Мама

Едва сработали сигнальные чары на доме, Меропа не медля ни секунды побежала туда и интуиция, нашёптывающая на ухо женщине, что это не воры, её не подвела. Лишь заставив весь свет в гостинной зажечься, ведьма разглядела посреди комнаты отнюдь не огромную тёмную массу. Мальчики. Её мальчики. В ожогах и ранах, покрытые копотью, кровью и грязью они лежали почти не шевелясь. Тони прерывисто и хрипло дышал, а лишь мельком посмотрев на его спину, Меропа усилием воли заставила себя двигаться дальше, а не замереть, ошарашено глазея. «Взрыв» — единственное слово, что крутилось в тот миг в голове. Тони прижимал к себе сжавшегося, точно ёжик, Тома, руками накрыв его голову и по возможности позвоночник. — ТОНИ! ТОМ! — Заорала женщина подлетая к сыновьям и ещё в беге падая на колени, чтобы осмотреть раны, чтобы убедиться, что живы. — Мама… — прохрипел Антонин, в чьих глазах стояли слёзы — Мама, Том… Томми… Том… — Он с трудом попробовал разогнуться, стараясь убрать руки с младшего брата, но каждое действие, очевидно, отдавалось ужасной болью в спине и лёгких. Том не шевелился. — Том! Томми, ты меня слышишь?! ТОМ! — Меропа попробовала его растормошить, но поняв всю тщетность такого рода действий, положила руку на сонную артерию, прислонившись головой к грудной клетке. Спустя несколько секунд она почти успокоилась: сердце билось, и билось почти как обычно. — Тони, что с тобой? Где больно? Спина? Шея? Где? — Мама, Томми… Больница. Нужно было срочно доставить туда обоих. Через камин двоих сразу не унести. — Всё хорошо, Тони. Всё будет хорошо… — дрожащие узловатые пальцы легли на такое родное лицо, как в прежние, спокойные времена, и по грязной щеке молодого человека покатились слёзы. Меропа подскочила на кровати, чувствуя как под лёгкой ночной сорочкой тяжело и часто стучит сердце. Мант, растянувшись спавший над головой хозяйки, также приподнялся, недовольно приоткрывая левый глаз. Яркие лучи первого летнего дня уже давно играли в спальне ведьмы, а с кухни доносился вкусный запах жареной еды. Накинув халат, Меропа достала из шкафа чистую одежду, и замерев на несколько мгновений перед вешалкой с юбками, остановила выбор на лёгкой, приталенной чёрной юбке почти до щиколоток, после чего в приподнятом расположении духа направилась в ванную. Её ждал ещё один мирный день с семьёй…

***

31 мая 1941г. Двое мужчин неспешно шли по Косой Аллее, что не знала тишины и отдыха ни днём, ни ночью. Один из них был сдержан, недоверчиво осматривая магазины и проходящих мимо волшебников. Второй же — точная противоположность: что-то говорил без умолку, практически не смотря по сторонам и на дорогу. Том Риддл готов был признать, что ошибался, уверяя, что вряд ли это место сможет его удивить в хорошем смысле этого слова. Плохих сюрпризов он и так всегда ожидал от волшебников, порою, даже от Чарли, пропадавшего где-то три дня подряд. Как потом был вынужден рассказать друг, он заметил одного очень опасного волшебника, баламутившего воду последние годы, решил проследить за ним, но оказался обнаружен и сильно бит, в связи с чем телепортировался (или как там Годштейн обозвал это действие?) к родной и любимой школе, в которой «эти бандитского вида хари» не смели бы показаться из-за какого-то невероятно могущественного волшебника, а-ля Мерлин. Про Мерлина Чарли, в ответ на сравнение Тома, впрочем, тоже много чего рассказал, уверяя, что тот более чем реальная личность и учился он некогда всё в той же школе, предположительно на Слизерине. Сначала, Риддл не мог вспомнить, где слышал это слово, по-итогу оказавшееся фамилией, однако, как только Чарли начал рассказывать о жизни «одного из основателей» волшебной школы (название которой Том благополучно забыл практически сразу) память к мужчине вернулась почти моментально — уж больно знакомыми были эти рассказы. И, после кратчайшего рассказа Риддла о «любимой» жёнушке, Чарли выдал ему столько новой информации о Мраксах, Слизерине, «священных двадцати восьми» и нарастающему кризису волшебного общества, сколько, пожалуй, не знала ни Меропа, ни её чёртова семейка вместе взятые. В конце концов, перед отъездом в Литтл-Хэнглтон, Голдштейн уговорил друга отправиться на Косую Аллею, чтобы создать «положительный образ волшебников». Том отпирался, но друга расстраивать всё же не стал, а потому теперь рассматривал причудливую архитектуру и странные наряды проходящих мимо людей. То есть волшебников. Глаз зацепился за витрину полную книг, и посмотрев выше Том заметил вывеску, гласившую «Флориш и Блоттс». Проследивший за его задержавшимся взглядом Чарли тут же предложил зайти, и Том, оказавшийся в окружении огромного множества книг, почувствовал себя почти как в десять лет, когда особенно холодными и непогожими зимними днями он обнаружил удовольствие в чтении. У Риддлов была неплохая семейная библиотека, но в детстве она казалась Тому просто невероятно огромной. А теперь — всего-то десять стеллажей по стенам и восемь между ними, не больше двух с половиной тысяч книг. — День добрый! — поздоровалась с единственными пока посетителями блондинистая дама за прилавком. Взгляд её жутковатых тёмно-синих глаз остановился на Томе, и, спустя несколько секунд, женщина выдала, лукаво улыбнувшись. — Вы ищите что-то конкретное? — Нет, просто смотрим, — так же приветливо ответил Чарли, в чью сторону продавец так и не посмотрела. Тому тут же стало неуютно от столь пристального внимания ведьмы. Знает он, чем это может кончится. — О! Том, посмотри, их ещё не разобрали! — Восторженно позвал его Чарли, когда Риддл уже хотел потянуться к огромной мохнатой книге. И главное ведь мех такой странный, точно не с известного человеку зверя… — Да, иду, что ты там нашёл? — всё же не стал трогать заинтересовавшую книгу Том. — «Сказки Берёзовой Рощи»! Мои племяшки их очень любят. Смотри, — продемонстрировал книгу Голдштейн, и когда Том подошёл поближе, открыл её на случайной странице, и опустив чуть пониже начал негромко читать. -… И выхватил тогда Гарольд Отважный меч из брошенной ему учителем шляпы, вступая с Белым Когтем в смертный бой. Дракон был свиреп и беспощаден — дыханием своим он пожёг землю на множество лиг, однако юноша остался невредим. Зачарованный королём гоблинов меч сохранил ему жизнь, и, когда Белый Коготь выдохся, ученик Великого Волшебника бросился к нему, поразив клинком в самое чёрное сердце… Тут же чернила с прочитанных уже слов перетекли на соседнюю страницу, превращаясь в удивительную картинку, которая с каждым словом продолжала двигаться. Том даже рот приоткрыл от изумления — о, если бы в его библиотеке была хоть одна такая книга в детстве! — Ну как? Изумительно, правда? — У волшебников все книги такие? — Нет, что ты! Подобные этой — огромная редкость! В моём детстве и такой не было. Это же просто прекрасный способ не то, что спать уложить, а привить детям интерес к чтению, особенно тем, что ещё не умеют. Моя младшая племяшка научилась читать много раньше, чем пошла в маггловскую школу, а всё благодаря такой вот книженции. Картинки ведь не будут двигаться, если не произносить слова, касаясь книги. — Это… в каком-то смысле гениально. Наверное, автора засыпали письмами как дети, так и родители. — А? Автора? Никогда не задумывался, кстати, — растерялся Чарли, вызывая у Тома искреннее удивление. — Мне почему-то всегда казалось, что это просто сборник каких-то народных сказок, сейчас посмотрю. Так… серия, номер, издательство… а! Вот! Майя Долохова. Минуточку… — Фамилия похожа на русскую, — заметил тем временем Том. — Не, не в том дело. Долохова… я слышал уже эту фамилию. Да, точно. Когда чудом смылся от этих бандитских харь. Дамблдор сказал, что в Хогвартс меня принесла миссис Долохова, которая помогла ему прикрыть ту лавочку этого международно террориста. — Думаешь, это она тебя тогда спасла? — недоверчиво уточнил Том, не верящий в подобные совпадения. — Не знаю… Может, просто однофамилица… — И много вы видели эмигранток с фамилией «Долохова», господа? — с лёгкой насмешкой спросила подошедшая со спины продавец, и Том шарахнулся от неё не меньше чем на метр. — Какой же Вы всё-таки пугливый на проверку, — усмехнулась женщина Тому, после чего переключила взгляд на Чарли. — Возможно, это не моё дело, но так уж случилось, что автор этих сказок — моя давняя и хорошая подруга, я крёстная её младшего сына. Она живёт в Хогсмиде, в доме без адреса на самом отшибе деревни. Думаю, в годы вашей учёбы он был ещё заброшен. — Да… невысокая и тёмненькая, — продавец утвердительно кивнула. — Это точно она! — Не понимаю твоего восторга, — буркнул Том, предчувствуя как что-то надвигается на его планы… — Том, — о, нет, этот тон не предвещал ничего хорошего. — Мы обязаны с ней увидеться! — Прости, «мы»? — Да, и ты тоже! Эта женщина спасла жизнь твоему единственному другу, который так и не сумел её поблагодарить за это! — Нет. — А если я пообещаю, что мы даже в дом к ней не зайдём? — Знаешь, я тоже тогда в дом не заходил… — Том, ну не все же женщины такие. К тому же, у неё двое детей, наверняка ещё и муж. Том, ну не может человек, придумавший такое, — он потряс книгой перед носом Риддла. — быть коварной опоительницей и охотницей на мужчин. К тому же, нас будет двое, и если что, я первым приму на себя удар. Ну Том, ну ради моей чести… Том, вздохнув, закатил глаза к потолку. Да, он прекрасно понимал всю иррациональность своих страхов, как и понимал то, что с этим давно пора что-то делать. — Ладно. Мы с тобой пойдём к этой твоей Долоховой. Но! — Мы поедем на поезде — в Хогсмид как раз ходит один. — И… — И… о! И я подарю тебе эту книгу, чтобы ты мог взять у миссис Долоховой автограф для коллекции! — Годится. Извините, милейшая, а сколько… — Десять галлеонов, — с улыбкой моментально ответила женщина и Том немного растерялся. Десять галлеонов — это сколько фунтов? Выйдя из книжной лавки, Том Риддл всё же решился спросить об этом друга. — Примерно пятьдесят фунтов, — по-прежнему весело ответил тот.

***

-… От дяди были какие-то новости? — между делом спросила Меропа, запивая блинчик с обжаренными грибами и копченой рыбой чаем с свежесобранными листами смородины и первыми ягодками клубники. Как любит говорить Майкью «Всё родное, всё с огорода, который вы же помогали удобрять». Меропа и сама уже подумывала разбить небольшой недалеко от дома. Ну а кто и что ей за приспособление земли под благое дело скажет — всё равно практически у Запретного Леса живут. И времена сейчас неспокойные. — Нет, мам, — отозвался Тони, возящийся за столешницей с маринадом под мясо, — Он как в горы по лесам партизанить ушёл, так почти не пишет. Меропа усмехнулась, хотя смешного во всём происходящем на континенте было крайне мало и смех этот можно было назвать разве что нервным. Хотя, за Майкью она не переживала. Если уж он умудрился в первые дни оккупации Белграда не то, что выжить, но ещё и отловить, а затем упустить сначала Тони, потом, Тома, а после притащиться за ними сюда только для того, чтобы выписать обоим по первое число, когда те придут в себя… — Мам, может чурчхелу ещё сделаем? — предложил Антонин. — Как раз дойдёт к твоему дню рождения. — Мгм. Ховошуая йиджея, — согласилась ведьма, не успев прожевать очередной блин. — И настойку нужно из подвала достать. — Мам, ты опять позовёшь Афину? — мученически спросил ребёнок. — Да, и возражения не принимаются. У меня, во-первых, всего одна подруга, а во-вторых, у нас с ней наполеоновские планы. — Какие это? — Развязать язык вашему учителю трансфигурации. За милой дружеской беседой в соблазнительной компании калиновой настойки. — Мама, словно ты не знаешь, что Афина — тёточка с прибабахом. Она же к нему приставать начнёт. — Не начнёт. Она уже к твоему дяде пристаёт. — Это с каких… — ошалело выдавил из себя молодой волшебник. — Это с таких, — передразнила Меропа. — Всё, Тони, не морочь мне голову. Шашлык лучше заканчивай мариновать, а то я скоро начну делать тесто на бешбармак. — Может просто овощи на мангале? А бешбармак уже завтра с остатками шашлыка? — Думаешь много? Ну, ладно, давай завтра. Я тут ещё думала… Обсуждение грядущих выходных прервал стук во входную дверь. Антонин лишь нахмурился побурчав: — Ну что за бараны, написано же, после двух работаем. — Тони, деньги лишними не бывают, — окончательно повеселела Меропа, быстро вытирая рот и руки. — Особенно с утра. — Так полдень уже, мам. — Всего десять сорок, не обманывай, — ласково улыбнулась Меропа, закрывая дверь в кухню. Стук во входную дверь снова повторился. — Иду! — Добрый день, миссис Долохова! — лучезарно поздоровался мужчина, изрядно похожий на того, которого они с Томом олеветировали в Хогвартс. А за ним… Последний кого ожидала увидеть на пороге собственного дома — Том Риддл. Словно почти и не изменившийся с ночи их расставания. Лишь седина на виске начала проступать, да из взгляда ушла столь привычная в прошлом надменная насмешка. Вот только ужас подступил вместе с воспоминаниями о бывшем муже. Что будет, если Томми всё узнает? Нет. Этого нельзя было допустить. Она не может снова потерять своего ребёнка. Нужно выпроводить этих двоих, да поскорее.

***

Восьмичасовая поездка на поезде оказалась довольно сносной, учитывая, что большую её часть он и Чарли спали, хотя то, как они попали на платформу 9 и три четверти, Том, пожалуй, запомнит на всю жизнь. Нужный дом они тоже нашли довольно быстро, а потому, когда дверь открыла невысокая, смугловатая женщина с собранными в косу волосами с проседью, он почти разочаровался. Он ожидал увидеть кого-то на подобии той дамы из книжного: такую же полувменяемую и жуткую. И всё же кого-то она ему напоминала… не прятала бы лицо, быть может, Том и вспомнил бы… — Я — Чарли Голдштейн, — тем временем начал друг. — Вы спасли меня в начале апреля. Прошу прощения, за то, что ушёл не поблагодарив. — Пустое, я не в обиде и рада, что с Вами всё хорошо. — И голос… почему эта писательница кажется Тому смутно знакомой? При том чувство, схожее с тем, что просыпалось рядом с его «ненаглядной» жёнушкой. — Извините, что прерываю столь тёплый разговор, — встрял Том Риддл, желая посмотреть на женщину чуть ближе, старательно игнорируя удивлённое лицо Голдштейна. — Так уж вышло, что я собираю автографы писателей, а потому уговорил друга взять меня с собой — он чуть протянул купленную Чарли книгу. — Не оставите ли на этом экземпляре свой? — Если у вас есть с собой перо. — Прошу, — Том ловко вытащил из кармана перьевую ручку с ещё вчера заполненным резервуаром для чернил. Взяв перо и попросив подержать книгу, женщина начала подписывать первую страницу. Нет. Всё таки ему просто показалось. За последние годы он стал таким невыносимо-подозрительным, что спутал незнакомую женщину с покойницей. Нужно вернуться к нормальной работе и больше отдыхать. — Спасибо, — поблагодарил Том, и, прежде чем успел что-то сказать, столкнулся с украдкой смотрящими на него карими глазами.

***

— Меропа? — тихо спросил ещё звучный несколько секунд назад голос, и женщина поняла, что с треском провалилась. И понеслось, как в плохих романах. Только вот внезапно воскресшим родственником оказалась сама Меропа. Том Риддл был в шоке. Том Риддл негодовал. Том Риддл набросился с обвинениями, а потом вдруг притих, усиленно складывая два и два в своей голове. Тут на шум высунулся Антонин, и, продолжая нанизывать мясо на шампур, смерил пришельцев коронным дядюшкиным взглядом из-под хмурых бровей. — Треба ти помоћ? — Спросил он посмотрев на Меропу. — Не, не треба, сине, — ответила Меропа — Э…Кхе-хм. Прошу прощения, — наконец-то подал голос всё время стоявший молча Чарли, явно не ожидавший подобного развития событий. — Я… правильно понял, что… — Уважаемый, — тут же осадил волшебника Тони, с детства не особо обращающий внимания на возраст человека. — Вы сюда пришли поблагодарить за спасение? Поблагодарили? Ну так идите дальше по своим делам. И товарища своего с собой захватите, уж больно он здесь раскричался с утра пораньше. — Тони, — недовольно надавила Меропа. — Мне не нужен пресс-секретарь. — Маман, да jебено им је весло које Их је превезло, не мотајте себи живце, — негодовал ребёнок. — Антонин, ебем ти крв, затворите уста и врата са друге стране! — не выдержала Меропа, и Тони, невнятно что-то пробурчав, всё же сделал, как она сказала. — Теперь ты! Взгляд окончательно выведенной из себя ведьмы упёрся в Тома Риддла. — Ну напоила я тебя Амортенцией, было дело — была неправа, но не надо мне здесь строить из себя несчастную и обманутую жертву! Ты бросил меня одну в незнакомом городе даже не удосужившись расплатиться за гостиницу, в которой мы жили! Да тебя вообще не волновало, что со мной будет, откуда вдруг столько внимания?! — Да, ты права, — завёлся Риддл, чувствуя, как в сердце вновь закипает та всесокрушающая ярость, которую он столько лет гасил чувством вины. — Мне было плевать на тебя ещё ДО нашего брака, и я бы душу продал, чтобы не брать из твоих ту кружку с водой, будь у меня шанс! Но к сожалению у меня нет такой возможности, уж извини, Меропа! Когда в газете появились новости о твоей смерти, у меня словно от виска пистолет убрали! — Тогда какого дьявола ты мне здесь высказываешь?! Езжай обратно под крылышко к маменьке с папенькой и забудь сюда дорогу, а то они наверняка тревожатся там за своё ненаглядное брильянтовое дитятко, как бы оно без их ведома не женилось! — Не смей приплетать моих родителей, — угрожающе прорычал Риддл, и Меропа на миг вспомнила вечер их расставания. Вспомнила, как испугалась его и всё равно умоляла остаться. Вспомнила и разозлилась ещё больше. — Нито что?! Ты меня запугивать вздумал? Поздно пугать, пуганая уже! И если ты, скотина моя ненаглядная, только попробуешь распустить свои холёные богатейские ручонки, то прими перед этим к сведенью, что я уже давно не та деревенская дурёха, не умеющая пользоваться магией. Помню Морфин как-то легонько проклял тебя, ору было на две недели. Так вот, Риддл, тебе то проклятье оздоровительной процедурой покажется, если только попробуешь поднять руку! — Я был рад знать, что тварь испортившая мне всю жизнь умерла в муках, — глаза его горели ничем не скрытой злобой. — Но все эти грёбаные годы я не мог нормально спать, потому что в отличие от тебя, во мне всё же есть совесть. Единственное о чём я жалел, что ушёл слишком рано, и что из-за моих действий наш ребёнок страдал, пока ты умирала. Я до последнего думал, что такая изворотливая сука как ты, найдёт себе брюки, за которые сможет ухватиться, но после того, как я прочёл ту газету, я ни дня не провёл не виня себя! А сейчас ты живая и здоровая стоишь здесь! — Уж точно не благодаря тебе! Хочешь, чтобы я была мертва? Да Мерлина ради, думай так! Мне от того ни холодно, ни жарко! — Замечательно! Так и сделаю, когда увижу своего ребёнка! Из Меропы точно выбили дыхание. — Ты белены наелся?! — Как я и сказал, мне плевать на тебя. Даже ненависть поутихла за четырнадцать лет. Но наш ребёнок не виноват в наших отношениях. И раз в нём течёт кровь Риддлов… — Убирайся, — прорычала Меропа, доставая из замаскированного под складку юбки кармана волшебную палочку. — Сейчас же, или я за себя не ручаюсь… — Меропа, — Миссис Долохова… — ОБА! Выметайтесь из моего дома и чтобы ноги вашей в Хогсмиде больше не было!

***

Вечером первого июня Том наконец вернулся домой, к матери и старшему брату. Третий курс Хогвартса остался позади, а вместе с ним и все те трудности, что обрушились на их семью. Когда Том посмотрел тому волшебнику в глаза, он точно на яву услышал о захвате Белграда, а ещё увидел Тони в кампании каких-то волшебников, из которых выделялся блондинистый мужчина с разноцветными глазами. Гриндевальд. Том понял это почти сразу. Полночи он выписывал заклятья и простенькие зелья из колдомедицины. Когда Альфард наконец уснул, Том выбрался на улицу, и найдя ужика, попросил его принести из-за фотографий на камине лежащую там пуговицу. Портключ в один конец, прямиком до старого клёна у дядиной дачи. Уж вернулся к утру. Как только мама и профессор Дамблдор ушли, Том тут же собрал всё необходимое и, пробравшись к Дамблдоровскому камину, отправился сначала к крестной, а из её дома уже смог воспользоваться портключом. Дядя поймал его почти сразу и наорал так, что по сей день звенело в ушах. Но он упомянул Тони. Сказал, что где-то видел его, но упустил, а потом строго настрого запретил уходить куда-то, пока он ищет способ отправить Тома домой. Разумеется, подросток его не послушал, сбежав при первом удобном случае. Но он совершил одну глупость. Он не стал сразу просить Тони вернуться, и пока они стояли крича друг на друга, начался обстрел. Том его почти не помнил, только огромные полные ужаса глаза брата, а потом они кубарем летят куда-то… Проснулся Том уже в больнице, недалеко лежал изрядно потрепанный Тони, а в другом конце комнаты мама с кем-то шепотом ругалась. Как потом узнал Том, это был профессор Дамблдор. И парень был ошеломлён до глубины души, когда смог разобрать претензии маман и её аргументы. Столько нового о Дамблдоре Том не узнавал и за все три года школы, особенно о характере их отношений с Гриндевальдом и предложениях мамы по налаживанию их семейной жизни. Том запомнил, но виду, что проснулся не подал. Через неделю к ним домой пришёл злой, как взбеленившийся украинский железнобрюхий дракон, дядя. По первой же фразе «Вы, две падлы, что, в конец ахерели?!», Том понял, что он им произошедшее точно не спустит, в отличие от уже успокоившейся и счастливой мамы. Хотя, справедливости ради, Тони от дядюшки досталось куда больше. Когда он наконец пришёл в себя, тогда, в больнице, то просто обнял Тома со словами «ну какая же ты бестолочь, Тамара». Выговор, снятые баллы, отработки — всё это казалось такой мелочью. Главное что Тони помирился с мамой и больше не уйдёт напрасно рисковать своей шеей. Потому, возвращаясь после окончания учебного года домой, Том никак не ожидал увидеть злившуюся на что-то маму, и попросившего не лезть к ней Тони, начинающего жарить шашлык на улице. — Мам, я дома, — всё же решил испытать удачу Том. — Ага. Помойся и иди есть. — коротко ответила женщина, не обращая на сына никакого внимания, пребывая явно не в лучшем расположении духа, куря неизвестную по счёту сигарету у окна на кухне. — Мам, что-то случилось? Желтобрюх укусил кого-то? — Том подошёл к столу. — Ничего не случилось, Том, — ответила женщина подавляя раздражение. — Мы же вроде бы договорились не обманывать друг… — ТОМ! — рявкнула женщина и Том, уже приготовившийся читать её мысли, вдруг увидел в них мужчину, крайне похожего на него самого. Лёгкая седина уже едва-едва коснулась висков, а угрюмо-злой взгляд был обращён ровно на маму. Ведьма, тем временем, тяжело выдохнула, и, потерев ладонью глаза, уже куда тише сказала: — Извини, милый. Ничего не случилось, просто плохой день. Я не в настроении и очень устала. Давай завтра поговорим, хорошо? — Хорошо, — растерянно согласился Том, в последний раз видевший маму в подобном состоянии лишь однажды — когда Тони ушёл, чтобы присоединиться к Гриндевальду. Помывшись и переодевшись в летнюю лёгкую одежду Том тихо ушёл на улицу, к Манту и Тони. — Это ведь не ты её довёл, да? — Спросил подросток, садясь на старый пень недалеко от мангала. — Нет. — Тогда кто? Что случилось? — Один баран, не бери в голову. — Но… — Что тебе сказала мама? — Что мы поговорим завтра, — вздохнул Том, понимая, что докопаться до сути у него уже не выйдет. — Вот завтра она и скажет, если это нужно, — спокойно заключил Тони, после чего протянул шампур с прожаренным мясом и овощами. — Первый — твой, Тамара. — Спасибо, Антонина!

***

Когда Том Риддл приехал домой, его ждали радость и нагоняй одновременно. Мэри и Томас единодушно заявили, что сына больше не отпустят ни на какие авантюры, и позаботятся о том, чтобы он наконец нашёл себе жену. С последним пунктом мужчина был категорически не согласен, и спустя несколько долгих и нудных разговоров, всё же сумел отстоять свою независимость. Он долго думал, говорить ли им о том, что произошло в Лондоне и этом… Хогсмиде. Его «обожаемая» жена оказалась жива, и, самое главное, их ребёнок тоже. У Тома в голове уже крутились несколько планов, касательно того, как заставить Меропу познакомить их, дать общаться, возможно, даже увезти в Литтл-Хэнглтон на каникулы, когда через две недели расставания с ведьмой, в окно мужчины залетела сова с письмом. Перечитав его несколько раз, Том Риддл не медля больше не минуты направился в огромную гостинную, ещё с лестницы громко сказав: — Мама, отец, я должен кое-что вам рассказать…

***

Меропа больше недели собиралась с мыслями, чтобы поговорить с младшим сыном. Не смотря на весь страх, что Томми разозлится и возненавидит её, она понимала, что теперь правда станет ему известна рано или поздно, а потому лучше, если он услышит её от матери. Это был обычный семейный завтрак. Мант, Тони, Том и Меропа сидели вокруг стола на веранде, обсуждая прошедший недавно матч по квиддичу. Сама ведьма, сначала была несколько удивлена, что Том заинтересовался этим видом спорта, однако позадавав вопросы, она поняла что это произошло отнюдь не просто так. Причина крылась в их укрепившейся дружбе с Альфардом, охотником слизеринской команды. Не зря Меропе с первых минут понравился этот паренёк. — Томми, — ласково начала Меропа, положив ладонь на руку сына, когда они начали пить уже вторую чашку мятно-смородинового чая. Тони, судя по сначала удивлённому, а после немного потухшему взгляду, понял её сразу, и, вздохнув, немного улыбнулся, выражая поддержку. — Я хотела бы с тобой кое-о чём поговорить…