Призраки умерших надежд

Восемь лет назад.       — У тебя через неделю олимпиада по биологии, я что-то не вижу, чтобы ты готовился, — сказала женщина, скрестив руки на груди.       — Вы думаете, это легко? Вроде как, вы мне должны были консультации проводить, — закатил глаза мальчик, находящийся в классе вместе с женщиной, которая являлась учителем биологии. На вид ей было не больше двадцати двух, и мальчик думал, что она неплохо сохранилась для своих тридцати пяти.       В самом помещении так и веяло напряжением и душнотой. Первое можно объяснить строгим взглядом женщины на своего ученика, а второе продолжительно закрытым окном в классе. Уроки в целом закончились, одноклассники, вроде как, уже ушли по домам, однако в классе сидит и препирается с учительницей парень, не понимающий, почему вообще согласился на участие в этой дурацкой, по его словам, олимпиаде.       — Но это не значит, что не надо готовиться самому, — женщина кивнула в сторону одного из окон, как бы прося открыть его. В ответ на это парень снова закатил глаза и направился к окну.       — Верно, не значит, но консультации, к слову, вы со мной так и не проводили, — сказал тот, открывая окно в классе. В ту же секунду в помещение влетел свежий воздух на пару с запахом сырости из-за недавно прошедшего осеннего дождя.       — У меня есть много других более важных дел. Я работаю репетитором, учителем. Я учёный, в конце концов, да и у меня ребёнок есть, с ним же тоже заниматься надо. Думаешь, у меня есть время проводить тебе одному консультации после уроков? — женщина присела за учительский стол, натянула на переносицу очки и достала из нижних дверей в столе несколько бумаг с распечатанным на ней материалом. После она протянула эти бумаги подошедшему к учительскому столу парню, который готов был уже на что-то опять ей возразить, — вот это выучи до понедельника. А потом разберёмся, что с тобой делать.       — Да я это всё знаю, какой от этого толк, — мальчик мельком взглянул на листы и положил их назад учителю на стол, — вы вообще видели предварительные задания олимпиады? Да там подобные темы даже не затрагивают.       — Слушай, нет ничего плохого в том, чтобы повторить уже изученный материал. К тому же, я видела вопросы за прошлогоднюю олимпиаду, я тебя уверяю, там будет подобное. Не знаю, где ты смотрел эти вопросы, лично я на официальном сайте. Так что уверена, этот материал важен.       — А вы откуда знаете? Вы что-ли эти вопросы составляли?       — А что, если ты не выучишь, а в олимпиаде подобные вопросы будут?       — Да зачем мне учить, я знаю это.       — Дотторе, ещё раз повторяю, нет ничего плохого в том, чтобы повторить материал. Может, что-то из головы вылетело. Потом ещё себе спасибо скажешь.       — Я скажу вам спасибо, если вы со мной нормально позанимаетесь. Да и зачем мне тратить время на то, что я уже знаю? Давайте лучше пройдёмся по темам, которые я не понимаю. Конечно, не уверен, что такие имеются, но, может, вы меня чем-то удивите?       — Ладно. Пройдёмся с тобой по подобным темам... — она немного помедлила с ответом, задумавшись, — когда-нибудь.       Мальчик снова закатил глаза. Женщина хотела положить раздаточный материал назад во внутрь стола, откуда его раннее достала, однако, открыв дверцу, остановилась и сказала:       — Хотя, знаешь, возьми лучше этот материал. На всякий случай, я не говорю проходиться по этому по сто раз, ведь, по твоим словам, ты это всё знаешь. Просто, если что-то забудешь, сможешь подучить.       — Хорошо, я это возьму, но что значит ваше "Когда-нибудь"? У меня олимпиада уже через неделю.       — Подожди до понедельника.       — А что в понедельник? У меня семь уроков, у меня будто есть желание после них заниматься с вами.       — Ну вот и решили. У меня тоже нет желания и времени заниматься с тобой в другие дни.       — Но...       — Дотторе, либо в понедельник, либо занимаешься сам. Если что-то будет непонятно, я, конечно, помогу разобраться, но раз уж ни у тебя, ни у меня не выходит запланировать консультацию на какой-либо день, то придётся так.       — Но так не положено.       — Что поделаешь? Найми репетитора.       — То есть вас?       — Нет. Я имела ввиду... Хотя подожди...       — Всё-таки хотите быть моим репетитором?       — Идея другая есть. Ты же свободен завтра?       — Вы хотите, чтобы я в выходной день в школу перелся?       — Да нет же. Вернее да, хочу, но не в школу. Можем заниматься с тобой на дому.       — Почему не у меня дома? Это же то же самое, что и репетиторство.       — Я же говорила, нет у меня времени. Особенно по выходным, когда из работы остаются лишь занятия с ребёнком и планирование научной конференции по коллоидной химии, которая должна быть уже на следующей неделе во вторник. У меня дедлайны горят, — женщина встала и направилась к входной двери класса.       — Но, Рейндоттир...       — Ещё раз повторяю, свободен?       — Да, — со вздохом ответил мальчик.       — Прекрасно. Да и сколько можно тебе повторять, называй меня просто Рейн. К чёрту эти формальности, — сказала учительница и показала рукой на выход из класса.       — Ладно.. — парень вышел из класса в распахнутую женщиной дверь.       — Пока, Дотторе, — крикнула из-за двери учительница и с нежной улыбкой на лице помахала уходящему ученику.       — До свидания... Рейн, — после этих слов послышался звук закрывающейся двери в класс, в котором осталась одна женщина, — что ж, могло быть хуже. ***       Выйдя из школы всё ещё видно находящихся во дворе ребят, играющих с мячом на предназначенном для этого поле. Среди них парень приметил своих одноклассников, а так же где-то в сторонке возле играющих ребят стояли Лиза и Сайно, которые бурно обсуждали что-то. Очевидно, Дотторе подошел к ним.       — О, Дотторе, как там твоя биология? — спросила Лиза, заметив подходящего к ним друга.       Дотторе не пытался поддерживать общение со всеми одноклассниками, а близкими друзьями для него являлись лишь Лиза и Сайно. Самого парня практически всегда ни видно, ни слышно. Мутный он человек, с ним все боятся начинать разговор. Почему так происходит, даже сам Дотторе не может предположить. Но и ему как-то все равно на отношение окружающих людей к нему.       — Ужасно. Рейндоттир не хочет проводить со мной нормальные консультации. Самый упрямый и вредный человек из всех, что я знаю. Даже Сайно получше нее будет.       После этих слов друг повернул голову в сторону Дотторе, нахмурив брови:       — В смысле "даже"?       — А мне нравится милашка Рейн, она красива, умна и хорошо преподаёт свои предметы. Это я не беру в учёт ещё и то, что у неё хватает времени на домашние дела и работу. Она же, вроде как, выдающийся учёный-химик. Поэтому очевидно, что у неё не будет времени с тобой заниматься.       — Но мне же...       — Подумай хоть раз о других людях. Ей тоже тяжело. Никто не должен бросать все свои дела, чтобы заниматься с тобой, потому что у тебя, видите ли, олимпиада на носу.       — Ладно, я понял, Лиза, не продолжай.       — Я так понимаю, она сказала, чтобы ты занимался сам? — произнёс Сайно, стоящий сзади Лизы и наблюдающий за игрой одноклассников.       — Поначалу да, но потом сказала, чтобы я пришёл к ней завтра. Я не понимаю, мы разве сможем за один день всё изучить?       — Почему за один? Она так сказала, или вы будете по каким-то дням на следующей неделе заниматься?       — Да в том то и дело, что она ничего не сказала, кроме: "Приходи завтра ко мне заниматься". Да я даже адреса её не знаю.       — Наверное, забыла тебе сообщить его, — хихикнув, сказала Лиза.       — Ну да, и это она тоже забыла сделать, потому что постоянно занята, — закатил глаза собеседник.       — Лиза! — послышался где-то крик одного из одноклассников, играющих в мяч, — какой счёт?       — Я не помню, начинайте заново, — крикнула в ответ девочка с ехидной улыбкой на лице.       — Да иди ты. Сайно, теперь ты считай.       — Да я помню. Счёт три-один. В общем, вы проиграли, лошпеды, — крикнул тот, на что в ответ получил закатывание глаз мальчика, стоящего на футбольном поле, — пойдемте отсюда, достали они. Выгнали меня из команды, якобы, из-за меня они проигрывают, а сами только что продули пиздюкам из третьего класса, идиоты.       Троица вышла со двора школы и направилась к озеру, которое находилось неподалеку. После школы они часто посещают это маленькое озеро, возле которого, как правило, достаточно мало людей, потому что сам водоём находится в лесу, куда мало кто ходит.       — Предлагаю завтра собраться у меня и поиграть во что-нибудь. Ну как обычно по выходным, — сказала Лиза, а после, задумавшись, продолжила, — ой, Дотторе, я забыла, ты же не можешь, — и хихикнула, будто издеваясь над другом.       — Да тихо ты, Лиза, не издевайся над человеком, у которого забрали единственный выходной в неделю, — со стороны Сайно послышался похожий смешок.       — Да идите вы. А знаете что, я даже не жалуюсь. Зато к олимпиаде хорошо подготовлюсь.       — Будто ты написал бы её плохо, если бы не подготовился, — сказала Лиза.       — Вы сейчас пытаетесь меня отговорить?       — Нет, ни в коем случае, как ты мог на нас так подумать? Хотя, признаться, я бы тоже так думала, если бы в свой законный выходной занималась биологией.       — Лиза, прекрати, у него сейчас истерика начнётся, — смеясь, произнёс Сайно.       Дотторе же просто закатил глаза. ***       — Вот, ну и короче она мне лопаткой по голове стукнула. Мне тогда всего пять лет было, а ей семь. С тех пор я с ней не общаюсь, — говорил Сайно, сидя на береге, смотря на воду и вырисовывая что-то на земле какой-то палочкой.       — С кем? С Синьорой? — спросил Дотторе, который брал камни с земли и кидал их в озеро, на котором образовывались круговые волны от соприкосновения камня с поверхностью воды.       — Мгм.       — Дотторе, не загрязняй озеро, — сказала Лиза, подойдя к другу.       — Да чем я тебе его загрязняю? Камнями? Ты знаешь, сколько их на дне завалялось?       — Может, потому что ты их туда накидал?       — Лиза, не говори глупости.       — Эй, мы вообще-то о Синьоре разговаривали, — парень, сидящий на береге, кинул палочку, которой что-то чертил на земле, в сторону Лизы и Дотторе.       — Точно. Синьора это та, которая из восьмого класса? Ну да, она достаточно стервозная личность. А вообще, Сайно, я удивлена, что ты можешь перестать общаться с человеком, если он один раз стукнул тебя по голове лопаткой из песочницы, — в ответ на это парень просто пожал плечами.       — Ну, скажи спасибо, что хотя бы не настоящей лопатой.       — Дотторе!       — Да что я такого сказал то? По факту же.       — Кстати, о Синьоре, она вчера меня перед Чжун Ли подставила. Действительно, не очень хороший человек, как ты и говорил, — девочка подошла к другу и присела рядом с ним.       — А мы с ней хорошо общаемся, что странно, — ответил Дотторе после ещё одного кинутого камня в озеро, — вернее, это она со мной хорошо общается. Либо старается. Я не знаю, у нас с ней странные отношения.       — Прекрати кидать камни! — Лиза нахмурила брови и чуть привстала, положив руки на бока.       — Ладно, — парень подошёл к берегу и тоже сел рядом с друзьями.       Сайно глянул на друга и после долгого зрительного контакта ехидно улыбнулся, сказав:       — Чего это ты пиздишь тут, я знаю, что Синьора тебе нравится.       — Завали ебало.       — Дотторе! — Лиза слабо толкнула его плечом.       Сайно засмеялся, а Дотторе подавил в себе желание скинуть друга в озеро. Внезапно все трое услышали звук уведомления. Достав телефон, Дотторе заметил сообщение от Рейндоттир.       — Мне Рейн, наконец, адрес скинула. А я уже надеялся не прийти, отговорившись тем, что адреса не знаю, — с этой самостоятельной подготовкой у парня действительно пропало желание заниматься с Рейн, да и в целом писать эту олимпиаду.       — Сам же хотел, чтобы она тебя к олимпиаде готовила, — сказала Лиза.       — Уже не особо хочется.       — Я, кстати, знаю её адрес.       — Да? Сайно, блин, что ж ты раньше тогда не сказал? Хотя, если бы мне Рейн не скинула адрес, я бы всё равно нашёл какую-нибудь причину.       — А ты откуда знаешь? Ты был у неё уже? — спросила Лиза.       — Да я с сыном её знаком. Бывал раньше у них. Да и к тому же, муж её с моими родителями общается. Они типо дружат, но за спиной наговаривают друг на друга. Ну как обычно.       — Я вообще удивлена, что у такой женщины, как Рейн, может быть такой омерзительный и ужасный муж. Неужели она вообще себя не уважает? Я бы от такого ушла уже давно.       — Моя мать вообще говорит, что этот придурок... Как бы поприличнее выразиться... Короче, выебывается дохуя.       — Дотторе! — Лиза снова пихнула его плечом.       — Согласен, моя мать так же говорит, — Сайно нашёл ещё одну палку и снова начал что-то чертить ей на земле.       — Ну конечно, они же наговаривают друг на друга за спиной.       — Дотторе, заткнись, а. Твои родители тоже не ангелы.       — А чё ты на больное давишь.       — А ты чё давишь.       — А ниче, — Дотторе пнул ногой палку, которой Сайно рисовал на земле, тем самым выбив ее у него из рук.       — Чё ты лезешь.       — А ниче.       — Мальчики, не ссорьтесь.       — Да мы шутим, — Сайно снова взял палку в руки.       — У него никогда не было чувства юмора.       — Это у меня-то нет чувства юмора? — он кинул эту палку в сторону Дотторе, но тот от нее отмахнулся.       — Я сказал "не было", уши почисти.       — А ты мозги себе почисти!       — Всё нормально у меня с мозгами.       — Если не прекратите, я вас обоих убью, скину в это озеро, и вас больше никто никогда не найдёт.       — Она нам опять угрожает, — со вздохом сказал Сайно.       — Смирись.       — Ладно, мальчики, ещё немного и я пойду к милашке Джинн, мы с ней договорились встретиться сегодня.       — Джинн? Это та, которая из восьмого?       — Нет, Сайно, это та, которая из девятого.       — А она любит по-младше, — после этих слов, Дотторе получил подзатыльник от Лизы.       — Дотторе! Мы просто дружим.       — Я не верю в дружбу между двумя лесбиянками.       — Я тоже, — смеясь сказал Сайно.       — Это не смешно! Ой, короче, че толку вам говорить, вы же не послушаете, — Лиза закатила глаза.       — Кстати, интересный факт, — начал Сайно, — из нас троих здесь абсолютно всем нравятся женщины, и только одному изгою ещё и мужчины.       — Гетерастам слово не давали.       — Завали ебало, Дотторе.       — Сам завали ебало. ***       Парень едет на автобусе в другой конец города, смотря в окно, и не понимает, зачем ему вообще нужна эта олимпиада. Неужели он так боится подвести Рейндоттир, если даже сама женщина не особо хочет заниматься с Дотторе. Хотя, если уж и верить тому, что она действительно очень занята, то это всё объясняет. Голову посещали мысли по типу: "Мог же сам подготовиться". И, кстати, понимает это он только сейчас. В самостоятельной подготовке тоже есть свои прелести. Например, не придётся переться на другой конец города.       Рейн действительно жила довольно далеко не только от дома Дотторе, но и от ближайшей остановки. То есть от автобусной остановки ему придётся шагать ещё бог знает сколько под дождём до дома учительницы. И это всё потому, что он начал в один момент выпендриваться и говорить ей: "Вы должны меня готовить к олимпиаде", хотя не так уж и сложно было подготовиться самому.       Дотторе вышел из транспорта и направился в сторону дома Рейндоттир. Его интересовал вопрос, почему женщина вообще живёт так далеко от школы? Разве не удобнее было устроиться на работу в самую ближайшую школу от дома? Сама же себе жизнь усложняет, она же и так занята постоянно. Может, у неё просто есть причины работать здесь. Учитывая то, что это одна из лучших школ в Тейвате. И всё же, лучшим учебным заведением всегда будет Сумерская академия.       Родители Дотторе очень часто говорят ему, что его основная цель: поступить именно туда, хотя ему самому это не особо нужно. Но, в любом случае, он и сам пока не знает, чего именно хочет, поэтому ему в какой-то степени все равно, какие планы на его будущее строят родители.       Даже несмотря на это, Дотторе пытался им объяснить, что он хочет сам разобраться с тем, куда ему идти, что делать и какое будущее себе строить, но в ответ всегда получал: "Да кем ты будешь, кем ты станешь? Бездарем каким-нибудь?". Он уже перестал пытаться им что-то объяснить, вместо этого часто делал что-либо наперекор их просьбам, за что, конечно же, его сильно наказывали.       Его друзья, наверное, сейчас сидят дома у Лизы, в тепле и уюте, а Дотторе шагает по незнакомой улице под дождём и весь промокший. Кому-то всё, кому-то ничего. Однако серость мыслей разбавил появившийся в поле зрения подъезд, в котором находилась квартира учительницы. Конечно, дверь в подъезд была закрыта, но звонить по домофону не пришлось, парень просто забежал в здание с каким-то дедом, у которого были ключи. Он поднялся на нужный этаж, подошёл к квартире и позвонил в звонок. Через какое-то время дверь открылась.       — Здравствуй, Дотторе. Ты пришёл на пять минут раньше.       — И что? Разве это плохо? Или у вас всё по строгому графику? У вас же дел много.       — Не ёрничай. Заходи.       Сама квартира была достаточно большой, что не скажешь сразу по большому количеству расставленной мебели. В гостиной стояло два кресла, напротив них на достаточно большом расстоянии огромный настенный телевизор, стол где-то в уголке и диван по другую сторону от шкафа с прозрачной дверкой, стоящего вдоль стены. Дотторе задавался вопросом, не тесно ли им тут? Ему чисто из интереса хотелось осмотреть и остальные комнаты, но у него, у сожалению, не было возможности.       — Проходи в гостиную, я сейчас закончу кое-что по работе и начнём с тобой подготовку, — сказав это, женщина провела рукой по спине парня, а после ушла, зайдя в какую-то комнату, находящуюся рядом с гостиной. Дотторе же зашёл в гостиную, осматривая её. Надо подметить, что в самой квартире пахло чем-то, не сказать, что странным и неприятным, но слабо слышался спирт, ароматы кофе и какой-то карамели. А вообще, парень заметил, что в каждом доме пахнет как-то по-разному, по-особому. Как-то этот запах описывает хозяина самой квартиры? Теперь ему интересно, как пахнет квартира его семьи. Он предположил, что, скорее всего, она ничем не пахнет, его семья настолько пустая и душная, что у нее попросту нет запаха. Хотя, даже если и есть, то, наверное, это табак, потому что его отец очень часто курит.       В самой гостиной на диване сидел мальчик лет восьми, рисующий что-то в блокноте. По-видимому, это сын Рейндоттир. До этого Дотторе его не видел. Хотя, правильнее было бы сказать, он не знал, что именно это сын Рейн. Конечно, самого мальчика он видел, они учатся в одной школе, однако кто он Дотторе понятия не имел и сейчас прибывает в неком слабом удивлении, однако он все же мог это как-то понять.       Дотторе подошёл к этому дивану и сел на самый край, скрестив руки на груди. Конечно, войдя в саму комнату, он привлёк внимание сидящего на том же диване мальчика, однако тот, лишь быстро окинув его взглядом, как ни в чем не бывало продолжил дальше что-то рисовать.       — Это ты тот самый недоумок, пришедший готовиться к олимпиаде по биологии? — послышался голос мальчика, который старательно что-то выводил карандашом на бумаге, надавливая на него и издавая тем самым немного неприятный чуть скрипящий звук.       — Что? — Дотторе с непониманием повернул голову и слабо нахмурил брови.       — Ничего. Я Альбедо, — сказал мальчик, улыбнувшись и протянув левую руку в знак приветствия.       — Кто? Альберто? Альберт? — после этих слов с лица собеседника пропала улыбка.       — Аль-бе-до, — тот чуть наклонился, оперевшись на руки и проговаривая своё имя по слогам.       — А... Понял...       — А тебя как зовут? — вернувшись в прежнее положение и продолжая рисовать, спросил Альбедо.       — Иль Дотторе, — после этого он мог наблюдать слабую улыбку рисующего что-то на бумаге мальчика, — че лыбишься?       — Иль Дотторе?       — Тебя имя рассмешило?       — Нет, "Иль" это же приставка на итальянском? Ты что, итальянец? Или выпендриваешься?       Сейчас Дотторе чувствовал себя менее неловко, как было до этого. Отчего взялась эта неловкость, он и сам не понимал. Любые знакомства для него не проблема, но тогда, когда он сам проявляет инициативу, а не наоборот.       — Ну и какой же из двух вариантов, по-твоему, верный?       — Думаю, второй, — мальчик чуть усмехнулся и бросил изучающий взгляд на собеседника, — слушай...       Альбедо отложил в сторону блокнот с карандашом и приблизился к собеседнику, сидящему на другом конце дивана, взглянув ему прямо в глаза. Дотторе растерялся, непонимающе хлопая красными глазами.       — Какие глазки. У тебя очень необычная внешность. Можно я тебя нарисую? — спросил тот, продолжая "сверлить" взглядом собеседника.       — Ну... Не знаю... Можно, наверное, — после этих слов, Альбедо кивнул и отстранился, взяв вновь в руки карандаш с блокнотом, а Дотторе же наблюдал за каждыми его действиями.       — Дотторе, — в гостинную вошла Рейндоттир с небольшой стопкой каких-то бумаг и тетрадей, — ты брал с собой тетрадь и учебник?       — Нет, а надо было?       — Ну вообще-то да, — женщина подошла к столу и положила на него эту стопку с бумагами, поправила очки, отодвинула стул, который раннее был задвинут под стол, и села на него, начиная разбирать тетради.       — Ну так вы не говорили.       — А подумать нельзя было? Ладно, ничего, сейчас дам что-нибудь, а учебник у меня и так есть, — роясь в бумагах, Рейн взяла одну из них, на котором, по-видимому, был распечатан материал, — вот, возьми и изучи пока. Я сейчас.       Женщина подошла к шкафу и достала оттуда несколько тетрадей. Осмотрев их все, она нашла одну абсолютно чистую и вернулась на своё место.       — Держи. Тут записывать будешь, — Дотторе кивнул в ответ, взяв тетрадь. Рейн продолжила, — Хочешь чаю?       — Нет, спасибо.       — Давай сначала пройдёмся по заданиям из олимпиады, а позже разберём то, что непонятно или то, что не проходили.       Дотторе снова ответил ей лишь кивком.       Так прошло часа два. Конечно, Дотторе больше хотел сейчас находиться с Лизой и Сайно, а не с учебником биологии, предварительными вопросами из олимпиады, учительницей и мальчиком, взгляд которого он изредка замечал на себе. А так, в целом, все минусы, что тот выявил по дороге сюда, странным образом превратились в плюсы. Подводить Рейн действительно не хотелось, это он понял только, когда пришёл, а до этого было всё равно, лишь бы не идти под дождём до её дома.       К слову, дождь уже давно прошёл, так что назад до остановки он пойдет уже под чистым небом. Не то чтобы он не любил это природное явление, просто иногда и так всё раздражает, а тут ещё и дождь как назло. Будто в каком-то депрессивном фильме, где главный герой идёт под дождём и задумывается о своём, о проблемах и всем таком прочем.       Такие фильмы Дотторе ненавидел, не понимал. В реальности ведь все совсем не так. Даже несмотря на то, что он так думал, часто сравнивал себя с главным героем подобных фильмов. Странным образом, сходств было достаточно много, и, несмотря на то, что Дотторе в этот бред не верил, он надеялся, что никогда не будет жить так же. Когда вся жизнь состоит только из сплошных проблем, не имея в себе ничего светлого. Главный герой не видит смысла в том, чтобы существовать дальше, а его ментальное и физическое здоровье оставляют желать лучшего. Чаще всего он потом просто не выдерживает этого давления и понимает, что больше так жить не может. Концовки таких фильмов Дотторе сильно раздражали, поэтому он часто выключал их, не досмотрев до конца.       И если нашу историю можно сравнить с тем самым слезливым депрессивным фильмом, значит, Дотторе в ней, к сожалению, главный герой.       — Ладно, на сегодня закончим, — сказала Рейн, потирая глаза, перед этим немного приподняв очки, — у нас с тобой есть ещё вся следующая неделя на подготовку. Ты же не против приходить всё так же сюда? Не после уроков, конечно, но о времени я тебя предупрежу.       — Не против, — коротко и безэмоционально ответил парень, мечтающий уже уйти домой. Он действительно устал, учитывая то, что они занимались целых два часа, а это в несколько раз больше обычного урока, так еще и в его единственный выходной. ***       Всю эту неделю Дотторе приходил к Рейндоттир, чтобы подготовиться к олимпиаде по биологии. Парню даже удалось поближе познакомиться с её мужем. Как и ожидалось, он ужасный человек. Конечно, при Дотторе он старался показывать себя не такой омерзительной личностью, однако, по словам Альбедо, он далеко не идеал, каким себя показывает при ком-то постороннем. К слову, Дотторе даже не удивлён.       Однако он удивлён тому факту, что Альбедо так просто рассказал ему об этом. Слишком доверчивый к незнакомым людям, раз так легко рассказывает о проблемах в семье. Но если так подумать, то разве для кого-то секрет то, что у Рейн муж ужасный человек? И ведь Альбедо действительно знает Дотторе меньше недели. Когда-нибудь эта доверчивость обернется против него. Возможно, кто-то воспользуется этим в какой-то момент его жизни.       К слову, олимпиаду Дотторе написал отлично, даже более чем, и вышел на муниципальный этап.       "Попал", — промелькнуло в мыслях парня, как только он узнал о результатах, а вот Рейндоттир наоборот была ими очень довольна.       Лиза и Сайно как-то умудрились заболеть. Оказывается, в тот день, когда Дотторе впервые пришёл к Рейндоттир, эти двое гуляли под дождём довольно долгое время, прыгали по лужам и слегли с температурой. "Как маленькие дети, господи", — сказал им двоим Дотторе, только узнав об этом. Теперь по школе он большую часть времени мотается один, лишь иногда начинает разговор с той же Синьорой, Сандроне и другими знакомыми.       А сейчас стоит один, втыкая в телефон и смотря на одноклассников изучающим взглядом. Ненавидел он их всех. Похоже, это было взаимно, однако Дотторе даже предположить не может, ибо не общается ни с кем из них. Как уже говорилось, он был мутным человеком. В общем, тихий и слишком подозрительный, будто в один день придет и вырежет их тут всех. Его попросту сторонились, и лишь Сайно и Лиза могли без каких-либо колебаний подойти к нему. Хотя помимо них был ещё один такой человек. Альбедо. С ним за эту неделю удалось немного сблизиться. Сам Дотторе не считает его другом, лишь знакомым. Однако каждый раз удивляется, когда этот мальчик подходит к нему на переменах. Это происходит редко, но всё же происходит.       Да и этот раз не стал исключением. Как уже говорилось, Дотторе просто стоял, втыкая в телефон и смотря на одноклассников, однако среди них промелькнула блондинистая макушка мальчика, который внезапно помахал Дотторе в знак приветствия.       — Здравствуй, Торе, — подошёл, махая рукой.       Достаточно интересная личность, что смог подметить Дотторе. Да и очень умён для своих лет. Сколько ему? Восемь? По его мышлению такого не скажешь. Но это делает общение с ним интересным. По крайней мере для Дотторе. Кажется, кому-то другому с таким человеком было бы некомфортно, но не ему. Возможно, у них даже есть что-то общее.       — Здравствуй, эм... Альберто?       — Альбедо, — поправил мальчик, чуть нахмурив брови.       — А, точно.       — Запомни уже, я очень не люблю, когда коверкают моё имя, — по его выражению лица было ясно, что ему действительно не нравятся другие формы его имени, которые многие спутывают с его настоящим либо же выдумывают сами.       — Не любишь значит? Ну ладно.       — Как там олимпиада по биологии, кстати?       — Нормально. Я вышел на муниципалку.       — Ого, поздравляю.       — Не с чем поздравлять. Я вообще её сначала от скуки писал, не думал, что на муниципальный выйду.       — Я слышал, ты призёр? Какое-то место занял?       — Да, второе. Но я особо не старался. На пофиг сделал и всё, поэтому неудивительно.       — Ну конечно, — Альбедо чуть усмехнулся, — но я и не сомневался в том, что ты призёром выйдешь.       — Да я и сам не сомневался. Но спасибо, что веришь в меня.       — Кто-то же должен.       Дотторе не знал, почему, но эти слова отозвались невыносимой болью в его сердце. Наверное, Альбедо не имел ввиду ничего такого, он никогда не рассказывал ему о своей семье и родителях, поэтому эта фраза не несёт в себе как такового смысла, но Дотторе она задела за живое.       — Мгм, — парень просто промычал и кивнул, смотря на собеседника. Спустя несколько мгновений он вздохнул и сказал, — я, наверное, пойду.       — Хорошо, до встречи, — мальчик помахал вслед уходящему Дотторе. *** Три года спустя.       Алая кровь стекала с твоих истерзанных рук, пачкая светлую одежду, но тебе было на это все равно. Ты прижимал свои руки ближе к себе же, стараясь скрыть израненную кожу от посторонних глаз. В отличии от всех присутствующих, ты сидел на полу в самом центре комнаты и считал это унизительным. Но ещё более унизительно было лить слезы на виду у всех. Ты не пытался вызвать тем самым жалость по отношению к себе со стороны родителей. Со стороны друзей. Они просто стекали ручьем из глаз даже несмотря на то, что ты прилагал все возможные усилия, чтобы их остановить. Тебе уже в какой-то степени становилось все равно, что думают о тебе теперь Лиза, Сайно и Альбедо. Ты даже не смотрел в их сторону, только глядел исподлобья на родителей, сидящих на диване прямо напротив тебя.       Тебе не хотелось, чтобы кто-то знал о том, что ты сделал со своими руками. Ты считал это чем-то глубоко личным, не предназначенным для чужих глаз. Тебе было очень больно от того, что все присутствующие здесь уже переступили эту грань, вторглись во что-то личное, и им было все равно. Ты ненавидел их за это. Единственное, чего тебе хотелось в данный момент — просто испариться. Исчезнуть из жизни всех находящихся здесь людей, исчезнуть вообще и навсегда. Тебе и самому была невыносима мысль о том, что ты всё ещё существуешь, всё ещё жив. И ты знаешь: остальные в этой комнате думают точно так же.       Во взгляде твоего отца не читалось жалости, только лишь разочарование, а от того, как смотрит на тебя мать, веяло невероятно сильным холодом. Она сидела, сложив ногу на ногу, ничего не говорила, но смотрела на тебя так, будто ждала чего-то конкретного. Ты не знал, о чем она думает, чего от тебя ждёт. Порой ты действительно не понимал, чего требуют от тебя родители, и просто хотел, чтобы они уже оставили тебя в покое. Но, видимо, этого не случится до тех пор, пока ты сам не приложишь к этому руки.       Всегда, просматривая те самые слезливые депрессивные фильмы, ты находил лишь одно отличие главного героя от самого себя. Даже несмотря на всю сложность его жизни, всегда находился хотя бы один человек, который его любит. У тебя такого нет, и ты уже перестал надеяться на что-то. Человеку, который никогда не чувствовал чего-то подобного, сложно представить, насколько сильно тебе хотелось, чтобы тебя хоть кто-то любил. Любил до безумия, даже все недостатки, все шрамы на руках. Любил таким, какой ты есть, не пытаясь вылепить из тебя совершенство, сделав достойным любви, как поступают с тобой родители.       Тебе всегда было тошно от концовок тех самых фильмов. Ты выключал их, не досмотрев до конца, а сейчас просто мечтал о таком же. Ты понимал, что тебе ненавистны поступки, подобные самоубийству, потому что не хотел признавать, что это единственный выход. А в данный момент ты думал, что сейчас самое подходящее время, чтобы признать, что это действительно правда.       Ты закрыл глаза, опустив голову, потому что не мог больше выносить равнодушный взгляд собственной матери и наблюдать разочарование отца, даже несмотря на то, что это все для тебя стало уже чем-то привычным. Теперь тебе было абсолютно все равно, и ты ждал, когда это все уже закончится, а твои руки сжались в кулаки от ненависти ко всем присутствующим в этой комнате.       Ты услышал, как кто-то быстро подбежал к тебе и кинулся с объятиями, чуть не повалив на пол. Ты опешил, распахнув глаза. Тебе не нужно было смотреть на этого человека, ты моментально понял, кто это, только по запаху.       Твоя мать, увидев это все, вскрикнула:       — Альбедо, не трогай его, испачкаешься, — она собиралась встать, но была остановлена твоим отцом, положившим руку на ее плечо.       Ты не обращал внимания на то, с каким суровым взглядом теперь на тебя смотрела твоя мать. Твое сердце теперь билось с невероятной скоростью. Друг прижался к тебе настолько близко, что ты мог чувствовать, как быстро и резко вздымается его грудная клетка, а на своей шее ощущал его учащенное дыхание. Ты слышал всхлипы и понимал: он тоже плачет. Ты не отвечал на его объятия и вообще не двигался, не хотел испачкать его своей кровью и боялся спугнуть.       И снова ты нашел ещё одно сходство с главным героем того самого фильма: даже в твоей жизни найдется человек, который проживет вместе с тобой всю ту боль, что так душит тебя, не давая свободно вдохнуть. Человек, который полюбит все твои шрамы, все недостатки.       И ты ещё не знаешь, что ждёт тебя в будущем. Не знаешь, что этот самый человек уйдет от тебя в самый тяжёлый период твоей жизни. И виноват в этом всем будешь ты. Потеряешь его из-за своей оплошности, потому что ты попросту недостоин такой любви по отношению к себе.       И если эта история — слезливый депрессивный фильм, то ты в ней, Дотторе, главный герой.