Вместе навсегда

1970, июнь

      Это была гроза, каких в тихом, запыленном Коукворте не могли припомнить и старожилы. Молнии, точно гнев богов, описываемый древними греками, били одна за одной, и все в землю, игнорируя законы физики и народные приметы.       — Что ж делается-то? — сердито тряс головой старый Нильс, поплотнее запахивая мешковатый дождевик — с приходом тяжелых, свинцовых туч ощутимо похолодало. Но сильный шквалистый ветер тут же вырвал полу куртки из узловатых пальцев, чтобы надуть под нее целую пригоршню крупных ледяных капель. — Что ж делается? Видать, хреновое лето будет.       Смачно сплюнув, он ушел в дом и не видел, как в пустырь между двумя домами — его и соседа-пьяницы Тобиаса — неожиданно бесшумно, но разрушительно угодил очередной снаряд, оставив после себя воронку и пятно выжженной травы. Занявшуюся траву потушил ледяной дождь и, казалось бы, на этом все закончится: сделав свое черное дело, ветер подхватил чернильные тучи, чтобы развеять их на белые перистые облака, но магический шторм оставил после себя подарок. С этого дня нескольких жителей сонного провинциального городка ожидали глобальные изменения.

✿ Северус ✿

      Открыв глаза, Северус с минуту тупо пялился в знакомый до последней трещинки потолок над собой, не в силах поверить в реальность увиденного. Какой, к черту, Паучий тупик, когда он сам, лично спалил ненавистный дом, предчувствуя развязку противостояния с Волдемортом?! Может быть, так для него выглядит персональный ад?       Он наконец перевел взгляд на свои руки — узкие и явно детские (интересно, сколько его телу сейчас? Семь? Восемь?), с обкусанными ногтями, парой ссадин и нарвавшим заусенцем — и нехорошо усмехнулся. Что ж, даже в аду можно развлечься. И если на выходе из убежища детской его ждало пьяное чудовище, тем большее удовольствие он получит, разбив в кровь ненавистную харю. Красное на красном смотрится чудно.       — Северус? — мрачные мысли прервал тихий мелодичный голос, от которого внутри все перевернулось. Неужели… может ли так быть, что она тоже здесь? Но следующие слова матери заставили его вскочить и сбежать вниз по лестнице так, словно за ним гнались сотни дементоров: — Северус, обед на столе! Ты скоро?       — Уже здесь, — тихо произнес Снейп, во все глаза глядя на мать — восхитительно живую и материальную. Как разительно она отличалась от той иссохшейся мумии, какой он запомнил ее на похоронах. В роскошных черных волосах ни одной седой прядки, а глаза пока не утратили живого блеска. — Отец… будет поздно?       При упоминании имени мужа Эйлин затравленно вздрогнула и инстинктивно покосилась на дверь. Но тут же, недовольно поморщившись, уточнила:       — У тебя к нему какое-то дело? Если да, лучше оставь его мне — я сама подберу подходящий момент.       — Нет, — помотал головой Снейп, устраиваясь за столом. — Прости. Я просто хотел уточнить, могу ли задержаться на прогулке: хочу исследовать северную оконечность города.       — Хорошо, я оставлю окно в кухне открытым. Но не позже полуночи и упаси тебя Бог издать хоть один лишний звук.       — Как мышка, мама, — и хотя повод был совсем не смешной, его губы сами собой растянулись в счастливой улыбке, когда он, приложив палец ко рту, произнес их шутку. — Как мышка.       Наспех собравшись — Эйлин в последний момент сунула ему в руки бутылку молока с парой сэндвичей, завернутых в грубую промасленную бумагу — Северус вышел на залитую солнечным светом улицу и вдохнул непривычно чистый и вкусный воздух. Пахло грозой — озоном и свежестью — влажной землей и травой. И никакой фабричной сажи или пыли.       «Ну, это ненадолго, — вернул себя на грешную землю Снейп, быстрым шагом петляя по улицам в попытке избежать хотя бы самых глубоких луж. — Итак, что мы имеем? Прежде всего, примем за данность, что я попал в прошлое. Почему? Во-первых, если это бред — поделать я все равно ничего не могу, да и обстоятельства, предшествующие моему переселению… — когда в памяти на секунду всплыли воспоминания раздираемого клыками змеи горла и вскипающей от яда крови, Снейпа передернуло. Он определенно не хотел бы возвращаться туда, чтобы иметь дело с последствиями. Хватит, все долги он раздал, с лихвой. Даже если Поттер не справился, что ж. Тогда это проблемы магического мира, вот пусть всем миром их и решают, не перевешивая с больной головы на здоровую. — А во-вторых, окружение не слишком похоже ни на описания посмертия у магов, ни на те страшилки, которыми любил пугать Тобиас. Что-то кипящих котлов и чертей я в своем окружении не наблюдаю. В любом случае, прежде всего стоит уточнить дату, раз уж с местом удалось определиться без особых проблем». О том, что в этом месте проблемы его будут ожидать перманентно, Северус предпочел не думать. Всегда успеется.       Во время таких размышлений продолжая свой путь, он не забывал цепким взглядом сканировать окружающее пространство, так что, приметив искомое, не снижая скорости, он чуть отклонился от маршрута, чтобы так же походя подцепить ловкими пальцами торчащую из мусорного бака газету. И как ни в чем небывало пошел дальше. Осматривать находку стал, лишь достигнув конечной точки путешествия — старого и неухоженного парка, единственного на весь городок. Если в выходные там было многолюдно, то в будние дни на испещренных выбивающимися из земли корнями узких, извилистых дорожек можно было встретить разве что молодых мамаш с колясками и стариков, с упрямым постоянством сидящих на лавочках и прикармливающих голубей. Снейп же, избегая нахоженных маршрутов, побрел в самую чащу, чтобы удобно устроившись среди ветвей векового дуба, привести в порядок мысли и определиться с дальнейшими планами. В прошлом он обнаружил этого исполина, вернувшись на каникулы после пятого курса. Тогда с треском разругавшись с Лили, он слонялся по округе, не представляя, чем занять освободившееся время, которое раньше было посвящено любимой подруге детства.       Лили… Выдохнув, Северус подавил порыв сорваться вниз и бежать к ее дому, чтобы убедиться, что она жива, что она тоже есть в этой реальности. «Успеется, — снова одернул себя Снейп. — Если газета недавняя — а судя по состоянию улиц и тому, что она не намокла, с высокой вероятностью можно заключить, что она датирована этим днем — сейчас на дворе третье июня тысяча девятьсот семидесятого. Следовательно, нам с Лили по десять, и мы еще не знакомы». Сжав в руке ни в чем неповинную газету, он с горечью подумал, что, может, это и к лучшему. Чем разочаровываться впоследствии, с кровью отрывая от сердца никому не нужную привязанность, годами лелея обиду и несбыточные мечты, проще дать этому закончиться, не начавшись. Они встретятся в поезде или даже школе, мазнут друг по другу равнодушными взглядами, — в памяти болью отозвалось последнее, что он видел перед смертью — переполненный чувствами взгляд колдовских зеленых глаз, — и разойдутся по гостиным своих факультетов. Она — в ало-золотую, он — в серебристо-зеленую. «А есть ли смысл выбирать Слизерин?» Северус нахмурился, обкатывая в уме неожиданную мысль. Чем дальше, тем больше она ему нравилась. Что он получил на факультете — стойкость, закалку, умение при любых обстоятельствах носить маску ледяной вежливости и держать осанку, бить исподтишка, просчитывать вероятности и правильно расставлять приоритеты — это уже с ним, а вот заново проходить через горнило змеиного клубка… А стоит ли? Ради чего? Связей, вроде того же Малфоя, затащившего его в клуб Вальпургиевых рыцарей? Так он туда не рвется. Частично сливки от вступления в виде знаний, доступа к библиотекам старинных родов и их лабораториям уже с ним, мастерство в зельях на этот раз он получит своими силами, равно как самостоятельно освоит ментальные практики и искусство дуэли. Вот только высовываться с воистину гриффиндорской дуростью на этот раз не станет. Хватит, нашпионил уже. Снейп неосознанно потянулся рукой к горлу, чтобы убедиться в его целости. «Закончу школу, выпущусь с блестящим результатом и свалю в Италию, — решил сам для себя будущий «самый молодой мастер зельеварения столетия». — А Лили… Счастливо проживет в браке с любимым, ведь донести пророчество Лорду будет некому».       Конечно, он понимал, что гордиев узел так просто не разрубить, что магглорожденная девушка все равно будет в группе риска, тем более с мужем-аврором, да еще и потомком Певереллов в придачу. Но с каждой минутой, проведенной в новой реальности, его застарелые чувства к рыжей ведьме как будто блекли и покрывались пеплом. То, что раньше воспринималось безоговорочно, теперь подвергалось критике. К примеру тот роковой случай у озера, когда их пути навсегда разошлись и намечающийся разрыв окончательно оформился. Ведь, если так подумать, Эванс была ничуть не меньше виновата в ссоре: именно она разболтала Поттеру и его прихлебателям созданное Снейпом заклинание, да еще настолько подробно, чтобы придурок смог его сотворить. Но девица и не думала признать свою ошибку. Зато несколько вырвавшихся сгоряча слов припоминала ему при каждой попытке помириться. Теперь, воскрешая в памяти те события, Северус не мог отделаться от ощущения, что разрыв их дружбы Эванс восприняла с облегчением. Что нищий полукровка сомнительной внешней привлекательности оказался менее выгодным другом, чем богатый, хотя и разбалованный наследничек респектабельной фамилии. «Ну и черт с ней, — раздраженно подумал Снейп. — Сколько можно? Мне нужно решить, что с отцом делать, как мать спасать, как знания и мастерство не растратить, как галеонами разжиться, а я сижу и сопли на кулак наматываю. Ах, Эванс меня снова бросит! Ах, что с ней будет. К дьяволу! Я же не гриффиндурок какой-нибудь, чтобы всех под свое крыло грести».       Окончательно определившись с отношением к бывшей подруге детства, Снейп занялся ревизией своих палат памяти и с головой ушел в это увлекательное занятие, тем более что ментальные способности, развитые каждодневной практикой, как оказалось, никуда не делись.       «Вот и чудесно, — удовлетворенно выдохнув, резюмировал он. — Хоть какой-то бонус в первом приближении замаячил. Плюс знание грядущих событий и некоторых ключевых личностей». Подумав о «Великом Светлом», Северус скривился. Нет, даже в школьные годы он относился к нему настороженно, теперь же собирался обходить десятой дорогой, чтоб уж наверняка. Никаких чаепитий в его кабинете (не то, чтобы его-школьника когда-либо удостаивали подобным вниманием, но чем черт не шутит?), никаких советов или просьб. Плавали, знаем.       Все свое внимание он уделил работе с сознанием, но когда голова с непривычки начала пульсировать тупой ноющей болью, а спина затекла от непрерывного пребывания в неудобном положении, Северус решил, что на сегодня хватит. «Самое то для встречи с Тобиасом, — с иронией подумал он. — Я просто не мог подобрать момента удачней: обожаю усложнять себе жизнь».       С трудом вернув себя на грешную землю, он размялся и зашагал к выходу из парка, заранее настраиваясь отстаивать целостность своей тушки: если встречи с папашей избежать не удастся, то стоит по крайней мере попытаться свести столкновение к ничьей. Может быть даже удастся магией его приложить. Ведь палочки и, следовательно, контроля над ним пока еще нет, а значит, любое беспалочковое волшебство спишется на стихийный выброс. Остановившись, Северус настроился и, выбрав целью ближайшую сосновую шишку, шепнул:       — Flipendo.       Провожая взглядом исчезающий вдали снаряд, Снейп довольно и хищно оскалился. С магией все в норме, с контролем и заклинаниями аналогично. Живем.

❀ Лили ❀

      Предполагала ли я, что однажды зачитавшись очередным фанфиком про попаданца в поттериану, усну за компьютерным столом, а проснусь уже «там»? Разумеется нет. Вот же… засада! Почему-то только когда некоторые смутные мечты о попаданстве, из серии «ух, я бы тогда…», становятся реальностью, внезапно осознаешь, что лучше бы они так и оставались неоформившимися мечтами. Может, это все-таки сон? Тогда просто буду плыть по течению и ждать, когда он закончится. В противном же случае…       «Ну здравствуй, Лили Эванс, — глядя в отражение на очаровательную, какую-то сказочно-неземную кроху с гладкой фарфоровой кожей, огромными ярчайшими глазами, опушенными роскошными черными ресницами, и шикарной гривой медных волос, подумала я. Девочка в зеркале лукаво улыбнулась и подмигнула. Лиса. Натуральная. И, чувствуется, той еще стервой вырастет. Или это именно мое выражение лица ей перчинку придает? Так что поделать: никогда не была паинькой. — И что нам с тобой теперь делать?»       Вопрос был хорошим. Жизненным. Вот только времени, чтобы собраться и дать на него ответ, не нашлось: в дверь обставленной в откровенно девчачьем стиле (у нас такой, помнится, «стилем Барби» называли) комнаты нетерпеливо забарабанили.       — Лили! — послышался за ней резкий встревоженный голос. — Лили, с тобой все в порядке? Я войду?       — Да, конечно, Петти, — постаравшись, чтобы голос звучал спокойно, ответила я, и в очередной раз удивилась. На этот раз, насколько приятным тембром обладала хозяйка тела. Мягкий, мелодичный, но вместе с тем глубокий и такой густой, богатый обертонами. И это всего пара слов. Что ж будет, если она запоет? — Со мной все хорошо. А почему ты спрашиваешь?       Пока Петуния — сестра Лили — входила, я успела воздать хвалу всем богам, запихнувшим меня сюда, что память тела осталась при мне. Иначе Штирлиц засыпался бы при первом же контакте с местными, и болезную затаскали бы по психиатрам. Сейчас же я знала, что высокая сухопарая девочка, сверлящая меня обеспокоенным взглядом — Петуния. Ей двенадцать, она круглая отличница, неплохо играет на фортепиано, зачитывается детективами, фэнтези и научной фантастикой, периодически пытается вышивать (но терпения вышивальщице хватает дня на два от силы), пишет стихи, рисует акварелью бесконечные пейзажи и мечтает стать медиком. А вот Лили в январе исполнилось десять. И, по мнению членов семьи, она «супергерой». То есть псионик. Или телекинетик. И немного пиромаг. А это значит летающие по воздуху или разбитые тарелки, подожженные шторы и тому подобные странности, следующие за каждым всплеском сильных чувств юной ведьмы. Рано столкнувшись с подобными проявлениями дара их дочери, родители вывели эту закономерность и строго-настрого запретили старшей сестре волновать младшенькую. Представляете, какое чудовище должно вырасти из ребенка, когда любая его истерика заканчивается победой маленького шантажиста? Так вот, чета Эванс справилась. По крайней мере на текущий момент. Да, Лили в какой-то мере разбаловали, и жила волшебная девочка точно принцесса в замке, вокруг которой вращается целый мир, но именно из-за ее силы мать стала домохозяйкой, львиную долю своего времени посвящая детям, со всех сторон объясняя последствия каждого поступка ребенка, благодаря чему дочки (что старшая, что младшая) росли разумными и ответственными. А еще дружными и настоящими сестрами, которые делятся друг с другом всеми тайнами и секретами.       — Ты ведь боишься грозы, — вздохнув, Петуния устроилась на кровати рядом со мной. — А она сейчас как раз над нами, слышишь?       — Я не боюсь, я же не маленькая, — привычно наморщив нос, пробурчала я, и старшая сестра фыркнула, глядя на получившуюся гримасу:       — А если так и останется? Не боишься, значит?       — Неа!       — Так мне уйти?       — Не-е-ет! — засмеявшись, я потянулась к ней и повалила на лопатки. — Лежи уж, раз пришла. Иначе что я буду за хозяйка?       — Разрешаешь? Ну спасибо, дорогая, а я уж было решила, что меня с порога погонят. Кстати, мама нас обедать звала. Идем?       — Идем, — подскочив в нетерпении, я кинула еще один взгляд в висящее над трюмо зеркало и машинально поправила прическу. — Как же я люблю каникулы, Петти! Давай, когда закончится гроза, пойдем гулять?       — По лужам?       — Ну да. Так ведь веселее. Возьмем нашего змея и запустим его на поле, а? Ну пойдем, пойдем!       — Ладно, мелкая, уговорила, — хмыкнув, довольно ответила сестра. — Но только потому, что мне и самой хочется, ясно?       Я закивала быстро-быстро и, привычно чмокнув сестру в щеку, с грохотом помчалась на кухню. Да, несмотря на «сказочную» внешность, Лили была тем еще сорванцом. Но только рядом со своими. В обществе же девочка предпочитала вести себя мило-доброжелательно, напоминая сошедшего на землю ангелочка. Как это сочеталось с ее лисьей мордахой? Понятия не имею, ведь в такие моменты обычно рядом не оказывалось ни одного зеркала, чтобы со стороны оценить получившийся образ. Во всяком случае, все дамы, которым ее представляла мама, умилялись и буквально затискивали юную кокетку. Счастье еще, что Пет, которой не доставалось и трети такого внимания и любви окружающих, не была ревнивой или завистливой. Наоборот, она радовалась за Лили и гордилась обаянием младшей сестрички, пророча ей счастливое будущее, замечательного мужа и великолепную карьеру. Чаще всего в области музыки, кино или театра.       — Вот станешь ты великой актрисой, — мечтательно вздыхала она, закатывая глаза к потолку. — Как Одри Хэпберн или Вивьен Ли. А еще гениальной певицей.       — И певицей тоже? — смеялась Лили. — Петти, не слишком ли много всего сразу? Фанаты меня на кусочки разорвут! И вообще, я же супергерой? Лучше буду спасать мир. Или стану суперагентом, как Джеймс Бонд.       — Ни за что! Девушки-суперагенты постоянно умирают.       — Это только потому, что в фильмах про Бонда они не главные героини! А я создам свой собственный фильм.       — И все равно быть актрисой безопасней. И гонорары больше.       — Но суперагентом веселее.       — Так совмещай, как Кларк Кент. Официально будешь актрисой и певицей, а как хобби — твори свои супергеройские дела, пожалуйста. Только тихо, ладно? Не хочу, чтобы нас всех, как дядю Бэна…       — Ну конечно, Петти! Семью я обязательно защищу!       Теперь же, сидя за столом и с удовольствием наворачивая гуляш с макаронами, я терялась в догадках, как именно распалась столь дружная и любящая семья. Мог ли поспособствовать Дамблдор, как писали авторы многочисленных фанфиков? Вполне. Ни зелья, ни ментальное внушение исключать нельзя. Как нельзя списывать все только на это. Если вспомнить канон (хотя кто даст гарантию, что книги Роулинг соответствуют действительности?), первая ссора с Петуньей случилась, когда Лили пришло письмо из Хогвартса. Или еще раньше, когда она стала дружить со Снейпом?       Северус Снейп. Вот и еще один камень преткновения. Читая про него сначала в книгах, а потом во многочисленных фанфиках, невольно проникаешься уважением к его стойкости духа, одаренности и преданности. Вот только сам объект преданности, то есть святая Лили Эванс подобной приязни не вызывает. Да, она стала для него эдакой Катериной, «лучом света в темном царстве», но со своей ролью справилась отвратительно, забирая гораздо больше, чем давала в ответ. Но, опять же, это мое личное мнение, основанное на нескольких скупых строчках, описанных в романе. Как же на самом деле складывались обстоятельства, теперь мы никогда уже не узнаем, ведь место Лили занято мной. Итак, что стоит предпринять в отношении Снейпа, и стоит ли? С одной стороны, мальчик он умный, начитанный. В каноне, кажется, Сириус говорил что-то о том, что на первом курсе он знал больше заклинаний, чем иной старшекурсник, а значит, общение с ним было бы мне крайне на руку. С другой же, совесть не позволит столь цинично воспользоваться его семейными обстоятельствами и отсутствием друзей. Это было бы слишком гадко и отвратительно. Вдруг он, как в оригинале, запечатлеется на миленькую девочку, а спустя годы будет иметь патронус-лань, горькое «Всегда» и неустроенную, одинокую жизнь? На фиг, на фиг. И именно потому, что Северус Снейп мне нравится, встреч с ним до Хогвартса стоит избегать. А вот уже в школе можно будет наблюдать его издалека и балдеть от того простого факта, что вот он, Северус Снейп, живой и настоящий. Что же касается знаний… ну, я ведь и сама чего-то стою, верно? Все-таки высшее образование получила, так что и с учебной литературой работать умею, и правильно задачу для исследования поставить, и информацию собрать и систематизировать. Мы еще посмотрим, кто из нас в итоге «юным гением» окажется. Не уверена, правда, что мне исходные данные потягаться со Снейпом позволят — он-то целый потомственный Принц, в отличие от меня-магглорожденной — но иногда и слабый маг может удивить противника неожиданными приемами и филигранным выполнением связок заклинаний. В общем, где наша не пропадала? Будем, точно лягушка из сказки, сбивать сливки в масло, авось и выгребем.       — Ты долго еще? — проворчала Петуния, первая закончив с гуляшом. — Сама же на улицу рвалась. Мам, мы пойдем змея пускать, ладно?       — Там ведь мокро?       — Лили говорит, что так еще веселее.       — Правда? Ну идите. Только за временем следите: чтобы домой до девяти были.       — Как же иначе-то! Лилз, бегом: времени в обрез.       Вытащив меня из-за стола, Петуния развила бурную деятельность: из шкафа достались дождевики и резиновые сапоги, из подвала — яркий красно-золотой воздушный змей. «И этот гриффиндорский, — подумалось мне. — Ну просто судьба».       Наверно из чувства противоречия я наотрез отказалась облачаться в желтый дождевик.       — Ну какой дождь, Петти! Выгляни в окно: солнце так и печет, и ни одного облачка. Я запарюсь или устану таскать его за собой. И сапоги не надену. Лучше уж будут сандалии на босу ногу: вода как затечет, так и вытечет.       — Ма-а-ам!       — Да пускай идет в чем хочет, — не поддержала старшую дочь миссис Эванс. — Лили, но если заболеешь, будешь лежать в постели без единой жалобы, это ясно?       — Конечно, мамулечка! Ты у меня самая лучшая: добрая, милая, красивая, справедливая…       Подбежав к маме, я обняла ее, прижавшись всем телом. Какие же они у меня замечательные! Как я их всех люблю.       — Вот что за маленькая подхалимка?       — Я же от чистого сердца, мам!       — Я знаю, солнышко мое, — поцеловав в макушку, мама ласково подтолкнула меня в сторону дверей. — Идите уже.       Тащить змея пришлось мне: сначала его несла Петунья, но быстро упарившись в дождевике, который она из-за своего ослиного упрямства нацепила перед выходом, Петти вручила мне огромного воздушного монстра под предлогом того, что тащить должен тот, чья идея была идти его запускать.       — Я вообще иду лишь как твое сопровождение, — заявила она, складывая желтый плащ и вешая его на руку.       — Ах так? Тогда и запускать его я одна буду?       — Да пожалуйста.       — И не пожалеешь потом?       — О чем? Я тебя умоляю: эти детские забавы давно утратили для меня свою привлекательность.       — Ну-ну. Не ной тогда.       Правда, стоило нам дойти до поля, как все — и змей в том числе — было забыто: роскошные одуванчики буквально молили, чтобы из них сплели венок. И браслетик. И сережки в уши. И кольцо на палец… Только закончив «наряжаться», я сделала достаточно тревожное наблюдение. Что-то, я уж не знаю что — сознание ли Лили, ее магия или детский возраст — влияло на мое восприятие действительности и поведение. Временами было сложно сосредоточиться или, вот как только что с венками, перебороть навязчивое желание сотворить какую-нибудь глупость. А еще я не помню, когда в последний раз пребывала в настолько хорошем настроении. Когда же мне было так хорошо, светло и беззаботно? Чтобы все проблемы казались незначительными и далекими, краски — яркими, а внутри пузырьками шампанского искрилось счастье. А, хрен с ним: грузиться и паниковать буду вечером, в постели. Сейчас же можно расслабиться и просто хорошо провести время.       — Петти, айда наперегонки до парка? — закричала я, подхватив змея.       — Подожди, Лилз, змея-то оставь! А если споткнешься?       — Не споткнусь! Смотри! Видишь, уже летит! — продолжая бежать, я выпустила чуть-чуть магии, как умела Лили, уже пару лет тщательно тренировавшая свои «супергеройские» способности, и змей, подхваченный воздушным потоком, устремился в небеса. — Еще! Еще выше! Он пролетит над кронами, вот увидишь!       — Лили!       — Да, Пет?       — Лили, что ты творишь?!       — Что?       — Спускайся! Сейчас же!!!       — Ой, мама дорогая!       Только сейчас я обратила внимание, что мне почему-то подозрительно легко бежится. А взгляд вниз показал, что зря я не следила за дорогой, засмотревшись на триумфальный полет воздушного змея: поток магии, который должен был придать ему ускорения, зацепил и меня. Помните старые мультяшки, где какой-нибудь персонаж идет по воздуху, не подозревая, что под ним ничего нет, а когда все-таки прозрение случится — падает, картинно размахивая руками и вопя что есть мочи? Вот это со мной и произошло.       — А-а-а!!!       — Лили! Я тебя поймаю!       — Не успе… Ай!       Я честно пыталась затормозить падение, но что-то начало получаться, лишь когда тело практически достигло земли. Зажмурившись, я смачно впечаталась во влажную траву и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Подлетевшая Петуния больно ухватила за плечи и затрясла.       — Лили, ты как? Цела? Сильно болит? Где, покажи мне!       — Нога, — простонала я, хватаясь за пострадавшую конечность. — И попа. И плечи. Не тряси, Пет, а то я еще и язык прикушу.       — Ой, прости. Нога? Что с ногой? Ты встать можешь?       — Не знаю. Больно. Очень-очень больно, Петти-и-и…       На последних словах, не сдержавшись, я разрыдалась. Горько, самозабвенно, чувствуя, как сестра, прижав к себе, начинает гладить по голове, причитая:       — Ну тихо-тихо. Все будет хорошо, Лили, только не плачь, пожалуйста. Тебе нельзя плакать, помнишь? Лучше покажи мне ногу, ладно? Вот так, осторожно. Умница. Ой!       Последнее восклицание заставило меня посмотреть вниз и в ужасе икнуть. Зато хоть слезы течь перестали. С испугу, наверно: потому что зрелище было страшным. Нога, казалось, опухла в два раза, вся посинела и выпирала из ремешков сандалика так, что… так, что…       — Спокойно, Лили, — преувеличенно бодро сказала Петуния. — Посмотри на меня.       — Пе-е-етти?       — Все. Будет. Хорошо. Сейчас ты посмотришь на меня, а я осторожно сниму с тебя обувь.       — А что потом?       — Побегу за мамой. Ты ведь взрослая девочка и сможешь совсем недолго посидеть одна?       — Смогу?       Почему-то получилось с явной вопросительной интонацией. А на глаза снова навернулись слезы. Ногу и себя было жалко до одури.       — Я с ней посижу, — нарушил наше уединение детский, но уверенный голос. Обернувшись на него, мы увидели идущего со стороны парка мальчика. Бледного, черноглазого, с длинными, слегка сальными волосами, одетого в застиранную до невнятного серого цвета одежду. Держался он, впрочем, с достоинством истинного принца и, слегка склонив голову, церемонно представился: — Северус Снейп, к вашим услугам.       — Лили Эванс, — первой откликнулась я, краем глаза заметив тень неодобрения на лице Петунии. Ей явно не понравился внешний вид нашего нового знакомого. — А это моя сестра, Петуния. Спасибо, твоя помощь будет как нельзя кстати. Видишь, Петти, ты можешь спокойно оставить меня с Северусом.       Теперь ей не оставалось ничего другого, кроме короткого кивка. Она снова занялась сандалиями, попутно спросив:       — Ты тут один?       — Да, — покладисто согласился Снейп, присаживаясь рядом.       Не в силах совладать с любопытством, я то и дело поглядывала на него. А ведь он даже немного пониже меня будет. И ужасно худой. А на запястье свежий синяк, как будто его с силой сжимала чья-то огромная пятерня. А как я сама сейчас, должно быть, выгляжу, ужас! Глаза и нос опухли, ногу разнесло, а в ушах одуванчики. Из-за последнего меня пробило на хи-хи. Наверняка, нервное. Едва удерживаясь от того, чтобы не захихикать, я переключила внимание на слова Петунии.       — А где живешь? Далеко?       — В Паучьем тупике.       — Это что у завода? Ясно.       — Петти, ты обещала сходить за мамой, — поторопила я не к месту въедливую сестру, послав Северусу извиняющийся взгляд и легкую улыбку. Подумать только, он сам предложил совершенно чистую и бескорыстную помощь, а в ответ получил экспресс-допрос!       — Иду я! Сиди здесь, и чтобы ни шагу.       — Да-да.       — И не болтай лишнего.       — Конечно.       — Лили, ты меня поняла?       — Ага. Иди уже. А то стемнеть успеет, а я темноты боюсь.       Помахав рукой, я обернулась к Северусу и только сейчас заметила, что он когда-то успел взять меня за руку. И, видимо, своей магией подпитывает или лечит, потому что от места нашего соприкосновения по всему телу разливается такое приятное тепло, что хочется зажмуриться и замурлыкать. Ой нет, а вот этого нам сейчас не нужно. Надо срочно собраться и сказать что-нибудь остроумное или хотя бы нейтральное. И второй вариант, пожалуй, предпочтительней, потому что кто знает, как Северус воспримет иронию. Все-таки, учитывая наше недолгое знакомство и его болезненную гордость, чувствуется, буду я первое время точно по тонкому льду ходить.

✿ Северус ✿

      Северус уже практически достиг границы парка, когда услышал заразительно веселый смех, знакомый до боли. Страшась подойти ближе, но и не в силах развернуться и уйти, он замер в нерешительности. И все-таки желание увидеть хоть мельком свое наваждение победило. Выглянув, Снейп обомлел от созерцания чуда: рыжеволосая феечка в светло-зеленом платьице, счастливо смеясь и смешно перебирая ногами, парила в небе. Развевающиеся волосы, подсвеченные солнечными лучами, точно нимб над головой, широкая, открытая и такая родная улыбка, раскинутые в стороны, точно крылья, руки… Получив удар под дых, Северус забыл, как дышать. Столько всего всколыхнулось в душе при взгляде на Лили, что в груди защемило. Девочка тем временем беззаботно летела к нему, не замечая болезненно напряженного взгляда, которым маг следил за ее полетом. Это сколько же сил в ее хрупком теле? Какой контроль! Сам научившийся полету лишь после двадцати, Северус прекрасно представлял себе, насколько сложны и энергозатратны подобные чары.       Но вдруг пронзительно резкий окрик разрушил волшебство. Точно в замедленной съемке задохнувшийся от страха Снейп наблюдал, как Лили, вздрогнув, замирает, а потом смотрит вниз, как ее лицо искажается от страха, как тоненькая фигурка, стремительно набирая скорость, несется к земле…       Сделав рефлекторное движение, чтобы выхватить палочку, Северус с ужасом понял, что ее нет. А колдовать без палочки, безо всякой подготовки? Но промелькнувшие в голове красочные, точно живые картины свернутой шеи и пробитой головы, безутешных родителей в черном и крайне торжественных похорон — чертовы белые лилии! — подстегнули, заставив собраться и выдохнуть:       — Wingardium Leviosa!       Да, существовали чары, лучше подходящие к ситуации, вот только гарантировать результат Северус не взялся бы даже под страхом авады. Несформированные потоки детского тела, криво наложенное колдовство — и результат вполне мог оказаться хуже бесконтрольного падения. Стандартное же, элементарное левиосо сработало как надо, подхватив девочку у самой земли. От неимоверных усилий у Северуса моментально потемнело в глазах — она явно была тяжелее перышка — но набранную телом скорость погасить удалось, и удар смягчился. Дура-сестрица, подскочив к пострадавшей, бестолково суетилась рядом, а сама Лили вдруг затряслась, всхлипывая. Снейпа точно плетью стегануло: Лили больно и плохо. Прежде, чем осознать себя, он успел выйти из-за укрытия ствола и сделать несколько шагов в ее сторону. «Значит, такова судьба, — подходя к сестрам, решил он сам для себя. — Я просто не мог пройти мимо».       Точно, как он запомнил, рядом с Лили было тепло. Ее глаза, ее улыбка, ее магия — все это Северус впитывал и едва сдерживался, чтобы не выглядеть уж совсем подозрительно довольным, учитывая печальные обстоятельства их знакомства. Впрочем, нога, так сильно испугавшая сестер, не была сломана — всего лишь подвывих, так что особых причин для паники не было. Более того, судя по виду травмированного места, девочка стихийным выбросом уже запустила процесс исцеления, так как он заживал на глазах и даже опухлость постепенно спадала.       Как только сестра ушла, Северус растерялся, не зная, как продолжить разговор. Все-таки он никогда не умел ладить с детьми, а уж тем более утешать их и успокаивать. Но умница Лили взяла на себя инициативу.

❀ Лили ❀

      — Никому не рассказывай, ладно? — попросила я, стараясь действовать естественно, хотя сердце стучало быстро-быстро.       Еще бы: сам Северус Снейп держит меня за руку! Благоразумное решение не сближаться, чтобы не ранить ненароком, стремительно таяло. Может, так только хуже бы стало? Все-таки каждому человеку, каким бы закрытым и нелюдимым он ни был, нужен близкий по духу рядом. Вздрогнув, Снейп перевел на меня взгляд своих бездонных глаз и уточнил:       — О полете?       Ну вот и разговор завязался. А то молча сидеть и млеть было как-то совсем неловко. Кивнув, я с удовольствием развила тему:       — Ну да. Папа говорит, что я — как героиня комиксов — супердевочка или девочка-кошка. Но если об этом узнают посторонние, то меня заберут в больницу на опыты.       — У тебя разумный папа, — кривая усмешка ему удивительно шла. Непроизвольно я умилилась тому, как она смотрится на его детской мордашке. — Ты ведь первая в семье, да?       — Первая?       — Волшебница. Ну, — он сделал рукой неопределенный жест, — с суперспособностями.       После моего кивка Снейп выпрямился и гордо проинформировал:       — Можешь не бояться, я сам такой же.       — Волшебник?       — В точку. И мама моя.       — Тогда, получается, она тебя тоже магии учит? — восхитилась я, даже не боясь сфальшивить. Все это настолько походило на прекрасный сон, что у меня даже как будто бы нога перестала болеть. Разговор с Северусом захватил все внимание: — Наколдуй что-нибудь? Ну пожа-а-алуйста!       Впрочем, глазки кота из Шрека на этот раз не помогли.       — Разбежалась, — фыркнул великий колдун. — Я сейчас пустой: думаешь, кто твою падающую тушку от жесткой встречи с землей спас? Еле удержал. Не думал, что маленькая девочка может столько весить.       — Я не толстая! — против воли надулась я, но тут же улыбнулась: — Так значит, это был ты? А я уже было решила, что сама справилась.       — Стоит отдать должное, взлетела ты сама. Я позже пришел.       — Как раз, чтобы спасти, — теперь была моя очередь выпрямляться и принимать торжественное выражение лица: — Благодарю от всего сердца, мой благородный рыцарь, что не оставили невинную деву в беде. И благодарность моя не будет иметь границ. Могу я воспользоваться случаем, чтобы пригласить своего спасителя на торжественный обед в его честь? Или сэр Северус предпочтет чаепитие с огромным тортом?       — Лили, а ты точно головой не ударялась?       С тяжелым вздохом закатив глаза к потолку, мол, с кем только приходится дело иметь, я прошипела:       — Подыграй мне.       — Что?       — Ну же, Северус, не будь бесчувственным чурбаном! У нас такое сенсационное знакомство получилось, а ты хочешь его запороть? Угроза жизни, спасение прекрасным рыцарем… — на этих словах он закашлялся, и я надавила: — Прекрасным, я сказала! Нам, девочкам, виднее. Даже не начинай спорить.       — Да я и не пытался.       — Вот и отлично. Так на чем я остановилась? Сейчас мой венценосный отец пришлет кавалерию, чтобы вернуть потерянную дочь домой, и непременно наградит смелого воина… ну ладно, пусть бы и колдуна, спасшего его сокровище. Хочешь мою руку и сердце?       Признаться, троллить его было безумно весело. Просто глядя на непередаваемую смесь шока и недоверия на его лице, я еле-еле сдерживала себя от желания рассмеяться.       — Ну, не дуйся, я ведь понарошку, — снисходительно протянула, приобнимая его застывшую сутулую фигуру за плечо, чтобы притянуть поближе и доверительно прошептать в покрасневшее ухо: — Не маленькая и прекрасно знаю, что сначала надо познакомиться поближе, влюбиться, поцеловаться… Ты согласен?       — Поцеловаться? — заторможено повторил Снейп с потерянной интонацией. Почему-то тоже шепотом.       Фыркнув, я все-таки рассмеялась. Ну какой же он… волшебный!       — Познакомиться. Остальное, уж прости, как получится.       — Согласен.       А тон такой, как будто он с обрыва в пропасть головой вниз сиганул. Боже, что за ходячий пафос!

✿ Северус ✿

      Чувствуя, что снова наступает на те же грабли, Северус согласился сразу на все. Общаться, дружить, учить, защищать свою принцессу до тех пор, пока в его защите будет необходимость, и отойти в сторону, когда найдется настоящий, а не фальшивый, рыцарь, способный завоевать сердце его солнечной девочки, одним своим присутствием рядом, теплыми, лучистыми глазами и нежной, доверчивой улыбкой уже растопившей ледяной комок, в который превратилось его сердце с ее смертью.       Заметив спешащего к ним мистера Эванса, Северус вздрогнул и попытался встать, но цепкая хватка Лили на его плече усилилась.       — Куда? — прошипела она. — Не сметь сбегать до получения награды! — и обернувшись к отцу, совсем другим тоном защебетала: — Папочка! Представляешь, я тут случайно взлетела, а Северус меня поймал и спас. Он тоже колдун. Удивительно, правда? Познакомься, Северус, это мой папа, Эдвард Эванс. Папа — это Северус Снейп. Он живет неподалеку.       Торопливо кивнув Снейпу, отец Лили опустился рядом и ощупал вытянутую вперед ногу девочки.       — Что с ногой? Выглядит неплохо. А то Петунья прибежала напуганная настолько, что я уж было решил, что речь идет об открытом переломе, не меньше.       — Было очень больно, — призналась Лили. — Но пока мы с Северусом говорили, кажется, все уже почти прошло.       — Прошло? Вот и чудесно. Тогда, я так понимаю, поездку на тачке из программы можно вычеркивать? Сама до машины дойдешь?       — На тачке? Настоящей? Ой, папочка, кажется, нога еще болит. Вези!       Хмыкнув, мистер Эванс встал и, отряхнув намокшие брюки, скомандовал:       — Тогда, дети, ждите здесь — карета в пути.       — Ура! — издав радостный вопль, Лили обернула к Снейпу торжествующее лицо: — Видишь! Я же говорила? И торт будет, непременно.       Стоявшая в отдалении Петуния насмешливо-одобрительно покачала головой. Торта хотелось. Да и подозрительный оборванец на поверку оказался не таким уж хулиганом: сестренку не бросил и честно отсидел рядом, не дав девочке заскучать и натворить глупостей. А если в действительности именно он притормозил падение Лили, то… дальше идеи кончались: подобный подвиг был достоин самой высокой награды, и отделаться каким-то тортом, пусть даже самым вкуснющим из лучшей кондитерской города, а то и Лондона, казалось неправильным. Может, деньгами помочь? Выглядит-то спаситель не очень: одет в какое-то тряпье, да еще эти лезущие в глаза лохмы… Хотя, кто его знает, как они живут? Мама вон, тоже, когда в саду копаться выходит, выглядит так, что нищенки на паперти обзавидуются. А мальчишка из парка вышел, значит, вполне мог что попроще надеть, чтобы при лазанье по деревьям не продрать. С другой стороны, деньги никогда лишними не будут. Но папа, наверное, сам разберется. А она со своей стороны постарается не обращать внимания на его внешний вид. Воспитанные люди же так и поступают? Делают вид, что все нормально, чтобы не смущать других еще больше. Он ведь и сам, наверняка, понимает, что выглядит не лучшим образом, так зачем добавлять? И маму надо будет заранее предупредить. Решено: она первой выйдет из машины, и пока остальные будут суетиться вокруг пострадавшей, в мягких выражениях подготовит маму, чтобы та не дернула лицом от неожиданности. А то, действительно, как-то некрасиво вышло. Но родители постоянно говорили, чтобы они не общались с посторонними, и она просто растерялась, попытавшись колючим взглядом отогнать невесть откуда возникшего мальчишку, чтобы не мешался и не крутился рядом.       С максимально возможным комфортом разместившуюся в тачке Лили крайне торжественно, чуть ли не с фанфарами, довезли до машины, где произошла небольшая заминка: если обычно их младшенькая всегда насмерть стояла, отвоевывая себе переднее сиденье, теперь же она, кротко потупившись, уступила его Петунии. «А мы с Северусом и сзади доедем, — сжав в своей ладошке его руку, предложила она. — Ты ведь хочешь посмотреть, где я живу, Северус? Папа потом довезет тебя на машине. Все равно быстрее получится, чем если пешком до фабричных кварталов идти».       — Северус, ты живешь у фабрики? — поинтересовался мистер Эванс, и Снейп кивнул:       — Да. В Паучьем тупике.       — А, знаю, где это. Действительно, на машине будет быстрее. Тем более, скоро уже темнеть начнет, а район там не спокойный. Не возражаешь, если я тебя провожу, чтобы убедиться, что ты доберешься в безопасности?       — Только если не до самого дома, — пожал плечами Снейп. — Отец будет после смены, и лучше его не беспокоить шумом подъехавшей машины.       — Действительно, пускай отдыхает.       — Пускай.       Разговор было потух, но мистер Эванс быстро нашел новую тему для беседы.       — Лили сказала, ты тоже волшебник?       — Да. Как и моя мама. Мы — потомственные волшебники, а вот отец магией не владеет.       — Как интересно. И много в Британии волшебников?       — Хватает. Те, кто посильнее, учатся в специальной школе — Хогвартсе — остальные же получают домашнее обучение или ищут личных наставников.       — Твоя мама училась в этой вашей школе? Хогвартс, я правильно запомнил?       — Да, там. И Лили, скорее всего, через год получит письмо оттуда: я видел, как она летела, и должен признать, что далеко не каждый ученик нашей школы сможет похвастаться подобной силой.       — Она такая, — со смесью досады и гордости признал отец юной ведьмы. — Так, говоришь, целая школа волшебников? Признаться, это вызывает облегчение: мы-то ей помочь почти ничем не можем — ни проконтролировать или с последствиями колдовства разобраться, ни посоветовать. Школа все-таки предполагает академический подход и определенный пласт накопленных знаний. Я не слишком заумно говорю? Нет? Хорошо. Значит, в одиннадцать? Ну, это можно подождать. И, знаешь, мы с женой с удовольствием бы познакомились с твоей мамой на днях. Когда будет удобно нанести визит вежливости?       — Вы знаете, лучше бы мы к вам. Потому что если отец застанет вас дома… лишние неприятности нам всем ни к чему.       — Так, как насчет завтра же с утра, чтобы далеко не откладывать? Подойдет? И я бы заехал за вами: От Паучьего тупика до нашего дома пешком путь неблизкий, зачем твою маму зря утруждать?       Северус молча кивнул, соглашаясь на эти условия. Отдельно уточнили время — десять тридцать — и место — небольшой пустырь на улице в десяти минутах ходьбы от дома Снейпов. Остаток пути мистер Эванс продолжал расспрашивать про мир магов. Годами пребывая в условиях информационного голода, он наконец дорвался до источника информации. Профессионального законника прежде всего волновали правовые вопросы: кто отвечает за безопасность детей в школе, как связываются с родителями, как регулируются конфликты между магами или если вовлечены магглы. И хотя он понимал, что картина, составленная со слов десятилетнего мальчишки, в лучшем случае будет далеко не полной, развернутые и связные ответы «потомственного мага» вызывали новые вопросы, которые тянули за собой следующие, и конца-края им видно не было. Под прицелом восторженных зеленых глазищ его дочери Снейп отвечал с удовольствием, тем более что ему было что сказать.       Идиллия закончилась, когда автомобиль свернул на грунтовую дорогу, ведущую к симпатичным коттеджам, каждый их которых был возведен по индивидуальному проекту и имел какую-нибудь изюминку. Но резиденция Эвансов выделялась и здесь: в отличие от остальных, обращенных фасадом к улице и стоящих вплотную к дороге домов, этот коттедж терялся в глубине огороженного густой живой изгородью участка, засаженного плодовыми деревьями. Деревья были в самом цвету, а потому в вечернем воздухе, влажном из-за принесенного грозой дождя, одуряющее пахло цветами.       — Красиво, правда?       Снова взяв его за руку, Лили потянула Северуса вон из машины. О своей больной ноге за время дороги она забыла, но мимолетный взгляд Снейпа подтвердил его наблюдения: опухоль спала и ничем не напоминала о себе. И пока мистер Эванс открывал ворота, его младшая дочка продолжала деловито щебетать, знакомя своего гостя с окружением:       — Скажи, похоже ведь на упрятанный феями лесной домик, где принцесса Аврора жила? А я, кстати, уже научилась, как они, цвет платья менять. С розового на голубой и обратно. Правда, только под песню из мультфильма — иначе сосредоточиться не выходит. А когда я в саду пою, все окрестные животные приходят, как к Белоснежке и Золушке. Птички маме с Петти нравятся, а вот пару дворняг папа отвез в приют. Жалко, конечно, но они же не привитые были, вдруг бы кого-нибудь покусали? Если Петти — я бы себе не простила. А когда мама в первый раз крыску увидела, она так смешно визжала! А Петти мигом на ближайшую яблоню взобралась. Мы потом лестницу подставляли, чтобы она спуститься смогла.       — Удивительно, — совершенно искренне признался Северус, который подобных историй в прошлой жизни не слышал.       Если подумать, а что он знал о жизни Лили до школы? Рассказывала ли она что-то подобное? Если и да, то он просто пропустил все мимо ушей, ведь большую часть времени говорил именно он: впервые чувствуя себя таким умудренным опытом и информированным, он соловьем разливался, повествуя магглокровной подруге о том, чем живет и дышит магический мир, что ожидает ее в школе и как ей там будет здорово и весело, напрочь игнорируя тот факт, что и в маггловском мире девочке неплохо живется. Сейчас же оказалось, что к моменту их знакомства она уже уверенно колдует некоторые невербальные чары, причем из разряда тех, что изучают на третьем-четвертом курсе. То же колоравио, например. А потому ее рассказ он слушал с неослабевающим интересом.       — Работать по дому они не очень-то хотят, — тем временем с толикой досады заметила юная ведьма. — Но вот собрать мне букет полевых цветочков птички могут, причем сразу тащат все в воду, как я и просила. А котики могут прыгать со скамейки на стул или через обруч. Это мы так в цирк с Петти играем. Господи, Северус, как же здорово, что ты магом оказался! А то мне кроме как с Петти и поговорить ни с кем нельзя: мама с папой постоянно боятся, что я проболтаться могу. Получается, что ни в гости к девочкам со школы мне сходить не дают, ни к себе пригласить. Печально, да? Но папа говорит, что одиночество — удел всех чрезмерно одаренных личностей. Не то, чтобы я страдала от своих способностей, но иногда очень хочется стать обычной, как все.       Северус примерил образ обычной магглы на концепцию супергероя и мысленно усмехнулся: девочку, как и всех в этом возрасте, шатало из крайности в крайность. Причем, говоря что о первом, что о втором варианте, она была совершенно искренна и ничуть не кривила душой. А вот идея невербальных чар захватила его полностью, и он постарался ненавязчиво развить эту тему.       — Что еще из магии умею? — Лили на пару секунд задумалась. — Ну, разве что совсем простенькое: могу огонь в камине развести или свечи поджечь…       — Или занавески и кашу, — ехидно добавила вернувшаяся в компании с молодой приятной на вид дамой Петуния. — Познакомься, мама, это — Северус Снейп, спаситель нашей летуньи.       — Очень приятно, миссис Эванс, — вежливо поклонился Северус, отметив, что настроена мать его Лили вполне дружелюбно. Причем ни ремарка о спасителе, ни его затрапезный вид не вызвали даже тени удивления или неприятия на лице дамы. А потому с большой долей вероятности можно было утверждать, что за время, пока Петуния вела мать из дома, мелкая сплетница успела поделиться всеми свежими новостями. — Каша?       — Овсяная, — со смешком признала миссис Эванс. — Лили ее с самого детства терпеть не могла, а потому после трех сгоревших тарелок и одних спаленных кухонных занавесок от идеи традиционного английского завтрака пришлось отказаться.       — Да, но яйца с беконом и тосты с джемом я же ем! — возмутилась девочка. — Кстати, о еде. Мам, я так переволновалась, что теперь умираю с голода. У нас же еще остался гуляш с обеда?       — Целая кастрюля. Тогда предлагаю пройти к столу? Лили, поведешь своего гостя первым?       — Конечно! И пока ты будешь греть ужин, я как раз успею ему весь дом показать. Пойдем, Петти?

❀ Лили ❀

      Если бы не Северус, про еду я бы даже не заикнулась — какой ужин, я вас умоляю, когда тут такие вещи творятся? Сам Великий и Ужасный в моем доме! В гостях!!! Но если воспоминания, подсмотренные Поттером, не лгали (а весь вид Северуса буквально кричал о его неухоженности), то можно было смело предположить, что мальчик часто недоедает.       Опять же ни с кем другим, кроме Северуса, я бы не стала изображать милую непосредственную болтушку. И даже если бы согласилась провести экскурсию по дому, делала бы это в гораздо более сдержанной манере, уступив место у микрофона Петунии: сестра всегда была эдаким хомячком в юбке, обожала планировать интерьеры, добиваясь максимального уюта и комфорта, и часами могла вещать о планировке, сочетаниях цветов и элементах декора. Но почему-то я сильно сомневаюсь, что Снейпу будет интересно слушать о маггловских стилях интерьера, котлах на твердом топливе, модной наружной проводке и тому подобном. А вот еще во дворе закинутая удочка с моими опытами в магии показала, что данная тема ему интересна: мало того, что Северус слушал с неослабевающим вниманием, он еще и сам уточняющие вопросы задавал. И ни разу не попытался перевести разговор на что-то другое. Так что я решила и дальше убалтывать мальчика, чтобы тот не опомнился, вдруг вспомнив, что он во враждебном окружении, и свои колючки не включил. Я ведь прекрасно видела, что тогда, у парка, они с Петуньей уже собирались сцепиться, и именно потому поспешила отослать ее за помощью. А если он сейчас нахамит моим родителям, сам же потом будет кукситься, не зная, как теперь на их глаза появиться. У меня любимый двоюродный брат, с которым мы каждое лето проводили на даче, подобным образом себя в детстве вел, так что примечать знакомые и крайне узнаваемые симптомы на его мордахе было умилительно.       Моя комната произвела именно то впечатление, на какое я рассчитывала, шокировав несчастного неподготовленного мальчишку вернее, чем удар обухом по голове. Еще бы: огроменная кровать под балдахином, с покрывалом и горой подушек, обшитых широким пышным кружевом, вышитые гладью гобелены со сказочными мотивами, огромный, в половину комнаты, кукольный домик, детский столик с набором для чаепитий… И все, в том числе скатерть, в нежной розово-голубой гамме. Мне лично, когда я впервые подобное великолепие обозрела, оно напомнило кабинет незабвенной мисс Амбридж, но Лили своей комнатой принцессы гордилась. Лет до семи. Потом девочка выросла, а колер остался. До следующего планового ремонта, ждать которого предстояло еще года три-четыре. Я, в общем-то ни на чем настаивать не собиралась, решив менять обстановку по-тихому: сначала покрывало, потом балдахин, скатерть, ковер и так далее. А что-то, вроде дорогущих и купленных на заказ голландских гобеленов или мейснеровского фарфора вполне можно оставить. Шикарные же вещи.       — Ну, как тебе? — сияя, точно стоваттная лампочка, спросила у Северуса, наслаждаясь произведенным впечатлением, и даже выдержала паузу, дожидаясь его ответа.       — Очень оригинально, — признал Снейп и дипломатично добавил: — Тебе подходит.       Вот интересно, ирония в его тоне мне только померещилась? Померещилась, наверно: в таком возрасте ожидать от мальчика саркастичности его взрослого воплощения не стоит, чтобы потом не разочаровываться. Всему свое время.       Комната Петунии на фоне хором Лили терялась. Миленько, со вкусом, но ничего, потрясающего воображение. Северус хмыкнул и сделал для себя какие-то выводы, но зря: родители, как могли, старались обеспечить мир в семье и равные условия для своих таких разных девочек, чтобы не плодить зависть и обиды. Поэтому после каждой серьезной покупки, наподобие того же фарфора, кукольного домика (хотя какой это, к черту, домик? Домище, иначе не скажешь) или гобеленов, отец клал на сберегательную книжку Петти эквивалентную сумму. Я почему знаю — Лили как-то случайно подслушала их разговор:       — Ну чего можно ожидать от восьмилетнего ребенка, Петунья? С тобой нам очень повезло, а Лили… она хорошая, но слишком впечатлительная девочка. Совершенно не расчетлива. Ей все эти цифры до лампочки, что тысяча, что десять, сто или миллион. А гобелен с яркой, красочной картинкой, такой долгожданный и любимый, который можно пощупать, на который каждое утро, просыпаясь, любуешься — вот он.       — Да, но если она все равно разницы не понимает, зачем же так тратиться?       — Знаешь, родная, — вздохнув, мистер Эванс потянулся и чмокнул дочь в светлую макушку, — когда-нибудь ты поймешь, что всех денег не заработать и в могилу с собой не унести. Деньги должны радовать. И пока я в силе, пока могу побаловать своих любимых девочек, я этим и занимаюсь. Потом, если дела пойдут хуже, мы ужмемся. Уже откладываем на черный день — твой счет, разумеется, далеко не единственный. А что до гобеленов… помнишь еще, как на кухне занавески горели? Вот-вот. Я ведь не зря перед покупкой специально уточнил тортиковый эквивалент ее хотелки. Хоть Лили и не расчетлива, но то количество даже ее впечатлило, и терять все, с таким трудом добытое, в огне? В общем, теперь за ее комнату и дом в целом я волнуюсь куда меньше, чем раньше. Сама подожжет — сама дождь наколдует.