Женская доля

Этот мир будет только для нас, Хоть и верится в это не просто. Мы с тобою друг другу, как воздух. (ТимерТау "Как воздух")

Сколько Че себя помнил, Ким (Кимми, когда настроение есть, Кимхан - когда что-то натворил такого, что в неделю не разгрести) всегда был немного буйным и полным какой-то совершенно необузданной энергии. С ним было не соскучиться, никогда, ни ночью, ни днём. Ким вечно что-то творил, выдумывал, проказничал, а управы на него почти не было. Когда Порче попал в дом госпожи Кай Куантяй, он не говорил. Че всё понимал, осознавал, что находится в безопасности, но говорить заставить себя не мог. К счастью, атмосфера в доме была такова, что мальчик со странностями вписался в неё как родной, и уже через неделю бегал хвостиком за Кимом, чье имя так хорошо и гладко легло ему на язык. Оно было сладким, как неизвестный фрукт, и едва заметно горчило на языке, как пережженная карамель с солью... С той страшной ночи, когда Че и Порш бежали с места трагедии своей семьи, Порче начал чувствовать вкус чужих имён, такой вот частный случай синестезии. И имя Кима было среди них самым вкусным. Дальше шёл Порш со своим медовым привкусом, Танкхун с ореховым ароматом и Мари, шеф-повар дома госпожи Кай. Её имя хрустело на языке неповторимым ароматом запеченного сыра. И все-таки имя Кима было самым-самым. Наверное, поэтому Порче долго время мог говорить только его - ему доставляло физическое удовольствие то, как имя ощущается тогда, когда срывается с языка. Сам Ким этими проблемами не заморачивался и понимал Порче если не с полуслова, так с полувзгляда, а трещал вообще за троих. Постепенно Порче оттаял, проявления синестезии пошли на спад, а активный словарь стал соответствовать возрасту. Как и остальные дети госпожи Кай, Че много времени проводил в школе, на дополнительных занятиях, но и на проказы время также оставалось. Вместе с Кимом, всерьёз надумавшем следовать карьере артиста, Порче освоил гитару, но сцена не привлекала его так, как старшего товарища. Однако он с радостью соглашался петь и играть на семейных сборищах, чего Ким, в свою очередь, терпеть не мог. Голос у Че пусть и не был таким сильным, но крепко брал слушающих за душу: в песни, особенно созданные им самим, Че вкладывал частичку себя, и это не проходило незамеченным. Когда Киму исполнилось восемнадцать, Че стал замечать за ним некоторые странности. Да что странности, Ким попросту начал его избегать, а главное - по совершенно дурацким предлогам! То кофе попить с новым знакомым, то порепетировать со школьной группой для выпускного, то помочь Танкхуну он обещает уже неделю. А то Че не знает, что Ким ненавидит кофе, в свою репетиционную комнату он не пускает посторонних, а старший брат под угрозой суровой расправы запретил младшему даже приближаться к финансовым документам (после случая, когда весьма серьёзный договор был исписал увлекшимся Кимом нотами со всех сторон). В конце концов, Че зажал Кима (Кимхана, ибо это черт знает что такое!) в углу и потребовал ответов. Ким прятал глаза, но все-таки сознался: - Я не хочу быть твоим братом, Порче... В огромных глазах Че легко читалось смущение, непонимание и обида. Он хотел было что-то сказать, но Ким остановил его: - Я не хочу и не могу быть твоим братом. Потому что в братьев не влюбляются. Видя, как Порче глотает воздух и уже готов задохнуться, Ким неловко поймал его руку и прижал к своей щеке, не отводя взгляда. Рука у Че была холодной, пальцы мелко подрагивали. Ким безжизненно улыбнулся, когда Че сделал шаг назад, испуганно моргая, и выпустил его руку из своей. - Я... я не... - Тише, Порче. Всё нормально. Я вижу, что ты не... Ты не обязан мне отвечать. .. сейчас или когда-нибудь. Просто знай, что ты самое дорогое, что у меня есть. Ким вышел из комнаты Че и тихо, совсем не слышно, закрыл за собой дверь. Порче сел там, где стоял, обняв колени... Этот... Этот невозможный человек просто взял и... ушёл? После такого?? Порче покачался из стороны в сторону, чувствуя, как смятение уходит под натиском раздражения. И не дослушал. Порывистый Кимхан! Резкий, как ураган в сезон. Сколько Че помнил, Ким был таким всегда. Но как же это было сейчас не вовремя! Не дал даже Порче что-то сказать, сам себе всё решил, сам сбежал. Ну, Кимхааааан... Медленно встав на ноги, Порче обвёл мрачным взглядом свою комнату и, взяв телефон со стола, поспешил на выход. Ему срочно нужен был старший Терипаньякул, иначе он точно прибьёт младшего, слишком шустрого сына госпожи Кай Куантяй. Танкхун обнаружился на променаде в саду, играющим со щенком. Пушистая черная Вуку радостно тявкала, устраивая забеги с препятствиями вокруг хозяина, и припадая на передние лапы, когда тот на что-то отвлекался. - Этот... Этот... Дурак дурацкий! - выпалил Порче, бухаясь рядом со старшим на траву и выхватывая из его рук верёвочный узел-игрушку. - Что, Ким признался тебе в своих чувствах? - проницательно спросил Ткхун, ловя щенка и теребя за большие уши, пока Вуку пыталась ухватить его за пальцы. - И сбежал!.. А ты откуда знаешь?.. - Порче опешил и почувствовал, как щеки неумолимо затягивает горячим румянцем. Танкхун фыркнул и выпустил щенка, который тут же начал нападать на игрушку в руках Че. - Твой дурак дурацкий все-таки мой брат. Для меня нет тайн в его глупых мыслях. - Ладно. Рад за тебя, Ткхун. Но мне-то что делать?! - Не впадай в отчаянье, это для начала, - улыбнулся Танкхун, наблюдая, как Порче возится со щенком и понемногу перестаёт хмуриться. - И потом... Что именно тебя так разозлило? Нет, подожди, - остановил он Че, который готов был взорваться возмущением. - Кроме того, что Ким - дурак дурацкий. - Он... - Порче примолк и понурился. - Он всё решил за меня. Что я не и вот это всё! - А ты не..? - Танкхун очень старался не засмеяться. Он сам был в том же возрасте. Он точно также проходил через те же метания, усложненные значительной разницей в возрасте между ним и Чаном, которые, однако, не стали в итоге значимым препятствием. - Я... да. Не смейся. - Я не смеюсь, малыш. Я себя вспомнил, - Танкхун все-таки усмехнулся в ответ на проникновенный взгляд огромных оленьих глаз, умоляющих его рассказать всё-всё. - Потом, ладно? Захочешь - обсудим. Знаешь, до Кима не всё сразу доходит. Если он себе что-то вбил в голову, надо очень постараться, чтобы это из его черепушки выбить. - Всё сломалось после его дня рождения... - прошептал Порче. Вуку растянулась рядом с ним на земле, совершенно утомленная, и сопела сонно и тихо. - Ах... Вот оно что. Как бы он не стал ждать твоего восемнадцатого дня рождения, чтобы сделать хоть какой-то шаг, - задумчиво протянул Танкхун, и Порче подбросило на месте. - Что? Ким максималист, правда? Всё или ничего. - Но это ещё два с половиной года! Неужели нельзя... ничего?! - Мой дорогой Че, у нас тут не монастырь. В разумных пределах... Порче мучительно покраснел. Он не имел ввиду ничего ТАКОГО, но просто... встречаться? Обниматься? Хоть что-то! - Точность формулировок. Хоть что-то - это слишком расплывчато, - заметил Танкхун, и Порче понял, что последнюю мысль он озвучил вслух. - Сформулируй и заставь себя выслушать, Че. Ты умный мальчик, справишься. Только поймай его и запри. Танкхун рассмеялся и, забрав щенка, ушёл в дом, а Порче остался размышлять.