Родная кровь

Рассветало. Карета, запряженная диковинными черными, словно мгла, лошадьми, мчалась, преодолевая все преграды, встающие на ее пути. Проходила она насквозь, и через дебри еще совсем темных лесов, и даже через крепостные стены, будто бы не была материальной, осязаемой… Реальной. — Мы скоро уже приедем? — периодически спрашивала Нейлисса, скрестив руки на груди. Девочка совершенно не наблюдала за пейзажами, сменяющимися за окном и демонстративно скучала, то и дело накручивая прядь волос на палец. Но ответа не последовало. Рядом с девочкой сидели брат и сестра, облаченные в одинаковые дорожные костюмы. Василиса пыталась уснуть, нескромно устроившись на плече Ричарда, а тот полудремал, глядя в окно. Картинка двигалась настолько быстро, что невозможно было сосредоточиться на чем-то одном, потому парень так и не проваливался в сон. Возможно, он и не хотел спать, и из раза в раз дергался от холода, чем будил устроившуюся на нем сестрицу. Та лишь потирала сонные глаза и вновь принимала аналогичное положение. — Потерпи еще немного, милая, — ласково сказала женщина. Она сидела вместе с мужем напротив и была облачена в белую мантию, длинная ткань которой лоснилась, всякий раз, когда на нее попадала пусть и капля лунного света. На ее голове — аккуратная белая шляпа с небольшими полями, украшенная прозрачной лентой того же цвета. Удивительно, что еще несколько часов назад ее королевский образ восхищал взгляды не десятки пар глаз, а сейчас любой из них вряд ли узнает свою Королеву в этом простом наряде. Сейчас она была скорее похожа на женщину высших кругов, никогда не имевших прямой связи с политикой, чем на королевскую особу. Таких в Астрограде было бесчисленное множество, поэтому затесаться в их ряды не составит большого труда. Женщина поставила на это, иначе она рискует привлечь к себе уйму лишнего внимания, потратить много времени. А ведь она специально, задолго до поездки, выкраивала его на досуг с семьёй, которого ей так недостает в ежедневной рутине. Нортон сегодня был одет в обычный, достаточно непривычный для него смокинг, плечи которого покрывал такой же графитово-черный дорожный плащ. Он был спокоен, опирался на белую обитую спинку сиденья и полудремал. Все уже хотели поскорее добраться до пункта назначения, сразу лечь и выспаться после нелегкой ночной дороги, а уже потом провести полноценно время всем вместе. Нейлисса не хотела спать прямо здесь — девочку тревожил тот факт, что ее невероятно чуткий сон, настолько беспокойный, что мог быть прерван малейшим шорохом, мог не продлиться и минуты, нарушиться тряской кареты. Несмотря на внутренние убеждения, глаза предательски слипались, а рот непроизвольно округлялся в зевке. В желании прилечь девочка облокотилась на сиденье и, словно бы ничего ей не мешало, уснула. В транспорте, выбранном семьей Огневых стало тихо. Почти все пассажиры уснули, не сумев справиться с усталостью прошедшего дня, и только Лисса не сомкнула глаз, женщину мучали неприятные мысли. Завидев издалека яркие огни приближающегося города она не могла думать ни о долгожданном отпуске, ни о сладком сне, казавшимся особенно крепким с дороги. Она думала о неожиданном предложении одного из членов совета о возможности сотрудничества остальских часовщиков с РадоСветом, о вероятности появления их на последующих собраниях. Достаточно влиятельный чиновник из Астрограда долго распинался о повальной миграции остальцев на Эфлару, о статистике и, вроде бы, говорил вполне логичные и правильные вещи, но на сердце Повелительницы Фей было не спокойно. К чему такие перемены? Множество часодеев с Осталы и так прибывает на Эфлару каждый год и с учетом их количества, и ранее разрабатывались программы для их помощи и поддержки. Зачем бы понадобился специальный представитель, который бы входил в состав РадоСвета, если существовали и специальные структуры, занимающиеся правами мигрантов? Но не это на самом деле волновало Королеву, ее волновала возможная причастность самого опасного оппонента — Великого Духа Осталы к этому странному решению. Ни для кого не было секретом, что Астрагор с давних времен обзавелся своими людьми, восседающими в главном совете Эфлары, но новый представитель мог бы стать новым рычагом давления на политику как внешнюю, так и внутреннюю. РадоСвет не был обычным собранием чиновников, РадоСвет решал судьбу всей Эфлары, рассматривал ее интересы. Про-остальские часовщики не могли вести открытую политику, их бы сразу уличили в измене. Но с новым членом все будет не так однозначно… Мысли Лиссы метались из стороны в сторону, предполагая разные варианты дальнейшего развития событий, но одно она знала точно — Астрагор ни на шаг не отступит от своей идеи захвата Эфлары. Хотя, может, она ошибается? Женщина сжала ткань своего платья со всей злостью, которая у нее только была в душе. Она вспомнила об обмане Великого Духа, о расставании с Нортоном. Рыжеволосая в панике оглядела повозку. Ее родные все также дремали, мило сопя носами. Подумать только, если бы план хозяина Змиулана осуществился, не было бы всего этого — не было бы долгожданного отпуска с семьей, да и СЕМЬИ бы не было… Нет, человек, который готов так распоряжаться судьбами людей в личных целях, никогда от них не отступит. Стоит быть осторожнее. Обстановка между феями и духами, конечно, не накалялась многие годы, однако и о прекращении всех разногласий речи и не шло. В последнее время в отношении этих великих рас было подозрительное затишье. В управлении Белого Королевства давно пришли к выводу, что это ничто иное как затишье перед бурей. Могли ли они заблуждаться? Могли, ничего не возможно знать наверняка, даже если ты повелеваешь временем. Но, если бы за ними подметили ошибку, в Чародоле бы вздохнули с облегчением. Погрязнув с головой в своих мыслях, женщина и не заметила, как они не просто достигли города, а уже подьезжали к месту назначения через узкие мощеные улочки старого города, освещенные тусклым светом восходящего солнца и еще не погасших фонарей. Приметив в окне знакомое здание, Лисса, в желании разбудить, аккуратно потрепала супруга за колено. Тот среагировал не сразу, однако после нескольких ее попыток сонным голосом спросил: — Который час? — Милый, мы уже подъезжаем. В номере успеешь отоспаться, — настойчивым голосом пояснила Фея, — нужно детей поднимать. Раздав указания, жена резко и неожиданно поцеловала старшего Огнева в щеку, от чего на ней остался легкий влажный след. Мужчина поднял бровь и заговорщицки посмотрел на супругу — кажется, этот жест его достаточно взбодрил и он, засучив рукав, принялся проделывать невесть что со своими наручными часами. Часы в ответ на его действия, странно замерцали тысячей серебряных искр, но вскоре сияние успокоилось и из механизма прозвенел пронзительный звук, который, кажется, было слышно и за пределами кареты. Василиса и Ричард, дремавшие почти в обнимку, как по команде встрепенулись, старшая сестра потерла заспанные глаза, а брат зевал, абсолютно не прикрываясь. — Мы приехали? — сквозь очередной зевок попытался произнести парень. Как по его указке карета остановила свое движение. Одна из ее дверей распахнулась и Огневы увидели светловолосого кучера-фира, который протягивал свою четырехпалую руку, предлагая помочь спуститься. Но не все Огневы уже готовы были покинуть карету, Нейлисса все также посапывала, прислонившись щекой к окну. Отец девочки переглянулся с матерью, вероятно, желая получить ответ на вопрос о том, что с ней делать, но встретившись с крайне удивленным взглядом жены решил действовать Нортон подхватил младшую дочь на руки без особого труда — девочка была крайне миниатюрной и имела небольшой вес. Стараясь не разбудить Нейлиссу, он позволил кучеру помочь себе спуститься. Спустившись, он остановился, в намерении подождать остальных. Вслед за ним из кареты вышла и его жена, опираясь на руку слуги, и, пока они ждали старших детей, подскочила к мужчине поближе. Дочь все также спокойно спала на его руках, словно никогда и не имела проблем со сном. Умилившись ее сонному виду, Лисса погладила ее по кучерявой голове: — Совсем умаялась наша девочка, — обратилась она к блондину, улыбнувшись. — День выдался длинный, — многозначительно ответил тот, посматривая то на свою жену, то на Нейси. Младшая дочь больше всего напоминала Нортону Лиссу — такая же рыжая и синеглазая, с таким же теплым цветом кожи и румянцем на щеках. Кроме того, и характером юная часовщица явно пошла в мать — отмечал Дух, вспоминая возлюбленную в подростковом возрасте. Подумав об этом, мужчина улыбнулся самой светлой своей улыбкой. Кажется, уставшая Фея не смогла считать его мыслей и эмоций, поэтому нахмурилась и в вопросе подняла одну бровь. Заметив ее непонимание, Нортон рассмеялся и поцеловал любимую в губы. К тому моменту, к ним уже подошли старшие и завороженно следили за этой картиной. Они не любили говорить об этом посторонним, зато между собой часто обсуждали, что им невероятно приятно наблюдать любовь родителей друг к другу — на сердце в такие моменты становится особенно тепло и спокойно. Прошло столько лет, столько всего пережито и сколько осталось позади, но они все еще остаются вместе. Разве это не прекрасно? Почувствовав на себе пристальные взгляды детей, пара оторвалась друг от друга. Заостренные, точно как у сына, уши Лиссы запылали красным огнем, а на щеках проступил румянец. Она и сама не могла понять от чего, но ситуация ее сконфузила — вроде такая обыденная для их семьи, ведь они не стеснялись проявлять нежность при детях, а тут такая странная реакция. Нортон же, как ни в чем не бывало оглядел хихикающих Ричарда и Василису с головы до ног, думая о чем-то своем, а затем, прочистив горло, сказал: — Нам всем нужно отдохнуть с дороги, поэтому не вижу смысла тянуть с этим. Семья без слов зашагала по утренней улочке, дорога которой была вымощена коричневыми кирпичами разных оттенков, до нужного здания. Величественные фасады строений, усыпанных сложными узорами лепнины, напоминали о далеких европейских городах своим стилем и гордыми формами. Идти было недолго, но «длинный день» отдавался усталостью в ногах, потому каждый шаг давался им с особым усилием, словно колени налились свинцом, а на плечах лежал самый настоящий груз. Миновав, кажущееся бесконечным, расстояние, семья остановилась возле одного из зданий. Почти все его нижние этажи состояли из панорамных окон, открывающих вид на богатое убранство ресторанов внутри. Последующие этажи были выполнены в более сдержанном классическом стиле. Вот и получилось, что строение сочетало в себе современные нотки, но одновременно с тем, не выбивалось из атмосферы старого города. Пройдя еще немного вдоль его фасада, они достигли нужного им входа. Возле нее уже стоял, вероятно, один из работников отеля, высокий темноволосый мужчина в причудливом красном сюртуке, вышитом золотом. Отвесив длинный поклон, он поспешил помочь войти, придержать тяжелые входные двери. Как только Огневы зашли, тот, словно сквозь землю провалился — тот час же исчез из поля зрения. — Какое счастье вновь видеть вас здесь, — послышалось со стороны стойки регистрации. Русый мужчина лет сорока с черными как уголь глазами подошел ближе к Нортону и Лиссе. На лице его горела улыбка, казалось, он был их давним знакомым, а может и хорошим другом. Приметив спящую Нейлиссу на руках отца, мужчина перешёл на шепот: — Устали с дороги? — Филипп, ты как обычно нас выручаешь, — подала голос Королева Фей. — Что правда, то правда, — улыбнулся Дух, — надеюсь, у нас будет время пообщаться. Филипп был близким приятелем Константина Лазарева — друга семьи Огневых, которого они планировали навестить во время поездки. Когда-то он был простым мастером, одноклассником Константина, сейчас же мужчина заправлял сетью отелей по всему Астрограду, но все еще также как и раньше был готов выручить своих старых друзей. В других местах пребывать Огневым было бы крайне опасно — никому не составило бы труда вычислить местонахождение Светлейшего Величества, а нахождение ее вместе с Нортоном Огневым, известным бывшим учеником Астрагора… Проблемы такого характера им сейчас явно были не нужны, поэтому они предпочитали соблюдать осторожность. — Для вас все уже готово, — доложил Филипп, протягивая ключи фее, — лучшие аппартаменты с прекрасными видами на главную пешеходную улицу города. Лисса передала один из них старшей дочери, на что та от радости чуть не подпрыгнула, пусть и выглядела она так, словно сейчас свалится с ног. Как только старшие достигли совершеннолетнего возраста, Огневы приняли за традицию в путешествиях брать детям отдельный номер, отдельные апартаменты. Несмотря на то, что им все еще приходилось делить временное пространство с сиблингами, они радовались этой свободе — можно было лечь спать попозже, вернуться не к определенному времени… Сплошные плюсы. Филипп, понимая их чувство усталость больше ничего не говорил, а лишь указал на большое зеркало в пол в простой раме из белого золота, словно предлагая войти.

***

Как только родители помогли детям с размещением, удобно разложили их вещи по апартаментам, те без уговоров, и даже превеликой с радостью, пошли спать, а Нортон с женой наконец отправились к себе. Их комнаты были роскошными: светлая спальня с большой и мягкой кроватью, множеством полок и шкафчиков, просторный зал с зонами отдыха и принятия пищи, чистенький санузел с белой ванной на ножках. Расположившись и попутно осмотрев свое новое пристанище, они без ног свалились на застланное покрывалом ложе, все еще одетые в дорожные наряды. Спина и шея мужчины затекли намертво и настойчиво ныли, но тот был слишком утомлен для того чтобы обращать внимание на эту боль. Позабыв обо всем на свете, они уснули поверх покрывала из неприятного к телу, скользкого и твердого материала. Если бы не остервенелое переутомление, не наличие на них нескольких слоев одежды, они бы вряд ли решились спать на таком, но сейчас это не было важным. Спальня укуталась в тишину и покой. Плотные серые шторы слегка покачивал еще теплый ветер, веявший из открытых форточек — такой свежий, наполненный кислордом, что и засыпалось под него легче. Через ткань занавесок пробивался нежный утренний свет, опоясывающий и без того белые шкафы и тумбы светлыми линиями. Когда шторы покачивались от дуновения, лучи солнца податливо рябили и изгибались, становясь похожими на бушующие волны, а затем снова возвращались в свое обыденное положение. Покой продлился недолго — город начинал оживать. Послышались первые выкрики людей на главной улице, первые лязганья колёс повозок о старую каменную плитку улицы, заливистое ржание копытных, гонимых еще не проснувшимися кучерами. Вскоре все эти звуки перестали быть отдельными и редкими, словно сливаясь воедино в один большой ком звука, будто и не были никогда чем-то отдельным, став похожим на громкое гудение. Не в силах справиться с навязчивым звуком, Нортон и Лисса по-очереди поднялись с теплой кровати. Вставать не хотелось — тело еще было мягким и податливым, а голова побаливала от недосыпа, но терпеть больше не представлялось возможным. Как только они наконец смогли побороть свою непримиримую жажду сна, пришло новое чувство — чувство липкости, потливости. Было еще слишком жарко, чтобы сон в одежде никак не отразился на состоянии тела, тем более, когда ты укутан в несколько слоев ткани. Королева первая решилась встать на ноги. Глаза ее пересохли от избытка тепла и недостатка влаги, к тому же еще и припухли. Учитывая, что женщина никак не могла их открыть и свыкнуться со светом — видимость была неважной, потому она чуть не споткнулась о прикроватный пуфик. Потерев глаза, она в нетерпении скинула с себя, казавшуюся страшной пыткой, одежду — та с внушительным звуком соскользнула на пол, оставив хозяйку в одном белье. Блондин, до того не подававший никаких признаков пробуждения, словно прозрел, сел на край кровати и настойчиво сжал бедро жены, стоящей к нему спиной. Та лишь прикусила губу в ожидании большего, тогда Дух рукою поднялся наверх, к ягодицам и уже более настойчиво трогал их. Белые полупрозрачные трусики сеткой как могли, стыдливо прикрывали вожделенную полоску розовой плоти. Осознав, что он смотрит только туда, Лисса выгнулась в спине и боязливо простонала. Нортон взял ее за руку и потянул на себя, желая чтобы она повернулась к нему лицом, а фея послушно поддалась его желанию. Со сна мужчина выглядел помятым, но от того не растерял свою привлекательность для нее. В серо-зеленых глазах его не было привычных огоньков, в них отражались только похоть и возбуждение. Он погладил ее спину. Кожа была такой гладкой и манящей, а едва заметный запах выветрившихся духов смешался с собственным запахом ее тела — самым любимым его запахом из всех в мире, вызывавшим в нем бурю эмоций от самых греховных до искренних и чистых, истинных чувств. Фея игриво развязывала его дорожный плащ, совершенно не смотря ему в глаза и практически его не касаясь. От этой невинной игры, на которую Нортон всегда вёлся, словно это был первый раз, только больше хотелось прижать ее к себе, по-настоящему ощутить единение с нею. Она знала, как это влияет на мужа, знала, что так она только разогревает его, его интерес и вожделение. Она хорошо его знала, до мельчайших подробностей и умело этим пользовалась. Она была главной фигурой в его жизни, а он, без сомнения — в ее. Закончив с накидкой, женщина отбросила ее на кровать, одним движением развязала галстук и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке нервными, трясущимися руками. Она никак не могла справиться с ними, нависала над Нортоном, прятала его лицо в своих рыжих растрепанных локонах, тем самым все больше сводя его с ума. Тот, в то время уже смог нащупать застежку такого же прозрачного бюстгальтера, который, как казалось мужчине в тот момент, впивался в ее кожу, не давая свободы дыханию. Как только и с рубашкой мужчины было покончено, Лисса, изнемогавшая и отпускающая тяжелые вздохи, села мужчине на колени. Накрутив локон медных волос на кулак, он резко потянул ее лицо к себе, настойчиво целуя, пока та, через ткань брюк, ощущала его возбуждение. Вскоре его поцелуи перенеслись на ее шею, стали грубее и Фея почувствовала легкие укусы от зубов Духа и издала протяжный стон, зазвеневший по всем апартаментам. Желание взяло верх над мужчиной, в ушах стоял ее голос, в воздухе витал ее запах, он видел и ощущал ее прекрасное тело. Тогда, переполнившийся страстью чувств, он взял жену на руки и понес в направлении ванной. Поставил ее на ноги он уже в комнате: — Хочу тебя, — внезапно прорычал он. — Искупать хорошенько? — подмигнула Лисса, вновь затевая свою неизвестную игру. Нортон ничего не ответил, лишь прикусил губу, будто бы ответ сейчас не имел никакого значения. Важнее всего сейчас было, то, что они испытывают — их искра, все еще не угасшая после многих лет совместной жизни в браке, после множества испытаний, которые им пришлось пройти. И только Время знает, через что еще придется… Она погладила его худое белое тело, на котором проступили яркие красные пятна возбуждения, и звякнула молнией его брюк — они тот час же упали на пол, оставив за собой лишь еле уловимый звук. Быстро избавившись от ненужной оставшейся одежды, возлюбленные юркнули за шторку ванной под прохладную бодрящую воду душа. Ледяные капли стекали по разгоряченным телам, собираясь в «лужицах» под ногами. Они были уже не такими холодными, скорее немного теплыми. От свежести и прохлады по телам побежали ощутимые мурашки, но вскоре супруги привыкли к воде, а может просто согрелись от близости. Вскоре в ход пошла пена — объемная и искрящаяся, она нехотя скользила по коже, оставляя приятный аромат геля для душа. Аромат был обыденным, слегка цветочным, но не навязчивым, от того его запах не надоедал, а еще больше погружал в пучину свежести. Стараясь помочь быстрее покончить с водными процедурами, Нортон нежно водил руками по телу Лиссы, разнося по всему нему мыло. Незаметно для себя, он слишком увлекся этим занятием, начав сжимать ее в своих руках, недвусмысленно касаться ее грудей. Фея включила воду и нежно начала смывать средство с тела мужа, на что дух схватил ее за талию и притянул ближе к себе. Между ними осталось порочно малое расстояние, обязывающее их к большему, но время для них словно остановилось и они около минуты просто стояли, прижимаясь друг к другу горячей кожей и проникновенно смотря в глаза. Они боялись спугнуть этот момент — такой редкий и долгожданный, принадлежащий только им и никому больше… Лисса не могла сохранять спокойствие момента — ей скорее хотелось стать еще ближе, еще цельнее обычного и она, взяв его за подбородок, подарила ему долгожданный поцелуй в губы. Мужчина закрыл глаза от удовольствия и ответил тем же, он целовал ее жадно и нетерпимо, впиваясь в ее уста. Руки его скользнули куда-то вниз, немного разрывая плотный контакт их изнемогавших телес. Как только они нашли цель, женщина разорвала поцелуй, нервно задышав ему в шею, а потом и вовсе оперлась головой об его плечо. Надеясь услышать ее невероятно возбуждающие стоны снова, Дух ускорил темп своих прикосновений к ее самому чувствительному месту, тело ее окончательно растаяло в его объятиях, в ощущении его близости, а в ушах звенели ее резкие вскрики. Свободной рукой Нортон развел ее ноги и поставил одну из них на борт ванной, от чего жена непроизвольно затряслась в жажде продолжения. Он резко встал перед ней на колени, от неожиданности Лисса потеряла опору и пошатнулась, но быстро собралась. Посмотрев вниз, она столкнулась со взглядом его помутневших глаз и тут же откинула голову назад, жмурясь от удовольствия. Его язык неустанно касался ее клитора, в желании заставить женщину испытать настоящее наслаждение. Держа его руками за пшеничные волосы, Фея, в невозможности сдержаться, шумно дышала и постанывала. Холодный кафель комнаты усиливал звуки ее реакций и только больше возбуждал мужчину — он не сбивал ритм, его движения были четкими и стабильными… В момент ее ноги затряслись, словно в судороге и она громко прокричала что-то неразборчивое. По телу ее разлилось приятное тепло, сменившееся жаром, напряжение в мышцах исчезло и рыжеволосая пыталась восстановить дыхание. Конечно, полностью отдышаться у нее не вышло. Она и не заметила, как супруг поднялся и бегал глазами по ее телу, восхищаясь ее красотой. Последовав его примеру, Лисса не стала скромничать. Ее руки забегали по его торсу, прощупывая все выпуклости и вмятинки и устремились вниз. Обхватив его напряженный член рукой, Королева Фей начала шевелить ею поступательно. Блондин недолго наслаждался моментом, ему хотелось поскорее слиться с ней, проникнуть в нее: — Повернись, — потребовал Нортон охрипшим голосом. Женщина послушно повиновалась, опираясь руками на мокрую плитку, в то время как мужчина погладил ее по спине, намекая прогнуться. Почувствовав на своей спине большие руки любимого, она вняла его намеку. Секунды в ожидании близости казались минутами, возбужденная плоть молила о пощаде, да побыстрее. Он медленно вошел, глухо простонав. С каждым толчком усиливая темп, Дух намотал волосы возлюбленной на свой кулак, а та, кажется, совершенно перестала стесняться своих криков — они стали звонче и пронзительнее. А особенно громкими они были в те моменты, когда муж вдруг шлёпал и сжимал ее ягодицы. В какой-то момент толчки его стали быстрее и размереннее — внизу настойчиво потянуло и мужчина вновь потянулся рукой к ее клитору и она задрожала как осиновый листочек, поддаваясь новому оргазму. Почувствовав приближающийся финал, Нортон вышел из Лиссы резким движением. Белая жидкость расплескалась по всей спине Феи и окрасила кончики ее волос. Еще несколько минут они просто стояли, опираясь о стены и смотрели друг на друга уставшими, но полными удовлетворения глазами. — Каков наш план на сегодня? — все еще запыхаясь, спросила женщина, обнимая мужчину одной рукой. — Для начала вымоем твою голову.