Потерянный в детстве

– Если этот маленький крысёныш ещё раз будет болтаться у меня под ногами, я зарублю его прямо здесь, это понятно ?! Разъярённый голос отца звенел в ушах, а в глазах стояла знакомая пелена. То ли от слёз, то ли от пульсирующей боли, проходящей по всему телу. Натаниэль лежал под твёрдой подошвой ботинка отца, сдавливающей его плечо до хруста костей. «Главное не шевельнуться» «Главное не смотреть на него» «Только бы он меня отпустил» Эти мысли скакали из стороны в сторону, пульсируя в паре с болью. Ко всему этому мальчик привык. Не повезло же родиться в семье Мясника. Даже за то, что он по неосторожности попался на глаза отцу, прибывающем в ужасном настроении, его сейчас прижимают к полу, запинав до этого так, что чуть не убив. Благо на помощь пришла мама. Она всегда старалась прийти как можно быстрее и попытаться спасти сына при любых обстоятельствах. Материнский инстинкт перекрывает свой собственный, так уж это видимо работает. Именно поэтому в большинстве случаев вся злоба Натана переходила на его жену. Как сейчас, например. Мэри выслушивала крики мужа со стойкой мужественностью. Ничего, побесится и всё пройдёт. Хотелось бы в это верить. – От этого отродья пользы меньше чем ожидалось. Тебе стоило от него избавиться и не морочить мне голову его бесполезным присутствием! — процедил более спокойным голосом Веснински, с отвращением взглянув на потрёпанное им же тельце сына. — Ничтожество. Удивительно, что я тебя ещё не прикончил. После чего, пнув напоследок, ушёл из дома, хлопнув дверью так, что крепкие стены, кажется, затряслись. Мать незамедлительно подбежала к сыну, подхватывая его на руки. Тот только судорожно, но облегчённо выдохнул, морщась от боли при движениях. Кажется, Натан отбил ему все ребра. Обработка ран и ссадин проходила как обычно, тело саднило от любого прикосновения, но к этому мальчик привык. Мама ничего больше не говорила. Только хмурилась, а в её глазах проскальзывало разочарование. Нат не знал в чём или ком именно. Возможно, в самой жизни и своей судьбе. Выдали бы её замуж за любого другого человека, может быть всего бы этого не было. Не было бы побоев от мужа-тирана, не было бы испорченного детства их сына. А ещё её сын не был бы внешней копией своего отца. Иногда, смотря в его голубые глаза ей казалось, что в них проскальзывает тот зверский блеск глаз Натана. Будто совсем скоро «Младший» превратится в «Старшего» Веснински. Ну или она себе преувеличивает. В любом случае схожесть была очевидной и пугающей. Натаниэль сам это понимал, отчего ненавидел своё отражение в зеркале. Поэтому и смотрел на себя крайне редко. Сейчас же, сидя на твердом стуле и запрокинув голову к потолку, он думал. «Маленький крысёныш», «Ничтожество», «отродье»…Отец любил так его обзывать. По факту, по имени сына он звал от силы пару раз. Все эти прозвища поначалу очень задевали мягкое самолюбие ребёнка, но сейчас, хоть он и не вырос намного, он перестал воспринимать всё на свой счёт близко к сердцу. Просто привык к пустым словам. Хотя всё равно было обидно. Называл бы кто-нибудь его по ласковому , ну или просто по имени… Мама позволяла себе использовать по обращению к нему его второе имя - «Абрам», но это тоже происходило не всегда. Разве что… Эндрю так называл его. Просто хотя бы потому что не знал всех тех мерзких кличек, данных ненавистным родственником. Да и не стал бы, верно? Интересно, а у Эндрю есть какая-нибудь кличка ? Учитывая его положение в семье остается только надеяться что не такая, как у Натаниэля со слов его отца. Сегодня утром Нат не пришёл на площадку, по очевидным причинам. Но на следующее утро рвался на улицу как одержимый - он боялся что единственный друг исчезнет и больше никогда не появится. Что ж, Мэри не могла его за это осуждать. На площадку Натаниэль явился как обычно, единственное что отличало это утро от остальных - многочисленные пластыри и повязки на его лице и теле. Правда наличие большинства он попытался скрыть под плотным слоем одежды. Нужно бы придумать что сказать на это Эндрю. Ну, возможно он неудачно упал с лестницы. И разбил себе лицо. Ох, или подрался с собаками, защищая кого-то? Что-ж, представлять себя героем всегда приятнее. Но, вряд ли друг поверит. Ну и не правду же ему сказать - говорить об отце это самое последнее дело. Сидя на горке, мальчик продолжал придумывать для себя достойное оправдание, пока его тихо не окликнули. Когда всё же Эндрю научился подходить так незаметно? – Привет. Нат обернулся. Уже морально приготовился к расспросам, но столкнулся с мало-заинтересованным выражением лица. Будто его внешний вид не вызывал никаких вопросов у Эндрю. На приветствие мальчик только кивнул. – Ты обещал закопать клад со мной. Я приносил вчера нужные вещи, но тебя не было, — напомнил Эндрю.— Я принёс их снова. И почему только Нат испытывает перед другом такую вину? Мало того что не пришёл вчера, заставив Эндрю ждать, так ещё и совсем забыл про их договор, заключённый на днях. Поэтому ничего не принёс. Ну, почти. – Я, я… прости. Не мог вчера прийти. А сегодня.. сегодня не принёс то, что хотел, — виновато проговорил мальчик, опустив взгляд в пол. — Мне жаль, что так получилось. Эндрю и глазом не моргнул. Будто и так знал, а главное понимал причину такого поведения друга. Он просто подошёл к нему и протянул руку. Нат схватился, сжав холодные пальцы, после чего незамедлительно поднялся, наконец посмотрев на Эндрю. На его лице не было злости и обиды, нет. Будто даже промелькнуло понимание во взгляде. На душе сразу полегчало. Нат растерянно улыбнулся, отпустив руку и пошарив в карманах. Там были парочка фантиков от конфет, красивые по мнению ребёнка камушки и деталь от конструктора. Каким образом в кармане оказалось последнее - большая и неразгаданная загадка. – У меня есть это. Давай всё, что пока есть, закопаем, — ободрил Нат.— Пойдем под дерево. Эндрю пожал плечами, направившись к стволу дуба. Натаниэль последовал за ним, удивляясь, почему друг до сих пор не поинтересовался на счёт его лица. Присаживаться на корточки было больно, но другого выбора не предоставлялось. Только если закончить всё это прямо сейчас и не рыться в затвердевшей земле. Что ж, выкопать яму будет непростой задачей. Мальчики вооружились лопатками и выбрали место под деревом, где планировали закопать свои сокровища. К слову, сам клад представлял собой деревянную коробку, добытую Эндрю, в которой планировалось сложить памятные и дорогие для их владельцев вещи. Ну, для Ната не очень дорогие, но они могут и не сегодня закапывать свои «ценности». – Как ты относишься к прозвищам? — вдруг спросил Натаниэль, стараясь не обращать внимания на боль во всём теле. Эндрю вопросительно на него посмотрел, наклонив голову по-птичьи. Вопрос был достаточно интересным. – Меня только обзывали. Ты имеешь ввиду ласковые прозвища или же клички? Натаниэль почувствовал себя увереннее. Эндрю знает какого это , когда тебя обзывают, поэтому понимает его. Нет, нет, он не радуется этому факту, просто понимание важно сейчас как никогда. Но для сына Мясника всегда было чуждо что-то ласковое или забавное в словах. – Просто про прозвища. Разные. И обзывательства, и ласковые словечки, и клички…В целом. Ты бы хотел чтобы тебя как-нибудь кто-нибудь называл? Нат такими наводящими вопросами пытался узнать Эндрю получше, понять как с ним нужно вести, как общаться. А вчера он всю ночь думал по поводу обзывательств и отношения отца к нему. «Ничтожество, отродье, крысёныш» были любимыми прозвищами Мясника по обращению к его сыну. Но Натаниэлю всё равно хотелось слышать в свой адрес что-то приятное. А хотелось бы Эндрю ? Друг и сам задумался. После чего выдал свой вердикт. – Ты бы хотел звать меня не только по моему имени? – Почему бы и нет, —сказал Нат, —ты тоже можешь. – Тогда, Абрам, ты теперь Принц. Натаниэль удивился. Принц? Почему именно это прозвище? Кажется, вопрос так виднелся на его лице, что Эндрю тут же пояснил: – Ещё при первой встрече ты мне напомнил маленького принца, который играет в замки и принцесс. Мне показалось это интересным и забавным. А ещё ты однажды рассказывал мне про книги с рыцарями, и книжку про «Маленького принца». Глупо это всё, но мне нравится. Натаниэль и не заметил как покраснел. Принц… По-девчачьи, конечно, но чертовски мило. Никто бы в жизни его так не назвал. – Хорошо… Я не против. Тогда ты для меня теперь Дрю, — улыбнулся мальчик, взглянув в ореховые глаза. — Как тебе? Эндрю на это только хмыкнул, а уголки губ заметно дёрнулись вверх. – Лень полностью проговаривать моё имя? – Возможно, — усмехнулся Нат, — а возможно мне просто так больше нравится. Эндрю вдруг рассмеялся. Не наигранно, не выдавливая, а искренне, по-детски беззаботно. Натаниэль впервые слышал его смех. Мягкий, достаточно тихий, но такой заразительный и красивый. Можно слушать вечно. Смеха в жизни сына Мясника было настолько мало что вообще можно сказать и не было. А тут его единственный и совершенно спокойный к проявлением ярких чувств друг показал столько эмоций в одном только звуке. Нат и не заметил как засмеялся вместе с ним, прикрыв рот ладонью и зажмурив глаза. Было так спокойно, было так хорошо. Будто и не было в его жизни отца-убийцы, будто на теле не было ран и фиолетовых синяков с кровоподтёками. Сейчас это было неважно. – Хорошо, Маленький Принц, — наконец сказал Эндрю, не скрывая улыбки. — Ты такой забавный… – Хи-хи, да ты тоже, Дрю… И вдруг Маленький принц понял что хочет чтобы так было всегда. Чтобы вся жизнь заключалась в таких счастливых моментах. Чтобы не было боли, страха и обзывательств. *** « У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей. » Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц».