И пусть Галактика горит огнем. Книга 4: Десять Воителей

01.11.300 ПЗЭ, Планета Стоунсепт, система Стоунсепт С тем, кому молиться, Лаймонд определился еще в детстве. Он всю жизнь считал первым среди Семерых именно Воина, над чем его отец и братья не уставали посмеиваться. Он не понимал, чего им не нравится в Воине, одном из ликов Семи-Кто-Есть-Один? Лучшим из всех? Чего ему не хватало? В нем была честь. Была слава. Был святой долг. Чего еще, спрашивается, могло понадобиться? Перед тем, как отправиться со своими сыновьями на Войну Узурпатора, Лаймонд вознес Воину семь молитв. Хотя мятежники называли эту войну совсем иначе… Но Лаймонд, даже несмотря на то, что понимал многие из их доводов и претензий, не мог не признать, что сам факт мятежа против законного сюзерена перечеркивал любые основания. Именно поэтому Семеро от них отвернулись. Именно поэтому они проиграли. Сам Лаймонд потерял на войне всех своих сыновей и еще многих членов семьи. Они оказались не на той стороне — и поплатились за это. Воин, которого он чтил с малых лет, благословил тех, кто шел их убивать. И он не мог не признать своих ошибок и принять смиренно наказание. Верховный септон осудили всех еретиков — и это стало последним подтверждением, в котором нуждался Лаймонд. Война кончилась и настал мир и порядок… на время. — Почему они не успокаиваются? — обратился он к великолепной мраморной статуе Отца. — Почему они снова лезут в это безумие? Никто ему не ответил. В этот час в залах Великой септы, крупнейшей на планете, было холодно и тихо. Звезда Стоунсепт зашла за горизонт несколько часов назад. Тогда Лаймонд обратился к статуе Старицы. — Почему так много моих братьев-лордов не смогли принять мир в сердца свои? Почему они не понимают, что месть не вернет им павших сыновей и братьев? Почему они и дальше хотят отнимать чужие жизни? Он снова повернулся и взглянул с низу вверх в невинное лицо Девы. — Почему они продолжают творить мерзости, губящие невинность и чистоту? Город за городом, провинция за провинцией, планета за планетой… Почему беженцы снова бегут от наступления врага? И если они не остановится… Будет ли новое поколение невинных сынов и дочерей, способных восстановить все разрушенное? Боги молчали. Никто не отвечал на его молитвы. Почему они молчали? Почему не вмешались? Отец, Матерь, Старица, Дева, Воин, Кузнец… Неведомый. Седьмой лик Веры оставался в полумраке, отчего выглядел еще более зловеще, чем обычно. Но и перед ним горела одна-единственная свеча — которая не давала ни утешения, ни успокоения. — Слишком много смертей… Слишком много сломанных жизней… Молю вас, остановите это. Дайте этому закончиться, прошу вас. Прошу, дайте мне увидеть мир, в котором сыновья хоронят отцов, а не наоборот! Дивизии, которые он послал на помощь Императору, пытавшемуся отвоевать Блэкуотер, так и не вернулись. Полки, отправленные на помощь лорду Эдмару, были пленены и казнены вторгшимися в Ривер северянами-язычниками. Батальоны, посланные на Атранту… Эти вернулись. И рассказывали такие чудовищные вещи, что он, повидавший в жизни все, что только можно, не мог поверить в подобное. до сегодняшнего дня чудовищная война обходила его дом стороной. Но скоро это везение должно было закончиться. После очередного наступления врагов, Стоунсепт внезапно оказался на передовой. Старкам оставалось совершить один короткий прыжок, чтобы залить кровью их святой мир… — Я знаю, что наше дело правое. Что о нашей верности и чести будут помнить грядущие века. И пусть ледяная буря разобьется, обрушившись на бастионы Святой Веры. Боги молчали. Все пустые залы молчали. И света в них не было, не считая мерцающего пламени свечей. — Молю вас, Семеро. Только на вас я могу надеяться. Спасите верных слуг своих. Молю вас, покончите с этой войной. Ибо слишком много страданий мы пережили. Слишком много стариков, таких как я, потеряли в этой жизни все…