Магический летний лагерь "Ветвь Оливы"

Маркельян Алдун потерял в Британской Магической Войне почти всех родных — в те жуткие времена он был еще молодым и горячим юношей, даже глупым подростком — воевал с Пожирателями Смерти, подрывал операции, помогал Аврорату и пытался выжить. Пользуясь своими способностями даже смог пробратся к новичкам в стене врага — чем очень помог в некторых операциях. Только закончив Хогвартс глупый парнишка, вдохновленный романтикой бунтарства и повстанчества. Он не слушал свою любимую когтевранку — невеста, Оливия, была пессимисткой и реалисткой. Они ругались, мирились, снова ругались и расходились в разные комнаты. Но любовь, так тщательно расцветающая и окрепшая за несколько лет Хогвартса, не исчезла под гнетом обстоятельств. И когда счастливое семейство тайно сочетались магическим браком — такие записи не появлялись в Министерстве и ни в каких отделах не появлялись ни записочки — гриффиндорец уже собирался покончить с повстанчеством. Но нет — дернуло его, под агитацию самого крутого аврора Грозного Глаза Грюма отправиться на очередную вылазку. И вылазка закончилась плачевно — Пожиратели сбежали, слив информацию про участников операции. Никто не мог и подумать, чем это закончится — на дома многих Орденцев напали, родные попали под перекресный огонь. Некоторые смогли спастись… Ряды светлой стороны пошатнулись, но не лишились своего огня. А Воландеморт, узнав в одном из противников собственного «раба», взбесился не на шутку. Он собрался мстить. Мстить жестоко, но со вкусом. ****** Маркель не успел на несколько часов — его группу подстерегали и напали скопом. Заклятия летали, неся смерть — вспышки и зеленый свет, проклятия и щиты. Вечернее небо озарилось светом. Опасным и убивающим. Весь отряд погиб. Все, кроме Маркеля — его спеленали верёвками, наслав Круцио и еще какие-то проклятия. Кожа покрылась волдырями, кровь кипела, дышать было невозможно. Один Пожиратель, мерзко ухмыляясь, вырезал кожу с места, где у всех подчиненных была метка — Маркель не успел пройти «испытание и инициализацию». — Ты, мелкая крыска, думал мы не узнаем? Не узнаем о том, как ты сливал о нас информацию? Не узнаем о твоем трусливом переходе к ордену Куриц? — Ты смешон, Джон. Ты такой тупой, — Маркель знал, что сегодня он умрет — силы покидали устерзаное тело. Если бы он знал, что его ждет — остался бы дома. С милой когтевранкой, половинкой его души — и маленькой, еще не родившейся дочери. Он остался бы дома, коря себя за слабость, но в безопасности. Ну вот почему они не уехали из этой чертовой Англии? Тоже мне, патриоты хреновы. — Ах, по двоим глаам вижу, думаешь о своей милой беременной женушке? — Что… — Думал, мы не узнаем о твоей маленькой тайне? — Пожиратель мерзко засмеялся, тыча палочкой в опухшее лицо. — Не трогай мою жены, ты, придурок! Только троньте ее, придурки, я вас всех прокляну. Всю вашу семью, всех родных в пятом поколении! — Какие громкие слова подростка. Глупого, глупого и самоуверенного подростка, — Пожиратель ткнул посильнее, на секунду даже посочувствовав, — Вам надо было учиться, а не встревать в войнушку взрослых. Даже жаль немного, что так все заканчивается. — Не смейте ее трогать, — силы покидали измученное тело. — Война не для неженок. Брахиам Эмендо! Поваляйся тут. Сонсопайро! ***** Сознание возвращалось урывками. Больница. Запах лечащих зелий, чьи-то голоса. Белый потолок. Голос врача, уточняющий состояние, мелчешащая палочка перед мутным взором. Снова боль. Все тело горело, зудело и плавилось. Хотелось пить, кричать и просто проснуться. Забытье. Голос любимой, просящий проснуться. Она говорила что-то, просила и плакала. Слезы стекали по щекам любимого, что не хотел просыпаться. — Давай, Маркель. Ради меня, — Оливия слабо касалась руки мужа, тихонько плача. — Оливочка, — мужчина закашлялся, пытаясь встать. — Не вставайте, мистер Алдун, — зашедший врач повел еще раз палочкой, — Мисс Алдун, вы тоже лягте, пожалуйста. В вашем состоянии нельзя напрягаться. — Что… Произошло… Я ничего не помню… — Милый, твоя команда… Мертва, — Оливия обняла мужа, пытаясь не заплакать вновь, — Они напали на вас. Пожиратели Смерти напали на вашу команду. А потом… Наш дом… — Наш дом? Что случилось? — Маркель заозирался, — Почему ты в больничной робе? Девушка невесело хмыкнула, убирая невидимую пылинку на больничной одежде. Она не знала, как сказать то, что произошло за все это время. — Они напали на наш дом…- девушка не сдержалась и заплакала, — Они разрушили наш дом… Ты долго не возвращался, я волновалась. Я связалась с Джонсоном. Он ничего не знал. Потом пришла сова… Записка была написана от тебя. Я проверила подчерк, я же не глупая, — руки девушки дрожали, — Они использовали какое-то зелья. Я же не так хороша в этой теме, ты же знаешь… — И что там было написано? — Маркель с ужасом представил, что могло произойти. Уже произошло… — Я должна была экстренно переместиться в наш дом. Городской. Я не знала, зачем — наш загородный дом был защищеннее — но я понимала, что могло произойти что-то ужасное! Оливия заплакала, прижимая руки к чуть плоскому животу. — Наша дочь… — мужчина с ужасом уставился на живот, — Что с нашей дочерью? — Она жива, ее смогли спасти. Сейчас она в магическом коконе… Она родилась недоношенной… Но врачи сделают своё дело, — она слабо улыбнулась, сжимая руку мужа. — Прости меня, дорогая, — Маркель с трудом поднялся, не обращая внимания на охи жены, подошёл к её койке и уместился рядом, благо ее размеры позволяли такие маневры, — Если бы не все эти игры в войнушку… Я бы был рядом… — Главное, что с нашей девочкой все будет хорошо, — Оливия поморщилась от боли. Она старалась не плакать от боли и страха, но перед больным мужем, которому придется воспитывать ребенка одному, она хотела выглядеть храброй и сильной. Хотя бы в последние мгновения, — Пообещай мне, Марки. Пообещай, что с нашей дочерью все будет хорошо. — Обещаю, милая, — юноша был готов согласиться на все. — Обещай, что ты поможешь вырасти нашей дочери самой храброй и нежной. Ты будешь охранять ее, любить и дарить самые лучшие подарки, — на глаза девушки наворачивались слезы. — Оливия, мы вместе вырастим нашу дочку. Вот увидишь, она поправится и мы вместе вернемся домой. Вместе воспитаем нашу девочку, — мужчина тревожно сжал руку, пытаясь понять ту боль, что отражалась в глазах любимой. — Обещай мне, что чтобы не случилось, ты не бросишь ее. Ты будешь оберегать ее всю жизнь. — Конечно обещаю, дорогая… Но почему ты такое говоришь? — смутные догадки пронзили мужчину, — Я что-то не знаю, да? С тобой что-то случилось? Ты ранена? Почему ты так говоришь?! Мужчина крепче сжал жену, вдыхая ее запах. Запах любимой луговой травы- никакая больница не смогла затмить весеннюю свежесть. — Почему ты так говоришь? — он не хотел плакать. Догадывался, что произошло, но так не хотелось слышать ответ. Слышать правду, что перечеркнет всю его жизнь. — Ты у меня умный, явно уже догадываешься. — слезы потекли по ее щекам, — Они прокляли меня… Я не проживу и трех дней. Медики сказали, что моя магия выбрала моего ребенка для защиты. И я безумно ей благодарна. Мне не жаль, я правда счастлива, что смогла спасти своего ребенка. Свою маленькую малышку. — Оливия. Пожалуйста, не бросай меня. — Мужчина не мог сдерживать слез, — Как же я без тебя? Как я справлюсь? — Ты сильный. Ты храбрый гриффиндорец. Ты сможешь уберечь нашу дочь, — Оливия улыбнулась, крепко обнимая мужа, — Я очень тебя люблю. Храни Магия нашу семью. Храни Магия нашу дочь и моего непутевого мужа. Руки ослабли, уже не имея возможности обнимать человека, за которого не жалко было отдать жизнь. Глаза потухли. Маркельян Алдун остался один. Со своей маленькой дочкой и обещанием.