Interest through glass

Под пустыми глазами красовались темные синяки от нескольких бессонных ночей. Натаниэль сидел за большим обеденным столом в просторной светлой столовой особняка Хэтфордов в Лондоне и безразлично смотрел на содержимое своей чашки. Чай уже давно остыл, а Нат так и не притронулся к нему. Боковым зрением Веснински заметил фигуру, севшую справа от него, но голову не поднял. — Мне жаль, Эль, — грустно произнес Стюарт, — я знаю, что ты любил его. Натаниэль хмыкнул, но не удостоил дядю ответом. Да, он любил своего дедушку Альфреда. Он любил его рассказы перед сном, любил бессонные ночи, когда они вместе пили настоящий британский чай, любил ходить с ним на прогулки по территории особняка и близлежащих живописных мест, любил его так же, как любил покойных родителей. Два дня назад Стюарт позвонил племяннику и сообщил, что его отец, Альфред, болен. Дедушка скрывал свое состояние так долго, что болезнь прогрессировала, а когда стало известно, было слишком поздно. Врачи ничем не смогли ему помочь. Натаниэль прилетел первым же рейсом и успел попрощаться с дедушкой. Последние его слова, сказанные перед смертью, были: — Я люблю тебя, Эль. Твои родители бы гордились тобой так же, как горжусь я. Я верю, что ты будешь счастлив в этой жизни и добьешься всего, чего только пожелаешь. После этого он сжал руку внука и испустил последний вдох. Нат со слезами на глазах смотрел как жизнь покидает тело любимого человека, а он ничего не мог с этим сделать. Неизвестно сколько так просидел Веснински, но, когда его вывели из покоев Альфреда, на улице уже сияли звезды. Натаниэль на ватных ногах вошел в свою комнату и разгромил все, до чего смог дотянуться, пока Стюарт не отхватил его руками и не сжал в крепких объятиях, в которых Нат дал волю эмоциям — кричал, проклиная этот бренный мир, и плакал так, как плакал после смерти родителей. — Мне жаль, — Стюарт вновь повторил эту фразу и сжал плечо племянника, возвращая его в настоящее, — мы будем гостиной, если захочешь поговорить. Дядя вышел из столовой, оставляя Натаниэля в тишине. Сейчас особняк казался слишком большим и холодным, а на улице по иронии судьбы лил сильный дождь. Нат отодвинул от себя чашку и осмотрел картины на стенах, вспоминая истории дедушки про авторов живописи. Веснински всегда думал, что Альфред ходячая энциклопедия. Что бы ни спросил Натаниэль, дедушка знал ответы на все вопросы, даже если они были странными. Нат поднялся со стула, на котором просидел несколько часов после похорон, и поднялся в свою комнату, убранную горничными, поэтому сейчас мог спокойно упасть на кровать лицом вниз и не двигаться несколько часов. *** В глаза светило утреннее солнце, заставляя Натаниэля поморщиться от яркого света. Веснински со стоном пошевелился, перекатываясь на спину. Он не заметил, что уснул, лёжа в черном костюме на не расплавленной кровати. В дверь тихонько постучали. — Войдите, — хрипло отозвался Нат. Дверь приоткрылась, являя взору осунувшееся лицо Стюарта. Дядя с жалостью оглядел тело племянника и, вздохнув, вошел в комнату. — Я пришел спросить ждать ли тебя на завтраке? — Не голоден, — сказал Натаниэль, переводя взгляд на потолок, обклеенный звездами. В памяти снова всплыло воспоминание, как они с дедушкой стояли на шаткой конструкции из стульев и комодов, приклеивая светящиеся звезды. Это произошло через месяц после переезда Натаниэля в Лондон. Альфред сказал, что в тяжелые дни ему помогало смотреть на звезды, потому что они дарили особый вид успокоения. Веснински тогда спросил его могут ли небесные тела быть в его комнате, на что дедушка рассмеялся. Через пару дней Альфред протянул внуку пакет, в котором находились сотни звезд различных размеров. Стюарт кивнул и, не говоря ни слова, покинул комнату, бесшумно закрыв за собой дверь. Что ж, через два дня Нат должен вернуться в Америку и выйти на работу в клуб. Возвращение в рутину не казалось слишком привлекательным, когда единственное, что он хотел — это уснуть вечным сном. *** Честно говоря, Натаниэль даже не обратил внимания на то, что вышел на смену в пятницу. Он вернулся из Англии неделю назад, отработал несколько смен, но жизнь шла будто на автопилоте. Веснински запутался в днях недели, во времени, он забывал завтракать, обедать и ужинать, иногда не спал ночами. Эд всячески пытался отвлечь друга от мыслей, за что ему огромное спасибо, однако попытки не увенчались успехом. Даже сейчас друг сидит за баром, пока Натаниэль работает. Свое присутствие здесь он объяснил тем, что не хочет оставлять Натаниэля одного, зная, что ему сейчас тяжело. Веснински не против компании, потому что рядом с Эдрианом ему становится чуточку легче, хоть он и не признается в этом другу. — Плесни мне виски, — попросил Эд, когда Нат подошел к нему. Натаниэль выполнил просьбу друга и протянул ему бокал, в которой налил чуть больше, чем необходимо. — Как у тебя голова не болит от такой громкой музыки? — поинтересовался Эдриан, делая глоток напитка. — Мне нравится, — пожал плечами Натаниэль, протирая стойку от разлившихся коктейлей. — Привет-привет! — пропел за спиной веселый голос, в котором Нат узнал Ники. — Привет, ребят, как жизнь? — спросил Роланд. Нат нахмурился и развернулся к компании Монстров. Ники, завидев его, удивлённо поднял брови и растянул губы в радостной улыбке. — Последнее время ты часто работаешь по пятницам, — проговорил Хэммик. Нат еще сильнее нахмурился и бросил взгляд на Роланда: — Пятницам? Казалось, вопрос привел в замешательство всю компанию Монстров. Ники, Аарон и Кевин нахмурились и в замешательстве оглядели Ната, Эндрю поднял бровь, но в глазах промелькнула непонятная эмоция, которую Веснински не успел понять, ибо она пропала слишком быстро. — Сегодня пятница, чувак, — с сочувствием проговорил Роланд. Нат оглянулся на Эдриана, который медленно попивал виски. Друг вопросительно поднял бровь, когда заметил взгляд Натаниэля. — Какого черта ты не сказал мне, что сегодня пятница? — спросил Веснински. — Блять, Эль, согласись, что работа сейчас тебе поможет лучше, чем вечер кино. Тем более не представилось возможности сказать тебе об этом. — Мы, блять, буквально живем вместе, Эд! У тебя была возможность сказать мне об этом, — кипятился Нат. — Что происходит? — Ники взволнованно переводил взгляд с Эдриана на Ната. — Нет, не было, — возразил Эд, — ты буквально не спишь и не ешь, все время ходишь, будто живой трупак. Единственное, что тебе хоть как-то помогает выглядеть человеком, это твоя гребанная работа, поэтому я не стал говорить, что сегодня пятница. — Я сплю, — спорил Нат. — Да? — Эдриан насмешливо поднял бровь, — и когда же ты спал последний раз? У тебя синяки под глазами скоро будут размером с яйца. — Я… — Натаниэль замялся, кидая взволнованные взгляды на Роланда, — выйду покурить. Веснински сбросил фартук и, не дожидаясь ответа, покинул рабочее место. Прохлада улицы немного освежила разгоряченное тело, давая возможность глубоко вдохнуть вечерний воздух. Натаниэль подрагивающими руками засунул сигарету в губы и пытался поджечь, но из-за тремора палец соскальзывал с колесика зажигалки. Нат в ярости зарычал и отбросил зажигалку в сторону, приваливаясь к стене. — Королева драмы, — хмыкнул сбоку знакомый голос и щелкнул зажигалкой у лица Натаниэля. Нат слегка подпрыгнул и перевел ошарашенный взгляд на Эндрю. Он даже не заметил, что не один в переулке. Сигарета подожглась, и Натаниэль сделал глубокую затяжку, глядя в глаза Миньярда. — Моя очередь, — сказал Эндрю и выдохнул дым в лицо Веснински, — почему ты не спишь? Нат вгляделся в янтарные глаза блондина, но не увидел в них абсолютно никаких эмоций. Сколько же Миньярд тренировался, чтобы так хорошо прятать их? Или, может, ему помогли? — Я сплю, — хмыкнул Нат. — Твой парень считает иначе, — безразлично бросил Эндрю, но что-то в этой безэмоциональности казалось фальшивым. Нат подавился дымом и ошарашено посмотрел на Миньярда. Это он про Эда? — Мой кто? — Эндрю проигнорировал вопрос, делая затяжку, — о, нет! Ни за что! Я скорее сдохну, чем буду с ним встречаться, — Нат поежился от перспективы быть бойфрендом Эдриана. — Почему? Он, вроде, не плох. — Сейчас моя очередь, Миньярд, — улыбнулся Натаниэль, посылая Эндрю лукавый взгляд, — какие еще языки ты знаешь? — Только английский и немецкий, — ответил блондин, прищурившись. — Хм, — хмыкнул Нат и кивнул, — хорошо. Мне пора возвращаться. Натаниэль выкинул окурок и открыл дверь, но обернулся лицом к Миньярду и кинул напоследок: — И, Эндрю, je ne suis pas une chimère.