Убегая, вернись.

Мидория Изуку давно не чувствовал такого стыда: его уши горели и, казалось, полыхали румянцем, ему было жарко и неимоверно холодно одновременно, а конечности, так вообще, казалось, превратились в ледышки. Тронь — и разобьются, словно хрусталь. Сделай шаг —;и останься лежать на полу, словно рыба в луже воды из-под хрусталя-льда. Бейся в агонии, а потом осознай, что тебе суждено умереть не в своей стихии. Рыба, живущая в воде, всегда умирает на суше. Об этом скажут вам и рыбаки, и маленькие дети. Это не его место. Он должен бродить в длинных коридорах академии, но об этом ему знать не стоит. Как не стоит и задумываться о параллельных вселенных и о том, что через несколько миллиардов лет Солнце сожжёт нашу Землю… Эти мысли не нужны, они не рациональны и отнимают много времени. Сидя за столом с опаснейшими мафиози страны, по левую руку от Чисаки, на ужасно неудобном стуле, он не думал о своей стихии. Он внимал каждому слову Кая, впиваясь короткими ногтями с заусенцами на пальцах рук в обивку стула. Боялся пропустить слово и встретиться с ним взглядом. Речь каждого присутствующего перебивала стук сердца Изуку, казалось, ещё чуть-чуть и его услышат другие. Возможно, остановка его сердца — единственный способ решения проблемы, как жаль. Сзади его висела большая интерактивная доска, а рядом стоял принтер. У него было комичное ощущение того, что он сидит на уроке перед защитой проекта... но, нет. Это было собрание, собрание чёртовой мафии. Якудза. Восьми заветов смерти. Презентацию с жуткими картинками трупов прервали графики доходов и личные дела должников. Изуку цеплялся взглядом за профили и анфасы не знакомых ему людей, запоминал их причуды. Было сложно уложить в голове всю информацию. Изуку едва уловил момент, когда началась ссора, казалось, запах пороха и летящие пули в стену заставили его выбраться из той прострации, в которой он находился всё это время. Все на конференции мигом успокоились, глядя на Чисаки с пистолетом. Босс редко носил с собой оружие, предпочитая обходиться причудой. Только на каждом собрании он его доставал и стрелял, тем самым требуя тишины. — Закончили. Итог звучал как приговор. — На задание против предателя Югакири Ноку отправляются Тойа Сецуно и Сорамицу Табе. На задание с должником Рикито Агацуме Шин Немото и... — Недолгую паузу, сделанную Чисаки, можно было принять за сомнения, — 013220-ый. На сегодня всё. Дату следующего собрания назначат через 2-3 недели. По левую сторону от себя Чисаки почувствовал, как вздрогнула его безымянная тень. Он хмыкнул и первым покинул конференц-зал, раздражительным взглядом задев дырявые от пуль стены. Безымянной тенью прозвали Изуку другие члены организации, ведь он всегда ходил рядом с боссом и при том не носил маску, пусть он и назвался ноль-тринадцать-двестидвадцать, так его называть было до ужаса не удобно хотя бы потому, что для кого-то он был ноль-тринадцать-тысяч-двестидвадцать. Но Чисаки знал, как узнать его имя. ... Шин Немото. Причуда: Исповедь. Человек, что не доверяет никому, кроме Восстановителя, и, возможно, как Изуку кажется, пистолету. За всё время, что Изуку удавалось увидеть его шляпу среди других якудза, Шин всегда имел с собой пистолет. Когда он нервничал, то касался кобуры, когда злился, держал на ней руку, а когда скучал, выводил на ней никому не понятные узоры. Немото будто общался со своим оружием. Таким он был человеком. Человеком, от которого так и сочится цинизм. Человеком, что иногда просто смотрит в даль, и если бы не маска, люди бы заметили, с какой печалью он это делает. Человеком, что сейчас стоит перед ним и протягивает пластыри с рисунком клевера и плюшевых медведей... Он смотрит будто сквозь него, видя там что-то своё… Он не видит Изуку Мидорию перед собой. А Изуку не видит улыбки Шина из-под маски. — На твои руки без слёз не взглянешь. Вот, — обращается к нему сухой мужской голос, и не спешит его владелец убирать руку, ждет. Терпеливо ждёт. — Возьми. Изуку же прятался от утра в тёплой чёрной толстовке и в таких же привлекательных своим умением сохранять тепло митенках. А теперь на его пальцах ещё и виднелись яркие пластыри, предоставленные любезно Шином. Они приехали на следующий день, получив от своего информатора сведения о местонахождении залогового должника. Ранее утро, клонило в сон, а мелкий дождь заставлял ненавидеть всё человеческое существование. Ненавидеть то, что каждому когда-нибудь предстоит встать с тёплой кровати. Парни шли тихо, не обмолвились и словом, пока не дошли до непонятной пристройки... это было маленькое здание в очень маленьком городке, что представлял собой внутренность завода... Где, не так далеко, Изуку пришлось узреть собственную смерть. Тот день пах кровью и антисептиком, немного сыростью, вспоминая его, Мидория забывал даже о том, как правильно дышать... Он не дышал. Он не мог вспомнить и никак не мог перестать вспоминать чувство — ничего... Чувство, когда тебя уже нет. Но вот он снова стоит перед Каем, что уходит, протерев руки спиртовыми салфетками... Изуку уверен, что Чисаки после встречи с ним сжёг обувь... А Изуку всё ещё помнит одним своим глазом, как вблизи выглядела подошва дорогих туфель. Мидория не заметил, как резко остановился Немото, так что врезался в его напряжённую спину. Изуку уже успел пропитаться ненавистью к этим дурацким членам на носах заветов, пусть он сам и не носил маску, потому что не был «больным». Но он привык видеть эмоции, действовать под настроение оппонента: вот допустим, Бакуго, по его лицу всё сразу ясно, если видно оскал и расслабленные глаза, значит, Изуку предстоит словить очередное словесное оскорбление. Если же лицо у Бакуго выражало послание о назревающей драке, то значит, что брови его сводились к переносице, рисуя между бровей складку, а губы были сжаты в тонкую линию. Если у некоторых из-под маски виднелась хоть малая часть лица, то Шин был одной сплошной загадкой. Это сложно – угадывать эмоции. Сложно. Он зол? Разочарован? Что это значит? — Шкет, — прозвучало приглушённо из-за маски. — Да? — испуганно произнёс юноша, и его плеча коснулась рука. А через секунду всё оказалось под слоем воды. Вопросы... Много вопросов... Вот он уже и добровольно называет имя, свои цели, слова льются из его уст, будто патока. А сопротивления бесполезны, даже когда он прикусывал язык, предложения не останавливались. ... Мгновение — и всё встало на свои места. Изуку слышит раннее пение птиц и как с крыш падают капли прошлого... Перед ним мужчина выводит на кобуре оружия узоры и бьёт плащом Изуку по ногам, когда разворачивается. Ничего будто бы и не происходило. И вот они уже стоят у порога в здание, что, казалось, развалится ровно тот же момент, когда они туда войдут. С потолка капает вода, льётся по стенам, огибая мох, а куски штукатурки, что давным-давно лежат на полу, превращаются в кашу. Изуку осматривает первый этаж, небольшие комнаты без дверей, лестницу, и нет никого, кроме слизней и гор паутины, что собирают капли воды. Под ногами неприятно хлюпает вода, что так и норовит попасть в конверсы. С потолка на нос летит капля воды и разбивается о веснушчатый нос. На потолке картина плесени, что заставляет задуматься о том, сколько времени им здесь придётся ещё провести. И Шин уже подымается на второй этаж по ступеням, с которых водопадом льётся вода. Поспешил за ним, хлюпая ногами, и на этаже встретила их разруха... Одна из стен почти полностью отсутствовала, представляя собой прекрасный вид на город, с противоположной же стороны старые душевые кабины, плитка вокруг которых практически вся была разбита, представляя собою печальное зрелище, один из душей продолжал чудом работать, оплакивая своих собратьев по несчастью. Вода, что лилась, практически не обращая внимания на забитый сток, спокойно переливалась через низкий порожек, затапливая этаж под собой. Шин рядом спешно оглядывает душевые кабины и пробует закрыть кран, из которого течёт вода. Бесполезно. Конструкция в руках Немото ломается, оставляя на руках куски ржавчины.В один момент Шин оказывается перед лицом парня и показывает вверх указательным пальцем. Они оба смотрят на потолок над ними. Человек на потолке тоже смотрит на них. ... Человек с шестью руками и шестью глазами по очереди моргает каждым глазом, словно боясь сделать лишнее движение. Одна пара рук у него скрещена на груди, ещё же две помогают ему бороться против законов гравитации. Парни, что только пять минут назад зашли в помещение, были мокрыми, словно попали под дождь, с их волос стекала вода, а кеды бы точно хлюпали, если бы они находились сейчас не по щиколотки в воде. Существо же перед ними было сухим и, судя по всему, ощущало себя весьма комфортно в этих условиях. — Спускайся. Толь собеседник не хотел идти на разговор, толь не понравились ему угрозы, а в момент, как Рикито Агацуме слезал со стены и подходил ближе к представителям организации, перед которой он провинился, одна из его рук подняла кирпич и ударила им Мидорию в затылок, тем самым лишая его сознания. Голова парня касается плитки, и он остается лежать в холодной воде, кой медленно пропитывается толстовка и джинсы, и Шин медленно обдумывает, что будет, если паренёк заболеет… Его раздумья прерывает кашель Рикито, и Шин отрывает взгляд от Мидории. Изуку не слышит их разговора. [ — Он кое-кого тебе напоминает не так ли? — говорит Рикито, поправляю свою нежно-розовую шевелюру. Рука Шина тем временем уже давно лежит на кобуре, мужчина прям-таки впивается ногтями в кожу на поясе. — Молчишь. А я-то знаю, кого ты в нём видишь. — Улыбка острых, как лезвие ножа, зубов выбивает воздух из лёгких Шина, и он пытается восстановить дыхание и в тот момент понимает, насколько он зол на человека перед собой. — Он так похож на него, да? Поразительное сходство, если подумать… Те же волнистые зелёные волосы и веснушки на щеках, Мидория был так похож на него... На старого друга, что жил каждый день, пробуя жизнь на вкус вместе с лечебными микстурами. — Замолчи. — Я, почему это я должен молчать? Ты думал, я забыл, как он украл мои деньги? Это, казалось, произошло в прошлой жизни… Люди так любят делить себя и свою жизнь на части… Если бы они писали автобиографию, они бы наверняка поделили историю своей жизни на разные книги… Вот только зачем? Мы родились и умрём, прожив лишь единожды. Но всё же когда началась эта история про Рикито и Шина, когда к ним присоединился ещё третий друг? Как называлась глава, что послужила их началом как друзьям? А главное, всё же когда это произошло? Когда солнце было ярче, птицы пели лучше и птицы не гадили на машины? Когда человек перед ним мог называть его другом? — Это были наши деньги. Это были деньги, что все они вместе заработали мелкими разбоями, за которые поклялись всё расплатиться, как только они оплатят операцию Мирико… Да. Так его звали. У мелкой шайки не было покровителя, каждый из них рассчитывал лишь на двоих своих друзей. Тогда… Криминал. Банды. Убийства. И вот они здесь. Ни дома, ни семьи, ни друзей, а только враги… Но люди те же. А Мирико же их предупреждал... Что это их и погубит... Что воровство утопит их под слоем криминала, ради которого им придётся отдать жизнь, дабы очистить своё имя. Операция Мирико нужна была из-за причуды, что постоянно просила у организма железо, но организм истощался слишком быстро. Что бы тот не принимал, итог один: обмороки и постоянная слабость были его постоянными гостями. И помочь ему могла лишь экспериментальная методика удаления причуды. Причуды созидания оружия из собственного железа в крови. Вы наверняка спросите, если причуда Мирико забирала всё железо, почему тот просто не перестал использовать причуду? Ответ прост. Он не мог. Любое уже созданное оружие отнимает железо. А когда он был ещё ребенком, организм, получивший причуду, долго адаптировался. 32 попытки контроля. Именно 32 единицы оружия создал четырёхлетний ребёнок. И в один день, когда денег стало более чем предостаточно, Мирико просто исчез. Ушёл. Оставив только записку, что пропахла сигаретным дымом и зелёным чаем, что он так любил, и пистолет. Мирико пришлось бежать из-за обезумевшего Рикито, что провозгласил себя боссом их шайки… Что решил прогнуть под себя весь криминальный мир, что решил забрать все деньги себе. Шин до сих пор не знает, на что его друг потратил деньги… Пистолет, часть причуды Мирико Рина... И пока он жив, пистолет будет с Шином. Если в один день Шин не обнаружит пистолет на месте, ему придётся искупить свои грехи. — Смотри, как забавно!! У меня вечно хотят отобрать то, что я заслужил! Давай!! Спрашивай, где деньги! Они встали против друг друга, как и говорил Рин. — Ты... Куда делись деньги, Рикито? … Хлюпанье воды перебило разговор. Парень, что недавно лежал в отключке, начал приходить в себя, медленно садясь и глядя на мужчин, коих прервал посреди разговора. — Быстро он... очнулся, — промолвил Агацуме, пятясь быть ближе к разрушенной стене. Но пуля, пронзившая сразу одну из его рук, что держала его на весу, заставила вскрикнуть и упасть на пол, расплескав всю воду. — Ау, блять, сволочь, — крикнул пострадавший и больно стукнулся головой о стенку. — Я думал, ты понял, что просто так мы не уйдем. Холодный взгляд был словно ещё одна пуля, между глаз. И после этих слов секунды казались часами, а каждый час — прожитым днём. Из-под завалов трущоб слышались крики и стоны, мольбы и маты. Для кого-то этот день ограничивался обычным походом в школу или на работу, а кто-то весь день наслаждался выходным... Но они все могли сказать одно: они и не заметили, как прошёл их день... Вот только Агацуме на протяжение многих часов в этот день молил о смерти... Ожоги. Удары. Переломы. Порезы. Гематомы. Иголки. Пули... Это всё пережило его, Агацуме, когда-то гордое тело с тремя парами рук... Одними губами он шептал «хватит»... Дабы его бывший друг, товарищ и соратник, почти брат, остановился... Но тот не мог простить себе потерю друга. Изуку провёл в наблюдении за пытками чуть больше получаса, пока Шин игрался Рикито с помощью линчи и соли... Он терпеливо наблюдал, как розоватый паучок мучился от боли, крича тонны мата... Вскоре этого крика выдержать он не смог, спустился по лестнице на первый этаж и сел там, где раньше стояло окно. В ушах звон от криков, а на лице маска шока застыла, создавалось ощущение, что забыть это Изуку не сможет никогда. Крик ужаса и боли, взгляд мольбы и унижения… Руки, что пытаются сопротивляться бывшему другу, в итоге оборачиваются новыми побоями. — Прости! Не прощай! Убей меня тут, ради мести! Пожалуйста, прекрати! — крикнул юноша из последних сил, когда прикуриватель выжег ему глаз. Растрёпанные волосы упали на лицо, прикрыв увечье. — Ты же знаешь, что тем, кто поминают старое, всегда отнимают глаз. Но у тебя их куда больше двух... — подперев голову рукой, продолжил вскоре Немото, — может тогда мне стоит забрать куда больше одного? — И деньги! Всё верну! Забирайте всё! – лежа на спине, взмолил ещё раз Рикито. С его глаз катились слёзы, разбиваясь о жестокую реальность и растворялись в воде. Только когда комната наполнилась запахом унижения, что состоял из крови, пота и мочи, Шин остановился. Забрав с собой сумку, он спустился на первый этаж и кинул её парню с ужасно бледным лицом. Тот словил сумку и чуть пошатнулся, заглянув в внутрь, он увидел там одну пару оторванных рук. Ужас с рвотным позывом подступил к горлу, и мальца, отбросившего сумку, вырвало своим завтраком на и без того грязный кафель. Немото закатил глаза и усмехнулся проделанной работе.