Игры Великолепия

Измученные, дрожащие, игроки, словно призраки, брели прочь с арены, оставляя позади кровавое месиво и эхо смертельных заклинаний. Они медленно продвигались по длинному коридору, стены которого, казалось, сжимались, грозя раздавить их. Впереди маячил тусклый свет, обещавший убежище и отдых. Комната, в которую они наконец попали, была огромной и спартанской – ряды узких кроватей, жесткие матрасы, серые стены. Никаких украшений, ничего, что могло бы смягчить гнетущую атмосферу. Игроки без сил падали на кровати, не в силах даже снять с себя грязную одежду. В воздухе висело тяжелое молчание, прерываемое лишь тихими стонами раненых и сдавленными всхлипами. Внезапно тишину разорвал резкий, механический голос из громкоговорителя, закрепленного под потолком. "Осталось двести тридцать участников из четырехсот пятидесяти шести." Голос звучал безэмоционально, словно сообщал о погоде, а не о судьбах сотен людей. В тот же миг, из огромного прозрачного ящика, подвешенного к потолку и выполненного в форме гигантской змеи, с шипением посыпались золотые галеоны. Они создавали странный контраст с царящей в комнате атмосферой отчаяния. Награда за выживание. Цена человеческих жизней. Внезапный взрыв ярости разрушил хрупкое перемирие между тишиной и ужасом. Сириус Блэк, лицо которого было искажено гневом, молнией метнулся к Питеру Петтигрю. Схватив его за воротник, он с силой прижал к стене, не давая пошевелиться. «Ты что творишь?!» – прорычал Сириус, голос его дрожал от ярости. – «Он рисковал жизнью, чтобы спасти тебя! Римус чуть не погиб из-за тебя, а ты, неблагодарная тварь, так поступаешь?!» Питер, бледный и дрожащий, пытался вырваться из железной хватки Сириуса. «Сириус, мы же друзья!» – заикался он, глаза его были полны ужаса. – «Я верил в Лунатика. Там всего пару метров оставалось! Простите меня, пожалуйста…» Джеймс Поттер, бледный и изможденный, но все еще сохранивший остатки самообладания, положил руку на плечо Сириуса. «Сириус, отпусти его» , – тихо сказал он. «Главное, что Лунатик жив. Прости его, Сириус». Остальные выжившие, молчаливые свидетели этой сцены, тоже начали просить Сириуса отпустить Питера. Один за другим они повторяли слова Джеймса о прощении, о том, что главное – они выжили. Сириус, тяжело дыша, медленно разжал хватку. Питер, кашляя и хватая ртом воздух, сполз по стене. Прощение висело в воздухе, но Сириус не чувствовал его. В его глазах горел холодный огонь. Он понял, что больше никогда не сможет доверять Питеру. Собственная жизнь, его собственное выживание, стали важнее жизни друга. Предательство, совершенное на арене, оставило глубокую рану, которая никогда не заживет. Позже, когда первая волна эмоций схватила, выживших пригласили на ужин. Двести тридцать человек в две очереди выстроились перед столами, ломящимися от еды. Но аппетит у многих пропал. Они ели механически, глаза их были пустыми, а мысли заняты ужасами прошедшего испытания. В воздухе витал тяжелый запах крови и смерти, перемешанный с ароматом еды. Это был ужин победителей, но вкус победы был горьким. Римус, избегая общего ужина, укрылся в лабиринте кроватей, ища утешения в одиночестве. Еда казалась ему пеплом во рту, мысли лихорадочно кружились в голове, вновь и вновь прокручивая моменты смертельной игры. Он видел перед собой зеленый свет Авада Кедавры, чувствовал, как леденеет кровь от ужаса. В горле стоял ком, не давая проглотить ни кусочка. Он хотел побыть один, разобраться в хаосе эмоций, захлестнувших его после чудом дарованного спасения. Но одиночество не принесло облегчения. Мысли о близкой смерти, о риске, которому подвергся из-за Питера, жгли его изнутри. Он закрыл глаза, пытаясь прогнать видения, но они лишь усиливались, приобретая пугающую реалистичность. Внезапно Римус почувствовал чье-то присутствие. Он открыл глаза и увидел Сириуса, направляющегося к нему. Сердце Римуса учащенно забилось. Несмотря на желание побыть одному, он почувствовал облегчение. Присутствие друга, его молчаливая поддержка, были сейчас необходимы как воздух. Сириус сел рядом, его взгляд был полон тревоги. «Ты не пошел ужинать», – тихо заметил он. «Не могу», – Римус покачал головой. «Еда в горло не лезет». «Я понимаю», – Сириус вздохнул. «Я тоже еле что-то съел. Все это просто ужасно». Он рассказал Римусу, как сильно волновался за него во время игры, как сердце сжималось от страха каждый раз, когда фиолетовый свет заклинания проносился мимо. Он говорил о своем гневе на Питера, о предательстве, которое едва не стоило Римусу жизни. Римус слушал, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает. Слова Сириуса, полные искренней заботы и тревоги, были бальзамом на его израненную душу. Он знал, что Сириус всегда будет рядом, что он может на него положиться, несмотря ни на что. И это знание давало ему силы. «Все же хорошо, что все закончилось», – тихо произнес Римус, когда Сириус закончил свой рассказ. «Да», – Сириус кивнул. Его взгляд упал на оставшиеся на подносе куски еды. Внезапно он схватил вилку и незаметно сунул ее в карман. «На всякий случай», – пробормотал он, поймав вопросительный взгляд Римуса. Из громкоговорителя раздалось объявление: «Отбой через двадцать минут». Римус и Сириус, измученные пережитым, разошлись по своим кроватям. Их кровати стояли рядом, почти вплотную. Засыпая, Римус все еще чувствовал тревогу, но теперь она была не такой острой. Присутствие Сириуса рядом успокаивало. Ночью Римуса разбудил кошмар. Он снова видел зеленый свет Авада Кедавры, чувствовал леденящий ужас, охватывающий его. Проснувшись в холодном поту, он резко сел на кровати, сердце бешено колотилось. Не в силах оставаться одному, он перебрался в кровать к Сириусу. Тот даже не проснулся, лишь сонно заворчал и, не открывая глаз, приобнял Римуса. Тепло его тела, ровное дыхание, действовали успокаивающе. Римус прижался к Сириусу, чувствуя, как постепенно отступает страх. Вскоре он снова уснул, на этот раз спокойным сном, под защитой своего парня. Джеймс Поттер ворочался в постели, сон упорно не шел. Усталость давила на веки, но мысли, словно потревоженные осы, роились в голове, не давая покоя. Он слышал мерное посапывание спящих вокруг, и натужное сопение Питера, который, видимо, видел уже десятый сон. Вдруг до Джеймса донесся тихий, прерывистый всхлип. Он насторожился. Всхлип повторился, на этот раз ближе. Джеймс осторожно спустился с кровати, стараясь не разбудить Римуса, который, судя по ровному дыханию, наконец-то уснул. К своему удивлению, в полутьме он увидел Лили Эванс. Она сидела, обхватив колени руками, и тихо плакала. Ее плечи дрожали, а всхлипы становились все чаще. Джеймс замер, не зная, как поступить. Он никогда не был особенно близок с Лили, их отношения чаще всего ограничивались словесными перепалками и язвительными замечаниями. Но сейчас, глядя на ее беззащитность, он почувствовал острую жалость и желание помочь. Он тихо подошел и сел рядом, не говоря ни слова. Просто протянул руку и осторожно обнял ее за плечи. Лили вздрогнула, но не отстранилась. Наоборот, она прижалась к нему, словно ища защиты и утешения. Ее плач постепенно стихал, переходя в тихие, прерывистые всхлипывания. Джеймс молчал, продолжая обнимать ее, давая ей возможность выплакаться. Он понимал, что сейчас любые слова будут лишними. Простое человеческое тепло и молчаливая поддержка были важнее любых утешений. Наконец, Лили немного успокоилась и, отстранившись, вытерла слезы тыльной стороной ладони. «Прости», – тихо прошептала она, голос ее был хриплым от слез. – «Я не хотела, чтобы кто-то меня видел такой». «Ничего», – так же тихо ответил Джеймс. – «Все в порядке». «Нет, не в порядке», – Лили покачала головой. – «Мне так страшно, Джеймс. Я не хочу умирать». Голос ее снова дрогнул, и она крепко зажмурилась, словно пытаясь отогнать страшные мысли. «Я понимаю», – сказал Джеймс. – «Нам всем страшно. Но мы должны держаться вместе. Так больше шансов выжить». «Легко говорить», – горько усмехнулась Лили. – «Ты сильный, смелый. А я… Я просто боюсь. Боюсь этой игры, боюсь смерти, боюсь всего, что здесь происходит». «Ты не одна», – Джеймс снова обнял ее за плечи. – «Мы все боимся. Но мы должны бороться. Бороться за свою жизнь, за своих друзей». «А если я не смогу?» – Лили посмотрела на него, в ее глазах стоял немой вопрос. – «Если я сломаюсь? Если не выдержу?» «Выдержишь», – твердо сказал Джеймс. – «Я знаю, ты сильная. Сильнее, чем думаешь». Он говорил это не только для того, чтобы утешить ее, но и для того, чтобы убедить самого себя. Ему тоже было страшно, но он не мог позволить себе слабость. Он должен был быть сильным ради своих друзей, ради Лили, ради всех, кто нуждался в его поддержке. Лили молчала, глядя на него своими большими, полными слез глазами. Потом она снова прижалась к нему, и Джеймс почувствовал, как ее тело мелко дрожит. «Спасибо», – прошептала она. – «Спасибо тебе, Джеймс». «За что?» – тихо спросил он. «За то, что ты здесь», – Лили подняла на него взгляд. – «За то, что ты просто обнимаешь меня. Мне это очень нужно». Джеймс ничего не ответил, лишь крепче прижал ее к себе. Он понимал, что именно сейчас, в этот момент, Лили не нужны были слова утешения, ей не нужны были обещания или советы. Ей нужно было просто почувствовать, что она не одна, что рядом есть кто-то, кто поддержит ее, кто даст ей силы пережить этот кошмар. И Джеймс был готов быть этим кем-то. Он был готов быть ее опорой, ее защитой, ее молчаливым утешением в этом мире, полном ужаса и отчаяния. Он был готов быть рядом, просто быть рядом, и этого было достаточно.

***

Регулус Блэк, скрывшись в тени своей комнаты, с облегчением снял маску. Ледяная улыбка, которую он так старательно поддерживал на публике, исчезла, уступив место измученному выражению. Он тяжело опустился на стул перед зеркалом, всматриваясь в свое отражение. Под глазами залегли темные круги, а во взгляде читалась глубокая усталость. Он видел не гордого Пожирателя Смерти, каким пытался казаться, а испуганного юношу, запутавшегося в паутине лжи и страха. «Зачем?» – прошептал он, обращаясь к своему отражению. «Зачем я пошел на это? Зачем связался с ними?» Голос, отраженный зеркалом, молчал. Регулус знал ответ. Семья. Традиции. Жажда власти, шепчущая сладкие обещания. Все это сплелось в тугой узел, затягивающий его все глубже в пучину тьмы. Он вспомнил сегодняшний день, кровавую бойню на арене. Десятки жизней, оборванных по его вине. Он смотрел на свои руки, словно видя на них кровавые пятна, которые не смоет никакая магия. Отвращение к себе жгучей волной поднялось изнутри. Он ненавидел себя за слабость, за то, что позволил втянуть себя в эту чудовищную игру. Но теперь, когда ужас пережитого отступил, в нем вновь затеплился огонек надежды. Он должен был что-то сделать. Должен был найти способ остановить эту безумную спираль насилия. И он знал, к кому обратиться за помощью. Мысли Регулуса обратились к мародерам. Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Римус Люпин, Питер Петтигрю. Они были противниками Темного Лорда, символами сопротивления. Если кто-то и мог помочь, то только они. В голове начал формироваться план. Он должен был связаться с ними, тайно, не вызывая подозрений. Передать им информацию, которая поможет ослабить Темного Лорда. Но как это сделать? Как подобраться к ним, не выдав себя? Первым шагом должна была стать личная встреча. С кем? Сириус, его брат, был самым очевидным выбором, но и самым опасным. Их отношения были натянутыми, и любая неосторожность могла все разрушить. Оставался Джеймс Поттер. Он был лидером мародеров, и Регулус чувствовал, что может ему довериться. Но как организовать встречу? Как передать информацию, не вызывая подозрений? План победить Темного Лорда пока был лишь в общих чертах. Регулус знал, что у Лорда есть слабости, уязвимости, которые можно использовать. Но для этого нужна была подробная информация, которой у него не было. Он должен был ее добыть. Он знал, что впереди его ждет долгий и опасный путь. Путь, полный риска и неизвестности. Но он был готов идти по нему. Он должен был попытаться исправить свои ошибки, искупить свою вину. И он надеялся, что мародеры помогут ему в этом. Он надеялся, что Джеймс Поттер не ошибся в своих подозрениях. И что он готов выслушать его и помочь. Регулус лихорадочно обдумывал свой план. Он понимал, что прямое столкновение с Темным Лордом – самоубийство. Нужно было действовать хитро, использовать неожиданность. Игры были ключом. Регулус, как один из главных, знал расписание, все тонкости и нюансы. Он мог предвидеть, как игроки будут реагировать на те или иные ситуации. И это давало ему преимущество. Внезапная мысль пронзила его мозг, словно молния. Незапланированная игра! Отключение света! В этой хаотичной темноте игроки, ослепленные паникой, начнут атаковать друг друга. Это был идеальный момент для Мародеров. Они могли притвориться мертвыми, затерявшись среди настоящих жертв. Когда придут сотрудники низшего ранга, чтобы убрать тела, Мародеры смогут внезапно напасть, обезоружить их и забрать их палочки. С их собственными навыками и дополнительным оружием, они смогут пробиться к Темному Лорду, устроив настоящий хаос в рядах Пожирателей Смерти. План был дерзким, безумным, но у Регулуса не было другого выбора. Оставалась самая сложная часть – передать эту информацию Джеймсу. Прямой контакт был слишком опасен. Нужен был посредник, кто-то, кому он мог доверять, кто не привлечет внимания. Регулус вспомнил о домашнем эльфе, Кричере. Преданный, хоть и немного странный, Кричер был идеальным кандидатом. Он мог незаметно передать сообщение Джеймсу. Но как составить это сообщение? Оно должно быть коротким, понятным и, главное, не вызывающим подозрений у посторонних. Регулус взял пергамент и перо. Он начал писать, тщательно подбирая каждое слово: "Незапланированная игра. Отключение света. Притворитесь мертвыми. Дождитесь уборщиков. Действуйте." Он перечитал написанное. Слишком прямолинейно. Нужно было замаскировать послание. Регулус сжег пергамент и начал заново. На этот раз он написал короткую, бессмысленную фразу: "Сова спит под луной. Ждите уборщиков." "Сова" – это был код, обозначающий мародеров. "Спит под луной" – символизировало притворную смерть. "Ждите уборщиков" – прямое указание к действию. Регулус аккуратно свернул пергамент и позвал Кричера. Эльф появился мгновенно, с низким поклоном. «Кричер», – начал Регулус, стараясь говорить спокойно, «ты должен передать это Джеймсу Поттеру. Никому другому. Понятно?» Кричер взял пергамент, его большие глаза смотрели на Регулуса с непониманием. «Да, хозяин», – пропищал он. «Иди», – приказал Регулус. Кричер исчез с тихим хлопком. Регулус остался один, в тишине своей комнаты. Он понимал, что поставил все на карту. Теперь все зависело от мародеров. И от Джеймса Поттера, который, как он надеялся, поймет скрытый смысл послания. Сердце Регулуса бешено колотилось. Он ждал. Ждал, затаив дыхание, надеясь на лучшее, но готовясь к худшему. Судьба мира, казалось, висела на тонкой нити, которую он только что отпустил в неизвестность. Регулус понимал, что его план был чрезвычайно рискованным. Одно неверное движение, одно слово, сказанное не тому человеку, и он будет обречен. Но он не видел другого выхода. Он должен был попытаться. Ради себя, ради будущего, ради мира, который грозил поглотить мрак. Он лег в постель, но сон не шел. Мысли о Джеймсе Поттере не давали ему покоя. В его взгляде, который Регулус поймал на себе во время ужина, ему показалось, что Джеймс что-то заподозрил. Или это была просто игра воображения? Регулус не был уверен.