И пусть Галактика горит огнем. Книга 4: Десять Воителей

23.10.300 ПЗЭ, Планета Дарри-Прайм, система Дарри — Это катастрофа, милорд. Еще одна катастрофа. Вы простите, конечно… Но я встретил эту новость почти с облегчением. Реймену захотелось было одернуть стоящего перед ним рыцаря с гербом дома Уэнтов и сказать, чтобы он следил за словами. Но не одернул и не сказал. Потому что слишком сильно был с ним согласен. И испытывал по поводу непоколебимой верности Его Милости Императору Эйгону, именуемому Шестым, примерно такие же чувства. — Я так понял, ваше облегчение вызвано тем, что мы больше не будем получать те… неприятные послания? Я говорю о приносимых ими приказах, в котором от нас требуют собрать все силы и бросить их в ту же мясорубку на Кингсланде, чтобы Эйгону было не так скучно гнать своих солдат на убой? И не думать о том, кто останется защищать Дарри? Молодой рыцарь кивнул, а Реймен вздохнул. — И возразить-то мне толком и нечего… Остается разве что напомнить девиз моего дома: «Верны до конца». И тот неопровержимый факт, что Эйгон Таргариен — законный Император Вестероса. Да, дом Дарри оставался верен своим клятвам до самого конца на протяжении сотен поколений. И именно это помогло ему расти — и в конце концов вознесло на самую вершину. Потому что владыки прошлого знали: если Дарри отдают кому-то свой меч, они остаются верны своему слову всегда, какими бы суровыми ни были времена и какими бы ни были посулы других сторон. Ведь если слово вашего дома не воплощается в граните и дюрастали, зачем вообще этот дом существует? И как только слово оказывается впервые нарушенным… Первое предательство никогда не бывает единственным. За ним обязательно последуют и другие. — Да, вы правы, лорд Дарри. Но, я надеюсь… вы понимаете, что с каждым днем наше положение становится все более и более сложным. — Понимаю, — еще бы, такое было несложно понять даже тому, кто не имел никакого опыта в стратегии. — После того, как Чемберс был занят Бракенами — или, точнее, Ланнистерами, которые пробили к Стоунхеджу транспортный коридор и смогли переправлять своим союзникам подкрепления, мы оказались отрезаны от большей части оставшихся верными систем на границе с Простором. Теперь мы окружены врагами со всех сторон. Такие слова следовало произносить, пожалуй, менее равнодушным тоном. Но Реймен никак не мог вызвать в себе хоть немного волнения. Потому что несмотря на все заверения лордов Атранты, Лоллистона, Пемфорда, Стоунсепта и других «верных» миров, он и весь Первый флот за последние месяцы не получил от них ни единого военного корабля. Как же это гадко было осознавать… Великие лорды, годами обивавшие пороги Дарри и жадно отпихивавшие друг друга локтями, когда Реймен раздавал выгодные контракты, субсидии и прочие льготы, моментально разбежались кто куда, когда ему самому потребовалась даже не помощь — просто участие. А дальше началась череда поражений, о которых он зачастую узнавал лишь тогда, когда ему на стол ложился очередной отчет о потерях. — Мы могли бы попытаться отбить… — Чемберс не пал в битве. Он просто рухнул в руки победителя — потому что нам было банально нечем его защищать. Никто не хотел сражаться под единым командованием того, кто не является Императором… Бракены не выделили ни одного линкора для штурма системы! Судя по итогу недолгого сражения, союзникам Ланнистеров вообще не было нужды в тяжелых кораблях. — Нет, сир, я даже пытаться не стану проводить контратаку на Чемберс. Более того, я собираюсь свернуть все наступательные планы и эвакуировать наиболее уязвимые для Старков и Ланнистеров планеты. Так, на следующей неделе я начну эвакуацию Поклонницы и сосредоточу оборону на Баттердвелле, поскольку этот мир намного более… — Но… Милорд… так же нельзя! Император Рейгар приказал любой ценой… — рыцарь с Харренхолла растерянно хватал ртом воздух, услышав такие слова. — Он приказывал удержать Поклонницу любой ценой! Это ключевой мир! Это… — Это всего лишь место, где встретились Эйгон Завоеватель и король Торрхен Старк… И мирные переговоры между ними завершились преклонением колен последнего. Я тоже знаю историю, сир. Знаю я и о том, что северяне, заняв планету во время Войны Узурпатора, сохранили все памятники этого события, хотя имели все возможность их уничтожить. Это было правдой. Ни молодой Лорд-сегментум Эддард, ни кто-либо из его знаменосцев даже пальцем не тронул многочисленных памятников покорности Севера Империуму, несмотря на то, что система находилась под их контролем более полугода. Но времена изменились. Тогда императорская пропаганда не представляла северян врагами всего разумного человечества, не приписывала им мыслимых и немыслимых грехов… И никто не считал, что любые договоры с «этими варварами» не стоят даже грязи под ногами. Так что теперь, скорее всего… Лорд Винтерфелла не проявит во второй раз такой же толерантности к вражеским памятникам, символизирующим самое печальное, с их точки зрения, событие. Особенно тем, что были построены при Рейгаре между 291 и 296 годами. — Если Император узнает, что мы сдали систему… такую систему без боя… Он потребует наши головы, — тихо произнес его собеседник с Харренхолла. — Поэтому я и не собираюсь делиться с ним этими деталями, — Реймен Дарри был человеком верным, но точно не сумасшедшим. — И… как ни больно мне это говорить… Но я не уверен, что Красный Дракон протянет еще хотя бы год. Слишком много планет мы оставили, слишком много войск и флотов потеряли. В Вейле и Шторме не осталось вообще ни одного нашего сторонника. Даже Блэкуотер… Все миры, кроме, может быть, Кингсланда и Челстеда, почему-то решили, что Визерис Таргариен обладает большими правами на трон, чем старший сын Рейгара… Сказать по правде, он и сам почти готов был в это поверить. Пока еще — почти готов. — Нет. Пусть Старки забирают эту систему, где нет ни промышленности, ни оборонного комплекса… Только память о прошлом. Пусть берут себе эту память, если им это нужно. А мы… Мы лучше сократим линии снабжения, сосредоточим силы в самых укрепленных позициях, где они не станут легкой целью… И уже тогда скажем: «Ни шагу назад».