Вероятно, вы меня даже знаете...

Сознание возвращалось постепенно, урывками, сопровождаемое воспоминаниями прошедших дней. Медленно и аккуратно подготавливая мою голову к осознанию того, с чем нужно будет жить дальше. Хотела бы я так сказать. Но… Мое первое пробуждение было резким и неожиданным. Я просто проснулась. Никаких провалов в памяти и внезапных осознаний пройденного. Я и так в мельчайших деталях помню то, что произошло за те пару десятков минут до того как я отрубилась.

***

Ранее.

Я бегу по коридорам и лихорадочно пытаюсь придумать вспомнить, куда собиралась идти Гермиона.

Налево. Направо. Прямо по коридору. Чертова лестница. Почему так долго?

Где-то в районе солнечного сплетения чувствую неприятное копошение, словно черви внутри меня шевелятся. Мерзко и отвратительно. По пищеводу к горлу ползет тошнота. Тревога маленькими муравьями шевелится под кожей. Почему я забыла? Гермиона говорила, что пойдет в совятню. Ей нужно было отправить письмо. Но сейчас вечер. Ужин. Почему она не вернулась?

Быстрей. Быстрей. Быстрей. Еще немного. Совсем чуточку.

Кажется, я помню, где она может быть прямо сейчас.

"Пожалуйста, будь там, Гермиона. Пожалуйста, будь там" — пролетает в моей голове мысль. А следом за ней другая:

"Только не там, пожалуйста".

Добегаю до туалета за пару минут, дышу резко, порывисто, неглубоко. Сердце колотится в глотке, а содержимое желудка грозится выплеснуться наружу. — Гарри? — дверь одной из кабинок приоткрывается и оттуда выглядывает заплаканная Гермиона. Молча подлетаю к ней, обнимаю крепко. Чувствую как свербит в носу. Сейчас заплачу. Девочка обнимает меня в ответ, сжимая со всей силы мои ребра. Утыкается мокрым лицом мне в шею и сотрясается в рыданиях. Я глажу ее по спине и молчу. Смаргиваю непрошеные слезы и продолжаю молчать. Нужно немного времени, чтобы успокоиться самой, а потом я уведу ее из этого проклятого туалета. — Я получила письмо, — шепчет она настолько тихо, что даже заполошный стук наших сердец, кажется громче. Только не это. Молчи, пожалуйста. Гермиона, только молчи. Не хочу. Не сейчас. Но она продолжает. — Они не спасли его. Они не... Гарри. Они не смогли. Или она или он. Хорошо, что она. Но... Он... Гарри. Так больно. Глажу ее по спине, по волосам и молчу. С ней нельзя переводить тему. Прежде чем начать говорить, нужно выслушать ее боль. Нужно позволить ей говорить и молча принимать на себя часть боли, которую маленькая девочка не в состоянии вынести одна. Я могу начать говорить, тараторить, запутывать ее мысли в попытке уследить за тем, как я скачу с темы на тему. Но нет никакого желания делать это. В носу свербит. Сейчас точно заплачу. Держусь. — Милая, нам нужно идти. Пойдем. Я отведу тебя в спальню, мы ляжем вместе и поплачем, хорошо? Здесь... Я не успеваю договорить. Тело действует быстрее, чем доходит до головы. Боковым зрением вижу, как в открытую дверь туалета просовывается тролья голова. Миг, и она пропадает из виду. Миг, и тролль замахивается дубинкой. Миг, дубинка выскальзывает из его рук и летит в нашу сторону. Я грубо толкаю Гермиону в сторону. Из ее горла доносится болезненный стон, но лучше у нее останутся синяки от того, что я её толкнула, чем то, что должно было произойти. Тролья дубинка задевает меня по касательной, но с такой силой, что я вместе с самой дубиной отлетаю прямиком в раковины и зеркала, разнося их в дребезги. Стекла летят во все стороны. Я моргаю и осознаю себя лежащей на полу в окружении осколков раковин и зеркала, чувствую как острые края впиваются в мою кожу. Из кранов брызжет вода во все стороны. Тролль ревет и пытается прорваться в дверной проем не предназначенный для его роста. Мне больно. Тело горит и пульсирует в некоторых местах. Но сейчас совсем не до этого. — Левиоса. Левиоса. Левиоса. — бормочу себе под нос, вспоминая события фильма, который когда-то смотрела. Дрожащими руками достаю палочку из кармана мантии. Направляю ее на дубинку, пока тролль все еще пытается вломиться в туалет. — Вингардиум Левиоса. Винггардиум Левиоса. — Руки дрожат, кончик палочки чуть искрит, но дубинка даже не дёргается. Еще пару попыток, и дубинка наконец поднимается в воздух. Направляю ее в сторону тролля. Блять. У меня не получится. Не получится. Сука. Нужно чтобы он отвлекся. Кажется, тогда должен был быть еще кто-то кроме Поттера и Грейнджер. Кто же там был? Не прекращаю вести дубину. — Гарри! — Из коридора раздается мальчишеский вопль. Вздрагиваю от неожиданности и дубинка падает на пол. Отскоком она перекатывается прямиком к ногам тролля. Он ее подбирает. — Бомбарда! — Снова слышен крик, на фоне которого потерялся другой панический выкрик "нет". Не успеваю даже задуматься откуда это заклинание известно первокурсникам, потому что оно кажется получается с первого раза. Но тролль в этот же момент что-то делает, отбрасывая заклинание в сторону и оно летит прямиком к нам. Взрыв. Осколки непонятно чего разлетаются. Какого черта? Тролль отвлекается на новые действующие лица и отходит с прохода, видимо пытаясь поймать мальчишек. Перевожу взгляд на Гермиону. Сейчас или никогда. Вскакиваю с места, хватаю ее за руку и тяну на выход. Нужно бежать. И кричать. И звать на помощь. Мы не сможем. Мы выбегаем из туалета ровно в тот момент, когда Рон Уизли, крепко сжатый огромной рукой тролля, в отчаянии втыкает палочку ему в нос. Тролль визжит на высокой ноте и бросает Рона в стену. Секунда и Рон Уизли сломанной куклой лежит у стены, рядом с разрушенным входом в девичий туалет, слева от нас, не подавая признаков жизни. Невил заколдовывает пол под ногами дёргающегося в агонии тролля, покрывая его толстым слоем льда. Тролль поскальзывается и неловко взмахнув руками падает навзничь. Из-за резкого взмаха дубинка вылетает из его рук, несется в сторону Невилла и врезается прямо в него. Мальчик отлетает туда же, где сейчас Рон. Гермиона в слезах бросается к мальчишкам. Мир замедляется. Стены замка становятся шире. Я чувствую как меня затапливает черная и отвратительная не-моя злость. Шрам ужасно горит. По позвоночнику вверх ползёт странное ощущение. Стук сердца в ушах заглушает все звуки в коридоре. Я слышу только свое дыхание, словно меня оглушило. Моргаю. Тролль бется в агонии на полу, разрываясь между попытками подняться, достать дубинку и выдернуть палочку из носа. Моргаю снова. Рон, Невил и Гермиона сбились в кучку слева от меня. Делаю несколько медленных шагов в их сторону и замираю перед ними. Рука с палочкой дрожит, пальцы побелели от силы с которой я в нее вцепилась. Еще немного, одно неловкое движение и она треснет прямо у меня в руках. Но в следующую секунду, словно сама по себе, моя рука поднимается. Я чувствую как шевелятся мои губы. Я произношу заклинание, но не слышу его. Несколько кусков стены рядом со мной поднимаются в воздух и медленно парят в сторону существа. Отмечаю краем глаза, что дубинка тоже поднялась в воздух. Камни выстраиваются в ряд над головой тролля и медленно, друг за другом падают ему на голову. Бух. Первый кусок падает очень близко к нему, но не попадает. Кхрик. Еще один приземляется ему на затылок, но он слишком мелкий чтобы сделать что-то смертельное. Но это заставляет тролля замереть, достаточно чтобы остальные предметы опустились ему на голову без промаха. Тресь. Хлюп. Бум. Хлюп. Дубина опускается ему на голову последняя. В нос ударяет отвратительная вонь. Я смотрю на мертвого тролля и не чувствую ничего кроме иррациональной злости. Окружающие звуки все еще не доносятся до моих ушей. Только непонятный голос в моей голове шепчет что-то... Утешительное? Злое? Отвратительное? Выжила. Выжила. Я выжила. Мир восстанавливает свое движение так же резко, как и замедлился не так давно. Я снова чувствую тяжесть своего тела, подконтрольного мне. Ноги чуть подкашиваются. Перевожу взгляд туда, где этот коридор пересекает другой. Там стоит бледный преподаватель Защиты, его глаза красные. На лице испуг. Улыбаюсь ему и навожу палочку на него. Всего одно заклинание. Одно единственное заклинание и оно готово сорваться с моих губ совершенно легко. Никто не ожидает от первокурсницы смертельное проклятье. О, ну, здравствуй, дорогой. Ты очень и очень вовремя. Тебе нравится то, что ты видишь? Ловлю его взгляд. Шрам взрывается болью. Рот непроизвольно растягивается еще шире. Не-мои эмоции накрывают меня еще сильнее, почти перестаю ощущать себя собой. Из-за угла появляется еще одно действующее лицо, перевожу взгляд на Северуса Снейпа. Секунда. Две. Моргаю. Квирел все еще смотрит на меня. Секунда, две. Меня тошнит. Ноги подкашиваются. Слабость и отходняк накрывают с головой. Чувствую как чуждые мне эмоции отступают. Сознание затапливает мои собственные страх и усталость. Чувствую как теряю сознание. Ненавижу.

***

Первое пробуждение в больничном крыле было резким и неожиданным. Мадам появилась моментально, влила в меня несколько разных зелий и велела спать дальше. В следующий раз я просыпалась медленнее. Но открывать глаза не спешила, все еще ощущая жуткую сонливость и отвратительную эмоциональную пустоту. Запахи больничного крыла специфические. Они медленно заполняют мои рецепторы и я чувствую на языке неприятный привкус. Сглатываю, мелко и быстро, стараясь не сильно глубоко вдыхать. Пытаюсь таким образом подавить тошноту, но мне не удается. Свешиваюсь с кровати, на полу стоит таз. Меня выворачивает. Горло саднит и першит от желудочной кислоты, на зубах неприятное ощущение. На корне языка мерзкая горечь. Возвращаюсь на подушку. Дышу. Рядом с кроватью появляется эльф и протягивает мне стакан воды, от которого пахнет чем-то мятным. Дрожащими руками беру стакан, делаю пару глотков и неприятные ощущения после выворачивания желудка отступают. С облегчением закрываю глаза и впадаю в полудрему. Вроде бы сплю, а вроде все еще не совсем. То самое неловкое состояние, когда ты почти в забытье, но в твой сон врываются реальные звуки окружающего пространства преобразуясь в нечто совсем дикое. Луна в окне подмигнула мне и заговорила шепотом мужским знакомым голосом. Но я не слышала ни слова. Лишь невнятное бормотание и запахи зелий. Кажется, кто-то применил магию, или зелье подействовало. Я провалилась в сон. Я осознала себя лежащей в том же положении, что и заснула. Только вокруг была сплошная тьма. Все вокруг было таким темным, будто бы поглощало весь свет. Чувствовалась только ноющая ломота по всему телу. Кости, мышцы, органы, кожа, слизистые: ныло и пульсировало. Во рту пересохло, содержимое желудка снова рвалось наружу, хотя там уже, кажется, и выходить было нечему. Только рвотные позывы, боль в горле и сухие спазмы. Попытки пошевелится не увенчались успехом, только веки слегка дернулись, лишь на миг приоткрывшись навстречу серебряному свету луны. Оказалось, это не вокруг меня темень, поглощающая свет, а всего лишь мои закрытые веки. Стоило зрению прояснится как мне показалось, что луна снова приветливо мне подмигнула. Что?!

***

Я сижу на своей койке и залипаю в стенку. Мне больше не страшно и совсем не больно. Накрыл отходняк и я опять осталась пустой и холодной. Кутаюсь поглубже в одеяло пытаясь дышать на руки, но это ничего не дает мне. Ужасно холодно. Это как с призраками, только еще хуже. Я несколько раз оглядывалась себе за спину и пыталась поймать отражение за моей спиной в окне. Позади меня ничего не было, но я все еще очень сильно замерзала. В уши заливается странная тишина, она давит на перепонки. Я позволяю ей проглотить меня, расслабляюсь. Кто-то шепчет что-то легкое и ласковое. Он просит расслабиться, позволить ему... что-то. Голос низкий и мягкий. Он обещает, что не сделает мне больно. Что ему нужно просто позволить. Я почти поддаюсь ему. Ослабляю... что-то. Зрение затуманивается. Я зачем-то пытаюсь вспоминать непонятно что. Сначала мелькает мое детство в доме Дурслей, затем некоторые моменты из детства в другой реальности. Краем уха слышу как ко мне кто-то пришел. Пытаюсь оттолкнуть голос из головы. Наверное из-за того, что совсем не понимаю что происходит и как, я делаю что-то неправильно. Раздается приглушенный стон, а за ним крик, я слышу все это словно со стороны. Интересно, это я кричу, да? Возвращаюсь в себя. Сбоку стоит Снейп. Вижу его в отражении на стекле шкафчика. Оборачиваюсь. Он что-то спрашивает. Кажется, хочет что-то проверить. Позволяю ему. После сеанса проверок, чувствую как веки наливаются свинцом и я закрываю глаза. Боль отступает. Кажется это Блаженство. Потом ушли и запахи, оставляя во рту лишь привкус горечи и чего-то еще. Тело, кажется, окончательно расслабляется. Сердцебиение приглушается, становится медленнее, это единственное, что мне остается — слушать, как останавливается мое сердце. Необычное ощущение. Накатывает полнейшее спокойствие, безразличие и... пустота. Боль совсем отступает, остается лишь блаженство последних секунд. Последних нескольких вдохов. Последних ударов сердца. Я точно знаю, что последних. Что мне позволяют сделать их, потому что я не простая девочка. Голос снова что-то шепчет ласково, эфемерной рукой поглаживая меня по голове. Касается лица, оставляя ледяные метки, скользит вбок, прослеживает полоску шрама и меня вдруг снова заливает ненависть. Но теперь она не иррациональна и не абстрактна. Я определённо чувствую и знаю кого и за что я ненавижу. Но... это не я. Не мое.

Нет, пожалуйста, это не мое.

Это не я. Я не хочу. Не хочу. Пожалуйста. Это не мое.

Это ваше. Просто заберите.

Забери обратно.

Забери обратно свою чертову злость!

Тело вдруг содрогается в конвульсиях. Меня трясет и выгибает. На краю сознания я слышу чьи-то голоса. Кто-то кричит. В голове всплывают странные воспоминания о мальчике, мужчине, монстре, змеях. Не понимаю. Больно. А потом все резко прекращается. По телу разливается едва ощутимое тепло. А дальше спасительная, холодная, блаженная - выжженная пустыня из моего сна, где я стою посреди заледеневшего местами песка и больше не чувствую никакой Боли. И чужой ненависти не чувствую. И своей. Хорошо. Я немного отдохну вот так. А потом начну думать. Анализировать. Мыслить. Существовать. Всего пять минут пожалуйста. Не тревожьте меня. Не трогайте меня. Я хочу немного тишины и покоя. Совсем капельку. Я немного посплю, можно?