Встретиться вновь

Эндрю стоял на крыше Лисьей башни. Блондинистые волосы развивал легкий летний ветер. Сегодня был первый день начала тренировок и вся команда только начала собираться все вместе в комнатах спортивного общежития. Миньярд стоял с зажженной сигаретой в руках запрокинув голову к небу. Не было ни единого облачка, только безгранная небесная синева. Не то, — подумал про себя Эндрю. — Слишком бледный. Его глаза были темнее. Его глаза были цвета моря. Эйдетическая память Эндрю не давала ему забыть абсолютно ничего в своей жизни, и большую часть ее времени, он эту свою особенность ненавидел. Внутри головы было слишком много воспоминаний, которые причиняли слишком много чувств и боли, те воспоминания, которые Эндрю бы никогда не смог стереть. А хотелось бы выдернуть их из головы, засунуть в огромный деревянный ящик, заколотить его сотнями гвоздями, закопать под двумя метрами под землей, и уехать из этого места на далекие тысячи миль и больше никогда не возвращаться. Сегодня был день, когда его идеальная память снова заставляла себя ненавидеть, кидая ему в голову воспоминания прошлого, но тот день, в который он был готов ее терпеть, даже если она причиняла ему безумную колкую и гниющую боль. С каждым новым взглядом на бескрайнее чистое небо, Эндрю всякий раз вспоминал глубокие, бездонные глаза, цвета Атлантического океана, в которых он каждый раз боялся утонуть, ведь никто в приюте так и не удосужился научить его плавать. За глазами следовали воспоминания о темных рыжих кудрях, очень напоминающие огонь, и Эндрю чувствовал жар в руке всякий раз когда их трогал. Последним он вспоминал руки, маленькие, детские, но на которых не прослеживалась мягкость невинной кожи, а совсем наоборот. Она была до отказа забита многочисленными шрамами от порезов. Тонкие и широкие, длинные и короткие, поверхностные и глубокие: на ладонях, кистях и предплечьях, на фалангах пальцев и между ними. Кожа на руках была шрамованной и шероховатой, и только чудо оставалось в том, что ни одна из ран не сказалась на способности функционирования конечности. Память Эндрю в подробностях сохранила каждый шрам, каждое прикосновение этих рук к своей голове, каждый раз, когда он сам их трогал. Впадая в воспоминания с головой, Эндрю и сам не замечал, как начинал трогать свои собственные шрамы у себя под повязками. Он слишком сильно желал вновь к ним прикоснуться. Именно поэтому он придавался своим теплым воспоминания только здесь. Одному, где никто бы его не увидел. Где он мог дать себе слабину и показать в себе человека. Это была единственная боль, что делала его только более человечней. Все остальное время он прятал эти воспоминания в укромном уголке сердца, а после здесь, доставал его на поверхность и плавал в них, каждый раз все также боясь утонуть. Эндрю снова начинал тонуть. Захлебываться и задыхаться. Голова гудела от не полученной дозы. Сегодня был точно не лучший день для самозабвения. Миньярд последний раз затянулся остатками сигареты и отправив ее вниз с крыши, закинул таблетку препарата себе в рот и спустился внутрь. Аарон, Кевин и Ники уже ждали около машины. Грузовик с Мэттом, Дэн и Рене на стоянке уже отсутствовал. — Эндрю, мы опаздываем, — С надменным раздражением шипел Кевин. — Не обязательно столько времени проводить с сигаретой. Твоя зависимость от никотина только мешает. Ха.Таблетка с наркотиками уже начинала действовать и губы насильно растянулись в дурманенной сумасшедшей улыбке. — Тш, тихо. Помолчи, — прислонил палец Миньярд к губам Дэя абсолютно не меняясь в лице. Сейчас ему не хотелось разговаривать. Так что он первый открыл дверь со стороны водителя и забрался внутрь. Вскоре в машине сидели уже все четверо, и до Норы они добирались в тишине.