Die Schweigereltern

      Ацуши отпихивает от себя голову альфы, когда Осаму-сан проходит мимо них. Сидеть долго на диване затекают ноги, но тело Ацуши само выбирает, что ему делать, потому что в конечном итоге он засыпает, поджав к себе пятки и завалившись всем телом на Рюноске, пока тот копается в отчётах. А когда просыпается, выясняет, что парень без зазрения совести уложил голову на его макушку, от чего шея уже невыносимо ноет.       Тело Ацуши ещё слабое, но теперь его по крайней мере не шпыняют за то, что он сделал лишний шаг по квартире. Почти не шпыняют.       Вылезти из-под альфы не так просто, но Ацуши справляется под призывный вой собственного желудка — прежний аппетит к нему тоже возвращается, хоть и постепенно.       — Славно, что они так быстро поладили, — как раз говорит Поль, когда Ацуши, сонно потирая глаза, появляется в кухне.       — Не то что мы с Чуей, — посмеивается в ответ Осаму-сан.       Юкичи-сан, подняв на короткую секунду взгляд, между прочим добавляет:       — А вы и сейчас грызётесь, будто псы.       Осаму-сан незаметно подкатывает глаза. Вполне миролюбиво подмигивает Ацуши. И всё могло бы на этом закончиться, если бы Ринтаро-сан не присоединился к мужу насмешливым:       — И Рюноске относился бы к проявлению чувств поспокойнее, если бы у него перед глазами в детстве не было вашего примера. Знаешь, все их ссоры первое время — просто продукт вашего с Чуей воздействия на ребёнка.       Осаму-сан смотрит как-то странно, разворачивается и медленным плавным движением опускается за стол напротив родителей. Ацуши и Поль, который уже собирался удалиться, но приостановился на пороге, внимают с одинаковой тщательностью.       — Папочка! — с елейной радостью тянет Осаму-сан, и Ринтаро-сан почти кривится от его тона, как от застарелой зубной боли. — Папочка, а ты не хочешь поговорить о моём детстве?       — И кто же потянул меня за язык… — вздыхает Ринтаро-сан, отпивая кофе, но Дазая это совершенно не останавливает.       — Ну что ты, — Ацуши по голосу слышит, что наставник улыбается, но улыбка эта не из приятных. — Разве я могу упрекать моих родителей в том, что вся их ругань, которая продолжается почти сорок лет, оказывается, повлияла не только на меня, но и на их внука. Вот это наследственность, папа. Или приемственность поколений?       — Не передёргивай, — пытается вернуть беседу в мирное русло Юкичи-сан. Поль, кажется, забавляется. Ацуши, успевший понять, что разругаться в этой семье не так-то просто, наблюдает с осторожным интересом.       Осаму-сан откидывается на спинку стула с видом победителя.       — Не я это начал.       — Просто у него, как и у тебя, паршивый характер, — с не слишком уязвлённым видом поддерживает сына Ринтаро-сан.       — У меня характер? — хмурится Юкичи-сан.       Ацуши замечает, что Поль с удивительным усердием пытается сдержать смех.       — Ну не у меня же, — резонно замечает глава Мафии, скрещивая руки на груди.       — Действительно, — иронично подтверждает Осаму-сан, и Ацуши понимает, что это тупиковая беседа, из которой нет выхода. Возможно, также эта беседа отрепетирована годами.       Интересно, это доставляет им удовольствие или это скорее вопрос привычки? Ответ напрашивается очевидный, поскольку так себя нередко ведут и они с Рюноске, и Двойной Чёрный (если подумать, Двойной Чёрный ведёт себя подобным образом просто постоянно).