Наверное, шахматы и политика несовместимы... А что ты думаешь, Сирожо?

– Магнус, не забудь позвонить по окончанию тура, я приеду тебя забрать! – сказал на прощание отец, отпуская сына играть тур. Не в первый раз он отпускал сына вот так, на целый день, поэтому совсем не беспокоиться о нем. Карлсен был уверен в своих силах, даже почти не волновался перед туром! Этому его научил Гарри Кимович. Главное расслабиться, принять это как должное, выложиться на 101%. Также по своим наблюдениям, мальчик помнит, что ничего изменить нельзя. Ход походили, коня двинули, партию сыграли. Его уверенностью можно было сроваричать горы и сушить моря! Его старший соперник вел себя нервно. Это свойственное для него поведение. Сергей сидел у турнирном зале тихо, ни с кем не разговаривал. Он скромно сложил ладошки на коленях, словно покорный ученик на уроке. Карякин поглядывал то на часы, то на доску... Временами кидал заинтересованные взгляды на участников, пытаясь прочитать их настрой. Как только Магнус Карлсен переступил порог главной комнаты, Карякин тут же удостоил его своим вниманием. Он слегка нахмурил брови, что делало его лицо незаконно милым! На самом деле, он вычитал это в одной книге, которая гласила о повышении внимания при хмурости! Норвежец заметил невысокого и худого не сразу, бтводя взглядом зал и любуясь видом этого торжества. Шахматные доски, часы, люди... Сирожо! Даже в мыслях, молодой гроссмейстер его так называл. Это настолько закрепилось в памяти, что не забыть даже при желании. Только что вошедший немедленно устремился ко главной особе своих мыслей. Почему он вообще так много думал о нём? – Сирожо, привет! – по-английски поприветствовал соперника младший, зная, что английский оппонент владеет на достаточном уровне. Однако в ответ, гроссмейстер лишь отвернул голову, показывая всем своим видом о нежелании начинать диалог. Карлсен опешил. Он не ожидал такой холодной реакции от обычно застенчивого мальчика. Обычно они здоровались как хорошие знакомые.. Как никак, они провели множество турниров бок о бок. Может тот растаит, когда увидит подарок?!? Норвежец немедленно достает небольшую коробочку бежевого цвета и протягивает её сидящему юноше напротив. Он делает это в зале, так неожиданно и резко, что бедный Сережа вздрагивает, округляет глаза с непониманием глядя на показанную ему вещь. – Вот, смотри, это тебе! – он открывает упаковку, в которой лежит небольшой браслет. Он переливался от светло серого к черному и наоборот, имея на себе вкрапления белого, которые так удачно отражали свет люстры этого помещения. – Ч-что...? – Да, да! Это я тебе купил, Сирожо! Я всё ещё не знаю, почему мы не подружились. Ты кажется мне очень хорошим и интересным. Это ведь какое счастье, играть в стране, которая вырастила целых девять чемпионов мира! Я читал их книги и статьи с переводом, однако какое это чувство, понимать их в оригинале. – Магнус вел себя очень дружелюбно, солнечно улыбаясь своему знакомому, словно ему 8 лет. – Н-но... Почему я? Есть ж-же еще Ян, тебе бы с-с-с... – мальчик запнулся, пряча горящие щёки стыда под ладонями. – Извини...? – переспросил Карлсен, коснувшись плеча парня. Сделав глубокий вдох, тот продолжил: – Тебе бы стоило подружится и с ним! – быстро ответил Сергей, чтобы снова так не опозориться из-за своего заикания. Норвежец заинтересовано отклонил голову в сторону, внимательно следя за эмоциями собеседника. Тот казался ему невероятно милым и забавным. У него появлялись даже ямочки в уголках губ от смущенной улыбки! – Нет, этот ваш Ян... Он совсем не любит спорт! А ещё он полный и наверное, диван любит больше шахмат! – возмущался юноша в ответ на слова Серёжи. Непомнящий совсем ему не нравился! Он был полным, немного высокомерным и неприятным. Им не хотелось любоваться, ему не хотелось дарить подарки, и уж точно не хотелось заводить дружбу. Сергей звонко рассеялся, прикрывая рот ладошкой и с искренней улыбкой смотрел на младшего. Его ямочки стали бросаться в глаза, а короткая челка растрепалась, спадая на лоб. Магнус внимательно наблюдал за хохочущим соперником, подмечая все тонкости его внешности. Он такой худой, такой невысокий мальчик. – Могу лишь сказать, что больше шахмат он явно любит доту! – подметил Карякин и подмигнул улыбающемуся Карлсену. Сергей начал чувствовать себя намного свободней и легче в компании этого юноши. У норвежца было хорошее чувство юмора, его внешность была мила и притягательна для взора Сережи. С ним было приятно вести разговор и просто находится рядом! – Так, а... Зачем ты купил мне этот браслет? Мы же с тобой почти совсем не знакомы? – наконец спросил юный гроссмейстер. И как он не додумался спросить это раньше?!? – Это в знак нашей будущей дружбы! Ты кажется мне интересным человеком, Сирожо, я хочу подружится с тобой. – честно признался Магнус. – Но... У меня ведь нету ничего в ответ подарить. – для достоверности, юноша показательно вывернул карманы брюк. Он ничего не носит с собой на туры, кроме ручки для записи партий. – Подари мне свое рукопожатие! – ответил парень и протянул руку. Её немедленно пожали, неуверенно, нежно, совсем не "по-мужски" . На радость обоим мальчикам, они не встретились в первом же туре за одной доской. Всё же самых главных конкурентов обычно оставляют на последок, чтобы подержать интригу. Сергей по привычке фокусировался на партии, поэтому слишком часто не вставал никуда даже за многие часы партии. Он мог попить воды, сбегать в уборную, но не более, чем три раза за тур. Магнус же был противоположностью. Он будто скучал, сидя на стуле. Бесконечно вставал, бродил, осматривал чужие доски. Затем возвращался на свое место и будто считал варианты за несколько минут, делал ход и всё по кругу. Только лишь пять раз он подходил к одному Сергею и внимательно наблюдал за игрой нового знакомого. Оценивал позицию и одобрительно кивал, хмурил брови, не понимая, идей юного гроссмейстера. Однако после серии блестящих ходов, которые воссоединились в невероятной красоты комбинацию, усмехнулся. Карлсен зауважал этого парня, точно осознавая, что звание он не "насосал". Правда вот, не до конца понимал значение этого слова, потому что Гарри Кимович иногда использовал его на русском. Из интереса, мальчик заглядывал в переводчик и находил не очень понятное слово. Сосать? Pump? Неужели кому-то насосом удается получить звание? – Магнус, ты пялился на мою партию, или на мое прекрасное лицо? – отшутился мальчик. Его смущало такое внимание соперника к его партии. Может, тот пытается завладеть информацией о его игре или дебютной подготовки... – Нет конечно, я смотрел на твои ноги! – норвежец вспомнил, какие байки ему рассказывал Каспаров.

***

– Знаешь, Магнус, у Михаила Моисеевича было достойно интересных событий в жизни! Он многим увлекался помимо шахмат, что и помогло достичь ему успеха. Ты слушал мой семинар на эту тему? – поучительно рассказывал тринадцатый чемпион мира, стараясь выполнять роль хорошего и внимательного учителя. Каким и был главный герой его поучений. – Нееееееееееет, это же скукотища! Зачем мне слушать это, если я могу играть в шахматы? – отвертелся Магнус, чтобы не выглядеть в глазах Гарри совсем неучем. – Говоришь как Фишер! – рассмеялся Каспаров. Он не раз замечал схожести игры своего подопечного с игрой известного американца. Также присутствуют явный стиль Карпова, этого подлеца. Карпов плюс Фишер... – Не повезет твоим соперникам... – высказал мысли в слух преподаватель, тут выходя из своих размышлений. – Ну ведь это правда, я люблю шахматы! – юноша не унимался. Что плохого в том, чтобы хотеть играть в шахматы вместо скучной лекции "по какой-то там тебе, которую он даже не читал". – Нет ничего плохого, но жизнь полна информации, полна радостей помимо шахмат! Знаешь, какая была главная радость Ботвинника, шестого чемпиона мира? Я скажу тебе, но только по секрету, не рассказывай никому! – секретничал Каспаров, заинтересовывая юнца. – Да, я хочу узнать! – приготовился мальчик. – Ножки! – коротко сказал Бакинец, наблюдая за реакцией ученика. Тот явно особо ничего не понял и непонимающе глядел на старшего. – Это к чему вообще? – младший нахмурился. – Вот когда вырастешь, тогда поймёшь! Лично я осознал это лишь в шестнадцатилетнем возрасте. – Давайте вернёмся к шахматам, мне не нравится эта тема, Гарри Кимович....

***

– О, да, Магнус, ты прям как Михаил Моисеевич! – подметил Карякин. Он тоже знал эту забавную историю, иногда стыдясь её упоминать. – Вас там этому учат паралельно с азами шахмат, да? – Ну, наверное, можно и так сказать. Тренера просто знали величайших шахматистов лично, даже были свидетелями разных таких оказий! Поэтому это и передаётся от поколения к поколению. Вот скажи, каких известных советских шахматистов помимо чемпионов мира и претендентов ты знаешь? – объяснял старший, видя интерес в глазах собеседника. Они стояли в коридоре после тура, Карлсен ждал отца, а Сережа просто решил задержаться, дабы поболтать. Ему так интересно с этим мальчиком, просто не передать словами! – Да, я многих знаю! Авербах там, Ваганян... Мне Каспаров рассказывал о них, давал читать книги! – похвастался юноша. Гарри Кимович и вправду знакомил его с великими шахматистами СССР двадцатого века. – Вот видишь! Ты знаешь, потому что тебе рассказал один из тех, кто знал великих лично! Даже больше, он сам теперь стал самым сильным шахматистом своего времени. Я спрашивал несколько парней моего возраста о том, знают ли они например хотя бы известного Нежметдинова. А они не понимали о ком речь понимаешь?!? Как только Сережа закончил фразу, его собеседника окликнули. – Сынок, я уже приехал! Ты готов ехать домой? – звал норвежца отец, замечая рядом с ним того самого Карякина, о котором ему непроизвольно пришлось узнать немало. – Да, пап, дай минуту! – крикнул мальчик и быстро протянул руку для прощального рукопожатия. Молодой гроссмейстер ответил тем же, протягивая правую руку с надетым браслетом. Как же всё-таки он ему идёт! – Буду рад пообщаться с тобой ещё, дружище!