Die Schweigereltern

      Чужой запах следует за Ацуши — на приличном расстоянии — от самого Агентства. Неприятный, скользкий, как дно омылившегося стакана, и залитый дешёвой туалетной водой на спирту.       Ацуши слоняется по улицам без особенной цели, проходит мимо множества стеклянных витрин, но так и не замечает отражения навязчивого преследователя. Из носа от напряжения тонкой струйкой сочится кровь, и сердце колотится в груди в бешеном ритме.       Он набирает Рюноске короткое «Я буду дома» и сворачивает от ярко подсвеченной огнями фонарей набережной, где они договорились встретиться. Чужой липкий взгляд преследует его до самого подъезда, и пот продолжает стекать по спине, даже когда он проскальзывает в прихожую, тяжело приваливаясь к стене и закрывая горящее лицо руками.       Удивлённый оклик долетает до сознания не сразу. Ацуши трёт глаза, когда над головой включается свет, и неловко, дрожащими пальцами, принимается стирать капающую с подбородка кровь.       — Ацуши? — повторяет Чуя-сан, подходя. Чертыхается, придерживает его за плечо и копается в ящике в поисках салфеток. — Ты цел?       Ацуши кивает, шепчет невнятные извинения и отходит подальше от двери, замирая у кухни под настороженными взглядами.       — Разве вы с Рюноске не собирались ужинать? — недоумённо интересуется Осаму-сан, поднимается, и Ацуши моментально цепляется за рукав его свитера, горящими кошачьими глазами глядя снизу вверх.       — Да он же весь в крови, — качает головой Поль-сан за его спиной, и Чуя-сан раздражённо отмахивается.       — Это из носа, — путём нехитрого осмотра заключает наставник, подтянув Ацуши ближе к себе. — Что случилось? Испугался? Ты кого-то видел?       Ацуши реагирует, когда старший омега слегка встряхивает его за плечи, снова кивает, и на кухне разом становится прохладнее.       — За мной кто-то шёл, — отдышавшись, объясняет он мужчинам.       — Я надеюсь, ты никого к нам не привёл? — мрачнеет Поль, тоже поднимаясь на ноги. Ацуши торопливо мотает головой, тут же затравленно оглядывается, будто кто-то может выскочить у него за спиной из ниоткуда и сомкнуть потные скользкие руки на тонкой шее.       — Конечно не привёл, он же умница, — чуть улыбается Осаму-сан, поглаживая его по плечу, но мыслями явно где-то далеко, а в карих глазах — холодная задумчивость. — Чу, помоги ему умыться. Он явно не в состоянии. Я позвоню отцу.       Ацуши, вернувшись в коридор, машинально шарит взглядом по входной двери, но та, конечно же, плотно закрыта, а старший омега уже легко увлекает его вперёд, мёртвой хваткой горячих ладоней вцепившись в плечи.       — Он не мог видеть, куда я пошёл, — уверяет его, а по большей части самого себя, Ацуши, когда они остаются в ванной вне зоны слышимости. — Я бы почувствовал, если бы он приблизился, он не мог видеть. Но он точно за мной шёл, это не совпадение, и…       Чуя-сан включает воду и прерывает его бормотания спокойным:       — Конечно, не совпадение, — присаживается перед Ацуши на край ванны и, смочив водой край полотенца, отирает его щёку. Звучит не успокаивающе, просто буднично, с ровной безмятежность, и Ацуши заражается этим спокойствием не сразу. — Ты ведь помнишь, ты у нас всё ещё лакомый кусочек. Тебя много кто хотел бы заполучить, особенно после того, как Мафия проявляла к тебе интерес, — Ацуши, очнувшись, принимается смывать запёкшуюся кровь с рук сам, шмыгает носом, смаргивая гадкие белые мушки. Мужчина уговаривает тихо, почти ласково, смотря куда-то ему в подбородок: — Ты дома, малыш, здесь тебя никто не тронет. Разве мы кому-то позволим тебя обидеть? Выдыхай.       Дрожь сходит волнами с тела, задерживается на руках, и Ацуши выкручивает кран, подставляя пальцы под горячую воду. Стены кажутся надёжнее, чем обычно, хотя надёжности в бетоне и металле не слишком много, особенно для эсперов. Тигр, меча хвостом, расхаживает из стороны в сторону ещё несколько минут, а после усаживается, складывая лапы, и наблюдает, настороженно принюхиваясь.       — А если кто-то видел нас вместе с Рю? — округляет глаза Ацуши во внезапной догадке. Чуя-сан на это только равнодушно пожимает плечами. — Но если кто-то узнает…       — Всегда можно сказать, что вы просто спите, — шершавая ткань буреет от крови. Ацуши машинально облизывает прокушенную нижнюю губу, задевая кончиком языка острую корочку. — Вы ведь напарники. Каждый снимает напряжение так, как ему нравится. Это очень удобно, можешь мне поверить. Особенно если основано только на слухах и домыслах.       Ацуши вспоминает, с какой завистью на него и без того смотрит всякий раз та же Хигучи, и думает, что «лакомым кусочком» можно назвать не только его. Недоброжелателей явно прибавится, если хоть кто-то узнает, в каких на самом деле отношениях состоят юные напарники. Ацуши почти уверен, реакция будет не такой благосклонной, как у родителей его жениха.       Ичиё определённо станцует на его костях за одну только мысль о близости с её семпаем, но это пугает как-то меньше, чем ищейки Министерства или какие-нибудь психопаты вроде Фицджеральда.       — Всё в порядке, ни о чём не думай, — Чуя-сан касается тёплыми пальцами его подбородка. — Кто бы за тобой не шёл, это не твоя забота, а наша.       — Вы не считаете меня параноиком? — скованно уточняет Ацуши на всякий случай, подняв глаза. — Вдруг мне это примерещилось?       Чуя-сан отзывается, закидывая полотенце в корзину для грязного белья:       — В любом случае лучше перестраховаться. Но я тебе верю.

***

      — Нет-нет, я же только проследил за тем пареньком из Агентства… Вы же Мафия, вы должны быть против них…       Мужчина, ползущий по земле, почти красив в поглотившем его беспросветном ужасе, от которого закатываются воспалённые глаза и содрогается глотка. Капельки пота стекают по смуглой коже. Тачихара брезгливо отирает руку платком.       — Уж не знаю, чем ты так насолил Мафии, но тебе явно не повезло попасться, — заключает он. Как там Хироцу говорит: «щелчок предохранителя заменяет час беседы»?       — Просто убей его, — отмахивается Гин, появляясь из теней переулка. Тачихара, пожав плечами, спускает несколько пуль за секунду до того, как парализованное ужасом тело принялось бы орать и звать на помощь на все голоса.       Он косится на напарника, и тот, безразлично осмотрев осевшее тело, делает шаг в сторону, намереваясь скрыться. Тачихара прищуривается ему в спину.       — И всё же, ты что-то знаешь, — бормочет он, ровняясь с парнем. Тот закатывает глаза, но не издаёт ни звука. — Чем этот парень не угодил боссу? И почему Накахара, когда отдавал нам задание, выглядел так, будто проглотил морского ежа? Почему вообще нам его давал он, а не Хироцу-сан? И что он там говорил про «паренька из Агентства»?       — Много вопросов, — сипло чеканит Гин шёпотом, а после толкает его в грудь, чтобы остановился, и первым выходит на ярко освещённую фонарями улицу. Оставшийся в тени Тачихара наблюдает, как перед его щуплой фигурой в бесформенном плаще, похожем на плащ его брата, расступаются редкие прохожие, привлечённые шумом.       Что за чертовщина творится в этой Йокогаме?