Призраки умерших надежд

      Осталось меньше недели до нового года. Можно сказать, эта последняя неделя для многих, кто верил в какое-то чудо, которое, по их словам, происходило с наступлением нового года, не принесла ничего. Всё осталось как прежде.       Например, одним из таких людей был Сяо. Нельзя сказать, что он, как многие, думал, что новый год принесёт ему счастье, скорее наоборот, однако всё же надеялся, что за эту последнюю неделю что-то поменяется, чтобы в новом году не было неких забот и нерешённых проблем. Можно ли сказать, что это влияние окружающих? Без понятия.       На этой последней неделе у многих прибавилось работы и забот. К примеру, у Барбары, которая ответственная за это самое мероприятие в честь нового года. Ке Цин, которая так же, как и Барбара, руководила всем процессом подготовки, и Дилюк, как раз выздоровел и тоже стал помогать Барбаре и наводить некий порядок, да и в принципе всё обустраивать в баре. Кейя, которого, можно сказать, вынудили за бесплатный алкоголь в баре, ну и, конечно, Венти, пытающийся сочинить нормальную песню для Барбары. Порой действительно возникали мысли, что это песня для неё, а не для того, чтобы её исполнять на сцене для всех, ибо обязательно нужно, чтобы песня девушке понравилась, иначе придётся исполнять ту, которая надоела уже всем. Она исполняется второй год подряд, уж не хочется слышать её снова.       На удивление, написанная Барбатосом песня действительно понравилась Барбаре. В последние дни недели проходили репетиции, ребята заканчивали подготовку зала. ***       — И где его носит? — Прозвучал недовольный голос Барбары, идущей от одного конца сцены до другого. Девушка явно нервничала и проклинала себя за то, что вообще взяла Венти петь в этот раз.       — Да успокойся ты. Ещё два часа, — говорила Ке Цин, которая наблюдала за девушкой, и за её двигающимся по кругу сцены телом, наматывающим круги.       — И что? Нужно приходить раньше нужного даже на три часа, чтобы успеть хотя бы отрепетировать, — Барбара остановилась, сложила руки на груди и закатила глаза.       В ту же секунду в полупустой зал, где находилось от силы человек семь, которые заканчивали свою "работу", почти разложили всё на столах, в баре и прочем, врывается Барбатос и подбегает к сцене.       — О, Боги, ты всё-таки пришёл, — выдохнув, сказала Барбара, — почему так поздно?       — Эй, я пришёл на два часа раньше, хотя планировал за десять минут до начала, как обычно, — парень поднялся на сцену. Выглядел он явно так, как будто действительно спешил.       — Боже, Венти, ты где побывал?       — В каком смысле? Я просто торопился. Ке Цин написала, что ты в бешенстве, вот я и пришёл раньше обычного, говорю же.       — Если бы Ке Цин не написала, ты бы вообще не пришёл?       — Да почему...       — Господи, за что мне всё это, — сказала Барбара, прислонив ладони друг к другу перед собой и смотря куда-то наверх, будто молясь кому-то. — Быстро иди в гардеробную за сценой и приводи себя в порядок.       — Ладно, ладно, — после этих слов Венти зашёл в гардеробную, в которую можно попасть сразу со сцены. ***       С тёмного неба хлопьями падал снег, светила красивая, полная луна. Время уже позднее, на улице тихо, спокойно, можно было услышать лишь хруст снега под ногами или собственное дыхание.       Альбедо шагал к месту, где должно было проходить мероприятие в честь нового года, при этом размышляя о всяком. Всё, что Альбедо видел на своём пути, напоминало ему о тех более счастливых временах, когда не было никаких проблем, травм, депрессии, загонов, бессоных ночей, из-за которых на следующий день не можешь сосредоточиться на учёбе, не было необходимости в алкоголе, дабы заглушить боль внутри. Алкоголь, из-за которого на следующее утро хотелось сдохнуть ещё больше, чем обычно, а главное, тогда родители ещё были живы, а бывший лучший друг всегда был рядом.       Родители, которые готовы были подарить Альбедо весь мир, и лучший друг, который готов был поставить этот же мир перед ним на колени.       Они давали ему всё: любовь, заботу, поддержку. Такими родителями и другом могли похвастаться не многие.       От мысли, что их всех больше нет рядом с ним, хотелось упасть в сугроб от горя, продолжая вспоминать каждую, даже самую незначительную мелочь из детства. Добить себя ещё больше тем, что того, что было раньше, больше не будет никогда.       И ведь прошло уже действительно много времени. Лет пять-шесть. А с того времени, как он потерял лучшего друга, прошло всего два года. На первый взгляд, это немного, но сам Альбедо понимает, что он действительно много времени был один.       Становится ещё грустнее и печальнее от того, что не всё детство Альбедо было счастливым. Когда с ними жил Маркус, который относился к сыну и жене не как к людям, а животным, которым постоянно указывали, что и как делать, это время казалось ужасным.       В целом, если сравнивать прошлые, уже почти исчезнувшие семейные проблемы Альбедо, на смену которым пришли новые, которые, казалось, могут морально убить тебя сами раньше, чем ты об этом успеешь подумать, и, к примеру, проблемы в семье того же Скарамуччи, даже не так тоскливо становится. Имеет ли вообще смысл обесценивать проблему, если её нет уже как пять лет?       Но мы снова заговорили об обесценивании. Это выглядит не так эгоистично и жестоко, когда человек обесценивает свои проблемы. А если бы кто-то сказал то же самое, в такой же интонации, с таким же смыслом, это было бы уже не правильно?       Как быстро сменились добрые и тёплые воспоминания из детства на другие не такие радужные и счастливые в голове парня. Ведь даже не понятно, отчего становится грустнее, от плохих воспоминаний или от хороших. Казалось, жить прошлым не особо хочется, да и не получится, а идти в будущее страшно. Страшно от проблем, которые могут когда-то возникнуть. Это действительно пугает.       Время, которым хотелось наслаждаться, — это настоящее. И не в том смысле, что хотелось наслаждаться всем, что случается в жизни, а именно тем, что происходит на данный момент. Наслаждаться тишиной, спокойствием, свежим воздухом, снегом под ногами или над головой, на шапке, на одежде, волосах и так далее. Не думая о проблемах, вдохнуть полной грудью свежий воздух и, выдохнув, пустить пар, который в один миг сольётся с атмосферой и исчезнет. Вот, чего хотелось на самом деле. Вот, чем хотелось действительно наслаждаться в данный момент. Звучит банально, но ведь такие вещи действительно расслабляют, но в то же время непонятно, что нравится в этом всём больше: одиночество или способность жить, даже если погряз по шею в проблемах, загонах, суицидальных мыслях и наклонностях. ***       Остался примерно час до начала. Многие уже пришли, просто отсиживались в баре, как, например, Кейя, Тарталья, Эола и Скарамучча.       Янь Фей и Ху Тао снова где-то прогуливались по дому культуры от скуки, что они делают и в школе, пытаясь найти хоть одно тихое место, ибо уже почти на всё здание играла музыка, включенная на больших колонках.       Фишль, Мона, Тома, близнецы и ещё многие ребята из их класса, параллели и других классов находились в главном зале. В целом, было похоже на некую тусовку, что логично.       Сяо стоял в углу на сцене и смотрел на Итера, который сейчас беседовал о чём-то с сестрой. Он хотел подойти, отойти с ним в какое-нибудь тихое место и, наконец, спросить обо всём, что его волнует, однако не мог найти подходящего момента. Так просто "забирать" Итера у Люмин не очень правильно, да и с самой девушкой не хотелось пересекаться взглядами, а уж тем более объяснять, зачем парню нужен её брат. Не хотелось по одной простой причине, что, кажется, она не очень хороший человек. Алатус сам не знает подробностей о случившимся с Тартальей, Барбарой, а так же Фишль, "буллинг" которой, по словам Венти, начался по умыслам Люмин. Не то чтобы он сильно верил этому, скорее, был на нейтралитете. С одной стороны, Люмин обычная девушка, милая с виду, без каких-либо скелетов в шкафу, но, учитывая то, как тот же Венти относится вообще к близнецам, становится не по себе, и лишний раз лучше не рисковать. Да и Тарталья особо не доверяет Люмин. С Итером у него вроде нормальные отношения. Да и к тому же, Чайльд раньше встречался с девушкой и знает, по факту, больше остальных о ней, однако почему-то не рассказывает. Или рассказал, но только Венти и, может быть, ещё Кейе со Скаром, однако это ещё остаётся под вопросом.       Через какое-то время к близнецам подошла красивая голубоволосая девушка. Кажется, это была Аяка, которую не раз уже упоминала Люмин. Алатус надеялся на то, что девушка уйдёт куда-то с Аякой и оставит Итера одного. Ну и соответственно, так и произошло. Теперь парень стоит совершенно один. Стоит ли подходить к нему сейчас?       Сяо так и продолжал стоять, задумавшись о том, почему Итер сам отклонил, так скажем, встречу в кафе, которая бы ответила на все вопросы Алатуса. Вроде парень сам хотел извиниться и объяснить всё. Переменчивое настроение Итера никогда не нравилось Сяо, может, действительно подождать, когда тот будет сам готов обо всём рассказать.       Венти говорил что-то по типу: "Он странный человек, кто знает, что может твориться у него в голове", мысленно соглашаясь с этими словами, Сяо наблюдал за уходящим со сцены Итером. Он принял решение оставить всё так и просто подождать, когда Итер сам решится рассказать. Алатус направился в дверь, находящуюся сразу на сцене, которая вела в какой-то маленький коридор, откуда можно было попасть в другие залы, гардеробную и туалеты. В общем, так скажем, коридор, соединяющий главный вход, зал и сцену. Кажется, только там было тихо. Можно было успокоиться, погрузившись в свои мысли.       Алатус вошёл в этот коридор, по бокам которого располагались двери, как уже упоминалось выше, ведущие в другие залы. Где-то вдали коридора мигала лампочка и почти там же можно было услышать очень тихий звук флейты. Надеявшись на то, что он останется в тишине хотя бы здесь, Сяо услышал где-то рядом музыку. Кто-то играл на фортепиано. Алатус сам когда-то учился на нём играть, и, кажется, до сих пор помнит, что и как устроено. Сильное любопытство заставило парня заглянуть в помещение, откуда исходил звук. Это была дверь в музыкальный зал.       Алатус заглянул туда. Зал был довольно красивым, хотя не отличался особыми размерами. Имеется ввиду, он был довольно маленьким для обычного музыкального зала, какой многие представляют. В самом помещении было не особо светло, единственным источником освещения служили несколько гирлянд, застывших на голубом цвете. Несколько музыкальных инструментов, в число которых входила скрипка, лежащая на столе, явно кем-то забытая. Где-то в углу находилось оборудование для электрогитар, а в центре сего зала стояло фортепиано, за которым сидел Барбатос и играл какую-то мелодию.       Не хотелось, конечно, прерывать его игру, поэтому Алатус просто тихо вошёл в зал, закрыв за собой дверь, однако, при закрытии, та хлопнула. И этот звук, конечно, не смог ускользнуть от ушей играющего на фортепиано парня, который в ту же секунду перестал играть и повернул голову на источник шума.       — А, Сяо, это ты, — улыбнувшись, сказал Барбатос, — а ты что здесь делаешь?       — Да так... Услышал, как ты играешь, — подходя к Венти, сказал Алатус, — не знал, что ты и на фортепиано умеешь.       — Очень редко, на самом деле, на нём играю, решил, так скажем, вспомнить, какого это.       — Понятно. Я тоже на нём когда-то играть учился.       — О, правда?       — Да, Чжун Ли обучал раньше.       — Сможешь сейчас что-нибудь сыграть?       — Не знаю, но можно будет попробовать.       — А давай в четыре руки? — Барбатос взял двумя ладонями Сяо за руку и потянул вниз, как бы усаживая того на стул рядом с собой, — что скажешь?       — Хочешь, чтобы я сыграл с тобой? — Неуверенно спрашивает Алатус.       Сердце почему-то начинает ускорять свой ритм, а холодная рука, которая всё ещё была охвачена тёплыми ладонями Венти, будто желает сжать его руки и не отпускать.       Но в то же время парень чего-то боится. Будто самого Венти, наверное, боится его дальнейших действий, так как непонятно, что от него можно ожидать. Ещё более страшно от того, что парень не понимает, почему так происходит, и просто хочет спрятаться от сидящего справа человека, заставляющего чувствовать себя как-то странно, ощущать то, чего раньше не ощущал. Не хочется поворачивать голову в сторону Барбатоса, где столкнётся с ним взглядом, стреляющим будто стрела сквозь тело, заглядывая в саму душу, понимая всё то, что таится внутри. На пару с таким взглядом, не хочется видеть ещё и эту улыбку, которая, возможно, сейчас была и искренняя, но давящая на душу, то ли залечивая её, соединяя все разломы и трещинки между собой, давая спокойно вдохнуть, то ли наоборот, пронзая её напополам будто мечом, словно хочет ещё больше покалечить.       — Мгм, — Барбатос просто с улыбкой кивнул, освободив руку сидящего рядом парня из своих ладоней, — ну что?       — Хорошо, я не против.       Выбрав не сложную музыку, которую будут исполнять, парни приступили к самой игре. Первую часть начал играть Венти, а после присоединился и Алатус, следя за плавно скользящими по клавишам фортепиано руками Барбатоса, за своей игрой, чтобы не отставать, и на нотную тетрадь перед собой.       Он играл так, будто только вчера учился это делать с Чжун Ли. Тогда ему было лет тринадцать-четырнадцать. В те времена будто жилось легче. В целом, ничего не изменилось с того времени, однако, когда становишься взрослее, начинаешь понимать, что не ценил эти счастливые времена.       Исключением является, разве что, Скар, так как тот с самого детства привык к негативу.       Венти же играл, параллельно с этим перелистывая страницы нотной тетради.       Музыка. Вот, что может сделать Сяо действительно счастливее. Через музыку выходят все внутренние эмоции человека, играющего на каком-либо музыкальном инструменте.       Однако это относится только к песням собственного сочинения ну или особой манере игры музыканта. Гораздо сложнее подстроиться под задуманное автором настроение музыки и хорошо передать его слушателям. Только тогда эта песня западает в душу, заставляя всех слушающих либо лить слезы с замиранием в сердце, либо испытать чувство радости, которое было задумано автором музыкального произведения. Что касается манеры игры, стиля, тут практически то же самое. Манера и стиль игры Венти очень близки для Сяо. Возможно, это как раз и причина того, почему именно его музыка заставляет Алатуса чувствовать себя живым.       Парни играли на музыкальном инструменте, полностью проникнувшись чувствами и настроением самой музыки, до тех пор, пока Алатус не запутался, допустив ошибку и, тем самым, остановив всю игру.       — Черт, извини, — сказал Сяо, отводя взгляд в окно слева, в которое через прозрачные шторы просачивался свет от фар проезжающих мимо машин, — если хочешь, можем начать заново.       — Да ничего, это не обязательно, — сказал Барбатос, смотря в телефон, который достал из кармана, — через тридцать минут начало. Может, в бар пока сходим?       — Возле него очень шумно.       — Да ладно тебе, — Венти встал и подошёл к Алатусу с другой стороны, взяв парня за руку и начиная вести его к выходу, — ты знал, на что идёшь, приходя сюда. Не всё время же в одиночестве сидеть.       — В тишине, а не одиночестве, — сказал Алатус, покорно шагая вслед за Барбатосом. ***       Возле бара было достаточно много человек, однако где-то в отдельном углу сидела компания, состоящая из Кейи, Тартальи, Эолы и Альбедо. Парни подошли к ним.       — Венти, наконец-то ты здесь. Ответь, ты мне друг? — Налетел Кейя на парня, положив руки на его плечи. Обычно, когда он так говорит, ему что-то нужно, ибо тот делает акцент на "друга", соответственно ожидая, что в таком случае ему не откажут в просьбе, — заплати за меня в баре, пожалуйста.       — Так Барбара же сказала, что тебе алкоголь бесплатно сегодня, — сказал Барбатос, освободив свои плечи от рук парня напротив.       — Мне Барбара ничего такого не говорила, — ответил Дилюк, стоящий за барной стойкой, — так что, Кейя, либо плати, либо вали отсюда.       — Он говорит это уже на протяжении двадцати минут. И ведь ему хрен докажешь, что Барбара действительно обещала мне бесплатный алкоголь.       — Почему Чайльда не попросишь? — Спросил Венти, садясь рядом с Эолой.       — Он сказал, что я тупой, раз повёлся на бесплатный алкоголь в баре за помощь Барбаре, и отказался платить за мою тупость, — закатив глаза парень сел на прежнее место.       Логично, что бесплатного алкоголя Кейе никто давать не собирался. Это было некой "уловкой" Барбары, дабы тот помог ей. Людей, готовых помочь, было мало, поэтому девушка вынуждена была попросить об этом Кейю, но, зная его, тот не согласился бы так просто, соответственно, она пошла на обман.       — Черт, сюда близнецы идут, — сказала Эола, допивая вино в своём стакане.        К близнецам в принципе относились не очень хорошо многие из десятых классов. У каждого свои причины не любить их. Что именно объединяет всех их, это то, что брат с сестрой очень хорошие манипуляторы, которые не редко добивались своих целей с помощью манипуляций. Многим в школе известно это, однако те молчат, не желая рассказывать об этом людям, которые с близнецами хорошо общаются. Почему? У Каждого свои причины. Можно ли считать, что в этом замешан некий шантаж и те же самые манипуляции со стороны близнецов? Возможно, однако это не точно.       — Почему вы так к ним относитесь? — Спросил Сяо.       С Итером тот дружил с начала учебного года, не редко замечая его странное поведение. Но оно было не таким уж странным, чтобы что-то в нём заподозрить. Однако в голове прокручивалась недавняя ситуация, когда Итер, без всякой на то причины, резко отдалился и сказал, что не желает больше общаться с Алатусом, но через недели две прилип с извинениями и просьбой встретиться, а ещё позже отклонил эту встречу. Эти эмоциональные качели немного надоели, теперь вообще не хочется смотреть в его сторону, однако узнать правду нужно. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что дело в неком непостоянстве Итера, а не в самом Сяо.       — Если тебе ещё не повезло узнать их ближе, то завидую, — ответила та же Эола, наблюдая за подходящими к бару близнецами.       — Не знаю, Итер вроде хороший человек, — произнес Альбедо.       Так же, как и Сяо, он очень хорошо общается с Итером. Можно даже сказать, тот является его лучшим другом.       Такой человек, как Альбедо, не может не заметить манипуляции в свою сторону. Хотя бы потому, что до этого он шесть лет дружил с не очень хорошим человеком, который был тем ещё манипулятором. Благодаря этому он легко распознает манипуляции и умеет видеть человека насквозь. Скорее всего Итеру это просто не нужно, а Альбедо он действительно считает своим другом. Не то чтобы не было таких ситуаций, дающих повода усомниться в доброжелательности Итера. Они, конечно, были, однако им не хотелось уделять особого внимания, ибо они не такие значимые.       — Здравствуйте, как поживаете? — Подходя к компании сказала Люмин.       — Хорошо жилось до твоего прихода, — сказал Тарталья, стуча пальцами по барной стойке.       Про его отношение к Люмин и рассказывать не надо. С ней было много совсем не хороших ситуаций, однако сильной обиды Чайльд на девушку не держит, но общаться с ней всё равно не желает.       — Ничего, я не сильно испорчу вашу жизнь. Может быть, позже, но не сейчас, очень хочется услышать прекрасное пение Венти. Только вот я за свои уши боюсь, — сказала Люмин, делая акцент на слове "прекрасное" и закатывая глаза.       Девушка села за барную стойку, облокотившись на руку. Люмин в принципе знала о том, как Венти к ней относится, однако старалась игнорировать это. На это у неё есть свои причины, но недавняя ситуация, казалось, не такая значимая, совсем не похожая на ссору, заставила её рассказать о том, что знает.       Она была не против позаботиться о нём, изменить как-то его мнение о самой себе. Однажды девушка даже обработала ему раны, когда тот пришёл к близнецам весь побитый какими-то барыгами из одиннадцатого класса. Но позже поняла, что довольно с неё лицемерия, и лучше сразу показать своё действительное отношение к Барбатосу, так как тот этого совсем не скрывает, тогда почему должна скрывать она?       — Как бы не сбежать ещё от этого ужаса, — вновь заговорила она.       — Я буду рад, если сбежишь, — ответил Венти, вставая из-за барной стойки, — ладно, мне уже пора, ещё встретимся, — после этих слов Барбатос ушёл в главный зал.       Время действительно поджимало, а надо было ещё отрепетировать на крайняк.       — Забавно наблюдать за тем, как ссорятся два манипулятора, — сказал Альбедо, попивая коньяк, налитый в стакане.       Парень действительно легко мог определить манипуляции со стороны людей, но, как уже упоминалось выше, в Итере он этого не видел. Может ли это значить то, что он совсем не плохой человек, или же Итер только к некоторым людям относится доброжелательно?       — В смысле, — спросил Чайльд, сидящий рядом.       — Да так.       — Сяо, — Итер подошёл к парню, дёргая того за рукав, — мы можем отойти поговорить?       В ответ на это Алатус коротко кивнул, и парни отошли в тихое место возле выхода из дома культуры. Там обычно никого нет, да и прохладно отчасти, но, кажется, это единственное место, где можно остаться в тишине и нормально поговорить. ***       Скарамучча сидел в углу на диванчике в главном зале. Настроение совсем упало, не понятно почему. Совсем недавно он выговорился Тарталье обо всём, что его тревожит и, как предполагалось, теперь об этом жалеет. Однако, он точно знал, что Чайльду можно довериться, и тот не подумает о нём как-то плохо, поймёт, выслушает и поддержит, а может и совет какой-нибудь даст. Всё же, он хороший друг, и Скарамучча ценит их дружбу, хотя она в основном строится на взаимном посылании друг друга куда подальше.       Со стороны это выглядит, конечно, серьёзно, но сами парни делают это в шутку, да и это является некой обыденностью. На это ни один из них не обижается. Если бы все сказанные слова Скарамуччи в адрес Тартальи воспринимались серьёзно, то и дружбы не было бы. Однако они до сих пор хорошо дружат. У них настолько хорошая дружба, что Куникудзуши доверился Аяксу и на эмоциях рассказал буквально всё, что его тревожит, позволив другу дать пару советов. Не то чтобы он когда-то следовал им, да и не просил он их, однако ценил это и, по возможности, пытался действовать его советам.       Чайльд человек опытный в плане чувств, эмоций, переживаний. Ему это знакомо, так как у него были продолжительные отношения с Люмин, которые длились долго, но так странно и мучительно. Казалось, это не отношения, а пытка какая-то. Постоянное недоверие со стороны девушки, ревность и частые ссоры по пустякам. Эмоциональные качели, которые, как нам известно, отчасти являются манипуляцией. Конечно, не только Люмин была виновата в их расставании, но и Чайльд тоже. В конфликте или ссоре нет правых и неправых, каждый виновен по своему. Но в целом это были ужасные отношения, и они оба это признают и понимают.       Когда-нибудь они оба найдут человека, которого сильно полюбят и станут по настоящему любимыми. У Люмин, кажется, уже появился такой человек.       Скарамучча продолжал сидеть на том самом диване, держа в руках полупустой стакан с вином и думая о чём-то. Однако от мыслей его отвлёк, внезапно решивший побеспокоить одиночество Куникудзуши, Кадзуха.       — Скарамучча? А ты почему не с Чайльдом и остальными возле бара? — Парень сел на диван рядом со Скарамуччей, отчего тот невольно отодвинулся от светловолосого. Его просто смущало такое поведение парня, он сам не понимал почему.       — А тебе то что?       Несмотря на всё, что было, и всё, о чем выговорился Куникудзуши Тарталье, он продолжал отвечать холодно и агрессивно, будто боясь показать себя с "тёплой" и более мягкой стороны.       Обычно это происходит потому, что человек просто боится стать уязвимым, показав свои слабости или доверие и теплоту по отношению к какому-либо человеку.       Как уже упоминалось выше, к Чайльду это не относится, так как Скарамучча ему полностью доверяет. А вот Кадзуха... Его уже посещали мысли о его возможном лицемерии, ибо он раньше дружил с Сарой и Кокоми. Не очень хорошо, конечно, судить только по этому, но всё же. В это и верить то особо не хотелось, ибо портить своё мнение о таком человеке, как Кадзуха, действительно не хочется, просто потому, что ни один нормальный человек не подумал бы так на Каэдехару. Но почему тогда так думает Скарамучча? Или он не показывает теплоту по отношению к нему по какой-то другой причине? Ведь он же сам говорил, что слишком агрессивный в сравнении с Кадзухой. Поменять своё отношение к нему вот так без причины, просто потому, что так захотелось, не очень хороший поступок. Стоит ли немного смягчиться или всё так же продолжать грубо и холодно отвечать на проявления Каэдехары?       — Просто интересуюсь, — парень немного задумался, а после продолжил, — ты не против, если я потревожу твоё одиночество?       — Не понимаю, что ты от меня хочешь.       Его тон действительно смягчился. Теперь это больше похоже не на грубый и холодный ответ, а на встречный вопрос озадаченного Скарамуччи, который действительно не понимает, что Кадзухе от него надо. Забавно. Однако знать ответа на этот вопрос не хотелось по разным причинам. Боязнь отпугнуть что-ли? Поэтому Скарамучча быстро перевёл тему, спросив:       — Ты тут не был ещё?       — Бывал когда-то. С другом сюда ходили раньше на концерты разные. Но вот подобного мероприятия у нас в школе не проводили, поэтому, можно считать, это у меня впервые.       — Ясно.       Не зная, что ещё спросить или на какую тему продолжить разговор, Куникудзуши просто молчал. Конечно, это неловкое молчание очень давило на него до тех пор, пока Казуха снова первым его не прервал:       — Может, к бару сходим? — Спросил Казуха с теплой улыбкой на лице, смотря на Скарамуччу своими красными глазами и наклонив немного голову на бок.       — Ладно, пойдем, — вздохнув, ответил Куникудзуши.       После этого оба встали с этого дивана в уголке зала и направились к бару. ***       Парни пришли в тихое место возле выхода из дома культуры. Оба довольно долго молчали, а Сяо сверлил Итера своими янтарными глазами, выдавливая из него таким способом хоть слово.       Итер мнётся, пытаясь что-то сказать, но не может.       — В общем, прости меня, — коротко бросает Итер и отводит взгляд на входную дверь дома культуры, у который верхняя часть была стеклянной и служила неким окном.       Так как было уже довольно поздно, на улице уже успело потемнеть, оттуда мелькала разными цветами лишь гирлянда, и виднелось несколько человек на улице. Среди них был Тома, Аято и Аяка, однако они совсем не способны были как-то помешать.       — И это всё? — Послышался голос Сяо, — извинения я от тебя уже слышал, мне хотелось бы узнать причину.       — Я не могу сказать, — уже более уверенным и собранным голосом говорил Итер, постепенно начиная смотреть собеседнику прямо в глаза, — я пока не готов, может быть, позже.       — Куда ещё позже, — Алатус закатил глаза, — ты меня сюда зачем позвал? Ещё раз просить извинения, которые я уже слышал, или, наконец, объясниться?       — Ладно. Ты мне нравишься, — Итер делает короткую паузу, давая Сяо времени на удивление и некое смущение, — я привык бежать от чувств. Мне казалось чем-то неправильным испытывать такое к лучшему другу, поэтому я отдалился, думая, что это само пройдёт. Недавно я понял, что поступил не очень правильно и лучше не бежать от этого. Я не прошу взаимности, а лишь прощения.       — Я даже не знаю, что сказать, — Алатус задумался, — а почему решил отклонить встречу?       — Да я просто не готов был для признаний. Ты простишь меня? — сказал Итер, а после послышался звук открывающийся входной двери. Это вошли Тома, Аято и Аяка, раннее стоящие на улице.       — Вы че тут стоите, — сказал Тома, подходя к Итеру. Парень встал возле него и запрокинул руку ему на плечо, — пошлите в ДК, скоро Вентик запевать начнет. Или мы не вовремя?       — Да нет, пойдём, — после слов Итера все, кто находился в том месте, направились в главный зал, где находилась сцена. ***       Девушка пыталась пробраться через толпу людей ближе к сцене, где находилось несколько девушек из её класса. Подруг у неё особо то и не было, лишь знакомые, но так как в этот вечер не хотелось оставаться одной, она приняла решение подойти к ним.       Людей было действительно много, многие из них толкались, кто-то пропускал девушку вперёд, отступая немного в бок, тем самым не сильно толкая рядом стоящего человека. В общем, давящая толпа людей, через которую девушка пыталась пробраться. Через какое-то время она пробралась к столикам с какими-то закусками по бокам зала и наткнулась на кого-то.       — Сахароза, блин, — Альбедо, совсем не ожидавший того, что на него с большой скоростью врежется Сахароза, от неожиданности пролил на пол немного алкогольного напитка, находящегося в стакане.       — Прости, пожалуйста, я не увидела тебя, — сказала девушка, поправляя очки.       — Да ничего страшного, а ты куда так торопишься? — Сказал парень, взяв девушку за руку и отводя её подальше от толпы.       — Ближе к сцене. Ладно, ещё раз извини, Альбедо, я пойду.       — Оставайся здесь, тут не так много людей и сцену хорошо видно, а если пойдёшь, не дай бог задавят тебя ещё, — смеясь сказал Альбедо и поставил стакан с коньяком на стол.       — Ну раз уж ты просишь, то хорошо. ***       1:27. В доме культуры было уже не так много человек. Итер, Кадзуха, Тома, Альбедо и ещё несколько человек ушли домой, а Люмин после гуляла ещё с Аякой и Аято.       Возле бара было довольно тихо. Кроме двух человек, которые жадно вливали в себя алкоголь и разговаривали друг с другом, не было никого. Даже тот же Дилюк, который обычно стоит у бара, куда-то отошёл. В основном люди находились в главном зале, откуда на всю играла музыка.       — Вот... Ну и он такой: "Ты мне нравишься", — прозвучал голос одного человека, сидящего возле бара, который заливал в себя достаточное количество алкоголя, хотя до этого особо не злоупотреблял им.       Выпивал не много, но сейчас, сидя возле бара и разговаривая с Барбатосом на тему того, что случилось недавно, без большого количества алкоголя обойтись было нельзя.       — Алатус, это всё очень интересно, но почему ты рассказываешь об этом мне?       — Ты просто идеальный собутыльник, да и возле бара как раз сидел, а мне выговориться надо было.       Под "идеальным собутыльником" Алатус имел ввиду хорошего человека, готового выслушать все переживания собеседника, может и помочь чем-то. В общем, "идеальный собутыльник" то же самое, что и "идеальный слушатель".       — Понятно. То есть ты говоришь, что он сначала хотел поговорить об этом, но в последний момент отклонил встречу и утверждает, что просто был не готов к признанию?       — Ну он так сказал.       — Это выглядит как манипуляция.       — В каком смысле? — Спросил Алатус и недоверчиво посмотрел на сидящего рядом человека.       — В прямом. Это эмоциональные качели. С их помощью можно управлять человеком и его чувствами. Я не утверждаю, но думаю, что он таким способом пытается добиться взаимности, давя на жалость и совесть.       Венти, как никто другой, об этом знает. Говоря о его маске, за которой прячутся переживания, страх, ненависть, горе и ещё масса негативных эмоций, можно понять, что за этой маской клоуна и наивного, доброго человека, который и "мухи не обидит" скрывается некто, способный манипулировать людьми, управлять их чувствами и эмоциями, стоит ему лишь улыбнуться так, что все подозрения насчёт его действительной личности сразу отпадают, заставляя доверять этому человеку.       Барбатос прекрасный манипулятор. Стоит кому-то встать на его пути или попытаться согнать как раз с этого же пути, тот сразу потерпит поражение в виде горы проблем с психикой, походами к психиатру и много чем ещё.       Конечно, никто о этой "действительной личности" не знает. Возможно, догадывается Альбедо, ибо уже говорил что-то на эту тему, когда Венти и Люмин ссорились у бара.       — Ты вообще себя слышишь? Что ты несёшь?       — Ну да, в отличии от тебя, я хотя бы понимаю, с каким человеком имею дело и кому стоит доверять, а кому нет.       — Думаю, в этом случае недоверие должно проявляться только по отношению к тебе.       — Как скажешь, — после этих слов лицо Барбатоса резко сменилось на презрительное, а улыбка, которая прежде заявляла о доброжелательности его намерений, пропала, оставляя за собой негативные эмоции, которые так и кричат о том, что такому человеку лучше действительно не доверять, — только не говори потом, что я тебя не предупреждал.       — Да мне и не нужны были твои советы и предупреждения. Почему ты везде лезешь, куда не просят, — тон голоса начинал повышаться, говоря о негативном отношении и отрицании того, что говорит Барбатос.       — Ты мне сам об этом рассказал. Следовать моим советам и предупреждениям или нет — это уже полностью твоё дело.       — Мгм, и при этом ты говоришь, чтобы я потом не жалел, ибо ты меня предупреждал.       — Но ведь это действительно так, — улыбнувшись, сказал Венти.       — О чем может вообще идти речь, если ты только и делаешь, что каждую неделю выпиваешь по несколько бутылок вина. Разве стоит верить словам человека, который сам же игнорирует мои советы о том, что пора бы снизить количество потребляемого алкоголя?       — Ну да, ты прав, верить мне не стоит, однако сейчас я предельно честен, и у меня нет мотивов для того, чтобы как-то насолить тебе. И даже тому же Итеру я в таком случае ничего плохого не хочу сделать, а вот он по отношению к тебе уже хочет.       — Ну да, ты, конечно же, лучше всех знаешь, что там хочет сделать Итер.       — Я не прошу о том, чтобы ты верил мне или следовал моим советам. Хотя, по правде, хотелось бы, ибо я действительно переживаю, но дело твоё, — сказал Барбатос, покручивая в пальцах бокал с вином, — если честно, ты просто ходячая проблема, Алатус. Ты лишь притягиваешь к себе проблемы, не желая это принимать и осознавать, а потом говоришь как тебе плохо, хотя люди тебе давали советы, которым ты не следовал.       — Ты удивишься, но то же самое хотелось бы сказать и тебе. А ещё от твоей постоянной позитивности голова болит.       — Эй.       — Что? Ты первый перешёл на оскорбления.       — Разве "ходячая проблема" является оскорблением?       — То, что я сказал, тоже не оскорбление, так что прекрати возмущаться.