моя бабочка

      Утро Елизаветы, как по традиции, началось с семейного завтрака, за которым отец в очередной раз подчёркивал, что он тут глава семейства.       — Ну, Лизок, ты давай снова одни пятёрки принеси. Для поступления в медицинский тебе это пригодится. Хоть у меня там и есть знакомые, но я не хочу перед ними краснеть из-за твоего аттестата. Как говорится, лучше красный диплом и синяя морда, чем синий диплом и красная морда, или как там? В любом случае ты меня поняла, — вещал отец девочки, параллельно ведя переписку в рабочих чатах. — Спину выпрями. И лицо попроще сделай. Я вас с матерью кормлю, пою, одеваю, вы мне спасибо должны сказать.       Находиться на кухне становилось всё тяжелее. С самого раннего детства Елизавета живёт под излишним контролем отца, который и шагу не давал ступить Лизе и её матери. Финансовое давление стало отличным инструментом манипуляций в руках отца девочки. При любой удобной возможности он угрожал своей жене разводом и присвоением себе всего имущества. Матери Лизы было всего семнадцать лет, когда она вышла замуж. Незапланированная беременность вынудила женщину согласиться на свадьбу. Брак был по расчёту. Женщина так и не смогла получить никакого образования, кроме школы.       Гиперконтроль, строгое воспитание, нарушение личных границ: всё это сделало Лизу замкнутым подростком. Завышенные требования отца насчет оценок заставляли девочку как можно больше времени уделять зубрёжке, что послужило поводом насмешек со стороны одноклассников. Так же отец ограничивал пребывание дочери на улице, следил за её кругом общения, сам подбирал ей одежду во избежание «лишнего» мужского внимания. Никакого макияжа, маникюра, максимально закрытая одежда, никаких юбок и стрижка «под мальчика». Своеобразный внешний вид только добавлял поводы для того, чтобы подшутить над Лизой.       Елизавета нигде не чувствовала в безопасности. Дома — гиперконтроль отца. В школе — насмешки одноклассников, завышенные требования учителей. Но только одно радовало Лизу, когда она приходила в школу. Возможность увидеть её. Уже не первый год девушка хочет подружиться со своей полной противоположностью — Кристиной. Лиза расстраивалась, когда Крис не приходила в школу. При этом девушка боялась заговорить с одноклассницей.       — Итак, десятый «Б», поскольку на доске новые темы я объяснить не смогу, их вы будете проходить сами, дома. И так будет до тех пор, пока не соберёте на ремонт. А на уроках будут проверочные по тому, что вы изучите дома. И можете не волноваться, я не поленюсь дать по варианту каждому человеку и по каждой теме. Скажите спасибо Захаровой, — последние слова математичка как-то подчеркнула.       Прошло уже больше недели. Ремонт в кабинете математики никто так и не сделал. Ежедневные самостоятельные уже порядком надоели десятому «Б». Да и темы были непростые. Директор школы нашёл рычаги влияния на Захарову, после чего ученица начала посещать занятия. Более того, на этот раз сам директор приказал Кристине дополнительно заниматься с Елизаветой с целью повышения успеваемости. Но каждый раз, как Лиза подходила к Крис по данному вопросу, девушка находила сто одну отмазку.       Очередная проверочная. Школьники, которые уже устали придумывать, как списать, которые устали получать не самые высокие оценки, которые негативно влияли на их средний балл. В надежде хоть как-то спасти положение подростки начали просить Лизу помочь решить их варианты. Заметив, что Лизе приходится решать чужие варианты, математичка выставила в колонку двойки всему классу, кроме Лизы.       Это ещё больше разозлило подростков. Перед последним уроком одноклассники стали обвинять Лизу в том, что они получили двойки и приказали девушке прийти на задний двор школы, пообещав, что если она не придёт, у неё начнутся более серьезные проблемы.       Все сорок пять минут девушка сидела в напряжении. Опоздать домой она не могла: иначе отец будет ещё строже контролировать девушку. Не прийти на разборки девушка тоже не могла: она помнит, как зло над ней «подшучивал» класс раньше. Но страх перед тиранией отца был сильнее. Поэтому сразу после занятий девушка пошла домой.       — Андрющенко, так ты помнишь, что у тебя сейчас важный разговор с классом, — или ты струсила и пойдёшь домой? Понимаешь, что если ты сейчас не придёшь, то мы превратим в ад просто каждый твой школьный день? — ехидно прошипела Маргарита, одна из учениц десятого «Б», когда девушка шла домой, а её окружили одноклассники.       — Я не поняла, что происходит? — низким голосом прохрипела Крис, схватив Маргариту за капюшон.       — А ты что, будешь вступаться за эту ботаничку? — удивлёно и с нотками насмешки спросила Марго. — Это же из-за неё мы получаем двойки, что она говнится и списать не даёт.       — Начнём с того, что доску снесла я, и все эти работы вы пишите из-за меня, если у кого-то есть претензии, говорите мне лично, в лицо, — девушка выдержала паузу. — Отныне и впредь, если кто-то хоть пальцем тронет Лизу, будет говорить лично со мной. И издеваться нед ней могу только я. Усекли?