Собачья работа. Книга 2. Тайна королей

Я выпадаю из роли. Я обнаглел и неправ. На что надеется кролик, которого глотает удав? Змеиные кольца лишь поначалу тесны, Я вижу чёрное солнце и такие же сны. © Зимовье зверей — Беспозвоночный блюз

Пробраться в бар под дезиллюминационными чарами было не сложно для Винды — защитные заклинания её все равно допускали, к тому же, она знала, какие чары наложил Минц и как их взломать, если надо. Невидимость ощущалась довольно забавно — Винда чувствовала себя прямо убийцей из «Призрака Харренхолла», страшилки, по которой ещё мюзикл есть. Правда, там у него был волшебный плащ самой смерти, дающий истинную невидимость. Человека, прикрывшегося дезиллюминационными чарами, при движении все-таки можно заметить. Но Плаща Смерти у неё нет, она же обычная девушка, а не герой из легенды. И вообще этих Реликвий не существует… Винда принялась наблюдать. Вот Пэйт и Розе уходят в свои комнаты. Парень пытается узнать про какого-то белобрысого пророка, но Катерозе молчит. Пророка? Как интересно, что же она пропустила? Винде больше хотелось подслушать разговор Минца с Краучем, но она решила дополнительно подстраховаться с помощью оборотного зелья. — Ка­жет­ся, я го­вори­ла те­бе не вы­ходить из ба­ра, — ска­зала она ти­хо, заперев дверь в комнату Пэйта изнутри и сбросив невидимость. — И не упо­минать Кра­уча при Мин­це. — Ты по­цело­вала Ро­зе! — огрызнулся мальчишка с неожиданной злостью. Так вот оно что — он влюблён во внучку Минца. — Ты хоть по­нима­ешь, что для вол­шебни­ков это — из­вра­щение?! Или пос­ледние моз­ги про­пила?! Ду­ма­ешь толь­ко о се­бе! В комнате Розе играла музыка. Песня была на русском, Винда его не понимала, хотя узнавала на слух. Зато, как и все в её семье, она с самого детства говорила на двух языках — английском и французском, и немецкий тоже знала хорошо — в Дурмстранге многие предметы ведутся на нем. — Вол­шебни­ки дол­жны жить сво­бод­но, как са­ми за­хотят! — Розье охватил гнев, она почувствовала жгучее желание выжечь всё тут дотла холодным синим огнём… Нет, конечно, ничего подобного она никогда не сделает, но как же бесит, когда тебе говорят про извращение! — И лю­бить — ко­го за­хотят! — Ко­го за­хотят?! — а он обнаглел­. Не стоит разговаривать с ней в подобном тоне… — Ко­го ты за­хочешь, это ска­зать хо­тела? О Ро­зе ты по­дума­ла?! Счи­та­ешь, раз ты та­кая вся арис­тократ­ка, мо­жешь та­щить в пос­тель ко­го угод­но?! И по­фиг, что это мер­зко?! — Мер­зко? — Вин­да хо­лод­но ус­мехну­лась. — Ска­жи уж пря­мо, что для те­бя мер­зко, ког­да жен­щи­на са­ма вы­бира­ет, с кем ей спать. Мы же вол­шебни­ки, это же дол­жно оп­равды­вать, что мы зас­тря­ли в сред­не­вековье! — она през­ри­тель­но скри­вилась. — Как буд­то ты о ней так пря­мо за­ботишь­ся. А уж Барт-то в тво­ём об­личье… — Минц знал, что это он! — в тон от­ве­тил Пэйт. «Да, знал, кажется, он проверял, догадаюсь ли я сразу!» — Мо­жет, и Ро­зе зна­ла! — а это тоже возможно… Винде вдруг стало очень неуютно. — Прос­ти, не моё де­ло, с кем ты спишь. — Мо­жет, — кив­ну­ла Розье, по­чесав в за­тыл­ке. Она постаралась успокоиться. Она только что была очень близка к тому, чтобы жёстко поставить его на место как более сильный волшебник, чистокровный к тому же. Это было неправильно — люди равны вне зависимости от статуса крови и магической силы. «То, что я чистокровнее и способнее — не моя личная заслуга!» — Юли­ан точ­но знал. — Он — сын Минис­тра. — Тёмного Лор­да, — поп­ра­вила Вин­да. Это показалось важным. Все вокруг в последнее время видели в Минце ученика тёмного волшебника, Короля Ночи. Это злило её — тот волшебник давно умер, и он причинил много боли Юлиану и многим другим, зачем так настойчиво напоминать о нём? Ей хотелось оградить Минца от этих воспоминаний, но какая-то её часть кричала, что она упускает некую очень важную деталь. — При­ем­ный… — сын Министра, проклятье! Опять она просто фантастически тупит! — А, ты о Кра­уче? Да, всё верно. Они вечно не ладили. — Отец ни­ког­да не лю­бил Бар­та, — бро­сила она, чуть по­думав. Почему-то ей вспомнилось знаменитое высказывание Годрика Гриффиндора, героя Вестерлэнда. — А ра­ди люб­ви… хм. Вин­да дос­та­ла фляж­ку с оборотным зельем. — Ты ведь уже зна­ешь, что это, — по лицу юноши было понятно, что она не ошиблась. — Да­вай сю­да во­лос. — Ты прав­да ду­ма­ешь, что Ро­зе мог­ла знать? — спро­сил Пэйт. «Он в неё влюблён, а чего не сделаешь ради любви…» — Я знаю толь­ко од­но, — про­гово­рила де­вуш­ка, скри­вив­шись, но вы­пив неп­ри­ят­но выг­ля­дящую жид­кость. «Да уж, не чай». — Не­кото­рые дол­ги на­до пла­тить! По­моги рас­стег­нуть платье, оно те­бе не пой­дёт! — только не хватало порвать любимое платье сестры Оберина Мартелла… — Мо­жет быть, ты ута­ил от ме­ня что-то важ­ное? Луч­ше не ври мне! — Я? Как буд­то я во­об­ще что-то знаю! Винде все больше казалось, что это она ничего не знает. Например, Амос Диггори сказал, что в школе Хогвартс убили завхоза и видели Питера-Крысу. Несмотря на интерес к истории и тёмной магии, Винда очень слабо представляла, что это может быть за сущность. Она не хотела показывать, но слова Барта про Гарри беспокоили её. И, похоже, преступления в Хогвартсе никто не расследует… — Уве­рен? Не­нави­жу крыс! — де­вуш­ка­ не глядя схватила что-то из его одеж­ды. И под­ня­ла па­лоч­ку. — А ты по­ка, хм, по­будешь мной. Сом­ни­ум! Пэйт уснул. Что же, может, хоть кто-то поймёт, каково это — быть не в силах противиться сну. Кстати, то, что она не выспалась из-за кошмара, подвело её — Куинни Гольденбаум смогла проникнуть сквозь окклюменционные щиты и найти рычаг для манипуляции. «Мужчины и женщины на самом деле одинаково опасны.» Винде снилась золотоволосая девушка, которую хотел сожрать дракон, и она, конечно, про себя связала её с Куинни… а та говорила про Дейнерис Завоевательницу, Дейнерис сама была драконом. А Мартелл заявил, что Куинни не в себе… Где правда? «Но все историки считают, что детей у Дейнерис не было.» Чужое обличье ощущалось непривычно. Всё-таки, смена пола. Её родители и леди Оленна радовались бы, если бы Винда родилась мальчиком. В её семье уже была идеальная Мардж, зачем нужна ещё одна девчонка? Да ещё такая, как Винда, не желающая идти замуж за кого скажут, со способностями к Темным искусствам и нарколепсией? А мальчик — запасной наследник… Но Лентяйка никогда не могла представить себя мужчиной, у неё это не получалось. Даже сейчас оборотка воспринималась просто как игра, фальшивка. Ещё недавно все казалось более-менее просто — леди Оленна писала, что Винда должна оставаться с Минцем и перенимать у него знания в боевой магии, Винда и оставалась. Пусть Лентяйке всегда казалось, что её родная семья её не любит, она начала считать, будто Юлиан к ней привязан, ну, он так себя вёл, словно реально беспокоился за неё, любил проводить с ней время. Она ведь и сама к нему привязалась… Но, похоже, он просто играет с ней в какую-то свою игру. Розье снова наложила на себя дезиллюминационные и отвлекающие внимание чары и пошла подслушивать. — Сегодня в Британии произошло сражение, — сказал Минц Краучу. Сарелла застыла у двери — у неё на руках была небольшая, намного меньше Нагини, пёстрая змея. Кажется, рептилия почувствовала приближение Розье — она повернула голову в её сторону и высунула жало. «Надеюсь, парселтанг — всё-таки миф!» — Силы вашего отца одержали победу, конечно, никаких подробностей неизвестно. — Я не знал этого, — ответил Крауч. — Но я знаю, что именно вас отправили обезвреживать тёмный культ, к которому примкнул изучавший драконов Уизли, и что у группировки «Одичалых» вы — один из главных врагов. Когда Винда была ещё ребёнком, её семья заключила помолвку между ней и Фредериком Уизли. Потом её, конечно, расторгли. Тогда она не особо понимала, что к чему, но, повзрослев, была просто в шоке — неужели её семья действительно так мало её ценит, что готова была отдать против воли в чистокровный, но обнищавший род? — Вы правы. Никто не должен узнать тайну крови дракона, — Минц усмехнулся. — По крайней мере, так считают ваш отец и другие лидеры Мира Волшебников. А как полагаете вы? Что-то мне подсказывает, вам не нравится, когда вас держат за неразумного ребёнка, не способного понять, что для него хорошо, а что плохо. Винде подобное тоже как-то не нравилось. — Я хочу правды, — жадно проговорил Барти. — Мне не нравится враньё! Мы пользуемся магией, но почти ничего не знаем о ней! Я хочу знать, что от нас скрывают! — Что же, — проговорил Минц немного насмешливо. — Вот вам маленький кусочек правды. Драконокровные существовали вплоть до прихода к власти над магической Германией Райнхарда фон Мюзеля, Кровавого Императора, который устроил им геноцид. По крайней мере, я так считал. Оставайтесь в баре, Крауч. В Нью-Йорке не безопасно, говорят, на улицах можно встретить обскура. — Я думал, это пустые слухи, — отозвался тот удивленно. — Пустые слухи — то, что Президент МАКУСА — вендиго, — Минц снова усмехнулся. — Бросьте, оставайтесь, здесь вы можете быть полезны. И получить то, что хотите. «Наглость — второе счастье!» — с досадой подумала Винда. Когда Барти выделили комнату и Минц остался один, Винда сняла дезиллюминационные чары и приблизилась к нему. Юлиан сидел в одиночестве, выплеснув в коньячный бокал остатки бренди и кинув пустую бутылку в угол, но не пил. Всё это было нетипично для него — Розье вообще никогда не видела его с алкоголем. — Кажется, я сказал тебе сидеть в комнате, Пэйт, — бросил он с легкой угрозой в голосе. — Вот именно, вы только и делаете, что приказываете! — ответила Винда обиженно. Что-то она сомневалась, что получит за свою игру «Оскара». — Вам совсем наплевать на меня! А если бы Барти Крауч меня убил?! — Ты должен был рассказать мне о стычке Крауча с Виндой сразу, — ответил Минц холодно. — А так — вы оба получили урок. «Отлично, теперь ещё я и виновата?!» — Винда сказала не говорить, — пробормотала девушка немного обиженно. — Она за вас беспокоилась, я её боюсь… — Не стоит, Розье — один из самых добрых людей, кого я знаю, — Минц вдруг улыбнулся, — пока. И я не позволю, чтобы она… — «чтобы я что?» — Ладно, не важно! — Вы мне никогда ничего не объясняете! — воскликнула Винда. — А Крауча учили заклинаниям! Хотя знали, что он — не я! — Это было забавно! — Минц вдруг рассмеялся. — Он так радуется любой похвале, как маленький. А что касается тебя… Вот скажи, что тебе вообще надо? Только и делаешь, что смотришь на Розе, ничем не интересуешься, воровать — и то не научился! — Я интересуюсь! — отрезала Винда. — Ваш учитель, Тринадцатый командир… — кажется, Минц вовсе не так боится упоминаний о нем, как она думала. — Он правда умел воскрешать мертвых? — А вот на этот вопрос, — Юлиан криво ухмыльнулся и все-таки отхлебнул бренди. — Ответ есть разве что у Винды Розье. А теперь — пошёл вон, ты мне надоел, Пэйт. «Но я ничего не знаю…»

***

— Вам нужно было рассказать мне про Куинни, — Грейвс нахмурился. «Действительно, нужно, какая же я дура!» — Индеец Дрого мне никогда не нравился, когда я был Старшим Аврором, всегда держал его на бумажной работе. Второй аврор, с которым вы сразились — Ирри, его напарница, она из того же племени. Их держат в Аврорате из дурацкой моды на политкорректность, проникшей к нам от не-магов. Даже Кровавый Император в моем обличье им не доверял ничего важного, он псих, но не идиот — жестокие, неуправляемые, подчиняются только собственным представлениям о чести. Но сейчас в МАКУСА многое изменилось, таких, как они, начали продвигать по карьерной лестнице. — У Старшего Аврора США есть следящий артефакт, — вспомнила Винда слова Мартелла. — От Императора. Вы знаете, что это может быть? — Да, кальян из черепа, — не задумываясь, ответил Грейвс. — Император хвастался, что это череп какого-то Робба, короля Севера, без понятия, кто это. Надеюсь, Оберин Мартелл не додумался потребовать, чтобы вы добыли для него эту вещь? Винда криво усмехнулась. Именно эту задачу Оберин поставил им с Юлианом как плату за её исцеление. — Кто родня Изольды Сэйр по материнской линии? — спросила она, чтобы перевести тему. — Её тетей была Гормлайт Гонт, у нас это все знают, — отозвался Грейвс равнодушно. «Робб, Король Севера, — это же Робб Гонт, знаменитый полководец, — сообразила вдруг Винда. — Ему отрезали голову, а на её место пришили голову волка!» — Говорят, она знала секрет бессмертия. Оберин Мартелл немного помешался на этом после убийства своей сестры и племянников. — Сестры? — удивилась Винда, вспомнив про красное платье. — А сколько у него было сестёр? — Одна, — бросил Персиваль мрачно. — Жестокое убийство пятнадцать лет назад. Преступник до сих пор не пойман.