Вместе навсегда

❀ Лили ❀

      Как только мы закончили с Поллианной, папа протащил свою книгу вне очереди, чем отодвинул запланированный к прочтению роман Джейн Остин на неопределенный срок. Мы не возражали: уж слишком у него при этом интригующее выражение лица было. Такое у нас в семье «в предвкушении хорошей шутки» именуется.       — «Неповторимый Дживс», — прочитала я. — П.Г. Вудхауз.       — Дорогой, ты уверен, что Лили уже доросла до Вудхауза? — мама удивленно приподняла бровь, и отец с легким смешком признался:       — Прости, но я просто не смог удержаться. Как только Лили и Петти с их баранками увидел, у меня перед глазами сам собой образ Гонории Глоссоп встал. Дважды.       — И ты не нашел ничего лучшего, чем поделиться прекрасным с окружающими? Чтобы Лили наотрез отказалась от такой удачной прически?       — Так! — мама уже собиралась отобрать у меня книгу, но я резко отдернула руку и спрятала ее за спиной: — Ну уж нет! Теперь мы просто обязаны узнать, о какой такой Гонории идет речь. Правда же, Петти?       — Несомненно.       — Те, кто с нами, могут садиться и слушать, а остальных попрошу на выход.       Разумеется, ушедших не оказалось.       — Тогда сразу с третьего рассказа начинай, — услужливо подсказал любящий родитель. — «Гордость Вустеров ранена» или как-то так.       — Какое интересное совпадение. «Гордости и Предубеждению» мы предпочли «Гордость Вустеров».       Это был один из моих любимых рассказов. Открыв книгу на нужной странице, я с чувством начала читать, терпеливо дожидаясь нужного момента. И вскоре он настал.       — «Я встревоженно посмотрел на бедолагу. Я, конечно, знал, что Бинго вечно в кого-то влюбляется, но мне казалось невозможным, чтобы даже он был таким ослом, что потеряет голову из-за Гонории Глоссоп… — за этой фразой последовала долгая, вдумчивая, выразительная пауза, чтобы все должным образом оценили пассаж. Выдержав ее, я продолжила, смакуя каждое слово: — Лично для меня эта девица была не больше, не меньше, чем склянка с ядом. Одна из тех здоровых, шибко умных, энергичных, активных особ женского пола, которых так много развелось в наши дни. Она была выпускницей Гиртона, где не только набила свою черепушку разнообразными научными знаниями, но и занималась всевозможными видами спорта, накачав мускулы, которым позавидовал бы боксёр второго полусреднего веса. Когда я видел её, мне хотелось забраться в погреб, закрыть за собой дверь и не вылезать до тех пор, пока мне не сообщат, что поблизости ею даже не пахнет»… Ну что ж. Образ сильный.       — Тебе он не нравится?       — Мне? Отнюдь. И если ты предлагаешь сменить тихую кроткую принцессу на что-то подобное, я обеими руками «за» буду. Вопрос в другом: потянет ли такое, по словам мистера Вустера, сомнительное счастье Северус. Он-то с принцессой обручался и на Гонорию Глоссоп не подписывался.       Пожав плечами, Северус заявил:       — Лично мне образ сильной, умной, спортивной и активной девушки импонирует даже больше, чем образ сказочной принцессы. И Лили он, как мне кажется, очень подойдет. Это, конечно, не супергероиня, но гармонично развитая личность. Человек эпохи возрождения. Я сам к нему стремлюсь, и в своей невесте подобные идеи только приветствую. Но это не значит, что мне недостаточно того, какая ты сейчас, — подумав, благоразумно добавил мой маленький дипломат, чем вызвал очередной приступ умиления. — Я тебя любой люблю. И хочу только одного — твоего счастья.       Какой же он у меня, все-таки, умница! Такой внимательный: всегда думает, как именно его слова могут прозвучать со стороны, и старается сгладить любые шероховатости. Бедная книжная Лили: ее насильно заставили отказаться от этого совершенства ради чужих интересов и чьих-то непомерно раздутых амбиций. И уже сейчас виден будущий сильный и самодостаточный характер Северуса. Вместо покладистой, удобной и красивой куклы он оставляет за супругой право на собственное мнение, ценит ее развитие и рост. Встретить такого открытого и прогрессивного человека в дремучем тысяча девятьсот семидесятом, да еще в семье крайне консервативных магов — это буквально выигрыш в лотерею. И, положа руку на сердце, подобного отношения от книжного Снейпа я бы ожидать не стала. Не с его мелочным, обидчивым и желчным нравом. Это как же надо было издеваться, как ломать моего мальчика, чтобы из него вырос тот самый Ужас подземелий и сальноволосый гад?       «Из дневника Л.Э.       Впоследствии, по прочтении всей серии книг, оказалось, что персонаж Гонории Глоссоп был как бы ни самым лучшим и ярким из всех женских образов. Это, конечно, не Дживс — тот неподражаем и вне конкуренции — но что касается остальных дам, то большинство из них либо истеричные, непоследовательные и наглые эгоистки; либо властные сумасбродки, вроде той же тети Агаты; либо легкомысленные кокетки; либо нежнейшие и эфемерные создания; либо заумные интеллектуалки, похлеще Мэри Беннет. И Гонория — человек эпохи возрождения, по меткому замечанию моего дорогого Северуса — на их фоне смотрится королевой. А значит, папа нам с Петти даже в чем-то польстил. Теперь заниматься стало еще увлекательней, а дурацкие баранки и сомнительной привлекательности костюмы начали восприниматься частью образа мисс Глоссоп и уже не вызывают первоначального внутреннего протеста. Ничуть не хуже рабочего наряда Золушки, в котором я обычно полы мою».       О да. Полы. Казалось бы, когда у вас целый штат домовиков в доме, такие вещи, как влажная (да и любая в принципе) уборка должна лечь на плечи прислуги, и в общем-то так и произошло. За одним исключением. Моими сольными выступлениями. Раньше я пела часто и со вкусом, но после знакомства с Принцами оказалось, что это дело далеко не так безопасно, как можно было подумать. В результате признанные эксперты в лице дедушки и мисс Эйлин с прибившимися к ним нашими родителями практически под лупой просмотрели каждый отдельный текст, после чего где-то чуть подправили слова, а одну песню — ту, в которой Белоснежка перед волшебным колодцем себе принца нажелала — вообще отправили в черный список. Дедушка обещал, что это только временная мера, и, когда они напишут новый текст, запрет на исполнение будет снят, но когда оно еще будет и нужно ли? Мне репертуара, в принципе, и так хватает. Особенно если учесть, что число благодарных слушателей возросло в несколько раз (не будем забывать, что помимо Принцев у нас теперь домовые эльфы и кельпи обитают), и у каждого из домочадцев свои любимые песни и образы имеются.       Петти с дедушкой на пару обожают «собираться на бал». Я теперь своей «Биббиди-Боббиди-Бу» не только дорогой «крестнице» костюм ваяю, но и ее кавалеру, и маме с папой — они роли короля и королевы отыгрывают — и нам Северусом, и с мисс Принц. Чтобы массовку добавить и бальные танцы было интересней учить.       Мама и домовые с кельпи всегда оживляются, когда я надеваю наряд Белоснежки, подворачиваю рукава и завожу «Трудись и напевай». Выбор эльфов очевиден. Чем еще можно поразить их в самое сердце, как не старой доброй и незатейливой рабочей песенкой? Кельпи во главе с Буцефалом именно благодаря ей смогли все-таки из конюшен в дом перебраться. Не на совсем — ночевать их дедушка выдворяет по месту прописки — но раньше, чтобы прорваться к источнику вкусных эманаций, им приходилось подкарауливать меня в саду, терпеливо ждать урока верховой езды или загородной поездки. А эта песня изначально притягивала к себе всю доступную в округе живность, и тяга стала уж вовсе непреодолимой. Настолько, что перевертышам пришлось наступить на горло собственной гордости и ужаться, превратившись в мелких миленьких зверьков. Особенно сильное впечатление новый образ «демонов» на дедушку произвел. Он любил порассуждать о чрезвычайной независимости, неподкупности и гордости кельпи, сравнимой разве что с гордостью самих Принцев, и тут такой вот демарш объекта похвал. Пара невероятно симпатичных и очаровательных черных котеек, черный кролик и черная… ну, наверно, лисичка. Как и остальные помощники, своими обязанностями они не манкировали, помогая мыть, сушить и убирать на место посуду, смахивать пыль и протирать стол. Дальше о фамильной гордости мистер Принц уже не разорялся. Мама же считает, что после этой песенки на кухне готовить приятней. Вроде бы какая-то совершенно особая атмосфера воцаряется. Не знаю, не сравнивала, но по первой же просьбе пою. Мне не сложно.       Папа проявил оригинальность. Он у нас фанат йодля. Эту песенку еще настоящая Лили разучила, вдохновившись гномами. Помните, когда те в честь Белоснежки музыкальную вечеринку организовали? Ну вот. Девочка уперлась танком, купила несколько самоучителей и кассет с записями, после чего часами мучила свои голосовые связки и уши окружающих. Но в конечном итоге эффект превзошел все ожидания. Из находящегося под впечатлением от задорного, невероятно позитивного и веселого йодля папочки его маленькая лиса могла веревки вить. Для завершения образа не хватало лишь костюма в народном баварском стиле, который был пошит в кратчайшие сроки. В отличие от растиражированного отктоберфестом образа, творение миссис Эванс имело юбку консервативной длины — до щиколотки — и совсем небольшой вырез белой блузки, так как подчеркивать девочке, по вполне понятным причинам еще было нечего. И не то, чтобы Лили так уж часто чего-либо просила, скорее маленькой кокетке нравился производимый эффект. Разить наповал было чрезвычайно весело и поднимало и так отнюдь не низкую самооценку на совсем уже заоблачную высоту. Теперь же к числу покоренных йодлем добавились Северус и дедушка. Бедные Принцы были совершенно не готовы к тому ушату милоты, которым их буквально окатило. Просто представьте себе: милая, невероятно позитивная кроха, с волосами, заплетенными в две толстые косички с шикарными зелеными бантами, наряженная, точно куколка, в народном стиле. Эта белая блузка с рукавами-фонариками и кружевной отделкой, широкая юбка с повязанным поверх декоративным темно-зеленым фартуком, завлекательный корсаж с рядом спускающихся вниз серебряных пуговок, аккуратные темно-бордовые лаковые туфельки в тон корсажу и юбке, белоснежные чулочки с кокетливыми шелковыми бантиками по бокам. Их, конечно, не видно, но я-то знаю, что они есть! В общем, впечатление такое, что от одного вида можно расплыться в улыбке умиления. Как говорит папа, только пары кружек пива в руках не хватает. Но йодль компенсирует эту недоработку.       Для мисс Эйлин особняком стояла песня «Пой, сладкий соловей». Да-да. Та самая, с которой Золушка полы моет. Она совсем короткая, на разные голоса повторяет одну и ту же фразу до бесконечности, но вот производимый эффект… Стоит мне в образ войти, и, точно в сценке из мультфильма, из мыльной воды во все стороны роскошные, огромные и переливающиеся всеми цветами радуги пузыри взлетают. В каждом из них наша «Золушка» отражается, и каждый тихим эхом добавляет свой голос к бэк-вокалу. Эффект воистину зачаровывающий, почти медитативный. Вот только раз за разом бесконечно повторять, как заезженная пластинка, «пой, сладкий соловей» несколько утомляет. Я уже серьезно подумываю подпихнуть эту песню к той, колодезной. Пускай наша творческая группа и ее слегка проапгрейдит.       В общем, так и живем. Теперь, со сменой ролевой модели, руки у меня значительно развязались, а активностей и видов досуга добавилось. Больше всего мы с мамой и Петуньей обожаем путешествия. За год, остававшийся до школы, достойных упоминания поездок было всего две: когда папа брал отпуск, мы все нанесли недельный визит в Бат, а в начале лета посетили Италию.       Эта поездка стала прекрасной иллюстрацией поговорки «Не было бы счастья, но несчастье помогло». За время нашего общения Буцефал каким-то мистическим образом (и без моего сознательного участия, честное слово) умудрился закрепить связь и пролезть в фамилиары. Узнали об этом совершенно случайно, когда подошло время потихоньку начинать собираться в школу. С учетом наших особенностей пускать это дело на самотек нельзя. Все, от настройки родовых защитных артефактов, до портативных аптечек и наборов зелий, требовало внимания и перепроверки. И тут ошеломительная новость: у невесты наследника появился демонический фамилиар. Шум поднялся такой, какого от чинного «змеиного» семейства и не ожидаешь. Я бы скорее поставила на то, что при спорах они друг на друга шипеть и язвительные замечания отпускать начнут, а тут вдруг практически южный темперамент в стиле «гранд-скандаль». Мисс Эйлин обвиняла отца в том, что это именно он протащил в дом неблагодарное чудовище, дедушка все порывался идти устраивать разборку с пригретой на груди змеей, но горячие слова дочери раз за разом заставляли его разворачиваться, чтобы достойно ответить на нелепые и гнусные нападки. Мама с папой и Петти, держась в сторонке, только хлопали глазами, наблюдая эпичное побоище — а оно было эпичным настолько, что даже стекла дрожали от едва сдерживаемой магии — и только Северус сохранял присутствие духа. Приобняв напуганную взрывом страстей невесту за плечи, он уверенным голосом нашептывал, что все в порядке, ничего страшного не случилось, и вот сейчас, как только все немного успокоятся, то обязательно придумают, как замаскировать существо четвертого, предспоследнего класса опасности под домашнего котика.       — Можно было бы выбрать и круппа, — подумав, добавил он, — вот только сомневаюсь, что твоего демона вдохновит перспектива большую часть года быть собакой-мусорщиком. Хотя с точки зрения наказания за самоуправство, конечно, данный образ — самое то.       — Мусорщик? — удивилась я. Таких подробностей по книгам мне почему-то не вспоминалось.       — Ну да. Они же подъедают все, от садовых гномов до старых покрышек и любых объедков.       — Ужас, — аж передернуло, когда я представила себе жрущего орущих благим матом гномов монстра. А потом он этой окровавленной мордой будет мне в ноги тыкаться… бр-р-р! — А низзлы, они-то хоть нормальные?       — По отношению к хозяйке — несомненно. А так… независимые, чаще всего агрессивные и крайне умные сволочи.       — Да ты просто как Буцефала описал.       — Потому такой вариант и предложил. Тем более что если он действительно успел как твой фамилиар закрепиться, это определенные сложности создаст.       — Да? Какие?       — Вот так навскидку — палочку придется менять. Хорошо, что до школы еще время есть, но мастеру придется доплатить за срочность.       — А это точно необходимо? Мы ведь собирались не выделяться.       — Это лучше, чем если тебе потом придется весь год с неподходящим инструментом работать. Первые уроки — самые важные, они закладывают основу, так что тут полумер быть не может. Тем более что у моей второй половинки должно быть все самое лучшее.       В устах Северуса сладко-сиропная и крайне избитая фраза звучала так, что я каждый раз растекалась лужицей от умиления. Если еще год назад, когда мы только познакомились, у меня была какая-то надежда, что время и привычка закалят и станут какой-никакой прививкой от подобной реакции, то теперь вынуждена признать, что надежда оказалась пустой. Как плавило, так и плавит. А этот паршивец все видит и как нарочно слова так подбирает, чтобы наповал разить. В самое сердце.       Немного остыв, мистер Принц встряхнулся и развернул бурную деятельность, а нас огорошили перспективой срочной поездки в Италию. Ехать собрались все, кроме отца, у которого как раз середина сложного процесса шла. Почему наш местный мастер-артефактор не подошел — вопросов не вызывало. Оказывается, это всех магов, имеющих фамилиаров, касается: в качестве сердцевины палочки им крайне желательно использовать частичку животного-спутника. И мне, допустим, еще повезло: волосы кельпи мало того, что добыть легко, так еще и при изготовлении волшебных палочек они используются. Изредка, конечно, так как считается, что их магические способности значительно уступают той же шерсти единорога или перу гиппогрифа, но нам это только в плюс пойдет, закрепив в сознании всех интересующихся впечатление моей заурядности. Какой же еще палочке магглокровной девочки быть? Кельпи для нее — в самый раз. С одной стороны, темная тварь — так, чтобы Принцам в целом и Северусу в частности под стать — с другой же что-то совершенно не внушающее ни опасений, ни зависти. На самом же деле кельпи, закрепивший связь с магом, как и любой другой фамилиар, начинает прогрессировать в развитии. И скорость данного прогресса прямо пропорциональна потенциалу волшебника. Что, как мы понимаем, в моем случае величина более чем внушительная. Какой монстр в результате из милашки-Буцефала вырастет, страшно представить, но оттаявший и поменявший точку зрения дедушка заверил, что о лучшем защитнике для сокровища рода Принц нельзя было бы и мечтать. И прятать его будет несложно, ведь, чтобы замаскироваться под того же низзла, ума дьявольски изворотливой бестии точно хватит. А возвращаясь к вопросу палочки, именно в нашем случае магический инструмент будет расти вместе с нами. Я, палочка и Буцефал вместе образуем какую-то сложную симбиотическую систему… этот момент я не сильно поняла, но думаю, со временем все само уляжется на полочки. Или появится время покопаться в вопросе подробней.       Кстати, вот сейчас на ум пришло. А что, если жаба Невилла на самом деле тоже фамилиаром была? Как мы на личном примере убедились, иногда волшебник может понятия не иметь, что у него какой-то там магический спутник появился. И сразу становится понятным, почему ему никакая магия не давалась — просто палочка неподходящая. Но даже если бы бедолага осознал корень всех бед и дошел до мастера, чтобы заказать эксклюзивный артефакт, его бы новые сложности поджидали. Как минимум, со всей остротой бы встал вопрос, что именно в качестве сердцевины использовать? Задачка, которая не каждому мастеру палочек по плечу будет, как мне кажется. Мне вот на ум разве что кровь приходит (но чтобы набрать нужное количество, жабенка придется кроветворным поить), слизь (просто фу-у-у! Вспоминаем про зависимость составляющих палочки от характера владельца, и сразу какие-то нехорошие ассоциации просыпаются...) или икра, но это уже совсем неэтично, не так ли? В любом случае, кельпи, хотя технически его каким-то боком к земноводным тоже можно отнести, лучше жабы в разы. И мне невероятно повезло, учитывая возможные варианты.

❀ МакГонагалл ❀

      Сидя за письменным столом, Минерва занималась подготовкой к новому школьному году. Ее руки порхали, раскладывая на столе затейливый пасьянс из писем о зачислении магглорожденных первокурсников, которых в зависимости от места проживания предстояло распределить на трех специальных посланников. Лондон — Ливерпуль — снова Лондон — Шеффилд — Глазго — Эдинбург — Эймсбери — Йорк — Бристоль… Процедура была давно отработана, а потому выполнялась на автомате, и замдиректора далеко не сразу поняла, что что-то не так. Что-то царапнуло, выбивалось из общей картины, заставляя недоуменно нахмуриться и заново просмотреть составленную таблицу.       Взгляд быстро бежал по ровным столбцам, пока не споткнулся о явный оксюморон. Магглорожденная в крайне элитном и чисто магическом поселении? Нонсенс.       МакГонагалл замерла, решая, как поступить. На ее памяти Книга доступа не допускала ошибок, тем более настолько грубых, а значит, дело в другом. В конечном итоге, посчитав, что данный вопрос находится вне ее компетенции, а еще вернее потому, что Альбус любил подобного рода курьезы, Минерва взмахом палочки призвала патронус и надиктовала сообщение.       «Альбус, ты свободен? Я хотела бы зайти посоветоваться относительно одного первокурсника»       Дамблдор отозвался сразу, с удовольствием пригласив замдиректора выпить с ним чаю. Выглядел он, на взгляд Минервы, не очень. Внезапная тень меланхолии и некая отрешенность на челе великого мага заставили ее насторожиться и воскресили в памяти неприятные события прошлого года, в начале сентября которого тишина и спокойствие магического мира были жестоко нарушены. В окрестностях Хогвартса начали пропадать люди. И никто бы не подумал связать с исчезновениями смутные слухи об акромантулах в Запретном лесу, если бы не племя кентавров, в полном составе организованно покинувшее место своего обитания. Разбив лагерь неподалеку от Хогсмида, они послали своего представителя к волшебникам, чтобы тот предупредил людей о возможной угрозе.       «И ведь даже нельзя возмутиться тому, что кентавры не сочли должным в первую очередь обратиться к Альбусу», — с досадой подумала Минерва. Свою позицию они высказали четко: директор о проблеме пауков был проинформирован еще давно и не сделал ничего для ее решения, а значит, доверия не достоин.       Население деревушки зашевелилось, полетели совы, и министерство выделило сотрудников Комиссии по обезвреживанию опасных магических существ, чтобы расследовать инцидент и определить степень угрозы. Собравшиеся в «Трех метлах» местные ждали возвращения отряда до глубокой ночи, но из пяти человек, вошедших под сень Запретного леса, назад не вернулся никто. К счастью, глава Комиссии, не получивший вовремя отчета своих людей, первым забил тревогу, и в деревню были призваны усиленные отряды палачей, ликвидаторов проклятий и авроров. Потому что ночью пауки напали в открытую.       Минерва поморщилась, как от зубной боли, вспоминая, какая реакция последовала за тем сражением. В выигрыше остались разве что пришедшие на подмогу людям кентавры. По рассказам очевидцев, эти обычно крайне гордые и отстраненные существа сражались, точно демоны битв, разя врагов копьями и стрелами. Не уступая паукам по скорости реакции, привычные к их уловкам и атакам, кентавры помогли переломить ход сражения и рассеять арахнидов, а позже точными смертоносными ударами добили попытавшихся спрятаться тварей. В результате благодарные маги собрались и подписали петицию в отдел регулирования магических популяций «О признании заслуг кентавров и предоставлении им особого статуса Хранителей леса». Неизвестно, что именно подумали на этот счет сами кентавры — стоило разобраться с пауками, и они молча и без предупреждения куда-то откочевали — но среди волшебников бумага наделала шума. Одни снова подняли вопрос самоопределения кентавров — те предпочитали пребывать в подразделении зверей, не желая находиться в одном ряду с вампирами — другие напирали на особый статус Запретного леса, заявляя, что стоит дать кентаврам волю, и они объявят его закрытой для людей территорией. А дальше что? Может, вообще отдать им всю Британию?       Других поводов для беспокойства тоже хватало. Просто подсчитав тела перебитых пауков, маги ужаснулись их количеству и размеру. Спешно приглашенные магозоологи Ньютон Скамандер и Эдвардас Лима единогласно заключили, что колонию следует полностью ликвидировать, поскольку она нарушает равновесие экосистемы. Естественных врагов у пауков среди животного мира британских островов не было, а следовательно, их бесконтрольное размножение рано или поздно гарантированно поставило бы под угрозу жизни людей. Что, в общем-то, они и имели несчастье наблюдать.       Откуда растут ноги у появления экзотических тварей — вопроса не стояло. Некий Рубеус Хагрид, хогвартский лесничий, уже привлекался именно по данному вопросу и даже был лишен права владеть волшебной палочкой, что, впрочем, никак не повлияло на его энтузиазм. Следственный комитет нашел неопровержимые доказательства его частых появлений в колонии, а эксперты по волшебным существам пояснили, что без тщательно подготовленного и зачарованного логова выжить в суровых зимних условиях данный вид бы не смог. К тому же по итогам внезапной проверки среди питомцев лесника нашли зверей с отчетливыми признаками необычных мутаций. Скамандер рвал и метал — и пяти лет не прошло с тех пор, как он с боем выбил из костных консерваторов запрет на экспериментальную селекцию, и тут в Хогвартсе, под крылышком самого Альбуса Дамблдора, которого Ньют считал хорошим другом… От их беседы на повышенных тонах дрожали стекла в кабинете директора, а слухи просочились далеко за пределы школы. Репортеры торжествовали, смакуя жареные факты, начиная от сомнительного происхождения лесничего — великанья кровь — плохое подспорье в деле выправления подмоченной репутации — и заканчивая пусть бы недолгим, но сроком в Азкабане.       Взволнованная общественность прореагировала на незаконного заводчика и селекционера крайне резко. Высказывания о необходимости привлечения комиссии по обезвреживанию опасных существ часто встречали положительные отклики, ведь магов задели за живое — под угрозой стояла безопасность их детей.       Не ведающий за собой особой вины Хагрид попытался оправдаться тем, что с пауками у него уговор. Мол, они никогда раньше магов не трогали, а сейчас просто Арагог куда-то пропал. Но его не услышали. Зато оценили другой пассаж. О том, что про закон о запрете на экспериментальную селекцию он первый раз слышит и диву только дается, как же это возможно — запрещать со зверушками возиться. Несколько наводящих вопросов насторожившегося следователя вскрыли еще один вопиющий факт — наличие у подследственного обломков палочки. Те были спрятаны в вызывающего вида розовый зонт и с успехом применялись по первоначальному назначению. Из чего исходило, что постановления суда полувеликан нарушал систематически и с размахом. Тем временем волчьи взгляды обратились и на его непосредственное начальство. Каким образом запрещенные к распространению яйца акромантулов (как минимум пара, а может, и больше) попали через границу? На какие деньги? Откуда у малограмотного полувеликана такие средства или связи? И чьи это связи на самом деле? Только и ждущие возможности притормозить Дамблдора, после победы над Гриндевальдом продолжавшего набирать популярность на политической арене, разобщенные аристократы внезапно забыв про внутренние склоки, сплотились и, выступив единым фронтом, умудрились не только скинуть того с поста Верховного чародея. Они полностью вычеркнули его из членов Визенгамота и МКМ.       Разумеется, у бывшего Верховного нашлось множество сторонников, поспешивших возмутиться произволом партии консерваторов, но это был плач побежденных. Данный раунд остался за аристократией. За развернувшейся в газетах полемикой рядовые обыватели следили, точно за остросюжетным сериалом. «Закон един для всех…», «Общественность не потерпит фаворитизма и двойных стандартов!», «Излишне резкие, необоснованные и бездоказательные нападки…», «Травля сильнейшего мага Британии…», «Со времен победы над Гриндевальдом особых заслуг за Альбусом Дамблдором замечено не было», «Шакальи выпады…», «Спорные назначения и непонятные заигрывания с опасными существами…»…       И все-таки перед своей отставкой одно важное дело Альбус закончить успел: злоупотребив связями и потянув за ниточки, он добился смягчения приговора Хагриду. Вместо показательной казни или пожизненного заключения в Азкабане, к чему первоначально склонялся суд, приговором полувеликану стала пожизненная ссылка без права покидать зону резервации и общественные работы в драконьем заповеднике. Порядком струхнувший лесничий, заслушав вердикт, прямо тут же, в зале суда, подорвался со своего места и под многочисленными вспышками камер с чувством жал руку благодетеля. «Великий человек Альбус Дамблдор, — утирая скупую слезу, повторял он. — Когда все отвернулись, он не побоялся заступиться и помочь. Век ему благодарен буду. Таких, как он — больше нет. И Хогвартсу невероятно повезло с директором». И хотя с последним утверждением соглашались не все, это резонансное дело положительно отразилось на имидже бывшего Верховного чародея, укрепив его сторонников в убеждении, что за своих Альбус стоит до конца.       К Рождеству установилось шаткое, тревожное равновесие. Директор ходил по школе приведением, заложив руки за спину и время от времени поджимая губы, а на его лице отражалась постоянная работа мысли. Его заместитель и рада была бы предложить свою помощь, вот только он и раньше не часто посвящал кого-либо в свои планы, теперь же полностью замкнулся в себе, отвечая на расспросы рассеянно и невпопад. Хорошо еще, что рабочий процесс был налажен, а сама Минерва с упорством дромарога преследовала свою жертву до тех пор, пока загнанный в угол директор не подписывал все необходимые бумаги. Впрочем, с весенним обновлением природы оттаял и Дамблдор. Окончательно придя в себя, он с головой окунулся в работу, за пару недель управившись с накопившимися документами, после чего его хозяйский взор обратился непосредственно на школу. Количество утренних планерок увеличилось в два раза, да и на пятичасовой чай с одним или несколькими деканами сразу время у директора обычно находилось. Оживилась и переписка. Совы летали из директорской башни и обратно по нескольку раз на дню. В ответ на вопрос Минервы, стоит ли им ожидать еще каких-либо неприятностей, Альбус лукаво улыбнулся и пожурил ее:       — Минерва, ты же не суровая тетушка, распекающая юного оболтуса. Ну какие неприятности, что ты? Я просто вдруг вспомнил о том, что за делами совсем позабыл и бессовестно забросил своих друзей. А дружеские связи непременно стоит поддерживать, время от времени подбрасывая в топку полешко-другое, а? Нельзя, категорически нельзя запирать себя в четырех стенах. Так ведь и свихнуться можно.       Возобновив переписку с Николасом Фламелем, Альбус снова занялся алхимическими исследованиями и другой научной деятельностью, а еще восстановил заброшенный кружок продвинутой трансфигурации для лучших учеников шестого-седьмого курса, отобранных по личной рекомендации замдиректора.       И вдруг такие перемены в настроениях. «Может, это всего лишь преждевременная осенняя хандра? — со слабой надеждой предположила Минерва. — Или какой-нибудь неудавшийся опыт?». Но начинать разговор с допроса она не решилась. После взаимных расшаркиваний и короткой беседы ни о чем, когда МакГонагалл уже грела руки о исходящую паром чашку, Дамблдор сам затронул тему своего состояния:       — Мне сейчас нужно что-нибудь легкое, Минерва. Чтобы отвлечься.       — Что-то случилось?       — Случилось? Нет, ничего такого. Просто тяжелые мысли. И знаешь, мистера Люпина, про которого мы с тобой говорили, пожалуй, из списка поступающих все-таки стоит исключить. Большинство магов — а старые семьи в особенности — до сих пор удивительно нетолерантны. И начинать все-таки стоит с изменения законов, уже потом на практике подтверждая их действенными примерами.       — Я рада, Альбус, что здравый смысл в тебе все-таки возобладал над желанием доказать свою правоту.       — Да-да. Семье мальчика я напишу сам, или даже наведаюсь к ним лично. Времени у меня теперь, как ты прекрасно знаешь, предостаточно. Так что ты хотела обсудить?       — Ты никогда не слышал, чтобы Книга доступа ошибалась?       — Книга доступа? — директор задумался, а потом покачал головой. — Нет. Хотя жалобы недовольных родителей, чьи дети по каким-либо причинам не попали в список учеников, появляются с удручающей регулярностью. Что поделать, старинные рода хиреют и вырождаются, а количество сквибов только растет. Но ведь ты подняла этот вопрос из-за чего-то другого?       — Когда я формировала списки магглорожденных, обнаружила странное несоответствие. Одна девочка — некая Лили Эванс — проживает… где бы ты думал?       — В каком-нибудь магическом поселении, я полагаю?       — Не в каком-нибудь, а в Эймсбери, Альбус.       — Эвансы, Эвансы… Нет, знаешь, так сразу ничего на ум не приходит.       — Зато фамилии всех семей, проживающих там, я могу назвать наперечет.       — Может быть, чья-то дальняя родня? Сирота, потерявшая родителей?       МакГонагалл лишь пожала плечами, не собираясь выдвигать беспочвенных теорий. В отличие от Дамблдора, ее больше занимали практические вопросы.       — Девочка отмечена, как магглорожденная. И я гадаю, как мне с ней поступить.       — Зачем же гадать? — тон директора вдруг стал на редкость игривым. Лукавые смешинки, заигравшие в глубине глаз, лучше всего показали, насколько сильно развлекла его эта новость. — Ведь есть же установленный и проверенный временем протокол, Минерва? Зачем изобретать колесо? Мы будем действовать строго по схеме. Положено отправлять к магглорожденным специального посланника — он и отправится. Крайне занимательно, крайне. Жаль, что сам не могу сходить — увы, но должность посланника я чуть перерос — а так бы с удовольствием лично взглянул на данное легендарное поселение. «Собрание дворцов», «колыбель нации»… Кхм, прости, я что-то отвлекся. Так о чем это мы? Ах да, о твоем визите. Я конечно ни на чем не настаиваю, но как насчет выделить для подобного исключительного дела отдельный день? Чтобы не торопясь, с толком и расстановкой прояснить странный случай. Ведь может статься, что Книга действительно ошиблась. Такие дела нельзя пускать на самотек.       — Можешь не уговаривать дальше, Альбус, я и сама не против немного отвлечься от кабинетной работы. Вот только все-таки это Эймсбери. Не думаешь, что вежливости ради стоит послать вперед письмо совой, чтобы согласовать время визита?       Письмо было отослано незамедлительно. Ответ пришел тем же днем. Мисс Эванс и ее семья с удовольствием встретятся с уважаемым профессором МакГонагалл. И уже пару дней спустя ожидаемое событие состоялось.

ஐ ஐ ஐ

      Шагнув сквозь ажурные кованые створки широких ворот, Минерва кожей ощутила легкое покалывание и сопротивление внешнего слоя защитного барьера поселения. Дежурный охранник вежливо поинтересовался именем и целью визита волшебницы, а услышав их, с улыбкой кивнул:       — Да-да, меня предупреждали. Добираться до поместья пришлось бы долго, а потому меня проинструктировали вызвать семейного домовика. Спайк!       С негромких хлопком странный домовик возник рядом с магами. Минерва пораженно воззрилась на чудное видение. До сих пор она ни разу не встречала представителя этого племени, облаченного в старательно пошитую и идеально сидящую на фигуре униформу дворецкого.       — Да, сэр? — сухо и чопорно спросил эльф на удивление приятным баритоном. Обернувшись к МакГонагалл, он произнес: — Профессор МакГонагалл, я полагаю? Очень хорошо. Если не возражаете, мисс, сейчас я перенесу вас в особняк.       Пару секунд спустя, когда они оказались в просторном светлом помещении с обрамляющими его лестничными пролетами, дворецкий — а никем иным этот домовой эльф быть не мог — торжественно объявил:       — Добро пожаловать в Ташенбитс-холл. Позвольте сопроводить вас в гостиную, мисс МакГонагалл? Леди сейчас будут.       Все в этом доме — от резных панелей светлого дуба, до изящной, со вкусом подобранной обстановки, предметов искусства и букетов свежих цветов — дышало теплом и уютом и в то же время соответствовало статусу владельцев. Минерва невольно расслабилась, настолько успокаивающей и приятной была окружающая ее атмосфера. Каждый дом — не только волшебный — невольно отражал характер жильцов, вбирая в себя как положительные, так и отрицательные вспышки эмоций, но к жилищам магов данное утверждение относилось в первую очередь. Этот дом был пропитан тихим, спокойным счастьем, которое вместе с тонкими ароматами цветов буквально витало в воздухе.       Но резкая встреча с призраком из прошлого заставила МакГонагалл замереть на пороге. С Эйлин Принц они никогда не были хорошими подругами. Ученицы разных курсов (Минерва была на год старше) и, более того, оппозиционных факультетов, они представляли собой полные противоположности. Открытая, порывистая и принципиальная Минерва, блестяще зарекомендовавшая себя в трансфигурации и признанная лучшей ученицей школы, всегда окруженная друзьями и единомышленниками, и вечно мрачно-замкнутая, одинокая темная фигура мисс Принц, от которой, точно от ядовитой змеи, за версту веяло скрытой угрозой. Именно из-за подспудного дискомфорта Эйлин невольно привлекала к себе внимание, куда бы ни пошла.       Новость о ее скандальном побеге из-под венца и браке с магглом в свое время нашла в душе Минервы самый живой отклик. Их ситуации, в чем-то схожие, казалось, вывернули наизнанку. Если слизеринка Принц при выборе между браком по расчету и любви предпочла послушаться зова сердца, то она — яркий представитель львиного факультета — дрогнула и поддалась голосу разума. Возможно, если бы ее выбор был иным, сейчас и у нее был бы подобный дом, любимый человек рядом и пара очаровательных деток.       — Минерва, как же приятно вновь тебя увидеть! — непривычно радушно воскликнула Эйлин, шагнув ей навстречу и протягивая руку. Широкая, открытая улыбка, которой она встретила гостью, неимоверно шла Принц, смягчая резкие черты лица. — Как поживаешь, дорогая? Я и подумать не могла, что карьере в министерстве ты предпочтешь работу в школе, а потому можешь себе представить мое удивление, когда я заметила твою подпись под письмами Северуса и Лили.       Выразив соответствующий ситуации восторг от нежданной встречи, Минерва не преминула отметить, как хорошо выглядит Эйлин. Ведь со школьных времен она, казалось, лишь расцвела.       — Ну разумеется. Настоящие, потомственные ведьмы, вроде нас с тобой, как винтажное вино. С годами становятся только лучше. Надо выстояться и созреть, чтобы окончательно раскрыть характер и заложенный в нас потенциал. В противном случае слишком высокая плотность и кислотность, а также закрытый по молодости вкус вызовут у нетерпеливого дегустатора лишь разочарование и неприятный осадок. Исключительные винтажи великих вин развиваются медленно. Достигнув максимума, они еще долгое время остаются на плато, а затем начинают так же медленно и благородно стареть.       Минерва задумчиво кивнула. Конечно, она сама никогда бы не сформулировала это подобным образом, но определенная закономерность между длиной родового древа и продолжительностью жизни магов была. И медленное, красивое старение скорее можно было встретить среди представителей старой аристократии. Разумеется, если не брать тех случаев, когда магглокровный маг или ведьма тряслись над своей внешностью, как одержимые, прибегая ко всевозможным ухищрениям, лишь бы выгадать себе еще хоть толику лоска и красоты.

ஐ ஐ ஐ

      Два часа пролетели, как одно мгновенье. Когда Минерва шагнула в разблокированный ради нее камин, перемещаясь в Хогвартс, то успела подумать, что возможно даже примет предложение Эйлин «видеться чаще». Принц объяснила тягу к общению без обычных для слизеринцев уловок:       — Северус и Лили в этом году на первый курс поступают, так что я слегка переживаю, как они там устроятся. И раз уж моя хорошая знакомая так удачно в педсоставе оказалась…       Приятное послевкусие от визита в Эймсбери сохранилось надолго. Если подумать, у Минервы было не так уж много подруг, с которыми ей хотелось поддерживать связь и болтать о всякой ерунде. Вот разве что Помона. Кстати, о ней. Не пригласить ли дорогую коллегу на чай, чтобы поделиться крайне занимательными новостями? Ей, как человеку, тоже знавшему мисс Принц, будет интересно услышать окончание нашумевшей истории. Тем более такое удачное окончание. Свой дом, подопечная, очаровательные сын и невестка. Конечно, сама МакГонагалл практику ранних браков не одобряла, но особая ситуация Принцев извиняла некоторую поспешность. Если Северусу повезло встретить свой идеал в том возрасте, когда девочка еще не имеет иных романтических привязанностей, лучше уж пусть сразу займет оборонительную позицию, чем впоследствии создаст локальный Армагеддон. К тому же юная мисс Эванс выглядела вполне счастливой, живой и умненькой. Ее глаза задорно блестели, щеки цвели здоровым румянцем, а манеры и выбор одежды заставляли задуматься, действительно ли лучшим выбором было оставлять магглорожденных детей без опеки до времени поступления в школу. Потому что лично она не возражала бы, если бы таких милых, приличных, серьезных и сознательных девочек и мальчиков на ее факультете — а львиная доля магглорожденных по статистике попадала именно на Гриффиндор — стало больше.