Даже во тьме я вижу свет

После того как Эндрю накормили вкуснейшим британским завтраком, приготовленным дядей Нила, настало неизбежное. Возвращение домой. Нил подвёз его до дома, за руку отводя к входной двери и не отпуская некоторое время, рассматривая его лицо, судя по всему, вместе с напряжёнными плечами. — Если что, ты всегда можешь мне позвонить, — прошептал Нил, потирая его костяшки пальцев подушечкой пальца. — Я знаю, — вздохнул Эндрю, чуть сжимая его ладонь в знак того, что принимает его заботу. — Пока, Дрю, — мягким голосом произнёс Нил, что чуть ослабило натяжение в груди, похожее на натянутую струну. — Пока, — он нехотя отпустил его руку, стоя у двери, пока машина Нила не уехала достаточно далеко, что её уже почти не было слышно. Ещё раз глубоко вдохнув и выдохнув, Эндрю вставил ключ в скважину и вошёл в дом, сразу чувствуя в воздухе насыщенный запах выпечки. Напряжение стало ещё больше, чем было, потому что такой аромат означал только одно — их мама настолько переволновалась, что не могла уследить за тем, сколько выпекает. Это был её способ занять руки и мысли, и обычно они приходили ей помочь, замедляя её и тем самым успокаивая. В основном все её переживания были связаны с ними, именно поэтому сейчас так тяжело было на душе. — Привет, родной, — поздоровалась мама, когда он вошёл на кухню. Голос доносился со стороны стола, поэтому он прошёл по кухне и сел напротив неё. — Привет, мам. — Голоден? — От десерта не откажусь, — усмехнулся Эндрю, стараясь разбавить напряжение, которое чёрной искрящейся тучей повисло над их домом. Молча они съели пирожные с шоколадом и заварным кремом, попивая чай. Им вдвоём было комфортно находиться в общей тишине, которая укутывала их, как тёплое одеяло промозглой зимой. — Прости, родной, что всё это время молчала, — грустно произнесла мама, аккуратно дотрагиваясь до его руки, лежащей на столе. — Аарон так горел этим, что я была не в силах как-то противостоять его решению. И была не в силах противостоять его желанию не рассказывать тебе ничего. — Ты не виновата, мам, — Эндрю было тяжело слышать, как его мама Би считает себя виноватой, замкнутая в кругу её сыновей, которых безумно любит. — Надеюсь, я смогу простить саму себя, — горько усмехнулась она. — Я понимаю тебя и понимаю, что это ваше дело. Но я всё равно чувствую себя виноватой, что молчала год, когда мы все знали, а ты нет. Как будто отстранили тебя от семьи. — Я так не считаю, — твёрдо произнёс он. — Даже, если вы хранили эту тайну Аарона от меня. Я просто… — Эндрю не любил начинать говорить, не обдумав сначала свои слова. Но со своей мамой он мог быть искренен, с запинками, с исправлениями по ходу. Он мог рядом с ней свободно размышлять. — Я чувствую себя виноватым, — прошептал Эндрю, слыша что за этим последовал горестный выдох мамы. — Он сам решил, что хочет помочь мне, но не давал помочь себе всё это время. — Ох, родной. Мама поднялась из-за стола и обогнула стол, чтобы аккуратно поднять его за руку на ноги и притянуть в свои тёплые материнские объятия. Эндрю уткнулся ей в плечо, цепляясь за её домашний вязанный кардиган. Она пахла тестом, фруктами и чем-то пряным. Она пахла домом. Когда Эндрю услышал тихие всхлипы Би, то его сердце было готово расколоться надвое. Было невыносимо слышать её слёзы. Всегда заботливая, мягкая и любящая, сейчас плакала на его плече, крепко прижимая к себе, как всегда, будто стараясь посадить его в своё большое доброе сердце и согреть. — Ники очень хочет поговорить с тобой, — произнесла мама, когда чуть отстранилась от него, убирая одну руку, чтобы наверняка вытереть слёзы. — Кто бы сомневался. Мама коротко засмеялась искренним смехом, что было бальзамом на его потерзанную за последние дни душу. — Я люблю тебя, мама, — тихо сказал Эндрю, поднимая на неё глаза. — Я тоже тебя люблю, родной, — она поцеловала его в макушку, ненадолго оставаясь там, чтобы вдохнуть его запах. — Так сильно люблю. Когда Эндрю поднимался к себе, то услышал шаги Аарона, которые направляются к лестнице. Он сжал челюсти, стараясь сохранять лицо бесстрастным, пока они молча проходили мимо друг друга. Так было всегда, когда они ссорились. Им нужно было время, чтобы всё обдумать и поговорить друг с другом. Понять, что носить этот конфликт на своих плечах тяжело в их доме, полном тепла и любви. Зайдя в комнату, Эндрю переоделся в мягкую домашнюю одежду и завалился на кровать, включая музыку с помощью Сири. Ники осмелится зайти к нему только через пару часов, так что у него было время набраться сил и отдохнуть. Его мысли плавали. Вся их жизнь вчетвером пролетала в голове, как киноплёнка, вычленяя самые запоминающиеся моменты. Их совместное Рождество с традицией ужасных свитеров и тапочек-носков с помпонами. День Благодарения, когда они собирались все вместе на кухне и готовили. В детстве Эндрю и Аарон всё время сражались лопатками под смех Би и Ники. В подростковом возрасте они всё время язвили. Благодарю, что ты сегодня не в таком ужасном настроении, как обычно. О, благодарю, что напомнил о том, какой ты ядовитый мудак. Благодарю, что ты пополнил нашу банку ругательств, дорогой близнец. Эти родные, семейные и счастливые воспоминания грели сердце и вызывали неконтролируемую улыбку. Эндрю любил свою семью. Любил маму Би, любил братца Ники, любил противного близнеца Аарона. Эти чувства наполняли его, заставляя двигаться дальше и не терять надежды на будущее. Они его свет в кромешной тьме. Эндрю всё плавал и плавал в воспоминаниях, пока в дверь тихо не постучались. — Эндрю? Это я, Ники, — Ники давно пора знать, что он уже по стуку их различает. — Заходи, — ответил он, выключая музыку, которая сопровождала его воспроизведение киноплёнки воспоминаний. Ники неуверенно вошёл, закрывая за собой дверь, и тихо прошагал по комнате, будто Эндрю за лишний звук мог накинуться на него. Он не торопил, давая возможность выбрать место и время. Ники аккуратно приземлился на край кровати, где сидел Эндрю, заламывая пальцы до хруста. — Мне жаль, — наконец прошептал он. — Тогда я думал, что это хорошая идея. Аарон сомневался в моём молчании, но в итоге… — Ники горько усмехнулся и судя по звукам потёр лицо руками. — Он хотел тебе рассказать. Сначала он планировал на выпуск, но потом всё сокращал и сокращал это время. Я думал, он скажет этим летом. Аарон очень переживает за тебя. Иногда мне кажется, что даже больше, чем мама и я вместе взятые. Это была неоспоримая истина, которая порой причиняла боль. Они были близнецами, и это странно, по-своему, на них влияло. Они были готовы сделать, что угодно ради друг друга, будь то угрозы Эндрю мальчишкам, пристающим к Аарону, или защита Аароном Эндрю как слепого. Эти примеры можно приводить до бесконечности: они прожили почти всю жизнь бок о бок, не выпуская друг друга из своего пространства. Одним из болезненных и запоминающихся моментов был тот, когда у Эндрю появились кошмары в детстве, и Аарон переехал в его комнату и успокаивал каждую ночь, пока они не прекратились. Они были так близки, и их ссоры всегда вызывали тревогу, заставляющую сердце бешено биться в волнении за другого, а ноги — нестись в родное пространство и обнимать, прижимая к себе, чтобы почувствовать эту связь и никогда больше её не прерывать. — Да, я знаю, — тихо прошептал Эндрю, выныривая из очередного потока воспоминаний. — Конечно, — с теплотой в голосе произнёс Ники, подсаживаясь чуть ближе. — Вы всегда были такими. Готовые горы свернуть друг за друга, — он чуть посмеялся, а потом прервался, решаясь озвучить следующие слова. — Ты простишь меня? — Конечно, — Эндрю поднял взгляд, стараясь передать всю искренность и твёрдость своего заявления. — Фух, — Ники облегчённо вздохнул и снова посмеялся. — Как камень с души. Ненавижу с вами ссориться. Могу я тебя обнять? — Да. Ники придвинулся ближе и стиснул его в своих длинных руках, поглаживая по голове и переходя на спину. — Я вас так всех люблю, и когда мы ссоримся я не могу перестать плакать, — Ники говорил это надломившимся голосом, уже опять начиная плакать. — Какой ты сентиментальный, — безукоризненно вздохнул Эндрю, сегодня выполняя роль жилетки для слёз. Ники ушёл всё ещё плача, но убеждая, что ему лучше после разговора и что он ждёт, когда они поговорят с Аароном. Эндрю не был сегодня готов к ещё одному разговору, поэтому оставался в своей комнате до позднего вечера, выйдя только ночью, чтобы приготовиться ко сну.

꒰ ✧ ꒱

Молчание между Эндрю и Аароном длилось ещё два дня, понемногу рассасываясь, будто туман, показывая им дорогу друг к другу. Что звучало иронично, учитывая его слепоту, но даже так, он всегда найдёт путь к своему близнецу. Ники и мама устроили свой вечер сплетен, заварив чайник чая и сбежав на заднюю веранду, давая не тонкий намёк, что они с Аароном остаются наедине. Эндрю лежал в своей комнате, слушая аудиокнигу, когда услышал шаги Аарона, спускающегося по лестнице. Выключив её, он сел на край кровати и оценил свои силы на предстоящий разговор. Это было неизбежно и это надо было сделать. Эндрю уже не выносил молчания между ними. Спустившись следом, он стал прислушиваться, где сейчас находится Аарон. Тот, заметив его, специально громко поставил стакан на журнальный столик, извещая о своём местоположении. Усевшись на диван в гору подушек, он завернулся в плед, морально успокаиваясь благодаря такой тёплой защите. — Я не хотел молчать вечно, — было первыми словами Аарона, после которых наступила пауза. — Я не хотел заставлять маму и Ники молчать столько, сколько мне угодно, — снова пауза. — Я… Эндрю, — его ровный голос приобрёл нотки обречённости и горечи. — У меня всегда было эгоистичное желание показать тебе этот мир, — сердце сжалось в тиски душевной боли от этих слов. — Мне всегда было невыносимо грустно, что ты не можешь увидеть, с какой машинкой играешь, как выглядит закат, как увидеть красоту этого мира, хотя он и прогнил. В конце он фыркнул, но это не разбавило болезненную атмосферу. Эндрю много раз слышал такие слова от Ники, но Аарон всегда прятал уязвимые эмоции, выдавая их редко, но потом в один момент его захлёстывало ими так, что сбивало с ног. Конечно, Эндрю знал, что его близнец хранит в себе много эмоций, особенно связанных с ним. Его безмолвная поддержка и забота показывали это. Но знание этого не облегчало боль от подтверждения. — Сначала это было только из-за тебя, — ему не надо было уточнять, чтобы Эндрю понял, что речь о колледже. — Только став старше, я понял, что хочу помогать таким людям, как ты. Это несправедливо быть неполноценным, когда столько людей видят, слышат, говорят, а ты нет. И я правда не знал, как ты отреагируешь на это. Затаишь обиду, пошлёшь меня или вообще выгонишь из своей жизни. Я испугался, — последние слова были произнесены таким надломанным шёпотом, что Эндрю не мог больше выносить той боли, которая разбивала его сердце на мелкие кусочки. Он переместился на диване, садясь рядом с Аароном и толкая его плечом. — Тебе нужно было просто сказать, — тихо произнёс Эндрю, тоже не скрывая свои эмоции. — Как я могу выгнать тебя из своей жизни, когда я так люблю тебя, — эти слова были настолько редки для них, что их можно было пересчитать по пальцам, но каждый такой момент был наполнен искренностью. — Я идиот, — горько усмехнулся Аарон, толкая его плечом в ответ. — Я тоже тебя люблю, Эндрю. И из-за этой огромной любви я так много хочу для тебя сделать. Эндрю положил голову ему на плечо, чувствуя как Аарон сразу же за плечи притягивает его ближе. — Ты уже сделал для меня так много, — прошептал Эндрю, прижимаясь ближе к нему, чувствуя как намокают глаза. — И я не собираюсь останавливаться, — в ответ прошептал Аарон, кладя свою голову поверх его макушки. Они сидели так, прижимаясь друг к другу и восполняя дни молчания физической близостью, залечивая душевные терзания осознанием всего сказанного. Это было приятно — находиться в руках своего близнеца, который готов дать даже больше, чем Эндрю решился бы просить. Он никогда ничего не просил. У него и так всё было: любящая семья, их поддержка, тёплый дом с пространством для каждого. Мама Би всегда покупала им новые игрушки, технику и вещи, не отказывая ни в чем и даря счастливое и полноценное взросление с ней. Эндрю уже давно смирился, что единственное чего не сможет дать ему семья, — это зрение, но с их заботой это не казалось таким уж необходимым. Прошедшие дни в напряжении, эмоциональная опустошённость и тепло разморили Эндрю, и он не заметил как уснул на плече Аарона, который по-прежнему его не отпускал.

꒰ ✧ ꒱

Эндрю проснулся от звенящего стука посуды, поставленной на журнальный столик, и потянулся на диване со стоном после того, как проспал в позе эмбриона. — Разбудили тебя, родной? — прошептала мягко мама, пока он садился и потирал лицо руками. — Ничего, — хрипло ответил он, понимая, что так устал, что даже не заметил, как Аарон уложил его на диван и ушёл. — Где Аарон? — Заваривает чай, — мама присела рядом с ним, приглаживая его волосы. — Мы подумали провести совместный вечер и что-нибудь послушать. — Мгм, — сонно согласился Эндрю, широко зевая. — Пойду умоюсь. — Хорошо. Ждём тебя, родной. Выпутавшись из пледа, он поплёлся в сторону ванной, чувствуя себя хоть и не выспавшимся, но спокойным после того, как поговорил со всеми из своей семьи. Прохладная вода помогла окончательно проснуться, и Эндрю вернулся в гостиную, падая на диван и снова заворачиваясь в плед. — Сегодня у нас яблочный пирог и зелёный мятный чай от Аарона, — радостно произнесла мама. — Ники? — Да, сейчас, уже включаю. Эндрю взял в руки горячую чашку чая, которую ему передала мама, сидевшая на диване, и расслабился, вдыхая аромат напитка. Рядом были его родные и близкие люди, из колонки звучал размеренный голос чтеца, а в воздухе витали запахи запечённых яблок, мяты и ванили от свечей. Это было так по-домашнему тепло и знакомо, что Эндрю позволил себе улыбаться, прислоняясь плечом к плечу со своей мамой, слушая восторженные комментарии Ники и бурчание Аарона о сюжете.