Правосудие Хлои

С их с Мейзикин рандеву прошло пару месяцев, в течении которых Хлоя была довольно частым гостем в «Люксе». Сперва она наносила визиты просто в свободное время и под настроение, поскольку Люцифер заверил, что рад ей когда угодно… но однажды женщина поднялась в пентхаус, оказавшийся битком набитым голыми и полуголыми людьми, трахающими друг друга, после чего в ультимативной форме потребовала у Дьявола номер телефона во избежание подобных ситуаций. Не то, чтобы Хлою смутила оргия — совсем нет. Просто она не любила неожиданностей, а также толп людей в любом виде — они утомляли во многих отношениях, не принося никакого удовольствия. Сатана просвещал её в истинном мироустройстве настолько, насколько, как он выразился, это мог объять человеческий разум. Хотя её слегка задела подобная снисходительность, она была большой девочкой и могла признать, что существо, буквально сформировавшее вселенную, понимает её строение на уровне, недостижимом для человека. В любом случае, было интересно узнать, к примеру, что эволюция — реальная вещь… однако лишь до неандертальцев. Бога не совсем удовлетворил результат — и он внёс изменения в часть из них напрямую, превратив в гомо сапиенсов. Хлоя же рассказывала о событиях в своей тайной жизни. Любопытно, что в большинство таких моментов Мейзикин оказывалась тут как тут и с удовольствием слушала, нередко делясь схожими или просто интересными случаями из собственного опыта — как адского, так и земного. После совместного, как это обозвал Люцифер, узнав о нём, «социопати», отношения женщины и демоницы изрядно потеплели. Как-то раз та спросила её о категорическом отказе от алкоголя: — У тебя что, больная печень или типа того? Хлоя озвучила те же причины, что ранее Люциферу: болтливость и снижение самоконтроля из-за опьянения легко могли разрушить её жизнь… и прервать чужие. — А что мешает тебе напиться в нашей компании? — не сдавалась Мейзикин. — Ты не можешь убить нас, а свои милые секреты рассказываешь нам и на трезвую голову. — Вот именно, — поддакнул Люцифер, сделав очередной глоток виски из стакана. Женщина вздохнула, собираясь с мыслями. Она уже некоторое время назад бросила раздумывать о том, опасно ли доверять этим двоим столько сведений о себе. В конце концов, каждый их них помог ей в убийстве — как ни крути, это довольно прочная связь. Другое дело, что тема, которую ей предстояло поднять, относилась к, без преувеличения, самому мрачному периоду в её жизни… но Хлоя уже поделилась с Дьяволом событием, превратившим её в монстра — и чувствовала лишь облегчение. Она так устала держать всё в себе… — Я напилась единственный раз в жизни — после смерти отца. Он был застрелен при неудачном ограблении, и я просто… — у неё вырвался тяжёлый вздох. — Обычно пустота внутри меня — как разрежённый воздух высоко в горах: дышать трудно, но со временем привыкаешь и перестаёшь замечать. Но когда папы, единственного во всём мире человека, имевшего для меня смысл, не стало… — Хлоя прикрыла глаза, — прохладный разрежённый воздух превратился в вакуум с температурой абсолютного нуля. У меня снова забрали родителя, и я была бессильна этому помешать. В какой-то момент пришла мысль попробовать забыться с помощью спиртного… но всё, что я получила — жуткое похмелье и ещё более бездонную пустоту внутри — хотя, казалось, бездонней уже некуда. Так что большое спасибо за предложение, но я предпочту обойтись посторонних ядовитых веществ в крови — слишком неприятные ассоциации. — Услышано и принято к сведению, — с сочувствием в глазах покивал Сатана. — Мы не будет больше поднимать эту тему, — он, пристально посмотрев на помощницу, с нажимом добавил, — так ведь, Мейз? — Да-да, — закатила глаза та, не проявляя ни капли сочувствия (Хлоя иного и не ожидала), влив в себя стакан водки, а затем спросила с садистским огоньком в глазах. — Лучше расскажи, что ты сделала с тем грабителем. Готова поспорить, это было мучительно! — И проиграешь, — усмехнулась женщина. — Джо Филдса, так его звали, арестовали в ту же ночь. Он во всём признался. Но ты права — я никого так не хотела прикончить, как его. Очухавшись после возлияния, я могла думать исключительно об этом. Впервые в жизни меня не волновала собственная сохранность. В моей голове возникали планы, один безумней другого — от проникновения в тюрьму, до совершения преступления, дабы попасть туда в качестве заключённой… Но всё это, разумеется, было обречено на провал в начальной стадии. У меня не было навыков для проникновения на хорошо охраняемый объект, а из-за пола меня бы не поместили в то же место, что и Филдса. Тогда я вернулась к своей рутине — то есть, стала собирать информацию о цели… и узнала, что у него есть дочь примерно моего возраста, Тина. Зародилась идея — раз не могу добраться до самого папиного убийцы, я поступлю с ним так же, как он поступил со мной. — Ты собиралась убить её? — поднял брови Люцифер. — Око за око? — Мало того — я планировала выставить её тело на всеобщее обозрение и прикрепить к нему сраную записку. С подписью. Мне было просто плевать на последствия… или что я лишу жизни невиновного, — губы Хлои скривились в самоуничижении. — Моё нижайшее падение. Тем не менее, решиться на нечто, настолько противоречащее всему, чему учил меня папа, оказалось непросто… но он умер — и сдерживать чудовище стало некому. Я решила подождать до суда, который должен был состояться приблизительно три месяца спустя, чтобы получить возможность увидеться с Филдсем и взвесить, насколько тяжёлой будет смерть его дочери — в зависимости от степени раскаяния, — она откинула голову на спинку дивана, уставившись в потолок. — Вот только в день суда всё перевернулось с ног на голову. Один взгляд в глаза Джо перечеркнул мои ужасные во всех смыслах планы. — Почему же? — заинтересовалась демоница. — Смотрела сериал «Ганнибал»? — вместо ответа спросила Хлоя. — Да, очень весёлое шоу, — в лёгком удивлении от смены темы приподняла рассечённую бровь Мейзикин. Женщина не могла не фыркнуть такой оценке, хоть и ожидала подобного. — К чему вопрос? — Проблема большинства следователей, ловящих маньяков с убийственными наклонностями, в том, что они пытаются думать, как их цели… но у них в основном выходит так себе — ибо нормальный человек не способен по-настоящему посмотреть на мир глазами маньяка, — начала издалека Хлоя. Собеседники нестройно кивнули. — Уилл Грэмм из сериала из-за своего расстройства способен посмотреть на мир глазами кого угодно, имея достаточно входных данных. Я же могу мыслить, как маньяки, потому что, сюрприз-сюрприз, сама им являюсь, — она чуть ухмыльнулась. — Вдобавок годы и годы выслеживания самых разных типов убийц дали мне уникальный опыт. В совокупности это вылилось в очень острую интуицию. Мне достаточно несколько секунд посмотреть на человека — и я могу почти наверняка сказать, лишал ли он жизни себе подобного. А несколько минут слежки дадут мне понять, страдал ли он от этого, наслаждался, или же ему было просто побоку. — Может, на Уилла Грэмма это и не похоже… — задумчиво протянул Дьявол, — а вот на Ганнибала Лектера — очень даже. — Ну, спасибо… — поморщилась женщина. — Странно, что тебе не льстит такое сравнение, — недоумевала демоница. — Лектер же — самый крутой серийный убийца. — Крутой-то он крутой… но всё, чем мы похожи — глубокое понимание убийц и отсутствие типичной жертвы. Он устраняет всех, кто встаёт у него на пути или просто несимпатичен, манипулирует людьми из любопытства, пойдут ли они на убийство. О каннибализме вообще молчу. И если я правильно понимаю образ — он делает всё это не из потребности, а по принципу «почему бы и нет?». Его восхищает хаос, тогда как мне нет ничего милее порядка, — Хлоя медленно моргнула, переводя дыхание. — Признаю, я часто лгу и порой манипулирую окружающими… но строго по необходимости, не получая никакого удовольствия — за исключением случаев, когда обманываю своих жертв во время охоты. В основном это просто выматывающе, а с некоторыми людьми — даже… неприятно. Если б я могла выжить, будучи честной — так бы и поступила, но увы, — она развела руками. — Так что нет, мне не нравится сравнение с Ганнибалом. Хочется думать, что я менее кошмарный монстр. Сатана посмотрел на неё с ещё большим сочувствием. После небольшой паузы он уточнил: — Но… разве убийцы не являются твоими типичными жертвами, Охотница? — Убийство убийц — это папино чувство справедливости, привитое мне посредством Кодекса, — покачала головой женщина. — У меня самой нет никаких предпочтений: ни пол, ни цвет кожи, ни социальное положение, ни сексуальная ориентация не имеют значения. Единственное исключение — мне никогда не хотелось убивать детей… кроме времени, когда я сама была ребёнком и считала их равными. Короче говоря, я — убийца-космополит! — у неё вырвался сухой смешок. Люцифер заливисто рассмеялся, потому что да — у неё с Дьяволом было очень похожее чувство юмора. Мейзикин с ухмылкой фыркнула, признав шутку, но затем в явном нетерпении подтолкнула разговор в интересующем её направлении: — Так что там было с этим… Джо? — Я с первого взгляда поняла — мужик в жизни никого не убивал, не говоря уже о целом детективе полиции. Кто бы ни застрелил моего отца, это сделал не Джо Филдс, — Хлоя вздохнула. — На меня словно ведро ледяной воды вылилось. Впервые с ночи папиной смерти я прекратила действовать на чистых инстинктах и включила высшие мыслительные функции. Итак, Филдс признался в убийстве, которого не совершал, причём безо всякого давления со стороны следователей — словно заранее знал, что его арестуют. На что это похоже? — На подставу, — мгновенно понял Сатана. — Точно. Кто-то сделал его козлом отпущения. Сперва я предположила, что его заставили признать вину… А поскольку самый распространённый способ принуждения в криминальной среде — угроза семье, я взялась за перепроверку Филдсов, надеясь найти электронные письма с угрозами или что-то подобное. Но обнаружила кое-что иное — на банковский счёт Тины в день ареста её отца пришли двадцать тысяч долларов, а после — ещё по восемь тысяч каждый месяц. Это не могло быть совпадением. — Кто-то заплатил Филдсу за самооговор? — предположила демоница. — Я тоже так подумала. Пробила счёт, с которого поступали выплаты — он оказался связан с русской мафией, а именно — с банями, служившими прикрытием для всякого рода незаконных операций. Хозяин заведения, Борис Соколов, по данным полиции являлся посредником, но сам ни в чём уличён не был… Однако мне не привыкать проводить неофициальные расследования, — Хлоя самодовольно улыбнулась. — Я забралась к Борису в дом — поискать какие-нибудь записи о его деятельности, ведь мало кто способен держать всё исключительно в голове. На видном месте ничего не нашлось, но, в конце концов, я обнаружила хитрый тайничок с ноутбуком, а в нём — нужные мне зашифрованные записи… хотя шифр мог бы быть и посложнее. В общем, в них я нашла заказ на «отмывание убийства» с именем моего отца в качестве цели и Джо Филдса в качестве купленного подставного лица, а рядом с ними имя клиента: Перри Смит. И больше ничего. — Не слишком уникальное имя, — заметил Дьявол. — Именно. Я уже подумывала похитить Бориса и выбить из него больше информации о его клиенте… но внезапно меня осенило: кем бы ни был этот Перри Смит, он не бедствует, раз может себе позволить выплаты дочери того, кто сядет в тюрьму вместо него минимум на пять лет. На черта он тогда грабил продуктовый магазин? Напрашивался вывод — это инсценировка. Папу устранили, предварительно всё тщательно спланировав. Следовательно, он перешёл кому-то дорогу. А кому вероятнее всего помешал бы честный коп? — Тому, кого он расследует, — сделал несложный вывод падший ангел. Хлоя кивнула: — Итак, я покопалась в последних папиных делах — и нашла в одном из них некоего Перри Смита, старшего тюремного надзирателя, оказывающего своим подопечным широкий спектр услуг за хрустящие банкноты. Причём далеко не мелочи вроде доставки жевательной резинки — папа подозревал его даже в организации заказных убийств заключённых. У него были средства, связи и мотив, чтобы убить полицейского, а после — выйти сухим из воды. Всё сошлось. И тут бы мне сказать «бинго!», но… все доказательства были косвенными, а Кодекс требует прямых. Без связи Смита с убийством моего отца я не могла прикончить его, — она едва заметно скривила губы, вспомнив давнее разочарование. — Тем не менее, после дня размышлений у меня возник план. Первым пунктом стало последить за целью и где-нибудь в людном месте оказаться с ним достаточно близко, дабы понять, убийца ли он вообще — не хотелось повторения ситуации с Филдсем. К моему удовлетворению, случайно пересёкшись с надзирателем торговом центре, я уловила… назовём это эманациями хладнокровного убийцы. Для таких лишить жизни человека с моральной точки зрения сходно с высмаркиванием — ни печали, ни радости, просто сделал-забыл. Однако этого, разумеется, было недостаточно — и вот тут пошёл в ход второй пункт: провокация. Я послала ему анонимное письмо, в котором написала, мол, знаю, что он убил полицейского, дабы скрыть свои преступления, и его ждёт расплата. Будучи невиновным, он сообщил бы об угрозах в свой адрес правоохранительным органам… — протянула женщина с медленно расширяющейся ухмылкой. — Но Перри этого не сделал, — скорее утвердила, чем спросила Мейзикин. — Более того — Смит начал в спешке паковать манатки, явно готовясь покинуть Лос-Анджелес, — хохотнула Хлоя. — Так что я, наконец, могла прийти по его душонку. Плюс он собственноручно обеспечил мне прикрытие для своего убийства — любые заинтересованные личности пришли бы к выводу, что он сбежал. Всё шло просто идеально… — она перестала ухмыляться и чуть нахмурилась, — но мне никак не давали покоя мысли о Джо Филдсе. Он был готов сесть за решётку на долгие годы и заклеймить себя убийцей копа до конца жизни ради обеспечения финансового благополучия дочери. Я невольно сравнила этот поступок с тем, что мой папа сделал для меня. Если б я просто убила Смита — выплаты Тине бы прекратились, а её отец потерял бы кусок жизни впустую. Обычно мне нет дела до подобных вещей… но я чувствовала себя в небольшом долгу перед Филдсем. Будь я чуть более нетерпеливой или окажись он убийцей в целом, даже не убивая моего отца — я бы оборвала жизнь его дочери и даже не узнала, насколько ошиблась, — она глубоко вздохнула. — И тогда я решилась на кое-что беспрецедентное. Похитив Смита, я заставила его записать видеообращение, в котором тот признавался в злоупотреблении служебным положением, убийстве Джона Деккера и подставе Джо Филдса, а потом отправила его адвокату последнего. Разумеется, в суде бы сочли такую улику крайне сомнительной, но больше я ничего не могла сделать. Однако Филдсу этого хватило. Поняв, что выплат дочери больше не будет, он отдал своему юристу распоряжение обнародовать ещё одну запись — обращение к Тине, записанное в ночь «ограбления», в котором утверждал, что не совершал то, в чём его обвинят, сидя при этом спиной к окну с видом на уличное табло с датой и временем, почти совпавшем с моментом убийства папы. Видео было снято в квартире на другом конце города. Хорошее алиби… но также доказывающее, что Филдс знал о преступлении заранее. Он этого не отрицал, но утверждал, что предполагал лишь примерное время, поскольку ему сказали не высовываться из дома и что убьют копа, при этом понятия не имея ни о месте, где это произойдёт, ни о личности жертвы — всё это ему сообщили постфактум, передав орудие убийства. Он лично давал показания, что редкость для уголовных дел, и я поверила его словам. А его извинения перед дочерью, тоже присутствовавшей в зале суда, тронули даже меня — что уж говорить о присяжных. В итоге Филдса посадили на два с половиной года за пособничество и препятствование правосудию, плюс конфисковали выплаты Тине от мафии — вернее, она сама их отдала, поскольку не хотела иметь с этим ничего общего. Между прочим, после объявления приговора она пересеклась со мной в коридоре и извинялась от имени отца — ей было стыдно за него… А меня нервный смех разбирал — ведь я едва не сделала из неё инсталляцию. С трудом оставаясь спокойной, совершенно искренне заверила, что не держу на него зла, — женщина покачала головой. — Когда немного позже я смогла спокойно подумать обо всём произошедшем, вдруг осознала — что-то во мне изменилось. Знаете, как на яблоню одного сорта прививают ветку другого? — поймав их понимающие взгляды, она развила мысль. — Дав мне Кодекс, папа словно привил яблоневую ветку на… скажем, манцинелловое дерево, но каким-то непостижимым образом она прижилась. Однако лишь его смерть встряхнула созданную им химеру настолько, что привитая ветка дала плоды. Единственного человека, который имел право и возможность осудить меня за отступление от Кодекса, больше не было рядом. Я, используя полученные навыки и опыт, могла, к примеру, не заморачиваться с доказательствами и опираться только на интуицию… или просто резать, кого вздумается. Тем не менее, оказалось, что моё желание следовать Кодексу намного сильнее соблазна выбрать более лёгкий путь. И не только в память об отце и его заботе обо мне, но и ради самой себя. Только так я могла быть своей лучшей версией. Едва не нарушив все папины заповеди, я в итоге сделала нечто, ранее мне недоступное — смогла посочувствовать постороннему. Это было странно… но в хорошем смысле, — Хлоя чуть улыбнулась, но в этой улыбке присутствовала редкая для неё теплота. — Ранее в мыслях я всегда произносила «папин Кодекс», как бы перекладывая ответственность на отца… но с того момента и впредь он стал принадлежать мне настолько же, насколько ему — просто «Кодексом». — Папина дочка, не так ли? — поддразнил Люцифер. В этом не было ни капли сарказма — он действительно считал Джона Деккера достойным уважения отцом, преданным собственному ребёнку. — Папиней некуда, — легко согласилась женщина. — Это всё, конечно, интересно… — фыркнула демоница, — но ты расскажешь, наконец, о том, как повеселилась с Перри?! Губы Хлои медленно растянулись в хищной усмешке: — Сперва, после записи признания, разочаровала, что не намеренна отпускать его. Затем медленно, с расстановкой объяснила, кто я и как много он забрал у меня, убив папу. И что я собираюсь предпринять по этому поводу. По его глазам было видно, что первую часть он не слишком понял, зато вторую… — она мрачно рассмеялась, — ублюдок лепетал, мол, предупреждал моего отца не совать нос в его дела (как будто бы это могло сработать!), предлагал мне все деньги, какие у него были… а я в это время у него на глазах готовила свои инструменты. Затем ввела ему особую смесь препаратов, предназначенную для обездвиживания и притупления боли, чтоб он не вырубился, и свежевала, пока он не умер от кровопотери. Он так выпучивал при этом глаза — удивительно, что они из глазниц не выпали! Мейзикин подалась вперёд с садистским огоньком в глазах: — Как долго он выдержал? Женщина посмотрела в потолок, подсчитывая, затем вернула взгляд на собеседницу: — Где-то полтора часа. — Неплохо, — подумав, выдала вердикт демоница. — Хотя и не слишком впечатляюще. — Ну, я как бы и не эксперт в физических пытках, — не обиделась Хлоя. — Это на самом деле единственный раз, когда я по-настоящему хотела причинить боль, а не просто убить. — Точно, — фыркнула помощница Дьявола. — Всё время упускаю из виду наше с тобой маленькое различие. — Меня слегка тревожит, насколько хорошо вы ладите, — хмыкнул Сатана. После чего пошло ухмыльнулся. — Хоть я и не отказался бы посмотреть, как вы «ладите» с меньшим количеством одежды. — Я б сама не отказалась так «поладить»… — медленно облизнулась Мейзикин, — но другая сторона, похоже, совсем не заинтересована, — разочарованно закончила она. — Наверно, мне следовало бы испугаться сексуальных домогательств двух существ из самого Ада… только я не умею бояться, — хмыкнула женщина. Её собеседники нарочито злобно расхохотались. Хлоя поймала себя на мысли, что ещё ни разу в жизни не чувствовала себя настолько непринуждённо.