Особенности хогвартских церемоний

Если жизнь едва-едва ли Согревала вас огнём Вы ещё не проиграли Надо сделать ход конём. (Мюзикл 12 стульев)

      Антонин под аккомпанемент грохота и содрогающегося дома сидел на кухне в компании Домового и пил чай с лимоном, мятой и листом чёрной смороды. Со второго этажа полетел стул, маг вздохнул, в который раз убеждаясь в правдивости народной мудрости: — Не было печали, купила баба порося. Вот, что меня дёрнуло?! Мать Магия. — Выдохнул маг в чашку, люстра в гостиной рухнула на пол. — Всё исправится, образумится, — пробормотал Антонин, поглядывая на часы, до прихода целителя оставалось двадцать три минуты сорок семь секунд.       Едва Сметвик появился на пороге дома, Антонин втащил его в прихожую, обнял как родного и, отступив в сторону, позволил верховодящего львом Гарри врезаться в гостя. Познакомив мальчика с целителем, проконтролировав принятие мелочью клятвы от Сметвика, Долохов со всей страстью пожелал целителю удачи, обещал вернуться часов через сколько-то.       Дверь за Антонином уже захлопнулась, а Сметвик и Гарри всё ещё стояли в прихожей в недоумении. — Дядя Тоша обычно не оставляет меня одного, — пробормотал мальчик. — Угу, — согласился Сметвик, — русские… — выдохнул он чуть слышно.       Пока целитель обследовал Гарри более предметно, Антонин бегал по магазинам. Нагруженный, уменьшенными и по карманам положенными, но всё же, покупками к концу пятого часа маг был зол, как медведь шатун. А ведь ещё нужно было купить животину настоящую. — Что ж, не Косой единой, — подёргав себя за мочку уха, Антонин переместился в магический квартал в пригороде Лондона.       То ли рынок, то ли небольшая деревенька из лавок и кафе, уютными разомкнутыми кольцами обвивала центральный фонтан с раскидистым деревом в центре. Антонин зашёл в зоолавку и остановился на пороге в замешательстве. — Здравствуйте, вам для кого? — Поздоровался с покупателем немолодой продавец с обгрызенным левым усом.       Долохов чуть мотнул головой, приводя себя в чувство. — Охальнику, — растеряно ответил Антонин, лишь опосля сообразив, что ерунду сказал, но на удивление продавец его прекрасно понял. — А, так это вам в лавку напротив, тут, увы, ничего не найдёте. — Ага, — машинально кивнул Антонин и задом вперёд вышел на улицу, благо дверь открывалась в обе стороны.       Собрав себя в кучу, маг сделал над собой усилие, преодолел расстояние в три с половиной шага, толкнул дверь в лавку с химерами. Молодой парень за прилавком приветственно махнул рукой и обвёл ладонью магазин, мол, выбирайте, что по нраву. Долохов минут десять побродил по магазину между зачарованными, стеклянными вольерами с кем-то непонятным, продрог едва ли не до костей, что не удивительно — в магазине было градусов пять по цельсию — не больше. — Скажите, — Долохов махнул в сторону серо-зелёного шерстяного воротника, — из чего оно сделано и что может? — Без понятия, — с улыбкой ответил продавец, — тех изобретателей, которые прилагают к твари все функции и родословную со времён первых богов, отправляют в излёт, сквозь окно. Обманщики и барыги тут не приветствуются, а мастера, что ещё остались в Британии, создают, как они говорят: какая-то хрень, кто знает на что способная… — А оно хоть безопасное? — С робкой надеждой поинтересовался Антонин. — За условно безопасным вам напротив, а тут всё опасное.       Оказавшись около дома не только с игрушками, рисовалками, учебниками, одеждой и книжками, но и с неопрятного вида воротником, при ближайшем рассмотрении оказавшегося змеёй с кошачьими ушами на макушке, Долохов понял, что снова сотворил какую-то дичь. Химера вела себя смирно и русское авось, как и всегда победило здравый смысл, Долохов толкнул входную дверь.       В углу гостиной на махеньком, колченогом деревянном табурете сидел Домовой, наблюдал за ребёнком и целителем, да спокойно вязал. Ввалившийся хозяин с тварюшкой на могучих плечах не вызвал у хранителя дома интереса, а вот Гарри и Сметвик очень обрадовались возвращению Антонина.       Радость взрослых была не долгой, навострив уши, воротник сначала распушился, потом сложил шерсть, так плотно, что она заблестела ржавой сталью и метнулся в сторону Гарри, выпуская на ходу пиявочную присоску. Полутораметровая химера опрокинула ребёнка на пол и присосалась к шраму на лбу. Домовой лишь меланхолично перебирал спицами, а маги даже палочки вытащить не успели, когда химера отвалилась на пол рядом с Гарри, довольно мурча, растопырив уши.       Гарри сквозь хмельное счастье слышал урывки ругани Сметвика на дядю Тошу. — Ты русское отбитое, безмозглое, безголовое отродье! Что за дрянь ты притащил к ребёнку с непонятным некромантическим проклятьем?! Тебе твой Реддл половину мозга откруциатил?! Треть ты пропил, треть продал за долги?! Ты! — Как легко, — прошептал Гарри в неге, — о, Мурка, тёпленькая.       Взъерённый Сметвик диагностировал ребёнка, не верил собственным глазам и диагностировал снова. Антонин в это время пытался растрясти Домового, почему тот не вмешался, почему не выгнал его взашей с опасной тварью, на что Домовой, отложив в сторону вязание, спокойно ответил, что коль хозяин ничего в зверях не понимает, так сам дурак, а у него ещё чай не заварен, дел полно и исчез. Долохов опустился без сил на пол вместе с пакетами покупок и соображал, каким бы ритуалом связать ребёнка с химерой, чтобы она защитником его стала и не смела вреда причинить.       Сметвик присел между безмятежно улыбающимся ребёнком и измученным Антонином. — Химера съела… чтобы ни было в шраме Гарри, этого там больше нет. И в химере нет, оно его переварило. — Целитель нервно хихикнул.       Мальчик ленно приоткрыл глаз и скосил его на дядю Тошу. — Ты уже учишь меня плохому, дядя Тоша? — вяло пробормотал Гарри. — Ага, урок первый: как творить опасную дичь и выходить из обстоятельств с прибылью и пользой. — С энтузиазмом и без ума? — так же вяло переспросил Гарри. — Вестимо.       Остаток дня для всех троих прошёл… мимо…       Провели ритуал привязки фамильяра, основательно накупали Гарри и Мурку под душем и отправив обоих спать в мягкую, тёплую кровать, маги осели на кухне. — Водка? — Сметвик скептически осматривал гранёные стаканы и не откупоренную бутыль с прозрачной жидкостью. — Помилуйте, — Долохов не договорил, его перебил целитель. — Слушай, если ты меня Маргошей назовёшь, я тебя так залечу, что будешь ребёнка воспитывать с того света! — Сметвик грохнул стаканом о стол, бутыль подпрыгнула, — разливай спирт, а Булгакова мы все в Мунго перечитали, даже уборщики, на всякий случай.       Долохов молча разлил по стаканам с горкой, поблагодарил Домового, что выставил на стол солёные огурчики на листьях хрена на тарелке, нарезку солонины, чёрный хлеб с солью, маринованные небольшие рыже-красные помидорки в пиалке, пёрышки зеленющего лука на тарелке и мелкую варёную картошку в горшочке. — Чем богаты, здравы будете… — Бояре, да казачество… — продолжил целитель, мужчины чокнулись стаканами, да выпили до дна.       Только Домовому ведомо, как под утро было убрано застолье, мужчины омыты магией вместо душа и распределены по комнатам для отдыха.       Проснулись все только под вечер, Сметвик попрощавшись отбыл в родную обитель, где его если ещё и не потеряли, то могли в ближайшее время. Долохов хряпнув рассолу и антипохмельного нахвалил Домового, совершил утренний моцион, хоть и вечером, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов пошёл будить мальчика.       Гарри не спал, он с удовольствием общался с Муркой. На змеином. Услышавший из-за запертой двери характерное шипение, Антонин, как Пожиранец ближнего круга, выдал всю магию в руки и вышиб дверь, готовый отбивать пацана от своего сюзерена любой ценой. — Дядя Тоша? — С присвистом удивился Гарри, неловко переходя со змеиного на английский.       Антонин сполз по косяку гася магию, неровно дыша, понимая, что кажется у него сердце сейчас разорвётся. Домовой споил несопротивляющемуся хозяину успокоительное зелье, а Гарри и Мурка сели напротив на пороге. — Дядя Тоша, ты скоро на зебру похож будешь.       Антонин непонимающе моргнул, потом до него начало постепенно доходить, в воздухе напротив его лица зависло наколдованное зеркало. — Так и есть, — измученно выдохнул маг. Одна седая прядь тянулась от виска, вторая была выше на пару пальцев, — охальник, — с трудом прошептал маг, — ты почему не сказал, что по-змеиному говоришь? — А я не знал, — беззаботно пожал плечами Гарри.       Долохов понял, что теперь он мечтает только спокойно отъехать в обморок, да кто ж даст. Охальника ещё кормить, поить, учить да с обновками знакомить. Некогда в обмороки падать и помирать тоже некогда.