Кузены

***

      — Знаешь, брат, я тут подумал… Нам не помешало бы действительно изучить иностранные языки на случай, если из страны придётся бежать, — задумчиво говорил Дадли, дожёвывая вкуснющий стейк. — Французский, немецкий, ещё парочку из основных…       — Испанский, — не отрываясь от чтения какой-то книги, откликнулся Поттер. — В мире много испаноязычного населения.       — Точно! — воскликнул Дурсль, отодвигая от себя, наконец, опустевшую тарелку, которую он тут же очистил с помощью магии. — И надо выяснить, нельзя ли изучать языки с помощью магии.       — А перед школой, можно съездить во Францию с помощью «Ночного Рыцаря», — мечтательно улыбнулся Гарольд, наконец, показавшись из-за научного талмуда по трансфигурации.       — О, да! Могли ли мы подумать ещё год назад о том, что будем ТАК жить… — Дадли встал из-за дубового стола, чтобы пройти пару шагов и, развернувшись, спиной ухнуть в кровать, утопая в мягчайшей перине.       Кузены уже несколько недель жили в небольшой магической гостинице, которую посоветовал им старый Билл. В обмен на некоторые сведения о ситуации в магическом мире, он охотно поделился информацией с детьми. Оказалось, что Косая Аллея не единственная магическая улица в Британии, скрытая от маглов. Были и другие, гораздо менее популярные местечки, в одном из которых ребята и жили. Это была огромная площадь, Площадь Мерлина, в которую вливалась Косая Аллея, но до которой почему-то, мало кто доходил, будто она сама отталкивала нежелательных посетителей. Разве что чистокровные аристократы магического мира наведывались на неё, потому что знали о её существовании от предков. Однако жизнь и торговля процветали и на площади, и в узких, окружавших её, переулках. Так, например, кузены поселились в гостинице, которая, так же как и бар старого Тома, была одним из выходов в магловский Лондон. Однако цены здесь были на порядок ниже, обслуживание и обстановка лучше, да и контингент приятнее. И люди были с понятиями, не задавали лишних вопросов.       Хозяин гостиницы, без труда узнав нового постояльца по шраму на лбу, только порадовался, буркнув что-то о том, что хотя бы «их надежда» «из своих». Что он подразумевал под «своими»? То, что Гарри не был ни фанатиком «света», ни фанатиком «чистоты крови», ни министерским подхалимом, ни дамблдоровской марионеткой, а потому был ближе к «простым магам», которые просто жили и потихоньку трудились для себя и семьи, не желая ввязываться в войны.       Но что самое, для кузенов, главное, это то, что выход из гостиницы вёл в неблагоприятный район Лондона. То есть, то, что было нужно мелким карманным воришкам, оказавшимся магами. Тут они быстро выяснили, что в местах, где полно колдующих людей, они и сами могут свободно колдовать. В деньгах они тоже не нуждались больше, ведь магия позволяла им скрывать личности и продавать маглам золото, созданное Философским Камнем. Хотя и воровать они не перестали, просто, чтобы навык не потерять. Им были доступны любые знания как магловского, так и магического мира, а принципы берегли их от низших слоёв населения двух миров. Что ещё нужно было для счастья двум сиротам, привыкшим самостоятельно заботиться о себе?       Чем они занимались всё прошедшее с окончания учебного года время? Сначала они сделали задания, данные профессорами на лето. Потом нанесли несколько «визитов вежливости» друзьям и приятелям: Лонгботтомам, Боунсам, Малфоям, Ноттам, Гринграссам, МакМиланам, Финч-Флечли, Корнерам, Буттам. Кузены были очень удивлены количеству приглашений, но не отказались ни от одного, просто считая знакомства полезными. У них была возможность попасть и к магам, и к маглам, так что друзей они навестили. Многие предлагали им погостить, но ребята отказывались, даже если предлагал сам Люциус Малфой, который видимо, хотел склонить героя магического мира на свою сторону. К слову, в гостях у этой семьи мальчишки не желали задерживаться, потому что они лишь очень смутно знали этикет магического мира, который чета Малфоев соблюдала неукоснительно.       И вот теперь, после всего этого, кузены всерьёз задумались о том, чем им заняться, ведь вопрос выживания перед ними больше не стоял. Языки и страны, где можно в них попрактиковаться, казались хорошей идеей…

***

      — Гарольд? Дадли? — немерено удивились близнецы Уизли, повстречав знакомых там, где, как они надеялись, они не только не встретят знакомых, но и где родители их не найдут. А произошло это у магического фонтана на той самой площади…       — Фред? Джордж? — почти так же сильно удивились кузены, буквально наткнувшись на близнецов во время утренней пробежки.       — Что вы здесь делаете?! — на четыре голоса произнесли все они.       — Живём, — также на четыре голоса ответили.       — Одни?! — и снова это было сказано вместе.       — Да, — рассмеялись они тоже вчетвером. Ситуация веселила, как не крути. Скрываться друг от друга после такого было глупо, так что Гарри пригласил близнецов в ближайшее магловское кафе. Там они разговорились и выяснили, что близнецы, разругавшись с матерью, сбежали из дома и на небольшие сбережения, накопленные за счёт ставок с сокурсниками (в том числе и той самой ставки на Невилла), арендовали себе маленькую комнатку в самой дешёвой и самой дрянной гостинице в окрестностях площади.       Кузены тоже рассказали немного о себе. В частности о том, как погибли родители Дадли, как они сбежали из приюта и жили несколько лет без опеки взрослых. Они умолчали лишь о том, как зарабатывали себе на жизнь.       Близнецы Уизли оказались отличными парнями и талантливыми волшебниками, особенно в зельеделии и чарах, как Дадли. Просто таланта за их розыгрышами, которые нужно было ещё придумать, сварить, смастерить — не замечали. Собственно это и стало причиной их размолвки с Молли Уизли.       Однако деньги у близнецов заканчивались, а с ними подступало и бедственное положение. Всё же без родителей они были беспомощны. Уизли собирались начать подворовывать, чтобы прокормиться, потому что изобретения их, плохо испытанные, не покупались. И возвращаться-то в семью они не хотели, не понимая своего счастья. Кузенов-сирот это задело за живое и, вздохнув и переглянувшись, они взялись курировать старших, гораздо лучше зная реалии взрослой жизни. В конце концов, Философский Камень достался им на халяву, и глупо с его наличием было жадничать. Так что близнецы переехали вскоре в их гостиницу и потихоньку учились готовить, штопать, стирать, ухаживать за собой и друг за другом, а ещё… защищать себя без магии и добывать деньги.       Нет, учить воровать кузены их не стали, хоть и рассказали о том, что занимались этим. Они научили близнецов покупать товар и сбывать его втридорога, сначала завышая покупателям цены в пять, а то и в десять раз, а потом, позволяя им торговаться до цены в три раза превосходящей закупочную. Правда, жильём, одеждой и едой близнецов обеспечивали по-прежнему кузены, чью жизнь, неожиданно найденные друзья очень разнообразили и осветлили.       О доме Фред и Джордж забыли напрочь…

***

      — Ну что, в Париж? — ухмылялся Гарольд, удерживая на весу палочку и поглядывая на свой маленький отряд, состоящий из верного и преданного брата Дадли и двух благодарных до невозможности, а потому тоже очень преданных друзей близнецов Фреда и Джорджа Уизли. Лидерство Поттера никем из троих его спутников сомнениям не подвергалось, а потому в основном именно он задавал цели им всем на ближайшее будущее.       — УИ! — заорали все трое французское «да». Гарри демонстративно выронил волшебную палочку из руки, и уже мгновением спустя все четверо с небольшими рюкзачками за спиной, заскакивали в Ночной Рыцарь, игнорируя привычное приветствие Стэна Шанпайка, кондуктора автобуса.       Париж, Мадрид, Берлин, Рим, София, Прага… Они отлично провели лето, и даже взрослые им почти не мешали!

***

      — Дред, Фордж, что вы делаете? — заинтересовался Гарри, когда увидел близнецов, склонившихся над ванной вдвоём и при этом помешивающих какую-то жижу очень чёрного цвета.       — Не видишь, Гарри? Мы красим волосы, — отозвался один из Уизли, глухо.       — О, а зачем? — уже ничему не удивляясь снова спросил Поттер. Наконец, парни отвлеклись от дела и весело взглянули на национального героя:       — Мы прочитали в Ведьмополитене…       — …что рыжий — уже не в моде для волшебников, — Фред картинно закатил глаза, презрительно скривив губы глядя на рыжую шевелюру брата.       — В моде чёрные волосы… — кивнул согласно Джордж.       — …и ярко-зелёные глаза.       — Ага, и шрам на лбу, — хмыкнул Гарольд, догадавшись, к чему клонили близнецы. Подкинув в руке волшебную палочку, он предложил: — Со шрамом могу помочь…       — О нет, Тёмный Лорд, пощади! — взмолились шутники, падая «лорду» в ноги. Рассмеялись все трое. Но вскоре стало не до смеха: близнецам шли чёрные волосы, и новый цвет они, похоже, менять намерены не были. Хогвартс и семью Уизли ждало потрясение…

***

      — Мм, ну и где мы, умники? — с ленивым интересом спросил Гарри у спутников, перекладывая большой леденец из одной щеки в другую.       — Я думаю, что это — Лютный Переулок, — с видом учёного-знатока, через воображаемый монокль обозрел окружающее пространство Джордж.       — То есть, мы снова заблудились? — хихикнул Дадли.       — Пока нет, Дад, но я чувствую, что мы близки к этому, — весело поддержал его кузен, косясь на близнецов.       — Лютный выходит на Косую, — вздохнув, почесал затылок Фред. Они с братом предложили сократить путь до Аллеи, чтобы не идти через всю площадь, а потом по всей длине искомой улицы до нужных им магазинов. Однако, кажется, они неверно рассчитали маршрут. И чем дольше они блудили, тем печальнее было выражение их лиц, и тем больше веселились кузены. Близнецы начали подозревать, что это не они водят маленький отряд кругами, а их водят за нос…       — Да? Тогда почему мы повернули уже восемнадцать раз, причём в разные стороны, но всё равно, в двадцать четвёртый раз оказались в этом месте? — вскинул брови Гарольд. Ему больше всех был смешон тот факт, что и на площадь они не могли вернуться, и выйти на Косую, и спросить маршрут им было не у кого. Он бы подумал, что их кто-то проклял, но магии никто из четверых не чувствовал.       Им предстояло плутать ещё пять часов и то, так мало лишь потому, что им посчастливилось встретить Теодора Нотта с отцом, которые и вывели их на Косую Аллею.       — О, свет моих глаз! — воскликнули синхронно все четверо, падая на колени из-за облегчения и гудящих ног, когда увидели знакомое кафе Флориана Фортескью. Нотты недоумённо переглядывались и пожимали плечами…

***

      — О, Мерлин! Да это же Гарри Поттер! — воскликнул Златопуст Локонс, великий писатель, обладатель ордена Мерлина какой-то там степени и приза за самую обаятельную улыбку по мнению читателей Ведьмополитена, вытаскивая из толпы истинную знаменитость и надеясь за его счёт получить себе дополнительных почитателей.       — Мужчина, уберите руки! Я вас не знаю! — верещал Поттер не слишком искренне. — Мужчина, вы что, педофил?!       — Гарри, улыбайся, мы украсим первую полосу Ежедневного Пророка! — недоумённо, но настойчиво попросил Златопуст.       — Вы вторглись в моё личное пространство, если вы немедленно не уберёте руки, я буду вынужден защищаться! — уже орал Гарольд, активно вырываясь из неожиданно сильной хватки. Его маленький отряд, Нотты и встреченные уже в книжном магазине Малфои едва сдерживали смех. Но Локонс не понимал сопротивлений Гарри, а потому продолжал его удерживать. Зря. Стоило ему втащить Мальчика-Который-Выжил под прицелы фоторепортёров, как национальный герой скрутил его в бараний рог, под многочисленные фотовспышки. Не выдержал даже лорд Люциус Малфой, пытаясь скрыть смех за кашлем. Близнецы Уизли давно задыхались от истерики на полу. Поттер ласково улыбался хозяину магазина: — Не знаю, что тут происходит, но я был бы вам признателен, если бы вы держали клиентов в узде, — с этими словами он расплатился за покупки и вгляделся в название и авторство новеньких учебников, тут же воскликнув, узнавая знакомое имя автора давно прочитанных книг: — О, опять этот Локонс! Было бы интересно взглянуть на него. Должно быть, он похож на надутого индюка и страдает острой стадией нарциссизма… Жаль его. И нас. Ведь если наш новый профессор фанат этого Локонса — экзаменов нам не сдать. — Мнения столь любимой в манипулировании Гарольдом общественности разделились ровно пополам: мужская её половина пыталась унять истерический смех, женская — разрывалась на части между двумя своими героями…       Локонс ещё никогда не чувствовал такого унижения…

***