И пусть Галактика горит огнем. Книга 4: Десять Воителей

29.09.300 ПЗЭ, Система Челстед — Ну? Теперь-то вы готовы к наступлению? — Да, ваша милость. — И года не прошло, — презрительно бросил Император Эйгон. Джейкейрис обреченно закатил глаза — но только мысленно, между делом обменявшись отчаянными взглядами с Эйликсом и Теоном. — Я хочу, чтобы флот прыгнул в Байуотер в течение пяти часов, — приказал им владыка Империума. — Мы и так потеряли слишком много времени. Мой дядя-изменник за это время десять раз успел бы эвакуировать всю систему. Больше таких задержек и оправданий я не потерплю. Будь на его месте кто-то другой, Джейкейрис оборвал бы его обличительную речь секунде на второй-третьей и приказал бы впредь не подпускать этого человека к мостику на пушечный выстрел. Потому что звезда Байуотер была достаточно массивной — а значит, корабли могли осуществлять штатный выход из варпа лишь на очень большом отдалении от нее. А потом долго лететь к единственной обитаемой планете. Никаких шансов застать расквартированных там мятежников у них по определению не было. Но если даже предположить, что вражеский флот сумеет подбить несколько разведывательных и легких крейсеров… что с того? Во время первой Большой программы реконструкции 292 ПЗЭ Байуотер не получил абсолютно ничего, в отличие от того же Челстеда. И в этот год он не добавил ни единого объекта в систему орбитальной и планетарной защиты. Не было там и кораблестроительных и ремонтных мощностей, не было промышленных гигаконцернов, накопивших свои богатства за века эксплуатации местных ресурсов. Конечно, Визерис был однозначно виновен в измене Трону, но никто до сих пор не наблюдал у него признаков идиотизма — а значит, не стоило верить, что он станет тратить силы на оборону бесполезной во всех отношениях звездной системы. По данным переписи 298 ПЗЭ, в системе Байуотер проживало меньше полумиллиарда человек. А теперь, когда между остатками правящего дома и изменившими им Фоллардами и Фаррингами шла междоусобная война… По самым оптимистическим оценкам, их оставалось миллионов триста. Это вам не Челстед, где одна только центральная планета могла похвастаться семью сотнями миллионов душ… Каждая из которых была безоговорочно предана законному Императору, любимому сыну Рейгара. — Будет сделано, ваша милость. По крайней мере, на это хотелось надеяться. Чтобы выполнить приказ, всем командирам кораблей пришлось бы ускорить многие процедуры, а некоторые и вовсе отменить, несмотря на требования техники безопасности и здравого смысла. Но убеждать Эйгона в том, что перемещение флота из одной системы в другую на самом деле несколько сложнее, чем просто пальцем в карту ткнуть… Это было не самой легкой задачей. Тем более, что Император с каждым днем терял терпение все сильнее. И ему в этом немало способствовали придворные подхалимы, жаждущие его внимания куртизанки и, конечно, Красная Ведьма, которая каждый день вливала в его уши яд. Стоило ли говорить, что ни у кого из них не было никакого военного опыта? Однако это не мешало им высказывать свое «ценнейшее» мнение по любому поводу и без него. И он их слушал. Раньше Джейкейрис еще верил, что Эйгон, с младенчества выросший в змеином гнезде Императорского двора, должен буквально кожей чувствовать ложь и напрасную лесть. Но сейчас он не желал слышать ничего, что не приближало гибель предателей и всех, кого он считал таковыми. — Слушай меня, Джейкейрис. Я хочу, чтобы «Балерион», «Мераксес» и «Завоеватель» шли в авангарде, когда мы вторгнемся в Блэкуотер. Чтобы мой дядя-выродок трясся от страха при виде того, с чем я явился по его душу… Он был вынужден кивнуть несколько раз и промямлить в ответ нечто вроде «будет сделано, ваша милость», хотя сам желал этого в последнюю очередь. Да и какая, собственно разница — вряд ли враг мог найти что-то, способное противодействовать трем суперлинкорам сразу. Если Визерис не был глухим и слепым, он должен был догадаться, что на него идет весь Первый флот Блэкуотера. Но ему все равно не хотелось бросать на стол все козыри в первую же секунду игры. Конечно, если бы за ними шел весь Великий Флот… Тут уже можно было вытворять все, что вздумается. С таким численным перевесом никто не мог совладать. Но с таким соотношением сил… Он считал, что немного хитрости всяко не повредило бы. Но, увы, если вспомнить, как он отреагировал на последние возражения… Лучше было промолчать. Лучше не спорить с ним лишний раз — и тогда, возможно, он прислушается к чужому мнению, когда оно действительно будет важным. — Честь командовать первой линией, которая пойдет в бой сразу за суперлинкорами, я дарую лорду Матису Ровану. Вторую линию составят линкоры класса «Императорская Мощь». Джейкейрис и Теон молча кивнули, а придворные, собравшиеся в конференц-зале «Балериона» сопроводили его слова восторженными овациями. — И никакой пощады предателям! — выкрикнул Эйгон, вскинув руку со сжатым кулаком в старинном валирийском приветствии. — Тот, кто пролил кровь моего отца, нарушил все данные клятвы, предал собственную семью и захватил корону, на которую не имел никакого права, не заслуживает права жить! И это говорю я, Император Эйгон из дома Таргариенов, именуемый Шестым, потомок Эйгона Завоевателя! И я говорю, что дни моего дяди-изменника сочтены! СМЕРТЬ ЛОЖНОМУ ИМПЕРАТОРУ! — СМЕРТЬ ЛОЖНОМУ ИМПЕРАТОРУ! У Джейкейриса, как и у остальных офицеров, не было выбора, кроме как кричать вместе с остальными. Кричать так, словно они хотели, чтобы их услышали на Кингсланде — и сидящий там Визерис волшебным образом умер на месте. — СМЕРТЬ ЛОЖНОМУ ИМПЕРАТОРУ!