Хроники Кристенов

      Огни празднества остались где-то позади. Первенцу семьи Хенитьюз сегодня исполняется восемь, и граф Дерус, видимо, решил отметить в духе сего неприлично богатого региона. Музыка, гомон голосов, собачий лай… Пускай горожане веселятся. Для того, что он задумал, не нужны лишние глаза и уши.       Тяжелый мешок давил на плечи. Со стороны трущоб незаметно надвигались грозовые тучи, и Аллен направлялся им навстречу. Грядет смута, и этих местах должно быть кое-что, что поможет поместью Кристен выжить в этой суматохе.       Среди всей серости и разрухи на задворках процветающего графства выделялся один-единый холм. Благородный гость мог бы смело назвать его островком жизни в обители отчаяния, будь на склоне хоть одна травинка. Выжженная земля вела к сухому, покореженному, помнящему только смерть и тьму дереву. И среди всей черноты этого треклятого места дрожал маленький рыже-золотой комочек. Юноша хотел было пройти мимо, мало ли в здешних краях сирот? Но что-то в нем встрепенулось, не хотело уходить. В мыслях ругаясь на чем свет стоит, парень присел на корточки.       — Хей, малыш! Что случилось? Где твоя мама?       Ребёнок поднял опухшие от слёз глаза, и графу перехватило дыхание. Что Кэйл-мать его-Хенитьюз вообще забыл под деревом-людоедом?       — У меня, — всхлип, — нет мамы. — Карие глаза казались еще краснее, а мокрые ярко-алые кудри липли к лицу.       — Ты ведь Кэйл, верно? Почему ты не празднуешь со всеми?       Ребёнок поник:       — Я не могу… Не хочу… — И вновь поднял голову. Все его личико выражало смесь решимости и надежды. — Пожалуйста, не говорите никому. Я сбежал из дома.       — Не скажу, — вокруг юноши начал собираться черный туман, и даже его аура окрасилась дыханием Смерти, заставляя Кэйла испуганно сжаться. — Пускай же я, Аллен Кристен, паду на том же месте, коль посмею нарушить сию клятву.       — Н-не надо! Не надо Обета Смерти!       Пугающий туман вмиг развеялся, а граф Кристен тепло улыбнулся мальцу.       — Может, расскажешь, что же случилось?       — Да, конечно. В общем-то… — хотел было начать парнишка, да не тут-то было.       — Погоди, ты, наверно, голоден, — Аллен будто что-то вспомнил, метнулся к своему мешку. — Вот, у меня есть хлеб.       Юный Хенитьюз не стал ничего утаивать. И о маме, и о поведении отца, и даже о том, как подло поступил вдовец, объявив о свадьбе с какой-то чужой женщиной, даже не предупредив. Местами казалось, что он вот-вот заплачет. Было видно, что он доверился графу, хоть и не до конца. Это из-за Обета Смерти?       Внезапно красно-карие глазки загорелись любопытством:       — А зачем вам столько хлеба, если не секрет?       — Так-то секрет, но тебе я готов его открыть, — Кристен заговорчески подмигнул. — Смотри внимательно.       Он поднялся на самую вершину холма, резко перевернул мешок, высыпав весь хлеб в нору в корнях дерева-людоеда, а где-то глубоко в груди графа встрепенулась алчная жилка. То, над чем он надрывал спину последнюю неделю наконец-то закончено. А в предвкушении победы лепетание Древней Силы о пшенице и вкусе хлеба можно и проигнорировать.       Вдруг взвыл ветер, неистово бья путника в бок, заставляя черные ветви светиться и словно стряхивать с себя скопившуюся скверну. На глазах у изумленного мальчишки проснулись спящие почки, проросли голубоватые листочки, а в корнях дерева пробились первые травинки, и вскоре весь холм покрылся пушистым зеленым ковром.       От теперь чисто-белого тумана норы отделился клубочек, на миг сформировав облик щита с крыльями и рывком просочился загадочному аристократу в грудь.       Поддаваясь некому внутреннему порыву Аллен выставил щит куда-то в сторону и посмотрел мальцу в глаза. В них читался испуг.       — Берегитесь! Нерушимый щит высек сноп искр, соприкасаясь с тяжелым мечом. Узкие, смутно знакомые глаза словно налились кровью. Чхве Хан. Чертов мастер меча!       — За Кэйл-нима! — второй удар. По щиту идут трещины, во рту металлический привкус. В голове сотни мыслей, и среди них одна, оглушающая: «Сейчас я проснусь…»       И просыпается, в ушах все еще стоит треск разбитого щита и отчаянное «Ваше Сиятельство!» Рывком садится, тщетно пытаясь отдышаться. Из резного зеркала на него смотрит двадцатилетний парень типичной корейской внешности. Под «прищуренными» глазами залягли синяки. Здесь он моложе, чем был на Земле 2, но в принципе узнаваем.       В этом мире он уже десять лет как. Бывший стратег Пустоты, Ким Рок Су стал Алленом Кристеном, осиротевшим наследником графства в мире меча и магии. Ничем не примечательное, оно оставалось только на карте королевства Роан вплоть до пятого тома, когда в мире разразилась война и оно стало полем самых ожесточенных боев.       Ясное дело, такой расклад Аллену не понравился. Не потому, что он такой убежденный альтруист, как раз наоборот. Он просто любит спокойствие и порядок, и в войну предпочел бы не вступать вовсе. Потому-то, войдя в наследство, почти сразу он озаботился делами графства. Именно так, к слову, он и вышел на своих названных братьев — Чхве Чжон Су и Ли Су Хека. Соседи-дворяне, наверное, до сих пор сокрушаются, что у них увели мажордома…

💠💠💠

      Над столом, как обычно, царила оживленная атмосфера. Слуги неспешно ходили туда-сюда по коридорам, перешучиваясь между собой, «маг поместья» Чжон Су с «советником Ли» снова что-то не поделили, из кухни доносилась крепкая ругань — видимо, новенькая опять переборщила с перцем. Но взгляд хозяина поместья был прикован к алым волосам юноши, будущего наследника графства. То есть, были такие надежды.       Дебют Кэйла в высшем обществе еще не состоялся по причине его происхождения, но Аллен рассчитывал, что в случае каких-то проблем со стороны Золотой Черепахи их прикроет Альберу, а родословная Кристен и переписка с ныне покойной графиней Хенитьюз послужат неплохим доказательством в суде. Но было бы враньем сказать, что граф не боялся. Они уже не первый год в конфронтации с Рукой и подконтрольными ей феодами Роана. Неизвестно, что будет, когда ублюдки узнают, кто здесь мутит воду.       А теперь представьте, что случится, начни одно из самых влиятельных графств тяжбу по поводу украденного ребенка аристократа. Тут в лучшем случае полетят ближайшие планы по вызволению Черного Дракона. В худшем же Тольцы, Стэны или, того хуже, кто повыше сопоставят регулярные диверсии со случаем восемь лет назад. А там по цепочке, того гляди, дело дойдет до Короля, и тут им уже точно не поздоровится.       Кроме того, Аллен вряд ли когда-нибудь признается, но он прикипел к Кэйлу. Мысль о том, что в его доме больше не зазвучит его смех, что больше никто не будет шутя ругать безалаберного мага Уильяма за разбитую вазу — его братья не такие снисходительные, — а потом гладить его же по голове, называя Дядей Чжон Су, для этой семьи самая болезненная. Молодой господа за эти восемь лет растопил сердца каждого, будь то старый садовник или лорд этих земель.       — Что-то не так?       Кэйл вырос светлейшим ребенком. В меру серьезным, в меру воспитанным — ровно настолько, чтобы его не засмеяли дворяне, но чтобы не быть безвольной куклой. В меру веселым: знающим, где лучше остановится в своем веселье. В меру взрослым, способным принимать решения, но не утратившим толики озорства и яркого, детского блеска в глазах. И вот он — дебошир и пьяница?       — Отец? — оклик привел Аллена в чувство. Подумав, он пожал плечами:       — Просто ночной кошмар. Полнолуние, вот и снится всякое, — уголок губ сам собой приподнялся, навлекая лихо.       Черноволосое бедствие мгновенно потеряло интерес к перепалке и вскочило из-за стола, попутно перевернув резной стул.       — Чудо Господнее! Лидер-ним, — великовозрастное дитя без кого-либо чувства такта тряхнуло товарища за плечо. — Да смотри ты! Донсен улыбнулся! Он улыбается! — но видя, что сам донсен его энтузиазма не оценил, заткнулся.       — Господин маг, — Рок Су намеренно выделил нынешнее положение бывшего сослуживца. Взгляд алых глаз отливал льдом. — Набор стульев, один из которых вы так удачно опрокинули, стоил моей семье тридцати серебряных. Используя простую арифметику, высчитайте, кто будет платить за реставрацию фамильного имущества?       Уильяму-Чжон Су дважды повторять не нужно. Он шустро заскочил за спину Оливера с криками:       — Лидер-ним, помоги, убивают!       Любопытные горничные начали украдкой заглядывать в обеденный зал. Не сказать, что дружественные перепалки господ были чем-то из ряда вон… Хотя интереснее, конечно, когда кто-то из поместья уезжает по делам, а потом у Тольцев что-то да стрясется. Только чур! Не за пределами поместья.       Советник Ли тоже не ликом шит. Явно забавляясь, он отцепил от себя Чжон Су и отошел в сторону, оставляя бывшего подопечного едва не выть от отчаянья. Рок Су мог поспорить на что угодно, в голове у его незадачливого названного брата пронеслось что-то вроде: «Даже ручкой помахал, сволочь.»       Хотя нет, скорее не «сволочь», а местное «ублюдок». Его колорит состоит в том, что он может означать. Бастард, внебрачный, нежеланный ребенок, хитрец, подлец, преступник, предатель, бедняга, бедолага, бедовый парень, псина сутулая и еще добрую сотню синонимов разной степени цензурности.       Мысли Рок Су вернулись в первоначальное русло, и он еле удержался от того, чтобы ударить себя по лбу. Вот как, при его абсолютной памяти он мог забыть про это?       Мысленно открывая «личную переписку», он вписал в строку ввода пару фраз: «Кэйл, после завтрака зайди в мой кабинет. Есть задание. И не забудь про настойку.» Ставя галочку в выскочившем окне подтверждения: да, я ХОЧУ оплачивать сообщения абонента. Да, больше не спрашивать.       Пережидая резь в глазах, собственно, плату за Кэйлову способность, он задумался: а откуда она взялась-то? Это не древняя сила, на нее не реагируют элементали. Для удобства её все же назвали способностью, хотя считается, что способность появляется как реакция на появление монстров. А здесь не было ни духа этих тварей, не считая, пожалуй, созданий Леса Тьмы. Как и не было никаких предпосылок. Она просто появилась в одно утро. Таша, которую спросили о возможной природе силы, сказала только о быстро развеивающейся ауре Смерти.       Новая волна боли, на внутренней стороне век отпечаталось: «Да, папа.» Скрипнула тяжелая дверь — он мерными шагами покинул трапезную.

💠💠💠

      — Так мне нужно ехать в Вестерн? — зрачки Темза предательски дрожали, а руки еле удерживали отчетную книжку.       — Да, — волнение воспитанника горчинкой ложилось копейщику на язык. — Наши люди заметили подозрительное шевеление со стороны територии Гашина. На северо-запад уже перебралось около десяти потенциально сильных жителей, в основном наемников, с територий Юго-западной фракции. Часть, возможно, останется в столице, где их найдет Альберу. Но многие уже выехали из Хьюиса и направляются на нас. Нам важно, чтобы они не распорошились, потому большинство приближенных мне людей в ближайшее время будут заняты. А теперь сам подумай, куда наиболее вероятно направляются люди, что решили ехать через всю страну в поисках лучшей доли? Лично я вижу два варианта: либо Кристен, либо Хенитьюз.       — Тогда почему я не могу заняться нашей территорией? — Кэйл наклонил голову, внимательно всматриваясь в лицо отца, и во взгляде промелькнуло самодовольство.       — Потому, что вербовкой дело не ограничивается. Будет много в том числе бумажной волокиты. А ты еще несовершеннолетний, к тебе только предстоит процедура переемничества, потому твоя подпись на сколько-нибуть важной бумаге вызовет ненужные вопросы. И хоть я и постараюсь провернуть все через Альберу, канцелярским крысам Кроссмана-старшего будет до фитиля то, что ты в курсе дел графства едва ли не с первого дня, — патриарх Кристен прекрасно осознавал, что несет околесицу. Но сдаваться не спешил — этот хитрый лисенок что-то задумал. А что у подростка в голове, тайна даже для бывалого стратега Кима. Ему оставалость только уповать на здравомыслие воспитанника и подыгрывать ему.       — Ладно… — Темз весьма искусно отыгрывал уныние. — Я возьму эти бумаги?       — Да ради Бога… — старший снова зарылся в бумаги, включив Запись, якобы работая. — Хотя, нет, этот придурок не заслужил такой чести. Это ж додуматься, шантажировать кого-то вроде нас с братьями, и при этом ждать, что его храмы останутся целы…       — Я пойду… — Кэйл юркнул за дверь.       — Передай Оливеру, чтобы зашёл ко мне через полчаса — прозвучало вслед. — Хух… Наконец-то тишина.        В этом доме столь блаженная тишина наступает не-так часто. Коридоры почти всегла полнятся суетливой ходьбой горничных, разговорами и слухами, задористым смехом. Тяжело найти момент на то, чтобы передохнуть и собратся с мыслями. Хоть это и не умаляет ценности простому шумному счастью, но иногда от него устаешь. Если задуматся, полчаса на сортировку Записей — это он здорово продешевился.       В минуту спокойствия Рок Су нередко тянет на философские размышления. Когда даже главный нарушитель спокойствия, Уильям, заткнулся хоть накакое-то время. Хотя винить его в этом было бы жестоко — каждый по своему справляется со стрессом, который неизбежен в их деле. Когда вокруг тебя слоняются неведомые твари, гремят бои, в твою одежду прочно вьелся запах пороха и смерти, в том числе и твоей собственной. Когда тебя внезапно забрасывают в совершенно незнакомую среду, при себе оставляя только какую-то полдюжину книжек — «путеводитель», как тебе говорят. Когда ты знаешь, что ходишь по лезвию ножа, играя с тайной организацией в сумашедшие салки на выживание. Тут сложно не свихнутся, Аллен понимает. Спустя годы двух жизней, годы потерь, лишений и работы на износ, он это понимает.

💠💠💠

      Из окна в комнату, казалось, подул горячий ветер — на внутреней стороне век отпечатались события той роковой бойни. Огромная тварь, что, казалось, вот-вот скроет за собой небеса. Шок от понимания — им не выстоять. Решительные, с азартом и смешинкой глаза братьев, блошенное вскользь:       — Не убьем, так потрепаем!       Один за другим падающие сокомандники, натужный хрип сначала Лидера, а вскоре и Чжон Су. Прощальный шепот, напутствия, извинения. Алая пелена, опустившаяся на глаза. В помешательстве схваченное чужое копье. Чувство полета, когда на тварь опускается град разнобойных ударов.       Кажется, сражение один на один длилось не меньше часа. В последние минуты жизни все было, как в замедленной сьемке. Когда наваждение спало, остался только кровоточащий труп твари и не менее израненый он. Наверное, монстр своими когтями не раз проехался ему по телу. Откуда-то из-под воды звучали голоса коллег из других отрядов, пришла-таки подмога. Запись оборвалась, когда он рухнул на колени рядом с телами его братьев. Смерть забрала его таким — в своей и чужой крови, в последнем порыве держащим руки его семьи.