this is happy house

"…В ночь с 31 октября по 1 ноября было совершено нападение на семью Поттеров. По предварительным данным Джеймс Поттер был убит за несколько минут до прихода подкрепления. Оставшихся членов семьи удалось спасти. Нападавший был убит на месте…", — газета Еженедельный пророк, выпуск от 2 ноября 1981 года.

      Весь магический мир праздновал четвертую годовщину победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть. Великий Светлый Маг с видимой скромностью принимал поздравления, приглашая всех в Большой Зал Хогвартса, где должно было проходить основное торжество.       Пока в одной части магического мира все предавались веселью, в Годриковой Впадине трое магов сидели вместе напротив камина. В отличии от шумного веселья, наполненного смехом, в тишине дома было слышно только потрескивание поленьев и еле слышный плеск вина в бокалах.       — Я потерял лучшего друга, — негромко произносит Сириус, потухшими глазами смотря на Лили и Римуса.       — Я потерял своего первого друга, — вторил ему Римус.       — Я потеряла мужа, — горько улыбнулась Лили, сглатывая ком в горле.       — Я потерял родителей, — шепчет Гарри, смотря с лестницы на второй этаж на трех магов.       Ему шесть, он слишком похож на своего отца, забытый всеми ребенок. У него нет крестного, который бы не отводил взгляда от его лица. Нет дяди, который бы не игнорировал его присутствие. Нет матери, которая бы не повторяла только одну фразу при виде него: «Ты так на него похож», а затем не переставала его замечать.       Он понял, что в их семье что-то не так недавно. Привыкнув к равнодушию, он с удивлением наблюдал за другими семьями, постепенно сравнивая их со своей. О нем не заботятся, забывают кормить, не гладили по голове, не смеялись вместе с ним, не следили подходящая ли на нём по сезону одежда, не учили. Ни-че-го.       У него нет взрослых, которые бы о нем заботились. У него есть только его взрослые для которых он слишком похож на кого-то с фото, занимающих половину пространства их небольшого дома.       Мальчик тихо пробирается на кухню, чтобы забрать что-нибудь из того, что взрослые обычно покупают к вину: хлеб, сыр, иногда остатки фруктов. Не так уж и плохо, если бы только эта еда не была единственной и не появлялась только, когда взрослые собирались за вином. К счастью, такие собрания происходят хотя бы два раза в неделю. В крайнем случае, он пойдет к мусорке той соседки, что «случайно» не заметив его, «случайно» выбрасывает контейнеры с подогретой едой. Но к ней он старается ходить не часто, его смущают слезы в этих добрых глазах.       Гарри не особо знает, что и где едят его взрослые. Но в доме никогда особо не бывает продуктов. Кроме чего-то к вину, да продукты, которые покупает тот, что со шрамами. Мальчик так и не понял, как его зовут. Лунатик или Римус? Но и это происходит редко.       Сегодня у него пир. Он находит яйца и хлеб, если все это вместе пожарить, то голод отступит до следующего дня. Надо только срезать с хлеба небольшую плесень. И постараться ничего не сжечь.        Взволнованно хватаясь тощими пальчиками за поношенную футболку не по размеру, он надеется, что у него все получится. Он уже готов просто выпить достаточно воды из-под крана, чтобы заглушить голод.

***

       Северус Снейп приходил в дом Поттеров не часто. Даже с учётом того, что Джеймс был теперь мертв, он не хотел появляться в месте, ставшим мемориалом этого человека. Только в этом мемориале помимо одного мертвеца жили ещё двое живых. А ещё в нем были потухшие зелёные глаза Лили, вялые подшучивания Сириуса, произносимые скорее по привычке, чем с целью задеть или обидеть, вялые улыбочки Римуса. И ещё тот. Похожий.        Но он все равно приходит, отдает аконитовое зелье, парочку успокоительных и снотворных и сразу уходит. Он ни разу не задумывался о том, похожем. Считая, что маленький принц всегда окружён этими тремя, живя в тепле и достатке. Зельевар не думал, что они могли забыть о похожем, поглощённые все эти годы своим горем.        Но как бы он не игнорировал похожего, он все равно начал кое-что замечать. У похожего была мятая одежда с потертостями, бледный вид, худоба не соответствующая ребенку, растущему в любящей семье, а скорее подходящая для сироты из бедного детского дома. С трудом и только в своих мыслях Северус признал, что похожий напоминал его самого в детстве. Только синяков не было. Последнее ещё останавливало его от того, чтобы вмешаться. Он не обязан, ему это не нужно. Ведь так?        Последней каплей стала подгорелая еда, которую осторожно жевал похожий. Кто вообще её приготовил? Еда была не только подгорелой, но и не выглядела даже «достаточно приемлемой для употребления, если больше ничего нет». Даже в своем детстве Снейп не смог бы заставить себя есть это.        — Почему ты ешь это? — с презрением проворчал он, не ожидая ответа. Но получив его.        — Здесь нет жуков, и оно не гнилое, — тихо прошелестел похожий, пожимая худыми плечами.       Нет жуков.       Не гнилое.       Не эти критерии должны быть у того, кто окружён вниманием и любовью. Такие критерии и вовсе не должны быть у ребенка этого времени. Абсурд и театральщина. Неудачный розыгрыш.       Северусу хотелось накричать на похожего, чтобы он прекратил притворяться. Прекратил позорить Лили. Прекратил весь этот цирк.       Но…       Потёртая грязная одежда.       Болезненная бледность.       Худоба.       Поломанные тонкие ногти, как будто их хозяин не умеет пользоваться ножницами.       Ломкие волосы.       Отсутствие даже не самой домашней еды, а её следов.       Нечеткая речь, как будто его никто не учил говорить, а он сам выучил все только на слух.       Подгорелая еда, которую похожий ел руками.       Осознание всего этого окончательно дало понять, что все изначально было не так, как Снейп думал.       Судорожно выдохнув, он подошёл ближе к ребенку.       — Выбрось это, — легонько ударил по маленькой ручке, чтобы та выпустила из своих пальчиков один из наиболее неудавшихся кусочков. — Я приготовлю тебе поесть.       Удивлённые зелёные глаза смотрели на зельевара, как будто их хозяин только что встретился с чем-то непривычным и незнакомым, пока подрагивающие губы, с неуверенностью растягивались в кривую улыбку. У того человека не было такого взгляда, у того человека не было бледной кожи и неопрятного вида бедняка. Мальчишка не похож на того человека.       — Спасибо, — тихое неуверенное бормотание.       Слишком не похож.       — Перед тем, как благодарить, выбрось эту дрянь и иди умойся. Быстрее!       Северус смотрит на костлявую спину мальчишки, понимая, что это только начало.

***

      — Это по вашему нормально?! Нет жуков и не гнилое?! Это новая норма того самого мира, где побеждено его якобы главное зло!       Громкие крики, подрагивающие руки и искривленное в гневе лицо — Великий волшебник Альбус Дамблдор впервые видел Северуса Снейпа таким. Тот полчаса назад отправил ему патронуса, элегантная лань промчалась в его кабинет, заполнив его ледяным голосом профессора с просьбой — похожей на приказ — о встрече.       На самом деле, Дамблдор планировал перенести встречу на следующий день. Только — только закончился шумный праздник в честь годовщины победы, и волшебник планировал провести тихий вечер за чашкой чая и книгой. Но что-то его насторожило, заставив принять Снейпа сейчас. Быть может это была нестабильная форма патронуса, который будто и сам сомневался является ли он до сих пор прекрасным созданием, являющимся плодом односторонней любви или нет.       — Северус, мальчик мой, …       — Пять лет. Они игнорируют его пять лет! Я удивлен, что он не умер ещё в младенчестве!       — Я отправлял им домашнего эльфа. Должно быть, он и следил за мальчиком в то время…       — И где же этот чертов эльф сейчас?!       — Лили попросила его забрать около двух лет назад.       — Лили попросила что?!       Дамблдору и самому казалось это странным. Лили не захотела, брать ни одного из эльфов Поттеров, а когда отправленный для помощи в столь тяжёлое для семьи время эльф был возвращен под предлогом того, что он не нужен. Что же он возможно и должен был бы насторожиться. Но он подумал, что Лили решила делать все сама. Он думал, что повседневные дела ей помогут.       — Вы хотя бы раз видели этого ребенка?!       Или странным было то, что он ни разу за все пять лет не видел мальчика. Никто из трёх волшебников даже ни разу не начинали сами говорить о нем. Да, даже если кто-то начинал говорить о мальчике, те почти сразу переводили тему.       Дамблдор хотел бы сказать, что на него и на них повлияло какое-то заклинание, проклятие, да что угодно, но виноваты были только они сами.       — Северус.       — Что?!       — Я не знал.       Простые слова без какой-либо попыток оправдаться останавливают гневную речь и заставляя зельевара тяжело опуститься на кресло для гостей. Сгорбившись, он вжимает руки в лицо, стараясь стереть с себя все то, с чем ему пришлось сегодня столкнуться.       — Альбус, — сиплый шепот сквозь преграду из рук.       — Да, Северус.       — Ему шесть, Альбус.       Директор прикрывает тяжёлые веки, снимая очки — половинки и потирая глаза. Да, он помнит.       — Я поговорю с Лили, Северус, — глухим голосом говорит Дамблдор. — Забери пока мальчика к себе. Там ему будет безопаснее.

***

      Объятие — это то, к чему Гарри не привык. От обнимающей его мамы пахнет цветочными духами. Нос щекочут шелковистые волосы, которые мальчик боится трогать своими грязными руками. В объятьях тепло и уютно. Так что маленькое сердце хочет выпрыгнуть из груди из-за переизбытка чувств.       — Прости меня, прости меня, Гарри, — хрипло повторяет мама, обжигая плечи горячими слезами.       Рядом стоит тот человек в черном, что заботился о забытом ребенке в течение пяти дней, пока странный старик с очками — полумесяцами говорил с его взрослыми. Где-то за спиной мальчишки порывается тот, что носит прозвище Бродяга, но его останавливает человек со шрамами.       — Прости… — все шепчет Лили, стоя на коленях, чтобы было удобнее его обнимать.       Гарри не знает за что он должен прощать. Он лишь может плотнее прижимать свои руки к груди, чтобы удержать бегущее вскачь сердце. Но если надо он простит.       Маленький маг только надеется, что о нем теперь не забудут. И что позволят приходить к черному человеку в гости.       Он надеялся, что теперь все будет хорошо.

***

      — Я сказала, нет! — громкий удар ладони об стол заставляет Гарри вздрогнуть.       А ещё пожалеть, что Лили когда-то вспомнила о сыне. Долго плакала, прижимая его к себе, просила прощения. Казалось, что все будет хорошо. Ведь мама вспомнила о нем. И в первые дни все так и было. Ласковые слова, объятия, домашняя еда, целая и чистая одежда.       Но потом…       — Нет, Гарри, нельзя.       — Ты не пойдешь туда.       — Нет, Северус, я сама знаю, что нужно моему сыну.       — О, нет, Сириус, это ты виноват, не я.       Началась гиперопека, постоянные запреты, рамки и ограничения. Изначальное равнодушие переросшее в это морально ломало Гарри. Ему было шестнадцать, и думал он только о том, как бы ему сбежать из собственного дома, от собственной матери, но ему было до ужаса страшно. Он задыхался, получая короткие передышки в Хогвартсе, но каждые каникулы возвращался назад.       Лили даже прогнала Бродягу и Лунатика, переложив всю свою вину на них. Сыну она сказала, что они бы плохо на него влияли. Она же его оберегает. Потому что любит. Но для самого Гарри это была не любовь, а бесконечное удушье.       Гермиона как-то сказала, что мы читаем истории о том, чего нам не хватает в жизни, когда Гарри забирал у нее очередной маггловский роман из библиотеки её родителей о повседневной семейной жизни. Юная волшебница называла эти романы скучными, а для него они были небольшим шансом забыть о своей жизни.       Ей не хватало приключений, ему не хватало спокойной жизни. Без резких перемен настроения, без поиска куда бы спрятать свои вещи от собственной матери, без того, что его жизнь зависела от натяжения удавки, называемой «мамина забота».       — Мам? — тихо шепчет подросток в наступившей тишине после удара.       — Ты не пойдешь с ним на свидание!       — Мама, чем тебе не нравится Седрик? — делает он попытку к сопротивлению.       — Гарри, ты меня не слышишь? Я сказала, ты не будешь с ним встречаться. Помощник профессора? Нет, нет и нет.       — А с кем я буду встречаться?       Он хочет добавить: «Это ты тоже будешь решать за меня?». Но не решается.       — С Малфоем.       — Что?.. Мама, почему?       — Мы уже заключили с Малфоями брачный контракт. Поэтому прекращай меня позорить. Все уже решено.       «Все уже решено», — означало, что разговор окончен, что возражения не принимаются, что права на выбор у Гарри нет.       «Все уже решено» равнялось «Смирись и терпи».       — Я знаю, как будет лучше, Гарри.

♥️♥️♥️

      Гарри наводит палочку на Драко, как только они остались одни в гостиной Малфоев.       За час до этого Лили, выпросив у Директора разрешение, забрала своего сына из Хогвартса и привела его в логово этих змей, чтобы обговорить некоторые детали. Взрослые обменивались вежливыми фразами, пока подростки старательно не смотрели друг на друга. Вскоре их отпустили, для того, чтобы те «провели время вместе». Что и привело к теперешней ситуации.       — Поттер! — вскрикивает Малфой, отшатываясь от подростка, но тут же бросает взгляд на дверь, продолжая после говорить шепотом. — Ты с ума сошел? То, что тебе не нравится идея с нашей свадьбой, не означает, что ты можешь меня здесь покалечить. Поверь мне от этого свадьбу не отменят. И к твоему сведению, я тоже не в восторге от идеи…       — У тебя гламур слетел, — перебивает его волшебник, смотря на ссадину на щеке и налившийся цветом синяк. — Если сам не можешь залечить, то дай сделать это мне.       Драко только кривится, желая показать презрение, но поврежденная часть лица отдает болью, заставляя его кривиться уже от неё. Вздохнув так, как будто делает одолжение, он встает прямо, ожидая пока Поттер его подлечит.       Проходит пару минут в молчании, пока Гарри залечивает повреждение. Закончив он кивает на кресла в середине комнаты, как будто здесь хозяин не Малфой, а сам Поттер. Слизеринец не тратит времени на препирательства. У него наконец прошла боль, мучившая его с самого утра, правда, причина ссадины сейчас стоит напротив, даже не подозревая о том, что произошло.       — Я уже понял, что ты и сам не рад, судя по ссадине, оставленной твоим отцом, — Драко тихо хмыкает, но не перебивает. — Нам нужно каким-то образом расторгнуть контракт. Есть идеи?       — Будь у меня идеи, мы бы по-твоему сидели здесь? — шипит на гриффиндорца. — Поттер, я вот понять не могу, а от чего же ты не попросил свою мать, не подписывать контракт, раз так не хочешь вступать со мной в брак? — усмехается тот, в попытке отвлечь Гарри.       — Малфой, ты же не идиот. Или я в тебе все же ошибся?       Драко не отвечает.       На теле Гарри нет синяков или открытых ран. Они все на его сознании, мыслях и в действиях. Их можно заметить. Заметил ли их Драко? Может и нет.       — В любом случае, Поттер, если бы ты тут не махал своей палочкой, то уже бы знал, что выход найден, но нет ты…       — Малфой, ближе к делу, — перебивает его гриффиндорец, устало потирая висок. С момента, когда Лили сообщила ему о помолвке, он искал выход. От постоянно крутящихся мыслей в голове и ощущения беспомощности слабость ощущалась на физическом уровне, принося с собой ещё и головную боль.       — Поттер, тебе не говорили, что перебивать… — с оттенком ехидства пытается издевательски нравоучить его слизеринец.       — Малфой! — даже небольшое повышение голоса отразилось новой волной боли, заставляя поморщиться. И Малфой, видимо, наконец, что-то понимает.       — Выйти за других, — в голосе больше нет издевки или показушного презрения только пугающая серьезность.       — Все?       — Все.       Гарри тяжело вздыхает, считая в уме до десяти. Будто он не думал над этим вариантом. Но, если даже Драко и выйдет за кого-то, то для него самого найдут другого кандидата. И, возможно, он будет хуже, чем Малфой. Тяжесть безнадёжности вновь с силой давит на плечи. Есть ли выход из этой ситуации?       — Как ты себе это представляешь? — недовольно хмурится Поттер. — Сколько у нас по-твоему времени? Да, и кто согласится на подобное?       Драко хмыкает, рефлекторно потянувшись к щеке. Гарри кажется, что в этом движении есть какая-то подсказка, хранящая в себе ответ на вопрос. Но эта мысль вылетает из его головы также быстро, как и слизеринец одергивает свою руку.       Проведя рукой по лицу, в попытке сбросить часть усталости, Поттер вновь смотрит на Драко.       — Ладно, ты выйдешь за кого-то другого, а мне ты что предлагаешь?       Малфой смотрит на него, как на идиота, выгибая бровь.       — Тоже самое? Поттер, ты идиот?       — За кого? Кто согласится? — нервный смех сам рвется из горла. За что ему это все? Даже сбежать не выйдет. Привязка к Роду держит его за горло, не позволяя сделать лишнего шага против решения его действующего Главы. Его Леди — Лили Поттер.       — Ты разве не знаешь?       — Не знаю, что?       Ответа он не дожидается, из-за входящего в комнату Лорда Малфой. Элегантный и спокойный, он ни одним жестом не показывает, что что-то слышал, только в глазах прячется какая-то непонятная для Гарри эмоция.       — Мистер Поттер, — лёгкий кивок в его сторону. — Драко, уделишь мне пару минут. Мистер Поттер, не против?       Гарри только устало кивает, наблюдая как Лорд Малфой исчезает в дверях, Драко идёт следом, оборачиваясь в последний момент.       — Поттер.       — Что ещё, Малфой? — с губ Гарри слетает вздох, в котором мешается усталость и раздражение.       — Меня ударил не отец, — произнеся это, Драко быстро уходит, не оборачиваясь.       К чему ему эта информация? На мгновение гриффиндорец прикрывает глаза, готовясь к встрече со своей матерью.       Ну, что же? Похоже нужно просто смириться. Осталось только уговорить в этом самого себя.

***

      Возвращается в Хогвартс Гарри без каких-либо надежд. Драко не отступал от своей идеи, а после разговора с Малфоем-старшим и вовсе стал намекать — нервно оглядываясь на дверь, будто за ней не его отец, а кто-то ещё — что отец тоже за эту идею. Последнее Гарри считал чем-то сомнительным. Зачем тогда Лорд Малфой согласился на свадьбу? Нелогичные действия не были в его характере.       Всматриваясь в лица своих одноклассников, Гарри отрешённо прикидывал, кто займет место Драко, после того, как тот свяжет себя узами брака с… Кажется, он говорил о Гринграсс. Да, Дафна Гринграсс. Только… что же будет с ним? Ему очень повезет, если это будет Теодор Нотт, у них не такие уж плохие отношения. А если это будет Крэбб или Гойл? А если Маклагген?       Лицо гриффиндорца непроизвольно скривилось в отвращении, а в горле чувствуется тошнотворный привкус. Неожиданный хлопок по плечу выводит его из раздумий.       — Гарри, — имя звучит ласково, даже маняще, из-за чего Гарри каждый раз чувствует резонанс. Диггори не выглядит, как тот, кто будет вести себя… так? Он похож на золотистого ретривера, но вел себя с Гарри, как змей-искуситель.       Привкус тошноты пропадает, приводя за собой неловкость и смущение. Гарри оборачивается к Седрику, вглядываясь в его внимательные глаза.       — Привет.       Улыбка напротив становится чуть ярче, но все с той же хитринкой. Эту улыбку Гарри замечает только по отношению к себе. Или он просто хочет думать, что она только для него.       — Что-то тебя расстроило?       — Нет, — поспешно отвечает гриффиндорец. — Ничего такого, — добавляет чуть спокойнее.       — Уверен?       — Да, да. Ох, кажется, там…       — Гарри, — перебивает его Седрик, звуча мягко, но настойчиво.       — Ты не отстанешь, пока я не скажу? — нервно усмехается Поттер.       Диггори только вновь улыбается своей особенной улыбкой, смотря на Гарри чуть прищурено, словно змея заманивающая свой обед в ловушку.       Они заходят в один из заброшенных классов, где гриффиндорец рассказывает о новой идее его матери, порывисто расхаживая по кабинету.       -… Драко предложил заменить одну свадьбу на другую, — медленно проговаривает Гарри, нехотя выпуская слова из своего рта, садясь рядом с помощником профессора ЗОТИ. — У него, конечно же, есть тот, кто ему нравится и кто согласен выйти за него. Но, а мне, видимо, предстоит встретиться со следующим вариантом кандидатов в мои мужья, выбранных моей матерью.       — Почему же? Ты тоже можешь…       — За кого? — грубо и устало перебивает его Поттер. — Кто захочет?       — Я, я хочу видеть тебя своим мужем, — Седрик произносит это, как прописную истину. Словно они оба и так это знают. Но нет. Гарри смотрит на него, хватая ртом воздух.       — Что… я…? — краска заливает лицо, щипая щеки и уши жаром.       Диггори легко спрыгивает с парты на которой он сидел, в одно движение становясь перед Гарри на одно колено, заставляя последнего краснеть ещё больше. Руку, которую берет в свою Седрик, атакуют мурашки вместе с жаром смущения.       — Гарри Джеймс Поттер, ты выйдешь за меня?

***

      Один вопрос меняет все. Один вопрос приводит к свадебной церемонии для них двоих в поместье Малфой сразу после окончания обучения Гарри. Один вопрос приводит к порт-ключам, которые отправят их завтра в другую страну. И к тому, что сейчас они стоят на балконе снятого номера, прощаясь в этот вечер с этим местом.       А ещё привел к вопросам.       Гарри смотрит в карие глаза с еле заметной алой искрой. Глаза, которые иногда не могут скрыть ненависть, смотря на спину директора. Глаза, смотрящие на Драко чуть благосклонно, как на слугу правильно выполнившего поручение, заставляя последнего потянуться к давно здоровой щеке. Гриффиндорец задумывается, что удар был нанесен вовсе не рукой. Какое-то заковыристое заклинание или ещё что-то в этом роде.       Но он не спрашивает об этом. Больше его интересует другое. Имя, произнесенное при заключении брака, заглушаемое недостаточно, чтобы бывший Поттер его не услышал.       — Ты не особо удивлен, — в тишине вечерних сумерек проносится шепот Седрика.       — А ты не похож на хаффлпафца. Даже бывшего, — также шепотом отвечает Гарри. — А ещё тебе почему-то подчиняется Малфой. Точнее оба Малфоя. Ты не общаешься со своими родственниками. Ненавидишь Дамблдора. Ведешь себя по разному со мной и с другими. И дело не в отношении к ним и ко мне. А в другом. Не так ли?       — Так, — вновь улыбается своей особой улыбкой тот.       — И носишь другое имя.       — Да, — просто соглашается тот. — И? Это же ещё не все.       — Да, не все, — сокращая между ними расстояние, как будто собираясь рассказать какую-то тайну. — А ещё я уверен, что знаю тебя только таким. Я ведь не знал настоящего Седрика?       Улыбка напротив становится чуть шире, будто бы Гарри сказал то, что этого человека порадовало.       — Правильно, он покинул это тело довольно давно. Знаком ты с ним никогда не был, — мягко произносит он, обнимая бывшего гриффиндорца за спину. — Я расскажу тебе как-нибудь позже. Как и о многом другом.       — К примеру о том, что изначально ты собирался убить меня?       С губ Седрика срывается смешок.       — Не без этого.       — И что же тебе помешало? — с улыбкой произносит Гарри.       — Можно сказать, что меня очаровал один бывший гриффиндорец, из-за чего я и решил вместо убийства, забрать его себе, — вплотную притягивает Гарри к себе, тихо шепчет Диггори, пристально смотря ему в глаза.       — Что же, Том Реддл, твой план сработал.       Бывший Темный Лорд целует его, подтверждая эти слова.