принцесса Моргана

Моргана бежала через лес, судорожно оглядываясь, запинаясь, падая, — её платье, порванное в нескольких местах, запачканное грязью, травой, мокрое от речной воды, сковывало движения. Легкие горели от долгого бега, вжимались, не давая вдохнуть достаточно кислороду, — мышцы болели, гудели, скручивались в болезненные жгуты. Глаза слезились, лицо покраснело и было мокрое от слез, — пальцы судорожно хватались за испорченное платье, ногти обломились ещё несколько десятков минут назад, когда принцесса упала, споткнувшись о высохшие корни деревьев. Моргана бежала и молилась всем богам, чтобы её не смогли найти. Чтобы до неё не добрались. Моргана знала, если найдут — она труп. Отец убьёт её. Моргана бежала, оглядываясь, задыхаясь и молилась, — она ведьма, гребаная ведьма, в королевстве, где волшебство считается величайшим грехом. Она не хотела этого проклятья, она не хотела видеть будущее, не хотела видеть прекрасного светловолосого рыцаря, что решит судьбу её отца, не хотела испытывать к незнакомому рыцарю столько благоговения. Но Моргана не могла ничего с собой сделать, — светловолосый рыцарь, освещенный солнечными лучами, слепил глаза, заставлял сердце сжиматься, а душу трепетать. Моргана не помнит его лица, не знает имени, — но она уже ждет встречи, она надеется на эту встречу. Принцесса спотыкается, падает, едва успевая выставить руки, — лицо покрывается пылью, ладони кровоточат, но у Морганы нет сил обращать внимания на боль, она устала и хочет покоя. Она поднимается на ноги, шатается, дышит тяжело, судорожно глотая воздух, словно он способен спасти её от неминуемой гибели, — руки дрожат, колени подгибаются, но она заставляет себя дойти до ближайшего дерева. Нужно передохнуть, перевести дух, всего пару минут. Кора жестко упирается в спину, но Моргана едва ли это чувствует, она все ещё пытается дышать, — нервно теребит уничтоженное платье, губы кривятся в улыбке, это было её любимое платье. Она откидывает голову, думая о том, что волосы её находятся в ещё более ужасном состоянии, — принцесса хрипло смеется, вот она принцесса могущественного королевства, дочь великого короля, выглядит хуже любого простолюдина. Моргана едва успевает привести дыхание в норму, прикрыть глаза, как где-то впереди раздается треск, — она застывает, тело каменеет, дыхание спирает. Это не могут быть рыцари её отца, — это не должны быть они. Пожалуйста, пусть это будут не они. Хруст повторяется ещё несколько раз, все ближе и ближе, — а за хрустом слышатся голоса. Два, бодрых, веселых, легких, — не такие голоса должны быть у людей, отправленных за беглой принцессой. Голоса становятся громче, Моргана медленно вникает в суть их разговора, — это спор, но Моргана не слышит ни нотки злости в их голосах, только тихое веселье и странную нежность. — Заткнись, идиот! — Сам заткнись, болван! И смех, раскатистый, мирный, теплый, — Моргана обмирает, моргает, но не двигается. Она должна бежать отсюда, но что-то не дает ей сдвинуться с места, — она продолжает сидеть под деревом, всматриваться в гущу леса и слушать приближающиеся голоса. Она даже не пытается встать, ей отчего-то совсем не страшно. Голоса продолжают приближаться, быстро, но равномерно, — кем бы ни были эти люди, они никуда не спешили, они не подозревали об опасности, кружащей совсем рядом. Из леса вываливаются два молодых человека, они все так же легко переругиваются, — Моргана глотает воздух и не может выдохнуть. Один из них светловолосый рыцарь с мечом наперевес, в красной рубахе, солнце поливает как своего собственного сына, купает в лучах, заставляя сиять, — человек рядом с ним выше, волосы его темная ночь, одежда на нем куда проще, но выглядит он столь же величественно, разве что солнце совсем не обращает на него внимание. Моргана сидит под деревом и смотрит, ей бы встать, позвать их, попросить у них помощи, — упасть в ноги к светловолосому рыцарю и молить его о спасении, но она и двинуться не может. Они замечают её не сразу, останавливаются между деревьев совсем недалеко, активно ругаясь, но не выглядя и каплю недовольными, — рыцарь замечает Моргану первым, выхватывает меч быстрее, чем Моргана успевает моргнуть, и смотрит угрожающе, но не приближается. Брюнет отскакивает назад, смотрит внимательно, любопытно, но вперед не лезет, — только Моргана знает, случись что, этот странный парень, обделенный солнцем, выскочит вперед, прикрывая рыцаря. Моргана видела. Она собирается с силами, ей подойти к ним хочется, и помощи попросить хочется, как положено принцессе, да только сил совсем нет, — она к светловолосому рыцарю на коленях ползти готова, лишь бы он выслушал её. — Помогите, — её голос ломается, хрипит, слезы катятся по щекам, она пытается утереть их пальцами, но делает только хуже, размазывая грязь по лицу. Светловолосый рыцарь смотрит на неё в замешательстве, хлопает ресницами и переводит взгляд на своего спутника, — они переглядываются всего секунду, прежде, чем меч оказывается в ножнах, прежде, чем они бросаются к ней. Аккуратно, но быстро, обходя по дуге, держа руки в зоне видимости, — они присаживаются в нескольких шагах от неё с разных сторон, открывая обзор на лесную чащу. — Миледи, — голос глубокий, ровный, успокаивающий, светловолосый рыцарь смотрит на Моргану яркими голубыми глазами, такими, как небо в самый ясный день, — цвет его глаз настолько чистый, что Моргана забывает дышать, она видит корону солнечных лучей над его головой и не может перестать смотреть. Моргана выдыхает судорожно, ей бы прекратить пялиться, проявить хоть каплю уважения, но она просто не может. — Мерлин, чего же ты ждешь? Дай миледи воды. Спутник светловолосого рыцаря, совсем обделенный солнцем, ойкает, дергается, почти падает, под фыркающий звук рыцаря, но достаёт сосуд с водой из-за пояса, выкручивает крышку и медленно, смотря Моргане в глаза, протягивает ей. У Мерлина глаза голубые, но не такие же, как у светловолосого рыцаря, не чистое небо, а скорее темная вода, густая, холодная, не ледяная, — Моргане они нравятся. Пальцы принцессы подрагивают, но сосуд с водой она держит крепко, пьет аккуратно, не проливая не капли, — она не знает почему, но Мерлин смотрит на рыцаря смешливым взглядом, на что тот закатывает глаза и выглядит деланно недовольным. Это длится всего секунду, пока Моргана не закрывает глаза, погружаясь в ощущение прохладной чистой воды, стекающей по её пересохшему горлу, — она и не думала, что обычная вода может быть такой вкусной. — Что с Вами приключилось, миледи? — светловолосый рыцарь притягивает ей руку, помогает подняться, Мерлин стягивает с себя верхнею куртку, накидывая Моргане на плечи, — она даже не заметила, как сильно замерзла. Они ждут её ответа, смотрят внимательно, но совершенно не торопят, — Моргане становится неловко, но одновременно так спокойно, что она просто не может врать. — Прощу Вас, господа, помогите мне, — она заглядывает в чистейшие голубые глаза светловолосого рыцаря, молит всех богов, чтобы это и вправду был он, чтобы её сон не был выдумкой, чтобы если уж она и вправду обладает магией, чтобы эта магия не оказалась проклятьем. — Меня хотят убить. Чистейшие голубые глаза светловолосого рыцаря темнеют, завеса облаком покрывает их, затягивает небо, готовит к дождю, — солнечная корона стекает вниз, покрывает плечи, разлетается плащом, укрывая, защищая. Мерлин дергается, сжимает кулаки, бросает взгляд на рыцаря и челюсть его сжимается так плотно, что Моргана видит желваки под кожей, — беспокойство повисает в воздухе, глаза Мерлина наливаются ночной темнотой, тени укрепляются в складках его одеждах, так словно готовятся к атаке. — Кто? Моргана переводит взгляд с одного на другого, ей кажется, Мерлин взволнован куда больше, чем светловолосый рыцарь, — так словно, Мерлин знает что-то, чего не знает больше никто. Моргана вполне в состоянии его понять, она знает, кто оборвет жизнь её отца, и если понадобиться, она самостоятельно проведет светловолосого рыцаря с чистейшими голубыми глазами, с короной из солнечных лучей, в замок к своему отцу, — Моргана принесет жизнь отца на блюде, чтобы рыцарь забрал её. Чтобы светловолосый рыцарь мог защищать и её королевство. — Мой отец, — Моргана сглатывает, прикрывает глаза и судорожно выдыхает. — Утер. Лицо Мерлина вытягивается, бледнеет, тени чернеют настолько, что кажутся разводами от чернил, его глаза наливаются всепоглощающей чернотой, — Моргана давиться воздухом и думает, что не хочет оказаться его врагом. Мерлин отрывает от неё взгляд и переводит его на бледное лицо светловолосого рыцаря, у него прикрыты глаза, солнечный плащ совсем исчез, оставляя после себя только легкие отголоски света. Рыцарь разворачивается, выхватывает меч, двигается в сторону леса, даже не думая оборачиваться, его плечи напряжены, спина ровная, — Мерлин подходит к Моргане ближе, смотрит настороженно, но не смеет мешать. Моргана чувствует, как сильно Мерлину хочется одернуть светловолосого рыцаря, заставить его вернуться к ним, не ходить в лес одному, но он молчит и только наблюдает. Светловолосый рыцарь уходит все дальше в лес, уверенно пробирается вглубь, скрываясь за листвой, уходит все дальше и дальше, — Мерлин начинает заметно нервничать. Он терпит ровно минуту после того, как рыцарь пропадает из поля зрения, — Моргана слышит, как дрожит его голос, и ей почти так же страшно. — Артур? — Тсс. Моргана шумно втягивает воздух, её глаза застилает солнце, словно предупреждает, угрожает, оберегает своего сына, светловолосый рыцарь — Артур — пропадает в чаще леса ещё несколько бесконечно долгих минут, прежде, чем появляется перед ними снова. Его лицо хмурая туча, солнечные лучи стелются под ногами, вьются вокруг, — Мерлин хмыкает, но остается таким же серьёзным. Моргана думает, что возможно, Мерлин видит то же, что и она. Что он видит, все величие Артура. — Мерлин. Они меняются местами, плавно, слажено, быстро, — теперь Артур стоит к Моргане спиной, прикрывая, всматриваясь в спину подступающего к кромке леса Мерлина, — он застывает, шепчет себе под нос и смотрит вперед, долго и внимательно. Моргана сглатывает, Артур перехватывает клинок поудобнее и делает шаг вперед. — Впереди, — Мерлин оборачивается, смотрит на Артура хмуро, его руки опущены по швам, пальцы сжаты в кулаки, выглядит он угрожающе, но явно не достаточно, чтобы хоть немного напугать Артура. — Мы можем уйти, нас не заметят. — Сколько их? -Трое, — Мерлин хватает Артура за плечо, тянет назад, отводит от леса, не дает уйти. Моргана наблюдает за ними молча, ей стыдно, она подвергает их опасности, но они её единственная надежда. И Артур тот, кто спасет её королевства от тирании, — Моргана верит, что такой рыцарь, как Артур, не может служить плохому королю. — Артур, нет. Мы уходим. Артур цокает, но не возражает, прячет меч в ножны, сжимает губы в тонкую полоску, — глаза все так же застелены тучами, но солнце медленно возвращает корону на его голову, подсвечивая светлые волосы. Мерлин облегченно выдыхает, так, словно и сам не верит, что рыцарь его послушал, а не заупрямился. — Миледи, Вы в состоянии идти? Замок совсем не далеко, — Моргана кивает резво, несколько раз, если придется она будет идти весь день без передышки, лишь бы Артур был тем самым Артуром. С каждой секундой сомнений в этом у неё все меньше. — Хорошо. Рыцари Вашего отца во всеоружии перешли границу Камелота, это можно расценивать как объявление войны. Моргана смотрит на Артура и пытается убедить себя, что ей не послышалось, что она и вправду попала в Камелот, — что она и вправду убежала настолько далеко, что оказалась в Камелоте, в самом большом, в самом спокойном королевстве Британии. Моргана многое слышала о Камелоте, она мечтала оказаться там, посмотреть, как живут люди в месте, где нет запрета на магию, — Моргана хотела убедиться, что ненависть её отца глупая ошибка. *** Через пару часов они стояли у дверей замка Камелота, — рыцари Утера остались далеко позади, они были не способны попасть на территорию королевства врага с мечами, в кольчуге и гербами на одежде, так, чтобы никто не обратил на это внимания. Мерлин причитал, что рыцари Утера не могут быть настолько глупы, чтобы не понять, что они перешли чужие границы, — и не какие-нибудь чужие границы, а границы чуть ли не главного врага Утера. Как бы отец Морганы ни ненавидел магию, он знал, что Камелот это не то королевство, у которого легко будет вырвать победу. Легче было совсем не связываться, — о короле Камелота ходили легенды. Моргана не могла не вертеть головой, пытаясь запомнить все, что творится вокруг неё, Мерлин радостно скакал рядом, улыбался и рассказывал о каких-то незначительных мелочах, здоровался с каждым вторым прохожим, — Артур же был хмур, шел впереди, кивал на приветствия, но не спешил проявить ответную вежливость, но отчего-то никто из прохожих не выглядел расстроенным. Они уверенно заходят в замок, Мерлин тянет её к придворному лекарю, Артур исчезает за очередным поворотом раньше, чем Моргана успевает понять, — он просто растворяется в стенах огромного замка, теряется в солнечных лучах светлой дымкой. Придворный лекарь, старичок Гаюс, громко ворчит на Мерлина, пока тот запутанно объясняет все произошедшее, сбивает несколько стеклянных колбочек, когда судорожно машет руками. Мерлин заканчивает и смотрит на Моргану несколько минут, так словно видит её впервые, виновато улыбается и выбегает из комнаты лекаря так же быстро, как и делает, видимо, все. Моргане это кажется очень забавным, она улыбается, прикрывая губы ладонью. — Ох, простите его, миледи, этот идиот не может усидеть на месте не секунды, — Гаюс качает головой, не выглядя при этом расстроенным, на его губах снисходительная улыбка, как у отца искренне счастливого за своего ребенка. — Куда он так торопится? — Моргана не уверена, что имеет права знать ответ, но ей так интересно, что она просто не может промолчать. — К Его Величеству. Они не могут находиться порознь слишком долго, — Гаюс уверенно рукой обрабатывает её порезы, покрывает их бинтами, накладывает повязки, мажет мазью и дышит шумно, мирно, спокойно. Так что Моргана хочет уснуть прямо тут, на этом самом неудобном стуле. — Не беспокойтесь, миледи, здесь Вам ничего не грозит. Наш король об этом позаботится. Моргана кивает, не сомневается ни секунды, — король Камелота должен быть величественным человеком, таким, чтобы человек как Артур, сын солнца, был готов служить ему верой и правдой. Король Камелота должен быть великим человеком, чтобы Мерлин не мог прожить без него слишком долго, чтобы Мерлин мог променять Артура на кого-то другого. Моргана не может представить себе кого-то более величественного, чем Артур. Она улыбается Гаюсу, не собираясь делиться подобными мыслями, — это может оскорбить придворного лекаря. Гаюс кормит её, сытно, заставляет выпить лекарства и оставляет одну на несколько десятков минут, чтобы вернуться в сопровождении девушки, служанки Гвиневры, — Моргану переодевают в новое платье, куда более прекрасное, чем то, что было на ней. Моргана чувствует себя принцессой в чужом королевстве и не может испытывать никакого стыда. Гвеневра ведет её к тронному залу, прощаясь с Гаюсом теплыми объятьями и шёпотом на ухо, от чего старичок весело хмыкает, качает головой. Моргана узнает голоса ещё до того, как четко понимает слова, её удивляет, что эти двое способны ругаться даже в присутствии короля, — Утер бы давно выпроводил любого, закрепив все жестоким наказанием. — Не делай этого, Артур. Это опасно! — Я должен. Это мой долг. — Нет! Ты можешь отправить рыцарей, не ехать туда самому, — голос Мерлина дрожит, он сквозит гневом, печалью и страхом, словно это разговор не первый, не второй и даже не третий, словно Мерлин уже потерял всякую надежду убедить Артура не ехать. Моргана ждет, что король вмешается, решит их спор, но он почему-то продолжает молчать. — Ты ещё не восстановился после турнира! В зале повисает тишина, Моргане на плечи опускается тяжелая, липкая нервозность, — Гвеневра перед ней застывает, кривит лицо и тяжело выдыхает, её пальцы сжимают передник, Моргане хочется её успокоить, вселить уверенность, только вот она уверена, что Гвеневра едва ли сможет принять её поддержку. В тронном зале тишина продолжается, становясь зловещее с каждым мгновением, но почему-то никто не пытается её нарушить, — даже король Камелота не вмешивается в дискуссию своих подданных. Моргана всем естеством ждет, когда Мерлин извинится, проглотит гордость, признает ошибку, — Артур не потерпит такого отношения к себе, он рыцарь, храбрый, сильный, великий, он не может позволить кому-либо говорить о себе что-то подобное, как бы близок он ни был с Мерлином. Рыцари перед дверьми тронного зала завидев Гвеневру, ведущею гостью в королю, открывают дверь, не дожидаясь приказа, — двери тихо скрипят, но едут плавно, впуская Моргану в прекрасный светлый тронный зал, окна, украшенные витражами, завораживают, принцесса не в состоянии оторвать от них взгляд. Моргана видит Артура, стоящего перед самым троном, — трон пустой, без единого намека, что король появлялся в тронном зале, — у рыцаря солнечная корона над головой, на плечах солнечные лучи, глаза чистые, яркие, между бровей заломилась морщинка. Артур выглядит недовольным, стоит уверенно и смотрит на Мерлина серьёзно, слегка гневно, Моргана передёргивает плечами, — ей бы не хотелось испытать на себе гнев Артура, даже если это будут едва уловимые отголоски. Мерлин, застывший, стоит в нескольких шагах от Артура, спиной к Моргане и, она не может разглядеть его лицо, не видит теней в его одежде, не видит звезд ночи в волосах, не видит холодной ночной воды в глазах. — Поговорим позже, Мерлин, — голос Артура глухой, едва слышный, но не терпящий возражений. Моргана ловит извиняющийся взгляд рыцаря и готова простить ему все, что угодно. Даже будущее убийство своего отца. Мерлин правда возражать все же пытается, он вздрагивает, дергается всем телом и поддается вперед. — Артур, — Мерлин едва справляется с голосом, его руки сжимаются в кулаки, он оглядывается на нее, но в его взгляде в отличие от Артура нет ни капли смущения, извинения, скованности, — Мерлину категорично плевать на присутствие Морганы, если это касается Артура. Они ведут молчаливую битву взглядами, смотрят и не двигаются, — Гвеневра аккуратно хмыкает, в её глазах море любви и трепета, она немного нервничает, но держится уверенно, стойко, ждет конца баталий. — Мерлин! Крик разноситься грохотом, отражается от стен и бьет по ушам, — Мерлин сжимается, опускает голову, выдыхает тяжело, шумно, повержено, бросает на Артура недовольный взгляд прежде, чем обойти его и встать по правую сторону от трона. Артур на секунду прикрывает глаза, едва заметно качает головой и отдает все свое внимание Моргане, — его лицо бледное, уставшее, все так же обрамлено солнечными лучами. Он кивает в сторону Гвеневры, та кланяется, улыбается ему ободряюще, повторяет такую же нежную улыбку Моргане и покидает тронный зал, так словно её тут никогда и не было. — Миледи, прошу простить нас. Моргана смотрит на Артура, на его расправленные плечи, ровную спину, на солнечные лучи вокруг него, на появившийся на пальце перстень, на Мерлина за его спиной, на молчаливое подчинения Артуровым приказам всех в замке Камелота, и до неё вдруг доходит. Артур не рыцарь, Артур король. Моргана чувствует поднимающийся в груди восторг, — в мире не может быть никого более достойного, чем он. — Милорд, — Моргана кланяется ему, опускает голову, опускается так низко как может, — она никогда не проявляла столько уважения, даже к собственному отцу. — Прошу Вас, миледи, — Моргана выпрямляется, поднимает голову и не смеет отводить глаз. — Могу я узнать Ваше имя? — Моргана, милорд, — принцесса сжимает губы, сглатывает, у неё пересыхает во рту, но она и не думает жаловаться. Пальцы сводит, нервы дрожат, ей невероятно хочется поклясться Артуру в верности, — сделать, что угодно, лишь бы он принял её в своем королевстве. — Я рад нашему знакомству, миледи Моргана, — Артур делает шаг в её строну, разводит руки в сторону, выгляди так могуче, так всесильно, словно он не приветствует беглую принцессу, а показывает все то, что лежит у его ног. Артур смотрит на неё взглядом короля, долгим, внимательным, добрым, — таким, что Моргана теряет всякое желание сопротивляться его воле, Мерлин за спиной Артура насторожен, зажат, но не выглядит воинственным. Моргане от этого дышится легче. — Добро пожаловать в Камелот. — Благодарю Вас, Ваше Величество. Артур улыбается ей уголками губ, усаживается на трон, — без короны, в одной льняной рубахе, только у Морганы нет никаких сомнений, перед ней великий король Камелота. — Расскажите нам, что с Вами приключилось, миледи, и можем ли мы Вам помочь? Моргана кивает, рассказывает медленно, вдумываясь в каждое словом, не упускает деталей, подробно описывает злодеяния отца, его жесткий нрав, его несправедливый суд, — у неё наворачиваются слезы, но ни одна слезинка не катится вниз. Принцесса рассказывает о запрете на магию, о страхе смерти, о своем даре, об отце, что прознал про него, о его желании заточить свою единственную дочь в темницу, подальше от посторонних глаз. Моргана видит, как складка между бровей Артура становится все глубже, как глаза опять застилаются облаками, как над его головой солнце плескалось волнами, взбешенно тормоша плащ на плечах короля. Чернота Мерлиновых волос расходится все дальше, повисает грозной тучей, опускает тени по всему тронному залу, покрывая собой Артура, но совершенно не бросая тени, — укутывая, защищая, прикрывая от невзгод, готовясь выполнить любой его приказ. Даже если этот приказ будет о немедленном убийстве Морганы. — Так я оказалась на Ваших землях, Ваше Величество, — Артур хмурит, но в глубине его глаз Моргана видит доброту, радость за неё, что она выбралась оттуда, что Моргана теперь может жить спокойно. Артур улыбается ей уголками губ, улыбка эта пасмурная, но нежная, аккуратная и обещающая. — Я благодарен Вам за столь подробный рассказ, миледи, — он поднимается с трона, бросает быстрый взгляд на Мерлина и словно вспоминает что-то очень важное. Мерлин секунду смотрит на короля потерянно, смешно наклоняет голову, в его глазах плещется беспокойство, пока вдруг не доходит суть волнения Артура. Мерлин бьет себя по лбу, улыбается во весь рот, почти смеется. — Мы идиоты. — Говори за себя, Мерлин, — бурчит Артур, поворачивается к Моргане, выглядя сконфуженно. Мерлин подскакивает ближе, дует губы, но вся тяжесть вдруг спадает с них, — растворяется в солнечных лучах, прячется в тенях, растворяется в шумном дыхании и тихом смехе. — Кажется, мы забыли представиться, миледи. Артур прокашливается, втягивает побольше воздуха, уверенно расправляет плечи, заглядывает в глаза Моргане, — солнце привычно рисует корону, ложится на плечи, стелется под ноги, — и голос его разливается по помещению мягким порывом ветра. — Король Камелота Артур Пендрагон, рад приветствовать Вас как почетного гостя и… — А я Мерлин, — он дергается вперед, перебивает короля, получая за это негодующий взгляд, но не более. — Придворный маг и личный слуга этого венценосного засранца. Моргана удивленно хлопает глазами, пока Мерлин получает звонкий подзатыльник, крики возмущения и недовольный взгляд, — Артур взмахивает руками, а Моргана начинает смеяться, заливисто, громко так, как не смеялась уже очень давно. Король прекращает порицать слугу и снисходительно смотрит на Моргану, в его взгляде только нежность и доброта, — он вполне может побыть смешным для успокоения намучившийся девушки. — Благодарю Вас за помощь, сир. — Просто Артур, миледи. Он улыбается Моргане, она улыбается ему в ответ, Мерлин переводит взгляд с одного на другого и весело щебечет что-то в самое ухо Артура, — Моргана не разбирает ни слова, но не капельки не тревожится. Из тронного зала её выводит подоспевшая Гвеневра, подходит близко, улыбается радостно и тянет куда-то вглубь замка, ловко петляя среди стен. Артур с Мерлином провожают их долгими теплыми взглядами. — Они прекрасные люди, — шепчет Гвеневра, когда они уходят достаточно далеко от тронного зала, чтобы эти двое никогда об этом не узнали, так, словно это величайшая тайна. — Вам здесь понравится, миледи. Обязательно. Моргана кивает, не сомневаясь в словах Гвеневры, — ей почему-то кажется, что в Камелоте всем нравится. *** Моргана ждала Гаюса в выделенных ей покоях для ночной перевязки, — по словам лекаря её царапины не вызывают никаких опасений, но он все же хочет перевязать и осмотреть их ещё раз на всякий случай. Её покои почти такие же огромные, как и были всю жизнь, роскошная кровать, окна, выходящие на дворцовую площадь, письменный стол со всеми принадлежностями и Гвеневра, как личная служанка, — Моргана пыталась отказаться, здесь она не являлась принцессой, не была даже официальным гостем. Но Артур не слушал возражений, Гвеневра не слушала возражений, Мерлину так вообще было не до этого, он пытался успеть сделать все свои дела, но посоветовал смириться и наслаждаться. Моргана тяжело выдохнула и приняла его совет скрепя сердце. Стук в дверь застал её врасплох, но она быстро спохватилась и велела войти, — в покои немного неуверенно, переминаясь с ноги на ногу зашел Мерлин, у него под мышкой был сверток, позвякивающий при каждом шаге. Он выглядел не слишком довольным, его щеки впали, а глаза оставались темно-синими. — Привет, — Мерлин улыбнулся ей, хотя губы его дрожали, он не пытался соблюдать дисциплину, совершенно не пытался быть вежливым и этим тянул к себе, заставляя успокоиться, выдохнуть и расслабиться. — Простите, Гаюс немного занят. Так что сегодня я сменю повязки на Ваших руках. — Ты ещё и придворный лекарь? Не слишком ли много хлопот для одного человека? — Моргана увидела, как лицо Мерлина вытянулось, а губы растянулись в доброй усмешке, он подскочил и принялся раскладывать стеклянные пузырьки на столе. — Вот! Даже вы это заметили, миледи, будучи тут всего пару часов, — Мерлин отодвинул стул, куда Моргана мгновенно приземлилась, подтянув рукава и вытянув руки, она наблюдала за быстрыми, четкими движениями Мерлина, не единой ошибки, не единой сбитой баночки. — А этот венценосный засранец только и причитает, что я ни с чем нормально не справляюсь. Как будто защита его королевского величества не занимает все мое время?! Моргана улыбается на его тираду, в ней нет ни грамма гнева, только напускное недовольств, показное негодование и смех, — Мерлин обожает своего короля, и это читается в каждом его действии, в каждом слове, в каждом его вдохе. Мерлин умрет за своего короля. — Спасибо, — Моргана рассматривает свежие повязки на руках, они не такие аккуратные, как были у Гаюса, но столь же хорошо сидят, не скатываются и не мешают движениям, — принцессе кажется, что Мерлин больше привык к функциональности, чем к красоте. И ей почему-то представляется Артур, который начинает ворчать и стягивать мешающуюся повязку с незажившей раны, и Мерлин, что упирается руками в бока и причитает и учит делать так, что повязка не могла помешать не каким образом. Мерлин хмыкает самодовольно, складывает скляночки, заворачивая их в мешок, он больше не выглядит расстроенным, но Моргана все еще видит в глубине его глаз печаль, тени на его одежде все еще слишком темные, а темное небо волос колышется, взволнованным ветром. Моргана не может отпустить его просто так, ей хочется помочь, хоть чем-нибудь, даже если это будет какая-нибудь мелочь, но если это ей под силу… Моргана очень хотела бы попытаться. — Все в порядке, Мерлин? — она хватает его руку, сжимает мозолистые пальцы, ведет большим пальцем по внешней стороны ладони. Мерлин застывает, поднимает на нее глаза и смотрит пристально, его губы сжимаются в тонкую полоску, он чешет затылок, нервно бормочет. — Вам не о чем волноваться, миледи, — Моргана качает головой. — Я не об этом спросила, — она еще раз нежно ведет по его руке, поднимается со стула и заглядывает ему в глаза, сжимает пальцы крепко, так чтобы Мерлин и не подумал вырваться. — Это из-за Артура? Мерлин раздосадовано выдыхает, сжимает плечи, опускает голову ниже, но через несколько секунд поднимает ее так резко, что Моргана пугается, — у Мерлина глаза горят праведным огнем, и огонь это в холодной ночной воде совсем не тухнет. — Все всегда из-за Артура, миледи, — Мерлин дует губы в легкой обиде, едва слышно бормочет, что-то очень похожее на «или против Артура», Моргана не была в этом уверена в точности услышанного. — Артур, миледи, бывает очень упертым, если вбивает что-нибудь себе в голову. Моргана улыбается уголками губ, сжимает руку Мерлина в немой поддержке, прежде, чем окончательно отпустить, но они по-прежнему смотрят друг другу в глаза, что дает ей право на ещё один вопрос. — Король в порядке? — Должен быть, с ним сейчас Гаюс, — Мерлин отводит взгляд, цепляясь пальцами за мешок со склянками, дергает плечами, выдавая всю свою неуверенность. Моргану охватывает страх, если Артур не в порядке, это будет огромным ударом для королевства, если об этом узнают враги, может начаться война. — Он не желает меня видеть, но Вы наверняка знаете, как это бывает. Поворчит и успокоится. Моргана кивает. — Конечно, я уверена, Его Величество не сможет долго сердиться. Мерлин усмехается, взбодряется, задирая подбородок, — его плечи расправляются, тени становятся гуще, темная вода глаз заливает костер, возвращая истинную синеву глаз. — Вы его совсем не знаете, — но это не звучит как укор, скорее очередное оскорбление короля из уст его преданного слуги. Моргана качает головой и отпускает Мерлина коротким кивком головы. Мерлин отпирает дверь и застывает на пороге, мнется несколько секунд, прежде, чем обернуться и пробормотать едва слышно: — Я собираюсь к нему, выслушивать очередную порцию упреков, так что извините, если услышите неподобающий шум, — Мерлин закусывает губу, словно думая, стоит ли говорить что-то еще, но все же открывает рот, нервно проводя языком по пухлым губам. — Он совсем не умеет сдерживаться, когда зол. Мерлин смотрит на нее, пристально вглядываясь в лицо, прежде чем выскользнуть за дверь, — принцесса суть его слов понимает далеко за полночь, но заснуть ей это никак не мешает. *** Моргана просыпается ранним утром с именем «Артур» на устах, она едва может дышать, ужас сковывает тело, — это не тот пресловутый страх, что она испытывала убегая от рыцаря в лесу, это был животный ужас, когда она видела как обрывается жизнь слишком важного человека. Она мечется по кровати, путается в одеялах, пока не оказывается в надежных руках Гвен, та мягко гладит её по голове, успокаивающе шепчет на ухо, — помогает выбраться из одеяла и поит водой. — Миледи, все хорошо, это просто страшный сон. Моргана судорожно трясет головой, давится глотком воды, кашляет и совсем не чувствует себя принцессой, но ей и не хочется быть человеком из высшего общества прямо сейчас, — Моргана хочет только одного, увидеть Артура. Она успокаивает дыхание, обводит взглядом комнату и видит в окне красный плащ, гордую походку, корону из солнечных лучей. — Артур, — Моргана подскакивает, едва не падая, Гвен подхватывает её, помогает удержать равновесие, следит за её взглядом и невольно улыбается, поймав вид короля, отдающего приказы рыцарям. — Его Величество должен сегодня отправиться в разведывательный поход. — Нет, — Моргана не узнает свой голос, но ей это совсем и не важно. — Миледи? — Мне нужно к Артуру, прямо сейчас. Гвен выводит её на главную площадь, все её просьбы подождать, одеться и позавтракать канут в лету, Моргана не может ждать, от этого может зависеть жизнь Артура, великого короля, сына солнца, — Моргана не намерена ждать. Артур уверенно вышагивает перед рыцарями, его голос ветром разносится по площади, никто не смеет его прервать, алый плащ покрывает плечи, вместе с солнечными лучами, меч в ножнах оттягивает пояс, делая шаги Артура тяжелыми, глухими. Мерлин стоит за спиной короля, хмурый, с тенями на лице, с недовольством в глазах и смирением на губах, — Моргана знает, что он чувствует. Острое волнение в груди, волнами накатывающее каждую минуту, Мерлин ведь ощущает что-то неладное. — Ваше Величество! — Моргана кричит, вырывается из рук Гвен, спешит, не замечает, как легкая обувь сваливается с ног, лестницы она касается уже абсолютно босыми ступнями, — холод не мешает ей перебирать ногами, двигаться достаточно быстрым шагом, чтобы ни Гвен, ни рыцари не успели ей помешать. Артур поворачивается к ней быстро, ловит взволнованный взгляд Мерлина и бросается к Моргане, чтобы подхватить под руки, не давая упасть, оступившись. Мерлин машет руками, распуская рыцарей, остаются всего несколько, но они почтительно отходят подальше, смотрят на Моргану внимательно, в любой момент готовые вступить в бой. — Ваше Величество, не ходите! Я видела ужасные вещи, молю Вас, не ходите. Моргана цепляется пальцами за плащ Артура, сжимает сильно, что слышится треск ткани, никто его не слышит, — в чистых небесных глазах короля непонимание, серьёзность, недовольство, — он открывает рот, чтобы сказать что-то заведомо самоуверенное. Но Мерлин подбирается, подается вперед, выглядит воодушевленным, так будто нашел сильного союзника, — он задирает подбородок, и смотрит на Артура слишком высокомерно. Король впечатленным не выглядит. — О чем Вы, миледи? — Не ходите, умоляю Вас, это слишком опасно, — Моргана держит его за плечи, не дает сдвинуться, она видит его негодование, но страх застревает в горле и, она продолжает бормотать, просить, умолять. Мерлин единственный, кто внимает её молитвам. — Миледи Моргана провидица, помнишь? Не стоит пренебрегать её словами, — Артур цыкает на него, смотрит презрительно, но Моргана продолжает дрожать под его руками, а Мерлин выглядит довольным, словно наконец-то одержал победу в давнем споре. Артур мягко передает Моргану в руки Гвеневры, убеждает её, что никуда не поедет, что отправит рыцарей, — Моргана выдыхает и соглашается уйти. Она видит, как злобно Артур смотрит на Мерлина, как взмахивает руками подзывая рыцарей, как Мерлин улыбается ярко и радостно, — тени на его одежде почти полностью отступают. — Сэр Леон, соберите рыцарей, — рыцарь кивает и исчезает, скрываясь за одной из стен замка, Мерлин не может перестать светиться, — облегченная улыбка не покидает его губ, лицо розовеет, он выглядит как счастливый ребенок, получивший наилучший подарок на Рождество. — А тебя ждут конюшни, Мерлин. Улыбку сдувает с лица Мерлина, зато Артур высокомерно усмехается, разворачивается, оставляя слугу один на один со своими обязанностями. *** Моргана легко привязывается к людям Камелота, к доброй, заботливой, участливой Гвеневре, которая искренне хочет служить, которая может тихо смеяться над самим королем, не теряя преданности, — Гвен становится доброй подругой, с которой можно делиться кошмарами и не ждать насмешек. Моргана привязывается к Гаюсу, старенькому лекарю, что с радостью берет ее с собой в город за травами, знакомит с торговцами, показывает местных жителей, как они снуют по улицам, и с большим удовольствием рассказывают ей об их великом короле. Гаюс смеется и качает головой, он выглядит гордым, несмотря на все возмущения. Моргана привязывается к Мерлину, веселому слуге короля, со звонким, тягучим голосом, с чистой душой, она привыкает к его крикам, беганью по замку, скрываясь от Артура, — она привыкает и к придворному магу, что становится серьезным, стоит хоть кому-то нелестно высказаться в сторону короля. Мерлин оказывается главным из тех, кто восхваляет Артура, но только когда тот этого не слышит, — только из-за его завышенного самомнения, хотя Моргана прекрасно знает, что только из-за банального нежелания короля слушать что-то подобное о себе. Артур всегда берет на себя слишком много. Моргана привязывается и к Артуру, к высокомерному, наглому, самоуверенному человеку, который с насмешкой раздает слугам поручения, который не стыдиться заваливать Мерлина работой, но тот, кто работает ничуть не меньше. Моргана привязывается к честному, требовательному, справедливому, любящему королю Камелота, который грудью будет защищать обычных людей, прикрывать собой слуг и жертвовать всем ради своего королевство. Моргана знала, что как бы она ни привязалась ко всем этим людям, как бы сильно она ни полюбила Артура Пендрагона, больше всех со всеми недостатками, замашками, волнениями Артура любит Мерлин, — искренне восхищается, преклоняется и доверяет. Моргана догадывается, что любой из них не задумываясь, отдаст жизнь за другого. Жители Камелота приняли Моргану радушно, так, словно это не было странно приютить у себя принцессу вражеского королевства, — жители Камелота не видели в этом проблемы, пока гостья не причиняла вред их королю. Утер сложил оружие без особой охоты, но не стал разжигать войну, — Моргана впервые видела, как её отец отступает без боя, как скупо отпускает единственную дочь, борясь с самим собой. Он не смотрит на неё, покидая Камелот, не говорит ей ничего, не желает хорошей жизни, не желает поскорее умереть, не желает пожалеть о своем решении, — и это лучшее, что он мог для неё сделать. Артур дарует ей титул придворной пророчицы, оставляет подле себя, защищает стенами замка и приветствует доброй улыбкой, — Моргана приняла предложение без сомнений, поклялась в верности, стоя на коленях под клинком короля, и сверкала магией, радуясь новой жизни. Мерлин на радостях взорвал несколько драгоценных ваз, получил по ушам, возвращая все обратно, но это никак не сказалось на общем настроении, — Артур даже не хмурился отчитывая слугу, привычно тихо причитал. В наказание Мерлина отправили точить меч, — другие слуги, рыцари, Моргана засмеялись на очередное очевидное наказание, Мерлин ворчал, покидая тронный зал, сложив руки на груди и ссутулив плечи, выглядя как нахохлившийся воробей. Громкий крик: «Без магии!», догнал Мерлина за пределами тронного зала, его возобновившееся возмущение достигли ушей слуг и рыцарей, отчего по залу опять разнеслась волна смеха. Моргана просыпалась каждое утро, чувствуя, как магия в её жилах наполняется силой, как она успокаивается и становится податливой, ластится и желает быть полезной, — Мерлин улыбается на её слова, кивает и с удовольствием объясняет ей основы, учит контролировать потоки энергии. Учит врачевать, учит защищаться, учит атаковать, — часто их занятия посещают Гаюс и Артур, шумно и с хохотом вспоминая, как сам Мерлин учился пользоваться магией, как он взрывал вещи вокруг себя, как превращал себя и других в крыс и лягушек, как Гаюсу приходилась исправлять его ошибки. Моргана заливисто смеялась вместе с ними, не обращая должного внимания на крики, возмущения и просьбы прекратить своего учителя, — Артур явно получал от этих рассказов больше всего удовольствия. Моргана могла объяснить себе все, что не могла объяснить сама, объясняли Мерлин и Артур, но кошмары — пророчества — она объяснить не могла, — они причиняли боль, они спасали жизни, они защищали от врагов, они предостерегали от ошибок. Но Моргана не знала, почему она их видит, — Гаюс качал головой, Мерлин пожимал плечами, — только в их взгляде были догадки. Моргана ждала, набиралась терпения. Только оно ей не понадобилось, ответ она узнала совершенно случайно, — подслушивать было верхом неуважения, но их разговор был слишком громкий для поздней ночи, а Моргане отчего-то не спалось. — …я не вечен, Мерлин, — голос Артура сквозил печалью, шумел тихим ветром, покрывая кожу Морганы мурашками. Начало их диалога растворилось во времени, и Моргана никогда о нем не узнает, но то, что она слышала, причиняло боль. — Вечен, — голос Мерлина был уверенным, четким, таким, что сомневаться совсем не хотелось. Моргана задержала дыхание, она не понимала о чем, они говорят, но ей хотелось понять, — ей хотелось разделить с ними тяжесть секретов, что скрываются за их плечами. — Не так, как ты, — Артур звучал мягко, почти ласково, вся печать потерялась в лабиринтах звезд, в темной ночной воде, в голубизне ясного неба, в солнечных лучах, — только Моргане все равно захотелось плакать, слезы навернулись на глазах, и она всеми силами их сдерживала. — Однажды ты останешься один, и проведешь столетия в ожидании. — Я готов ждать, — Моргана почти видит, как Мерлин уверенно кивает, и как Артур добродушно качает головой, потакая слуге, словно Мерлин совсем не понимает, о чем говорит. — И я не буду один. Голос Мерлина сквозит самоуверенность, Моргана вздрагивает и приближается ближе к двери в покои короля, теперь она не хочет пропустить не слова, — Артур взволнованно кашляет и, кажется, теряется. — О чем ты? — Моргана, — принцесса дергается, по спине бегут холодные мурашки, она вытягивается, расправляет плечи и готовится объясниться, — только из покоев никто не выходит, не спешит поймать её на столь низком деле как шпионаж. — Ты думаешь, она тоже? — Артур хмурится, это слышно по его голосу, то как он сжимает губы, сводит брови и сжимает пальцы, — Моргана успела выучить привычки короля достаточно хорошо, чтобы четко представить его лицо. — Мы с Гаюсом думаем, что она жрица Старой Религии, — Моргана слышит в голосе Мерлина гордость, слышится радость и восхищение, — Моргана слышит звук отодвигающегося стула, слышит шуршание одежды, она упорно старается не представлять, что происходит за закрытыми дверями покоев короля. — Мы ей ещё не говорили. Хотим, чтобы она свыклась с магией, и убедиться, что её магия и правда исходит от Старой Религии. Если это и вправду так, то я надеюсь, что буду ждать твою королевскую задницу вместе с ней. Артур не отвечает, — весь возможный разговор тонет в шуме одежды, в движении мебели и тихих стонах, — Моргана краснеет, улыбается и быстрыми, но неслышными шагами покидает коридор замка, скрываясь за поворотом. Она молча идет по замку, всматриваясь в тени, останавливается у одного их окон, — луна сверкает ярким диском, и Моргана отчего-то кивает ей. — Я обязательно буду ждать вместе с ним. Он не будет одинок никогда, — Моргана видит, как луна блестит, поливает пол под её ногами серебряным светом, как ложится на её плечи плащом. И Моргана идет дальше, смотря перед собой, её глаза горят магией, она знает, кто она, и для чего она здесь. — Я обещаю.