Не молчи

— Не молчи, — Том нахмурился, заглядывая Гарри в глаза, — Тебе не понравилось? — Нет, что ты, он очень… красивый, — Поттер неловко улыбнулся, — Но почему ты даришь это мне? — Как это «почему»? — Мракс усмехнулся, наконец отстраняясь и усаживаясь на скамейке удобнее, — Я тебя люблю и хочу дарить тебе подарки, неужели непонятно? Гарри снова улыбается и кивает, дрожащими пальцами сжимая ледяной даже после долгого пребывания в руках медальон. На улице декабрь, недавно был снег и все высыпали на улицу, а Том подарил ему медальон Слизерина и снова сказал, что любит. — Но дарить такие подарки… — Мне нравится, когда тебе нравится, а я помню, как ты рассказывал про реликвии основателей и о том, что хотел бы их хотя бы подержать в руках. — Да, но, — Гарри попытался возразить, а после устало махнул на это рукой — Том не возьмет подарок назад и проще просто притвориться, что все хорошо, при том что медальон самого Салазара Слизерина был невероятным. — Спасибо. — Я рад, что тебе понравилось, — Мракс довольно сощурился и притянул не сопротивляющегося Гарри в объятия. — Кстати, на этих каникулах мы поедем ко мне — я нашел кое-что интересное в нашем поместье и хочу показать тебе. Тот лишь молча слушал планы Тома на них, с грустью осознавая, что все это ненастоящее. Гарри Поттер пришел в Хогвартс в свои пятнадцать, когда смог уговорить родителей отправить его в школу, пройдя распределение в кабинете директора и на банкете уже сидел за столом Гриффиндора. Привыкнуть к шумным софакультетникам было сложно, но он справился, постепенно вливаясь в некоторые компании, пусть в основном все равно оставался одиночкой, заставляя многих задумываться, что он вообще забыл на таком факультете. Однако сложнее было свыкнуться с извечными соперниками гриффиндорцев — слизеринцами, большая часть которых была аристократами, что с презрением смотрели на обычных людей и порой даже опускались до оскорблений. Гарри защищала чистокровная фамилия и его невовлеченность в жизнь факультета, однако порой и ему перепадали косые взгляды. Однако все прекращалось как по мановению волшебной палочки, стоило старосте Слизерина появиться где-то поблизости и Поттер даже зауважал этого шестикурсника, который держал в ежовых рукавицах весь своенравный факультет, при этом успевая совмещать прекрасную успеваемость с обязанностями старосты и внеурочными занятиями. Так Гарри и учился первые полтора месяца, стараясь отвечать на уроках, зарабатывая баллы, иногда болтать с однокурсниками и не обращать внимание на слизеринцев, которые, заметив его отстраненность от дел Гриффиндора, решили переманить его к сторонникам чистоты крови. Пока однажды гуляя по Хогвартсу, он случайно не забрел в подземелья, где благополучно и потерялся, блуждая по одинаковым переходам и практически не надеясь выбраться самостоятельно, ведь по ощущениям, с каждым новым коридором он спускался все ниже и ниже. Где в одном из заброшенных коридоров нашел бессознательного Тома Мракса, на которого не действовал энервейт. И пусть Гарри не знал о Томе практически ничего, оставить его там совесть не позволяла, да и выбраться без привлечения к поискам преподавателей тоже хотелось. Поэтому усевшись прямо на пол, он принялся ждать, пока слизеринец очнется, продолжая время от времени повторять заклинание, в надежде, что оно сработает все же. Но время шло, темпус показывал, что отбой уже был, а Том все так же не приходил в себя и даже сложно было сказать, дышал ли он. На мгновение представив, что просидел почти три часа с возможным трупом, Гарри дернулся к нему, проверять пульс, и наткнулся на какой-то дневник, выпавший из кармана мантии, когда он расстегивал ее. И словно по волшебству, стоило Гарри коснуться дневника, Том с хриплым вздохом очнулся, уставившись на пятикурсника расфокусированным взглядом, чтобы парой секунд позже, увидев лежащий на полу дневник, попытаться подскочить. И только когда Гарри ему помог подняться на ноги и подал дневник, он все же обратил на него внимание и выслушав сбивчивый пересказ произошедшего, проводил гриффиндорца к выходу из подземелий, при этом трижды лишь чудом не потеряв равновесие, но упорно отказывался от помощи Поттера. Разойдясь возле большого зала и направившись каждый в свою гостиную, оба думали о том, что произошло. И когда в следующий раз они встретились в библиотеке, где Гарри в отчаянии искал нужную литературу, Том, заглянув в его домашнее задание, подсказал несколько нужных книг и на тихую благодарность лишь отмахнулся и предложил помочь с учебой, раз уж пятикурсник отстает по некоторым предметам из-за непривычного формата обучения, а самому Мраксу нравилось учить кого-то. С этих занятий все и началось: Том с каждым днем проводил с Гарри больше времени, оставляя его только на время уроков и сна, даже во время приемов пищи усаживая того рядом под недоуменные взгляды всех факультетов и учителей, обуславливая все желанием объяснить какую-то очередную непонятную тому тему. А Гарри слушал негромкий и красивый голос Тома, стараясь не обращать ни на кого внимание и старательно убеждал себя, что все это и правда только ради его образования. Пока однажды Мракс не пригласил его в Хогсмид. Обычная прогулка, где Гарри собирался просто отдохнуть в неплохой и, в общем-то, даже приятной компании, обернулась для него кошмаром, длящимся вот уже почти два месяца. В «Трех метлах», куда Поттер зашел перекусить, Том сказал всего восемь слов, которые заставили Поттера поперхнуться сливочным пивом и испуганно взглянуть на него, но не отказать. С того дня Том, что и так всегда был поблизости, стал практически преследовать Гарри, возникая рядом с ним в самых неожиданных местах: перед входом в гостиную Гриффиндора, рядом с кабинетом трансфигурации, в темных галереях. И постоянно прикасался к нему. Ладони, запястья, шея, волосы, где только не побывали руки Мракса, не смущающегося пристального внимания других учеников, пока Гарри все время отводил взгляд и чувствовал, как пылает лицо даже от самых невинных касаний. По школе уже давно гуляли смутные слухи про их отношения, которые сейчас подтвердились. Гарри не мог сказать, что ему претило внимание Тома, но не отпускающее напряжение с начала их «отношений» из-за вечных шепотков и взглядов сильно портило все. Мракс задаривал Гарри подарками, проводил с ним все свободное время и, казалось, по настоящему расслаблялся, когда оставался с ним наедине в Выручай-комнате, найденной им еще на прошлом курсе, и клал голову парню на колени, закрывая глаза. Чтобы после открыть их почти черными, вместо светло-синих, и снова начать разговоры о них или рассказывать что-то интересное. Тома было удушающе много, но сколько бы раз Гарри не пытался завести разговор о том, что ему тоже нужны личные границы, тот лишь смотрел на него странным взглядом, отбивающим всякое желание объяснить, потому что знал — не услышат, не поймут. Как-то сидя в очередной раз в Выручай-комнате, Том поделился своей тайной с Гарри — жаждой бессмертия. Услышав про такую мечту, Поттер лишь усмехнулся и поинтересовался, как же тот собрался ее воплощать, а услышал ответ, что прояснил ему слишком многое — крестражи, что могли даровать своему хозяину вечную жизнь. Даже не разбираясь во всем, он смог представить, насколько темна и запретна такая магия. И когда Том с улыбкой протянул ему тот самый дневник, который Гарри увидел у него те два месяца назад, когда нашел его без сознания в подземельях, гриффиндорец с непонятной горечью осознал, что все чувства Мракса были вызваны лишь половиной его души, заточенной в черную тетрадку, которую Поттер тогда коснулся первым, после хозяина крестража. Впервые Гарри решил все же серьезно поговорить с Томом о фальшивости его чувств, но тот рассмеялся, с уверенностью заявляя, что крестраж никак не может влиять на владельца и что его чувства — только его. Поттер лишь покачал головой, слабо веря в это и предложил тогда взять перерыв на пару дней в их отношениях, чтобы удостовериться в этом. Мракс нахмурился, но согласился, видя, что для Гарри это правда важно. И спустя эти два дня порознь, когда они пересекались лишь в большом зале, гриффиндорец неохотно признал правдивость слов Тома, хотя то, что тот буквально прилип к нему и не позволило полностью выкинуть все из головы. И сейчас крепко сжимая в кулаке медальон, Гарри чувствовал тепло парня, что привлек его к себе и рассказывал о найденных потайных ходах в меноре. Только в глубине души он знал, что тот не мог найти их только сейчас, живя там многие года. И что крестражи абсолютно не изучены, чтобы исключить влияние дневника на Мракса. А еще он знал, что его теперь не отпустят. «Я люблю тебя и хочу быть рядом вечно» Вот только Гарри не любил и не хотел.