаньем своего добиться? Ну ничего, я тебе устрою «райскую жизнь» в самом ближайшем будущем. Мало точно не покажется!» — зло шипел Северус, возвращаясь в свою комнату. Очередного разговора с Поттером, давно рвавшимся перейти от медитации и эпизодических уроков к систематическому обучению, теперь было не избежать. Конечно, они с Петти сумеют в очередной раз объяснить мальчику, почему с учёбой нужно повременить, но спускать Малфою его подставу Снейп не собирался. Ещё до ужина Северус как бы невзначай напомнил Гарри о существовании бассейнов. Оставалось только подождать, когда мальчик-который-локальная-катастрофа поставит всё с ног на голову.