Мальчик, который с тобой вырос

      Конечно, на следующий день после своих плесканий под ливнем, Йо проснулся с каким-то неприятным чувством в горле, но этим дело не ограничилось: вдобавок к боли в горле ломило тело, всю ночь снилась какая-то зацикленная дурь, а чуть позже мальчик обнаружил, что дышать через нос ему становится сложнее. «Чёрт, неужели Хао, как обычно, был прав, и я всё-таки заболел?» — подумал с разочарованием и негодованием Йо.       — Доброе утро, отото! — улыбнулся аники.       — До… доброе, Хао, — постарался проговорить Йо, но голос предательски осип и из по-детски чистого и звонкого превратился в глухой еле слышный скрип.       — Чёрт… Всё-таки заболел? Что болит? Голова? Ломота в теле есть? Слабость? Аппетит? — засыпал вопросами Хао обеспокоенно, подходя к брату и мягко целуя в лоб.       — Чёрт… Дело плохо… — с сильной тревогой и грустью в голосе проговорил Хао, — полежи-ка пока, я принесу лекарства и разберусь во всём, а потом мы начнём тебя лечить, хорошо, отото? Не говори ничего, просто кивни, если понял…       — Ша…шалаш… — проскрипел Йо грустно.       — Шалаш доверь мне, отото. Я сам всё сделаю. Твоя задача выздороветь. Всё, постарайся поспать ещё… Я скоро вернусь. Кушать хочешь? — подозреваю, что нет… — мягко проговорил Хао, поднимаясь с постели брата, на которой сидел весь разговор, чтобы лучше слышать своего отото.       Когда старший вернулся, Йо задремал. Хао улыбнулся и, приставив стул к кровати, начал расставлять на нём лекарства, которые дала ему матушка, стараясь при этом совершать каждое движение аккуратно и точно, чтобы звон стеклянных пузырьков с микстурами и настойками не разбудил брата, который в дремоте бесшумно шевелил губами. Хао наклонился к покрытому испариной лбу отото и мягко поцеловал. На обычно бледных щеках младшего вспыхнул лихорадочный румянец, который не на шутку обеспокоил аники. Нехорошо. Температура стала выше. Хао, не теряя времени, резко вылетел из комнаты и помчался на кухню, где, как обычно хлопотала Кейко, готовя закуски к приходу гостей вечером.       — Мам, у нас есть саке?       — Боги… Опять вот эти твои великие эксперименты? — вздыхая, спросила Кейко, изо всех сил стараясь не усмехнуться, помня советы Мегуми.       — Нет. Из-за того, что я вчера не уследил за Йо, он заболел. Теперь я хочу приготовить для него тамагодзаке. И ещё, у него температура. Я хочу её сбить, но, наверное, без растираний не обойдёмся… — объяснил Хао.       — Тамагодзаке — слишком крепкий напиток для Йо. Вместо саке добавь молоко, — посоветовала Кейко.       — Да ладно, ему же не пять лет, мам, он уже достаточно взрослый для небольшого количества саке… — проговорил Хао.       — Тринадцать лет, — это, по-твоему, взрослый?.. Могу предложить только молоко. Молоко или ничего, но ты молодец, что так заботишься об отото, сынок… Горжусь тобой, Хао, ты вырос таким заботливым братом…       — Да… хе-хе… Делов-то… — смутился парень, доставая из холодильника молоко в глиняном кувшине и мёд в горшочке. Налил в кружку отото молоко. Взял на ложечку совсем немного кремово-белого акациевого мёда и, мысленно попросив у брата прощение, добавил в молоко. Субстанция мгновенно скрылась в белом напитке, исчезнув из поля зрения. Хао решил подогреть получившееся лекарство, чтобы мёд точно растворился в молоке и больше не попадался на язык отото. Затем Хао добавил в приготовленную медово-молочную смесь яйцо, не снимая с огня и постоянно помешивая.       — Будь внимателен, сынок, не дай молоку закипеть иначе вместо тамагодзаке у тебя будет яйцо пашот… И почему ты так мало мёда добавил? Для правильного тамагодзаке нужна минимум столовая ложка! А ты добавил две капли пчёлам на смех… — недовольно проговорила Кейко, наблюдая за действиями сына и особенно внимательно следя, чтобы Хао не вздумал уронить хоть каплю саке в напиток.       — Йо не переносит мёд, а я не переношу, когда брату неприятно… — глухо и тихо ответил Хао.       — Сынок, твоя забота об отото, без сомнений, похвальна, но если начать слишком жалеть Йо, это обернётся только во вред ему самому… Положи столовую ложку мёда, а то он так не скоро поправится, — сказала Кейко наставительно.       Хао рассудил, что матушка права и, во второй раз попросив у брата прощения, достал обратно из холодильника горшочек со светло-золотым, почти кремовым мёдом, и щедро забрал столовую ложку ароматной субстанции. Добавил её в молоко и, вспомнив о важной составляющей, которая могла бы сгладить неудовольствие отото, взял сахарницу и щедро насыпал несколько ложек в уже густую жидкость. Получившийся раствор парень перелил в кружку и поставил на стол.       — Ну куда ты столько, Хао, там ведь и так сладкий мёд!.. Он так станет диабетиком! — всплеснула руками женщина.       — Мам, диабет — это наследственное заболевание, его нельзя заработать, если есть много сладкого, по крайней мере напрямую… Диабет может появиться, если человек имеет избыточный вес, да, но эта песня не про нашего Йо. Он такой костлявый, что его обнять лишний раз страшно, — можно разодрать кожу о его кости… Хе-хе, ума не приложу, как его ещё ветром не сносит… — проговорил парень с ласковой усмешкой.       — Спасибо, мам! — радостно поблагодарил парень, хватая кружку с тамагодзаке в одну руку.       — Давай открою, — сказала Кейко, подлетая к сёдзи и делая проход доступным для сына, у которого одна рука занята.       Поблагодарив маму за помощь и советы, Хао поспешил вернуться к оставленному брату.

***

      Хао проскользнул в комнату, стараясь ступать как можно тише на случай, если вдруг отото спит, и такой искусной скрытности позавидовал бы даже Матамун. Чуть дыша, парень прокрался к спящему Йо. Как жаль его будить! Лицо расслабленное и умиротворённое, — воплощение спокойствия и безобидной невинности. Хао готов был любоваться этим до боли родным прекрасным лицом, поцелованным лёгким румянцем, до заката, но не мог позволить себе подобную роскошь. Нужно как можно скорее вылечить отото, чтобы к нему вернулись здоровая оживлённость и деятельная детская радость, по которым Хао успел уже соскучиться…       Лёгкими толчками парень разбудил брата. Йо сонно и глухо пробормотал:       — Ещё чуть-чуть, пожалуйста, аники… — Хао даже удивился, что отото спросонья понял, кто его будит. Беспокойство за брата немного отпустило парня.       — Йо, выпей это, пожалуйста… — проговорил Хао, помогая отото сесть на кровати и поднося к его губам кружку с нежно-жёлтым густым тамагодзако и мягко подпирая затылок больного, помогая брату отпить. Сделав несколько глотков, Йо протестующе замотал головой, вынуждая брата отпустить его. Хао покорно убрал руку с затылка Йо и посмотрел на брата. Отото скривил лицо и изобразил рвотный позыв, высунув язык и засунув палец в рот.       Хао умилённо усмехнулся и сказал:       — Йо, да, я положил туда мёд, но совсем без мёда нельзя, прости. Я очень хочу, чтобы ты поскорее выздоровел, понимаешь?.. Пожалуйста, помоги мне и потерпи немного!..       Отото вздохнул и с болью Дамблдора в шестой части, когда тот пил зелье, приносящее муки, в пещере Волан-де-Морта, жестом попросил ещё тамагодзаки. Хао легко улыбнулся и продолжил поить брата.       Йо выпил всё не без труда и в награду получил ободряющий взгляд тёмно-карих, почти чёрных, глаз аники. Хао хвалил своего отото и благодарил за покорность и стойкость. Аники поправил подушку, взбив её, чтобы его отото было комфортно лежать. Затем Хао помог брату вернуться в горизонтальное положение и, позволив себе напоследок немного нежности, ласково провёл рукой по горящей щеке Йо и, слабо улыбнувшись, оставил на ней свой нежный поцелуй.       — Спи и выздоравливай, отото. Я тебя очень люблю… — тихо проговорил Хао перед тем, как покинул комнату, мягко прикрыв сёдзи.