О подозрительных собаках и недоверчивых рыбах

      Бывали дни, думал Чуя, когда все казалось нормальным: небо по-прежнему голубое, солнце приятно согревало. Дама в пекарне на одной из улиц от общежития по-прежнему останавливала его, чтобы сказать, как хорошо он будет смотреться рядом с ее племянницей, и, может быть, ему нужен ее номер телефона? Чуя вежливо отказался и ушел, прихватив с собой еще несколько заказанных круассанов, потому что дама была хороша собой и не возражала против того, что он не хочет жениться на ее родственнице.       Бывали дни, когда все выглядело нормально, за исключением-       За исключением чувства, которое гудело у него под кожей, зудело, как комариный укус, и так переполняло его подавляющей энергией, что он не знал, что с ней делать. Это случалось и в тот день, когда он нашел Овец, и тогда, когда его друзья были убиты. Это повторилось, когда он встретил Фукудзаву-сана и Ранпо-нии, в тот день, когда они привели Акико-нии домой, и еще несколько раз после этого и до этого. В воздухе витало что-то такое, что заставляло его напрягаться и нервничать.       — Ничего страшного. — Ранпо-нии повернул голову и посмотрел под ноги. Чуя заметил, как он все время дергает ей под столом, а вещи на столе медленно съезжают на край. У него возникло искушение проигнорировать его и заняться делом, но Ранпо-нии, похоже, знал больше, чем он, и ему не хотелось отвлекать его. Он остановился.       — Что ты имеешь в виду?       Ранпо-нии пожал плечами и отправил в рот кусок круассана. Это был самый сладкий круассан в пекарне, со сливками и клубникой, и это был лучший способ поддержать хорошее настроение до тех пор, пока не начнет действовать кофеин.       — Новичок. — объяснил он великодушно. — Вероятность того, что он не пройдет тест, составляет пятьдесят процентов, поэтому я бы не стал пока привязываться к нему.       — Значит, ты его не видел? — если бы видел, Ранпо-нии знал бы наверняка.       — Нет. — он проглотил последний кусок круассана и запил его оставшимся кофе. Он попытался выбросить бумажный стаканчик в мусорное ведро, но то, что у него было в мозгах, отсутствовало в физических способностях. Стаканчик чуть не попал Чуе в лицо, но он просто активировал гравитацию и отбросил мусор. — Наверное, это один из обычных бродяг. Ты же знаешь, он их любит. Надеюсь, это не кто-то глупый, не хотелось бы, чтобы мы тратили время зря.       — Ну, это же не ты собираешься курировать его. Скорее всего, это буду я. Ты бесполезен в таких делах.       — Верно. — радостно ответил Ранпо-нии и достал из стола леденец. Чуя не раз задавался вопросом, откуда берутся все его закуски, но быстро научился не тратить время попусту: Тайники Ранпо-нии были бесконечны и священны. Единственный раз, когда ему удалось стащить шоколадку, тот заставил его заплатить. Дорого. При одной только мысли об этом по позвоночнику пробежала дрожь.       Его взгляд снова остановился на двери кабинета Фукудзавы-сана.       — Как думаешь, сколько времени ему понадобится? Завтрак Фукудзавы-сана остынет. Может, принести ему что-нибудь?       — Оуу, как мило с твоей стороны, Чуя-кун. — из лазарета появилась Йосано-нии и с улыбкой взъерошила ему волосы. — Они, наверное, закончат через час или около того, но, пожалуйста, не стесняйся купить обед для всех нас позже. Я умираю с голоду.       — Я принес тебе завтрак. — запротестовал он, поправляя волосы. — Это ты должна купить мне обед, попрошайка.       — Обед, купленный на деньги Чуи-куна, всегда лучше.       — Слушай ты-       Дверь позади них открылась, и Чуя инстинктивно обернулся. Фукудзава-сан вышел из своего кабинета с серьезным лицом. Следом за ним вышел парень в бежевом плаще с нейтральным выражением лица. У него была копна каштановых, слегка вьющихся волос, которые немного закрывали глаза, словно он не стригся Бог знает сколько времени, и он шел, слегка сгорбившись, словно не хотел привлекать ничье внимание. Разумеется, это было бесполезно: Чуя обладал очень острым чутьем, а от этого парня воняло рыбой. Не заметить его было невозможно. И это, в сочетании с дрожью, пробежавшей по позвоночнику, когда он на мгновение встретился с апатичным взглядом новичка, говорило об опасности. Этот парень был плохим, он это чувствовал. Он чувствовал смертельную опасность.       Он взглянул на Ранпо-нии, желая выпытать у него, что тот думает о новобранце: Ранпо нахмурил брови, слегка наклонил голову, изучая новоприбывшего, словно не веря своим глазам. Он бросил быстрый взгляд в сторону Чуи, и тот нахмурился, но все закончилось слишком быстро: прежде чем Чуя успел что-то понять, лицо Ранпо-нии снова стало нейтральным, не позволяющим ничего пропустить. Что ж, это было странно.       Тем временем Фукудзава подошел к пустому столу.       — Это будет твой стол, Дазай-кун. Ты будешь работать в паре с Куникидой-куном, как только он вернется с допроса свидетелей по своему последнему делу. — подождите, что? Куникида-кун? — Он хороший человек, и я думаю, что он лучше всех сможет помочь тебе адаптироваться.       Прежде чем Чуя успел попросить объяснений - ему нравился Куникида-кун, он был замечательным, но у Чуи было старшинство. Ладно, это был вопрос принципа присмотра за новичком, - новенький заговорил впервые.       — Спасибо, Фукудзава-сан.       Тон был совершенно ровным и без эмоциональным, словно он обращался к дохлому опоссуму, а не к Президенту Агентства. Это не было грубостью, конечно, но Чуе все равно пришлось подавить инстинкт сломать ему нос, к черту опасность. Фукудзава-сан, казалось, не обратил на это внимания и кивнул.       — Хорошо, Дазай-кун. Пожалуйста, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Все здесь помогут тебе, если что, не стесняйся спрашивать. Чуя-кун, на пару слов, пожалуйста.       Чуя оторвал взгляд от Дазая и последовал за президентом в его кабинет. Господин Фукудзава сидел за своим столом и глубоко вздыхал. Он выглядел усталым. Чуя немного потоптался на месте, прежде чем нарушить молчание. Он не пытался подсластить.       — Фукудзава-сан, от этого парня пахнет неприятностями. — сказал он, садясь напротив него. — Вы, должно быть, заметили это. От него ими несет.       — У меня возникло ощущение, что новобранец тебе не понравился.       — Определенно нет. — подтвердил он. — И я не уверен, что Куникида-кун лучше всего подходит для работы с ним. Он замечательный, очень трудолюбивый и все такое, но эта рыба опасна. Я должен позаботиться о нем. У меня больше опыта общения с такими, как он.       — И кто же он такой, Чуя-кун?       — Вредитель.       Фукудзава-сан ответил не сразу. Он долго смотрел на него, и Чуя снова почувствовал себя ребенком, а не двадцатилетним мужчиной. Но он не отводил взгляда. Он хотел, чтобы Фукудзава-сан знал, что он может справиться с чем угодно, и вонючая рыба не могла этого изменить.       Фукудзава-сан закрыл глаза и откинулся на спинку стула.       — С Куникидой-куном все будет в порядке. — сказал он в конце концов. — Не стоит беспокоиться ни о нем, ни о Дазай-куне. Все будет хорошо. У тебя сегодня дело с полицией вместе с Ранпо-куном.       Чуя хотел было снова возразить, что, черт возьми, Дазай - не тот человек, о котором стоит беспокоиться, но тут Фукудзава-сан улыбнулся ему и погладил по голове.       — Все будет хорошо, Чуя-кун. — повторил он. — А теперь иди, иначе опоздаешь.

***

      — Мне это не нравится. Мне это не нравится.       Чуя уставился на вино, которое держал в руках. Акико-нии, сидевшая рядом с ним, хихикнула.       — Да, ты говоришь это уже в десятый раз за последние два часа. Я поняла, Чуя-кун, он тебе не нравится. А теперь давай поговорим о чем-нибудь, что не касается Дазай-куна, пожалуйста.       — Он словно мертвый, Акико-нии. Я ему не доверяю. Ранпо-нии тоже не доверяет. Он не сказал этого сегодня, когда мы гуляли, но я знаю, что не доверяет. Ты заметила его лицо, когда он увидел его в первый раз: он выглядел так, будто увидел змею, готовую нанести удар.       Акико-нии обняла его за плечи и крепко сжала. Его голова оказалась у нее на плече, так как от трех бокалов вина его мозг начал затуманиваться. Она ущипнула его за щеку и улыбнулась.       — Ты такой милый, когда подвыпивший. Я хочу съесть тебя целиком.       — Отпусти меня, упырь-       Его протесты были заглушены ее плечом, когда она прижала его к себе; она, вероятно, выпила уже вторую бутылку спиртного и была на пути к тому, чтобы тоже напиться.       — Не волнуйся, Чиби-чан. — сказала она, и он укусил бы ее, будь у него возможность это сделать. — Ты слишком много волнуешься. Все будет хорошо.       Все повторяли это. Он очень надеялся, что они правы.

***

      Дазай блестяще сдал вступительный экзамен.       Оказалось, что Способность Дазая сводит на нет все остальные. Он называл ее "Больше не человек", что, конечно, драматично? Но в этом есть смысл, подумал Чуя: как его способность высасывала дары людей, так она высасывала жизнь из всего существа Дазая. Изнутри его выточило то, что должно было сделать его особенным. Так и вышло. Чуя надеялся, что ему никогда не придется испытать это на себе.       Тем не менее Фукудзава-сан выглядел довольным, Куникида-кун - почти счастливым, Акико-нии шлепнула его по спине с такой силой, какой Дазай, вероятно, не ожидал, а Ранпо-нии съел изрядный кусок торта на его вечеринке. Чуя вежливо улыбнулся и пожал ему руку, но по тому, как Дазай пристально смотрел на него на протяжении всего вечера, он понял, что тот ни капли в это не поверил.

***

      Поначалу Чуя как-то не очень с ним общался. Фукудзава-сан ежедневно отправлял кого-нибудь из них с ним, а Ранпо-нии, казалось, все остальное время проводил с Чуей. Что было не совсем обычно. В отличие от чужого представления, Ранпо-нии заботился о тех, кто его окружал. Он уважал Фукудзаву-сана как отца и, по-своему, дорожил Чуей и Акико-нии как семьей. Но чтобы он постоянно находился рядом, когда Чуя был в офисе, и так явно отвлекал внимание от Дазая... Ну, это было странно.       Да и не очень-то получалось. Скумбрия, казалось, был везде, куда бы ни заглядывал Чуя: по утрам он заходил в офис последним, отвлекая от того, чем Чуя занимался утром. Вечером он первым выскальзывал из кабинета и избегал выпивки, которую они иногда устраивали, как чумы. За обедом он до смерти надоедал Куникиде-куну, читая стихи о консервированных крабах и о том, какое это чудесное изобретение. Каждый. Чертов. День. Целый месяц. Что в этом такого, чтобы так радоваться, Чуя не знал.       — Знаешь, для человека, которого, по твоим словам, ты ненавидишь со всей страстью, ты очень много о нем говоришь. — Акико-нии проглотила глоток вина и ухмыльнулась. — Интересно, почему?       — Тц. Он чертовски надоедливый. И шумный. Он, блять, все время такой шумный. Как, блять, мы должны работать, если он все время болтает, черт возьми...       — Твой словарный запас стал лучше, надо сказать. Так очаровательно. Интересно, кто тебя научил?       Он уставился на нее, его лицо слегка покраснело от алкоголя.       — Наверное, те же люди, которые научили меня пить.       — Я не согласна: Мы с Ранпо-куном очень вежливы, и я никогда в жизни не слышала, чтобы Фукудзава-сан ругался. — она подумала еще несколько секунд, а затем продолжила говорить: — Кроме того, меня возмущает твой намек на то, что я научила тебя пить: Я не хочу участвовать в твоей жалкой толерантности, даже ассоциативно.       Он высунул язык и насмешливо произнес:       — Тогда это навсегда останется загадкой.       Они выпили еще немного в молчании. Чуя дулся на свой бокал, когда Акико-нии решила, что ей надоело его настроение.       — Боже правый, малыш, оставь это. Пусть парнишка будет шумным, сумасшедшим и устраивает клоунаду, если ему так хочется. Думаю, ему это нужно.       — А?       Он выглядел немного озадаченным.       — Ты не заметил? — он покачал головой, и она ударила себя по лицу. — Черт, как это возможно, что ты вырос с Ранпо-куном и до сих пор такой невнимательный. — он открыл рот, чтобы возразить, но она заставила его замолчать, сверкнув глазами. — Серьезно, разве ты не замечал, что он никогда не замолкает, но все равно ничего не рассказывает?       Он наморщил нос: выпитое вино не помогло ему понять смысл сказанного.       — Что?       — Подумай сам: знаешь ли ты что-нибудь о Дазае, кроме того, что рассказал нам Фукудзава-сан, когда он присоединился к нам?       Чуя задумался на несколько минут, нахмурив брови в раздумьях.       — Ну, не то чтобы я проводил с ним все свое время. Или вообще не провожу.       — Нет, ты просто не можешь не пялиться на него все время.       — Фу, не говори так. Это отвратительно.       Акико-нии рассмеялась.       — Ну, если туфелька подходит... — она налила себе еще. — У него, наверное, есть свое дерьмо, через которое он прошел. Просто отпусти его и не принимай близко к сердцу, Чиби-чан. Он придет в себя.       Мне было бы легче, если бы он вообще держался от нас подальше.

***

      Поскольку он не был полным придурком и не хотел еще больше усложнять жизнь новому сотруднику, в понедельник утром Чуя решил быть хорошим человеком и добавить к своему обычному заказу завтрак. И вовсе не потому, что он надеялся получить больше информации о парне, показав себя милым и безобидным. Совсем нет.       Как всегда, Дазай пришел в офис последним. Как всегда, глаза Чуи были устремлены на него, как только он переступил порог.       Он, казалось, был ошеломлен тем, что на его столе стоит кофе, и с минуту смотрел на него, а затем оглядел комнату в поисках источника. Их взгляды встретились, и одна бровь Дазая вопросительно взметнулась вверх. Он отразил его взгляд, недоумевая, в чем, черт возьми, проблема. Это был просто гребанный кофе.       Он видел, как тот пил его раньше, когда гулял с Куникидой-куном, а Чуя просто проходил мимо, совершенно не желая им мешать. В чем проблема?       Дазай, похоже, приняв решение, поднял чашку и подошел к нему. Он протянул напиток Чуе, на его лице появилась небольшая улыбка, которая не могла бы быть более фальшивой, даже если бы он попытался.       — Спасибо, Чуя-кун. — произнес он механическим голосом, словно научился разговаривать с людьми всего несколько недель назад. — Но я не очень люблю кофе. Можешь забрать его обратно. Я расплачусь с тобой позже.       Чуя поднял бровь.       — Что ты имеешь в виду?       Выражение лица Дазая не изменилось, но в его глазах появилась холодность, от которой Чуя насторожился и навострил уши.       — Я не люблю кофе. — повторил он. — Но спасибо за мысль.       Чуя не был идиотом. Он знал, когда кто-то использует предлог, чтобы выкрутиться из ситуации. В обычной ситуации он бы оставил эту тему, взял бы кофе и просто выпил его. Но Дазай все еще сильно раздражал его, и это ему не нравилось.       — Это неправда: я видел, как ты пил его много раз. Просто оставь его себе.       — Правда, не стоит. Спасибо.       — Оставь себе, я сказал.       — Нет, я сказал. — голос его звучал весело, но слова казались окончательными.       Чуя прищурился, пытаясь понять, в чем, черт возьми, его проблема... Ох. Конечно.       Он выхватил чашку, не сводя глаз с рыбы, и сделал длинный глоток, а затем цокнул, обращаясь к Дазаю.       — Он не отравлен, как видишь.       В кабинете воцарилась тишина. Чуя чувствовал на своей спине взгляд Акико-нии, дрожащий от напряжения взгляд Ранпо-нии и замешательство Куникиды-куна. Он проигнорировал их всех. Глаза Дазая лишь сузились.       — Чуя-кун, я уверен, что Дазай не-       — Он именно это имел ввиду, Куникида-кун. Именно поэтому он так и не взял его, чтобы уличить меня. Разве я не прав?       Молчание Дазая было достаточным ответом. По какой-то причине это еще больше разозлило Чую.       — Эй, я не знаю, откуда ты взялся, идиотский ублюдок, но я никогда бы не убил того, кого Фукудзава-сан принял в Агентство. За кого ты меня принимаешь?       — Ну, судя по тому, какой ты послушный, я бы сказал, что ты - верный пес. — его ответ был быстр как хлыст. — Судя по тявканью и росту, я бы сказал, что ты - чихуахуа? Ты вообще чистокровный или обычная шавка?       Дазай даже не заметил удара, который Чуя нанес ему в нос. В конце концов, никто и не заметил.

***

      — Тебе нужно научиться контролировать себя, Чиби-чан. — Чуя поморщился, когда Акико-нии вытерла кровь с его поцарапанной руки. Он сломал Дазаю нос, но кости у этого ублюдка оказались крепкими, черт бы его побрал. Она цокнула. — Хорошо. Пусть болит. Может, это тебя чему-то научит.       — Это он все начал!       — Ты поставил его в центр внимания и спровоцировал. Почему ты решил, что он нормально отреагирует?       — Он не доверяет мне-       — И ты тоже ему не доверяешь. — она пристально посмотрела на него, и Чуя первым опустил взгляд. — Серьезно, Чуя, он пугливый. Он почти не ест и, судя по его мешкам под глазами, плохо спит. Он все еще не доверяет нам, хотя мы стараемся быть настолько доброжелательными, насколько это возможно. О чем это говорит?       Он не ответил. Да ему и не нужно было: каким бы ни было прошлое Дазая, оно не было легким. Однако Акико-нии не дала ему уйти от ответа.       — Он носит бинты под одеждой, Чуя-кун. На руках и на шее. О чем это говорит?       Ни о чем хорошем. Чуя стиснул зубы и промолчал.

***

      Значит, он был засранцем. Несмотря на то, что думала Акико-нии, он был достаточно взрослым, чтобы признать, что переступил черту или две, и должен вести себя соответствующим образом.       Так говорил себе Чуя, стоя перед дверью Дазая в тот вечер. Он прикусил губу. Он сможет это сделать, - подумал он: он сможет поступить достойно и извиниться перед этим ублюдком. Он поднял кулак и уже собирался постучать, как вдруг дверь распахнулась. Дазай стоял на пороге и смотрел на него, приподняв бровь.       — Ну и? Что тебе нужно так поздно ночью? Если ты хочешь подцепить меня, то извини, слизни меня не интересуют. Слишком склизкие.       — Что?! — воскликнул Чуя и, он был уверен, покраснел. Он чувствовал, как на щеках и шее поднимается румянец. Дазай расплылся в ухмылке, как кот, которому перепали сливки. Чертов ублюдок. — Даже не мечтай, гребаный псих. Даже если бы ты был последним человеком на этой богом забытой планете. Отвратительная рыба. Тупая скумбрия. — ехидная ухмылка на лице собеседника слегка померкла. Возможно, не настолько, чтобы кто-то другой это заметил, но Чуя был наблюдателен. Детство с Ранпо-нии хорошо обучило его, что бы ни говорила Акико-нии. — И что, блять, ты имеешь в виду под "слизняком"!?       Дазай не растерялся.       — Ну, Чуя такой крошечный и маленький, что выглядит в точности как слизняк. Вполне подходит.       — Какого черта?!       — Что тебе нужно, Слизняк? — снова спросил он. Чуя обдумывал возможность ударить его во второй раз. По мнению Чуи, пластырь на носу не закрывал достаточной части лица. Может быть, он подарит ему фингал под глазом; этот идиот был похож на человека, который будет носить повязку на глазу без особой причины. Он окажет ему услугу.       Чуя сделал глубокий успокаивающий вдох и представил себе Акико-нии и ее мачете, чтобы собрать необходимые силы.       — Нам нужно поговорить.       Дазай с минуту раздумывал, а потом пожал плечами и отошел в сторону, чтобы впустить его.       Комната Скумбрии выглядела именно так, как и ожидал Чуя: грязная одежда, разбросанная по полу, в раковине - грязная посуда. По крайней мере, теперь он точно знал, что этот засранец ест. Дверь в спальню была открыта, и он увидел незаправленную кровать и опрокинутую на пол подушку. Только его бежевое пальто выглядело ухоженным и аккуратно висело у входа.       Дазай, как всегда вежливый, не предложил ему присесть; вместо этого он двинулся к раковине и запрыгнул на столешницу. Чуя надеялся, что под его задницей останется мокрое пятно.       — Я весь внимание, Чиби из всех Чиби.       — Эй! Не называй меня так!       — Эээ? Но Йосано-сенсей так делает. Это несправедливо! У Чуи есть фаворит!       — Вот же дерьмо... А теперь заткнись нахрен. Мне нужно с тобой поговорить.       Дазай поднял руки в молчаливой капитуляции, а Чуя досчитал до десяти, прежде чем открыть рот.       — Прости-       — Что ты там бормочешь? Я не могу расслышать голос слизняка с такой высоты~       — Ты, блять... Я сказал, что извиняюсь, гребаный мудак!       — И за что?       — За то, что ты оказался в центре внимания. Но за удар я не извиняюсь. Ты его заслужил, и я бы сделал это снова.       — Это действительно ужасный способ извиниться. Кто тебя учил? Они заслуживают взбучки.       — Эй!       — Но, возможно, в этом нет ничьей вины, кроме твоей. Я не должен был ожидать слишком многого от чихуахуа.       — Знаешь что? Я беру свои слова обратно! Никаких извинений. Единственное, чего ты заслуживаешь, - это синяк под глазом.       — Как жестоко! До чего же грубо!       — Я придушу тебя, черт возьми!       — Эх, прости, не стоит. Мысль о том, чтобы умереть от твоей руки, меня совсем не радует.       — Тогда это хорошая причина сделать это!       Только перемена в поведении Дазая помешала ему совершить убийство той ночью. Проклятый ублюдок рухнул, словно его ранили; через пару секунд его тело яростно затряслось, а изо рта раздался хихикающий звук. Смех был холодным и жестоким, настолько неуместным, что Чуя сделал полшага назад и автоматически пригнулся, защищаясь.       — Эй! Какого черта?!       — Охх, Слизняк, какой же ты идиот.       Чуя решил, что сейчас убьет его. Дазай наклонил голову в сторону, изучая его с ухмылкой на лице.       — Кто сказал тебе прийти и извиниться? Это была Йосано-сенсей?       Чуя ничего не ответил, но для Дазая это было достаточным подтверждением. Мужчина спрыгнул со своего места и направился к нему. Чем ближе он подходил, тем больше чутье подсказывало Чуе, что эта змея готова напасть.       Оказавшись в нескольких дюймах от него, Дазай наклонился, чтобы посмотреть ему в глаза: В них Чуя увидел две черные дыры, и когда тот заговорил, в его голосе не было никаких эмоций.       — Передай Йосано-сенсей, что мне плевать на тявканье маленькой собачки и на ее укусы.       Чуя сжал кулаки.       — Я пытаюсь быть вежливым, ты, дерьмовая скумбрия.       — Мне все равно. Я здесь не для того, чтобы дружить с собакой.       — Тогда почему ты здесь?       Дазай улыбнулся и выпрямился.       — Это касается только меня и Фукудзавы-сана. А теперь отвали, можешь оставить свои извинения при себе. Мне они не нужны.       Чуя так и сделал. Правда, не сразу, но все же отвесил ублюдку заслуженный фингал.

***

      — Какой же он мудак! — Чуя ударил кулаком по столу и попытался взять под контроль свои способности. — Я убью его. Я буду бить его до тех пор, пока он не сдохнет. Клянусь-       Ранпо-нии, сидевший с другой стороны, казался позабавленным. Он всегда был странным.       — Эх, Чуя-кун и Дазай-кун так хорошо ладят! — сказал он, подперев щеку рукой и ухмыляясь. Он явно сходил с ума.       — Какого хрена? Как ты умудрился выудить это из моих угроз? — он стащил очки с его носа и тщательно их проверил. — Должно быть, они сломаны. Фукудзава-сан сохранил на них гарантию?       Ранпо-нии забрал их обратно и протер линзы от отпечатков пальцев Чуи.       — Во-первых, то, что ты мне рассказал, было самым сильным проявлением эмоций Дазая за последний месяц. Что само по себе является доказательством того, что они у него есть, даже если он их хорошо скрывает. — он проверил очки под светом лампы и удовлетворенно кивнул. — А ты обычно так не злишься на людей.       — Я постоянно злюсь, черт возьми, о чем ты?       — Эх, но не настолько.       — Я ему не доверяю. И не верю ни на йоту, что ты доверяешь.       Ранпо-нии пожал плечами.       — Фукудзава-сан ему доверяет. Мне этого достаточно.       — Интуиция Фукудзавы-сана не идеальна.       — До сих пор он никогда не ошибался. И ты это знаешь. — Ранпо-нии бросил на него ледяной взгляд, и Чуя опустил глаза, устыдившись.       — Я не хотел...       — Я знаю. — Ранпо-нии погладил его по голове, и стало немного легче. Затем он откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол. — А так же знаю, что прав в своем утверждении.       — Это не так.       Ранпо-нии рассмеялся и устроился поудобнее, готовясь ко сну.       — Отрицание тебе не к лицу, Чуя-кун. — он потянулся. — Вот что я тебе скажу: спорим, ты передумаешь еще до истечения шести месяцев.       — Договорились. Я заставлю тебя купить мне очень. Много. Вина.       Ранпо-нии фыркнул.       — А ты купишь мне столько закусок, чтобы хватило на весь год, не забудь. И не говори, что я не предупреждал тебя, когда придет время.       — Когда придет время... Почему ты все время такой зловещий?!       Ранпо-нии ответил очень громким, очень реалистичным храпом. Чуя покачал головой. Чертовски странно.

***

      К удивлению Чуи, в последующие пару месяцев Дазаю, похоже, стало немного получше.       Он стал лучше ладить с Куникидой-куном, если под этим подразумевать, что тот старался отправить его в могилу пораньше. Акико-нии он почему-то нравился, и у нее вошло в привычку приглашать его выпить раз в неделю. Ранпо-нии тоже уважал его ум, и Чуя тихо злился, когда они начинали болтать и обдумывать новые дела. Казалось, что Дазай медленно, но верно захватывает Агентство. Он старался избегать Скумбрии, насколько это было возможно.       Однажды Фукудзава-сан вызвал его в свой кабинет.       — Я отнюдь не могу сказать, чтобы он тебе понравился. Ты уже достаточно взрослый, чтобы иметь собственное мнение о людях, Чуя-кун, — сказал он, потягивая чай. — но нам нужно, чтобы вы хотя бы ладили друг с другом, когда к нам приходят клиенты. Мы не можем постоянно терять их из-за ваших препирательств и потасовок.       — Он их начинает!       — А ты их заканчиваешь. — согласился он. — Но это не значит, что это правильно.       Он сморщил нос и не ответил сразу.       — Я ему не доверяю. — в конце концов сказал он, уставившись в свою чашку. — Я не могу ему доверять. — слова "не в кругу моей семьи" не прозвучали, но Фукудзава-сан улыбнулся ему и вздохнул.       — Я знаю, что ты не можешь поверить мне на слово, Чуя-кун, но Дазай-кун пришел из надежного источника и останется здесь. Он не собирается нас предавать.       — Однако он не сделал ничего, чтобы доказать мне, что он не дерьмовый.       — Может, вам нужно провести некоторое время вместе?       — Ха?!       — Ранпо-кун говорит, что вы хорошо сработаетесь, если объединитесь. Думаю, он прав: в конце концов, только алмаз может отполировать другой алмаз.       — Фукудзава-сан, какого черта-       — Следи за языком, Чуя-кун. — он сделал еще один глоток, лицо его было совершенно серьезным. — Я знаю, что ты предпочитаешь работать один, Чуя-кун. — Чуя задумался. Он не хотел нянчиться с новичком в потенциально опасной ситуации. Это было слишком близкое к сердцу чувство, и Фукудзава-сан знал это. — Но Агентству нужно, чтобы вы двое поладили. Просто попробуй. — он поднял папку и под недоверчивым взглядом Чуи передал ее ему. — Это дело только что поступило из полицейского управления. Оно не должно быть слишком сложным. Ты можешь взять Дазай-куна и поработать над ним. Можешь пойти и рассказать ему.       Это явно дело рук Ранпо-нии. Этот засранец - труп.

***

      — Эх, я все еще не до конца уверен, что Чуя не придумал это дело только для того, чтобы провести со мной больше времени.       Чуя огляделся по сторонам, пытаясь найти подходящий склад.       — Я бы проткнул себе ногу, прежде чем добровольно придумывать оправдания, чтобы увидеть твое дерьмовое лицо. — ответил он, как только нашел цель. — Склад сорок три. Это должно быть он.       Дазай тоже взглянул и кивнул, после чего достал свой набор для взлома и принялся работать с замком. Чуя стоял у него за спиной, охраняя его.       — Готово.       — Уже? Как, черт возьми, ты так быстро справляешься с замками?       — Талант, Чибикко. Ты бы не понял, даже если бы тебя ударили кирпичом по голове.       — Только такой ненормальный идиот, как ты, может считать взлом замков талантом, черт возьми. И я просил тебя не называть меня так.       — Ты просил не называть тебя "Чиби"; я и не называл.       — Это одно и то же!       — Не могу согласиться, Чибикко. Это явно пишется по-разному. Выучи иероглифы, пожалуйста.       — Ты, блять-       — А теперь заткнись, здесь может быть дежурный.       На бумаге дело было довольно простым: некая группировка определенной преступной организации пыталась ввезти в Йокогаму новый вид наркотиков. Они уже откупились от сотрудников таможни, но один из служащих услышал их разговор и обратился в полицию. Поскольку среди членов этой группировки, предположительно, было много людей, употребляющих наркотики, они наняли их для расследования. По сути, они оказали им услугу, - подумал Чуя: Не может быть, что Портовая Мафия не уничтожит всю организацию, как только обнаружит, что они вмешиваются в их рынок. Арестовать их было бы весьма милосердно.       Они прокрались внутрь, бесшумно, как кошки. Чуя был приятно удивлен тем, насколько тихим может быть Дазай, когда это необходимо. То, как он двигался, как легко подавал сигналы руками, заставило его задуматься. Затем он увидел блеск в его глазах, и у него появилось еще больше вопросов о его прошлом. Чем, черт возьми, он занимался до вступления в ВДА, что у него так хорошо получается взламывать и проникать внутрь?       Склад был полон ящиков, аккуратно сложенных друг на друга. Охраны на удивление не хватало, и Чуе это совсем не нравилось.       Рука Дазая вытянулась и остановила его прежде, чем Чуя успел сделать еще один шаг: он заглядывал за угол с помощью маленького зеркальца. Чуя подлетел к нему сзади и выглянул из-за его плеча: за столом в левой части склада сидели всего два человека. Один из них был вооружен пистолетом, а на поясе у него красовался нож; у другого ничего не было, но от него издалека пахло кровью.       Дазай приказал ему сделать несколько шагов назад. Когда они оказались на более безопасном расстоянии от двоих мужчин, он начал шептать:       — Куникида-кун сказал мне, что Чуя умеет применять насилие только во время миссий и может вытирать пол своими врагами так же легко, как дышать, потому что он маленький грубиян. Можешь проверить?       — Куникида-кун ничего такого не говорил. — упрекнул он, стукнув его по голове. — Веди себя хорошо.       — Я приму это как "да". Серьезно, как ты вырос таким агрессивным при воспитании Фукудзавы-сана?       — Это талант. — ответил он. Дазай, похоже, удивился шутке, а потом ухмыльнулся.       — Охх, так это правда, что старые собаки могут научиться новым трюкам. — затем он снова стал серьезным; в его радужке появился маниакальный огонек, когда он продолжил говорить. — Надеюсь, тебе нравится пачкать руки, слизняк, потому что тебе придется следовать моему плану.       Пока Чуя слушал, он хмурился: веселья не будет, это точно.

***

      Теоретически план был прост: Дазай должен был попасть в плен и получить информацию; Чуя должен был дождаться его сигнала и разбить им лица, как только Дазай закончит свою часть. Не то чтобы Чуя считал, что у них ничего не получится: Дазай, конечно, был достаточно хитер, чтобы при желании получить от кого угодно все, что захочет, но его беспокоило, что он не уточнил, как именно собирается это сделать. Он и так был слабым звеном в этом (временном) партнерстве, ему не нужно было делать себя еще большей мишенью. Оставалось надеяться, что он быстро получит нужные сведения, а Чуя позаботится об остальном.       Поначалу все шло хорошо: Скумбрии удалось привлечь внимание противника к себе очень убедительным, невинным способом. Он действительно смахивал на бедного бродягу, оказавшегося не в том месте и не в то время. Чуя насчитал уже шесть охранников - все они были отвлечены суматохой, которую устроил Дазай.       А потом этот ублюдок послал все на фиг и принялся издеваться над самым крупным из них. Первый удар рассек ему нижнюю губу, второй угодил в глаз. Парень рассмеялся, когда Дазай выплюнул кровь, и поднял руку для третьего удара. Он не попал.       — Что ты творишь, кретин?! — воскликнул Дазай, когда Чуя, казалось, появился из воздуха и остановил кулак нападавшего своей рукой. Красная аура "Смутной Печали" вспыхнула и отбросила его к противоположной стене еще до того, как он успел заметить присутствие Чуи.       — Это я должен тебя спрашивать об этом, идиот! Я спасаю твою жалкую задницу!       Удивление покинуло остальных, и они синхронно уставились на Чую. Он насмешливо хмыкнул и уклонился от атак, даже не вспотев. Эти люди действительно разочаровывали.       — У меня все было под контролем! — крикнул Дазай и спрятался за ящиком, в то время как сверху на них обрушился ливень пуль. Чуя даже не вздрогнул, а просто отправил их обратно туда, откуда они пришли, с помощью своего дара.       — Ага, настолько все под контролем, что они собирались вытереть пол твоим лицом!       — Они собирались рассказать мне все, черт возьми! Ты все испортил! Я испортил свое лицо впустую!       — По-моему, дать избить себя, чтобы получить информацию о мелкой преступной группировке - идеальный план?!       — Да, был! А ты все испортил!       В словах Дазая было столько неправильного, что Чуя не знал, с чего начать.       Он стиснул зубы и вернул внимание к противникам: появилось еще пять человек. У одного из них было оружие, у остальных - нет, и они, вероятно, были пользователями способностей. Чуя хрустнул пальцами.       — Тц, чертов идиот. Как будто в этом есть необходимость, когда ты работаешь со мной. Смотри и учись, чертова скумбрия.       В этот момент Чуя засиял красным светом и двинулся к беднягам, оставшим ему под руку. Он взглянул на Дазая, когда тот вырубил третьего: его глаза были широко раскрыты, рот слегка приоткрыт; тот выглядел так, словно его настигло прозрение и он только что осознал, насколько смертоносным может быть Чуя. Он улыбнулся: это было только начало.

***

      Позже, тем же вечером, разобравшись со всеми жалкими ослами, найдя ноутбук и доставив все и всех в полицию, Чуя уселся на крыше общежития, затянувшись столь необходимой сигаретой и закрыв глаза. Фонарные столбы перед зданием давали немного света, и в эту ночь дул приятный ветерок, который помогал справиться с подступающей головной болью. Он был измотан.       Он все еще курил, когда источник его боли и печали этого дня прочистил горло и заговорил более раздраженно, чем имел на то право.       Ну и почему он так взъелся?       — Ты не должен был вмешиваться.       Чуя пристально посмотрел на него, задержавшись на опухшем глазе и швах, которые Акико-ни наложила ему на губу. Он насмешливо спросил:       — Что, я должен был позволить им еще больше испортить твое красивое личико? Я думал, ты ненавидишь боль.       — Это не имеет значения. Согласно приказу, ты должен был оставаться в тылу до сигнала, а ты его не выполнил.       — Эй, да кто ты, блять, такой, чтобы отдавать мне приказы? Ублюдок гребаный. — он выдохнул дым в сторону Дазая, надеясь, что тот зажмурит глаза. — Никто не отдает мне приказов, ублюдок. Не смей наглеть только потому, что я согласился на твой дерьмовый план.       — План был хорош, тупая креветка! Я бы узнал все, что нам нужно-       — Мы все равно узнали, черт возьми!       — А если бы не было ноутбука? Я мог бы узнать все, включая имена их начальства, если бы ты дал мне пять гребаных минут с ними, но нет, тебе нужно было играть в гребаного героя-       — Они собирались сломать тебе ноги, прежде чем ты сможешь что-то выяснить, какого черта я должен был-       — И что с того? Миссия важнее-       — Да что с тобой, черт возьми, не так? Миссия не стоит твоей гребаной жизни, ты что, издеваешься?!       — Ты должен был довериться моему гребаному мнению насчет этого дерьма, черт возьми-       — Не смеши меня, ублюдок! С какой стати я должен доверять твоей тупой заднице?! — огрызнулся он. Чуя был в бешенстве. Скумбрия так разозлила его, что ему захотелось ударить что-нибудь. — С какой стати я должен доверять тебе? За последние три месяца ты сделал хоть что-нибудь, что заставило бы меня? И ты мне тоже не доверяешь, так что иди нахуй, лицемерный мудак!       Дазай скрипнул зубами.       — Слушай, мне похуй, считаешь ли ты меня злодеем или кем-то еще. Можешь считать меня самим Сатаной, если тебе от этого легче. Но если речь идет о миссии-       — Я не позволю никому рисковать своей жизнью под моим гребаным присмотром! Особенно по таким дерьмовым причинам! — Дазай вздрогнул, и Чуе это понравилось. — Мы так не поступаем. Не знаю, чем ты, блядь, занимался до этого, но Агентство не занимается подобным дерьмом. Мы заботимся друг о друге. Мы не позволяем друг другу вот так пробираться в тыл врага, придурок. Ты бы уже был полумертв к тому времени, как из их проклятых ртов вылетело бы хоть что-то полезное. Если ты так сильно хочешь умереть, делай это в свободное время. Ты не умрешь у меня на руках.       Он встал, придавил ботинком сигарету и пошел обратно. Дазай молча смотрел ему вслед. Тупой ублюдок.

***

      Ранпо-нии отказался уступить в споре, когда Чуя рассказал ему о случившемся.       — Дай ему время. — сказал он, дожевывая свой попкорн. Чуя насмешливо хмыкнул: единственное, что, по его мнению, может произойти с Дазаем, если дать ему время, - это убийство. Ранпо-нии рассмеялся, когда он сказал ему об этом. Может быть, в этом и заключался его план.

***

      Акико-нии выглядела грустной, когда он рассказал ей об этом.       — Чем он занимался раньше, если считает, что это нормально - так рисковать своей жизнью, когда никому не угрожает опасность? Он даже не попытался придумать что-нибудь менее опасное.       У Чуи не было ответа на этот вопрос, но мысли об этом делали его печальным и отвлекали от гнева, который он хотел продолжать испытывать. Он отхлебнул вина и постарался не думать об этом.

***

      На работе он старался по возможности не замечать этого ублюдка. Он сдавал отчеты отдельно и разговаривал с ним только в случае крайней необходимости. Дазай, казалось, был не против и перестал пытаться его раздражать. На четвертую ночь после их ссоры в дверь постучали, и Чуя понял, что спокойствию пришел конец.       Дазай в ответ уставился в пол, засунув руки в карманы и надув губы. От этого он выглядел моложе, и Чуе пришлось контролировать себя, прежде чем что-то сказать по этому поводу. Он все еще злился.       — Нам нужно поговорить.       Его охватило чувство дежа-вю, и он шагнул в сторону, чтобы впустить его. Он знал, что этот ублюдок специально воспроизводит ночь его не самых лучших извинений. Что ж, в эту игру можно играть вдвоем: он оставил его на пороге и переместился на кухонную стойку.       — Что тебе нужно, тупая скумбрия?       — Я говорил с Фукудзавой-саном. — заявил он. — Не буду врать, я думал, что он уволит меня за то, что я зашел слишком далеко.       Чуя ждал продолжения: он знал, что Фукудзава-сан вмешается. Он делал это, когда тот был младше.       Дазай рассеянно почесал руку, и его нос дернулся, ему явно стало неловко.       — Я не... — он остановился, затем попытался снова. — Я привык работать один. — сказал он. По крайней мере, Чуя мог это понять. — А когда я не работаю, то привык, что мои приказы исполняют. Для тех, кто не подчиняется, это ничем хорошим не заканчивается. И я знаю, - он примирительно поднял руку, чтобы остановить его. — ты не подчиняешься приказам. Я знаю. Я просто пытаюсь объяснить. — он глубоко вздохнул, как будто это причиняло ему боль. — Фукудзава-сан казался... обеспокоенным и встревоженным тем, что я решил "рискнуть собственной жизнью", не попробовав ничего другого. Он читал мне нотации, Слизняк. Он прочел мне чертову лекцию. И я виню твой отчет, потому что свой я не сдавал.       Чуя хмыкнул и кивнул.       — Он так делает, когда мы ведем себя как идиоты.       — Больше никогда. Боже. Мой прежний Босс просто позволял мне делать все, что я хочу, и на этом все заканчивалось. — Чуя наклонил голову и отложил эту информацию, чтобы вернуться к ней позже. Интересно. — Я всегда приносил то, что было нужно и было не важно каким способом я это делал.       — Да, странно, когда людям не наплевать на других, правда?       Дазай вздрогнул, словно только что услышал самое ужасное, в своей жизни, и подошел ближе. Он облокотился на кухонный гарнитур рядом с ним, взгляд по-прежнему был устремлен в пол.       — Забота - это ужасно. Как ты вообще это выдерживаешь?       Чуя вспомнил свои первые несколько недель с Овцами: как странно было чувствовать, что кто-то беспокоится о нем. Как чужда была ему привязанность старших, как месяцами он ждал, что вот-вот грянет новый удар, что все снова станет плохо. Как трудно было поверить в то, что они не хотят его убить, и как трудно было вновь поверить после того, как его нашел Фукудзава-сан. Он понятия не имел, как жил Дазай, пока не попал к ним, что превратило его в оболочку человека, от которого веяло опасностью, но это... Это он мог понять.       Он потянулся за спину и достал упаковку палочек Поки. Он надкусил одну, а затем протянул коробку Дазаю. Тот на секунду уставился на нее, а затем взял одну и стал ее есть.       — Не волнуйся, Скумбрия, — сказал он, не глядя на него. — ты привыкнешь.       Всех проблем это не решило, но, по мнению Чуи, чувствовалось, что они наконец-то начали взаимодействовать в правильном направлении.

***

      Неделю спустя Фукудзава-сан сообщил им, что полиции удалось арестовать Босса организации, с которой они столкнулись.       — Эх, не повезло им. — сказал Дазай, усаживаясь на стол Чуи.       В последнее время он стал часто так делать: случайно подсаживался к Чуе, когда тот был не занят, придирался к нему и называл слизняком, но без яда, скрытого за словами. Как будто в тот вечер был нажат какой-то переключатель, между ними возникло почти незримое товарищество. Ему по-прежнему чаще всего хотелось врезать ублюдку, но он не чувствовал необходимости держать его под постоянным наблюдением. Казалось, что он уже может доверять этому ублюдку.       — Не знаю. — ответил он, делая глоток кофе. — Лучше уж в тюрьме, чем если бы их схватила Портовая Мафия.       — Мммм, осмелюсь согласиться. — Дазай подмигнул ему и наклонил голову. — С Чибикко все в порядке?       — Не называй меня так. — он грыз ноготь большого пальца. Это была ужасная привычка, от которой Акико-нии пыталась его отучить, но безуспешно.       — У слизняка есть личная неприязнь к тем, кого мы задержали? — он ухмыльнулся. — Оох, Чуя все еще злится за то, что они сделали с моим лицом? Я уже почти полностью выздоровел, не волнуйся. Хотя это очень мило.       — Ха? Заткнись, угроза. — он пожал плечами. — Мне невыносима мысль о Портовой Мафии, вот и все.       — И это вполне нормально. — он казался очень невозмутимым, но Чуя видел, как почти незаметно напряглась его спина, как улыбка стала чуть более натянутой. — Не то чтобы это было необходимо, но есть какая-то конкретная причина? Или это скорее общая ненависть к их преступной жизни?       Позже Чуя не смог бы объяснить, почему ответил правду. Он не любил говорить о своем прошлом, а Дазай все еще был для него почти незнакомцем. Может быть, дело было в апатии, которая снова просочилась в голос Дазая, когда он спросил, а может быть, ему хотелось встряхнуть его и заставить снова вернуться в прежнее состояние.       — О, разве я тебе не рассказывал? Портовая Мафия убила мою семью.